илась вперед, затушила сигарету и мягкой теплой рукой коснулась моей руки, которой я опирался о стол. У нее была милая улыбка. Мне хотелось нырнуть в ее синие глаза.
     - Вы хорошо отнеслись ко мне и очень мне понравились, - сказала она.
     - Так же понравился, как Джимми Лоуренс?
     Она отдернула свою руку, будто обожглась.
     - Вы - противный человек!
     - Может, и так. И я еще жив, но если стану возиться с вами, то это долго не протянется.
     - Ублюдок...
     - Леди, мой отец женился на моей матери. Не знаю, родились ли вы от брака своих родителей, правда, меня это и не волнует. Я догадываюсь, зачем вы пришли сюда... пытаетесь предстать "невиновной" в моих глазах, чтобы не выглядеть Иудой в женском платье, когда я стану рассказывать все полиции и газетчикам.
     - Ты сукин сын!
     Я встал.
     - Опять ошибочка! Моя мамочка была хорошей и доброй женщиной. Такой же доброй, как Джимми Лоуренс. А теперь выметайся отсюда к чертовой бабушке!
     Она встала.
     - Подонок! Трахальщик!
     - Ты права. Но не сегодня, и не с тобой! Выметайся!
     Злая, как фурия, она двинулась к двери, когда за стеклом показалась какая-то тень и кто-то громко забарабанил. Я втолкнул Полли в туалет и приложил палец к губам.
     - Ш-ш-ш-ш!
     Полли испуганно и удивленно посмотрела на меня. Я запер ее в туалете.
     Подойдя к столу, достал пистолет, осторожно направился к двери и стал боком у стены, наполовину состоящей из дерева и стекла. Может, меня и не было видно через матовое стекло, но рисковать не хотелось.
     Кто-то хриплым голосом сказал:
     - Открывай, Геллер, или мы выбьем дверь!
     Мне показался знакомым этот неприятный мужской голос, и так хотелось надеяться, что я ошибался.
     - А можешь, не открывать. Мы с огромным удовольствием выломаем твою дверь.
     Да, я не ошибался, это был тот самый голос.
     Я вернулся к столу и убрал пистолет.
     "Господи!" - подумал я, глядя на дверь туалета.
     Затем открыл дверь офиса. За ней стоял приземистый плотный мужчина в очках в темной оправе и с седыми волосами. Он обмахивался шляпой. Только так можно было понять, что ему жарко, хотя на нем был надет костюм, а на лице не было ни капельки пота.
     У стены в коридоре стоял другой мужчина, плотный и более высокий, с которого ручьями лил пот. Он стоял, напрягшись, будто сейчас должно было происходить опознание преступника.
     Маленький мужчина прошмыгнул мимо меня и закрыл за собой дверь, оставив помощника в коридоре.
     - Чувствуйте себя, как дома, капитан Стеги, - приветствовал я его.

21

     Стеги прошел в комнату и сел на стул, который еще сохранял тепло тела Полли Гамильтон. Я не стал включать общий свет. Света настольной лампы было достаточно. Стеги не желал смотреть на меня. Ну и мне также не хотелось бы видеть его.
     Он принюхался и посмотрел на дымящийся окурок в помаде, лежавший в пепельнице.
     - У вас была женщина, Геллер? Пахнет духами и табаком. Вы же не курите?!
     - Да, и не крашу губы; мне льстит, что вы так много знаете обо мне, капитан. Он хмыкнул.
     - Не радуйтесь. Все знать о врагах - моя обязанность.
     - Я не враг, капитан. Он оглядел офис.
     - Вы здесь работаете и живете. Значит, дела ваши не так хороши.
     - Это вас не касается.
     - Не нарывайтесь на неприятности...
     - Капитан, я добровольно впустил вас сюда. Не вижу ордера!
     Он протянул вперед свои маленькие, но сильные руки ладонями вверх. Его пальцы были похожи на толстые сосиски.
     - Я что, обыскиваю ваш офис?
     - Пока нет.
     - И не стану этого делать. Это... визит дружбы.
     Он чуть не подавился, сказав слово "дружба".
     - Капитан, вы плохо обо мне думаете, если считаете, что я грязный полицейский...
     Он выставил вперед указательный палец-сосиску и грозно проговорил:
     - Я считаю вас бывшим грязным полицейским. Не следует столь небрежно обращаться с фактами.
     Я вздохнул. В этой ситуации, когда Полли Гамильтон сидела в туалете, мне, наверное, следовало волноваться. Конечно, было неприятно, и я злился. У меня все болело, и я оказался в этом замешанным.
     Передо мной сидел благочестивый капитан Джон Стеги, чикагский коп, настолько честный, что рядом с ним Элиот Несс походил на одинокого Джона Сильвера. Это напоминание о совести мне было необходимо точно так же, как Джимми Лоуренсу требовалась дырка в голове.
     - Капитан... вы просто делаете вид, что ненавидите меня, потому что я когда-то был полицейским. Но дело не в этом. Настоящая причина вашего отношения ко мне заключается в том, что я разоблачил некоторых нечестных и грязных полицейских и тем самым поставил вас и ваших подчиненных в неудобное положение.
     - Не наглейте, иначе...
     - Стеги, сейчас мы с вами вдвоем. Может, вам стоит последить за собой?
     Он подумал над моим предложением, потом сказал:
     - Вы что, мне угрожаете?
     - Нет. Просто готов к тому, чтобы послать вас к черту. И сделаю это, когда захочу.
     Он глубоко вздохнул.
     На его тонких губах появилось что-то вроде уважительной ухмылки.
     - Ясно.
     Вынув из кармана сложенную бумагу, Стеги развернул ее и положил передо мной на стол.
     Это был плакат по розыску Джона Диллинджера, выпущенный отделом расследования преступлений.
     - Надеюсь, вам понравится этот сувенир. Понимаете, я чистил свой стол, - объяснил он. Я кивнул головой.
     - Конечно, отряду по розыску Диллинджера теперь, когда он мертв, нечего делать.
     - Геллер, как вы оказались там? Он имел в виду "Байограф". Я не стал притворяться, что не понимаю вопроса.
     - Я пытался остановить это.
     - Что?
     Я пожалел, что произнес эту фразу. Но поскольку я ее произнес, мне следовало все объяснить.
     - Все было подстроено так, чтобы никто не помешал полицейским из Восточного Чикаго убить свою жертву. Я понимал это и пытался убедить в этом Коули и Пурвина. Мне казалось, что удалось это сделать, но они не смогли предотвратить убийство. Если вообще хотели предотвратить...
     - Черт! - сказал Стеги и стукнул маленьким твердым кулаком по столу. Пепельница подпрыгнула. Держу пари, что Полли Гамильтон сделала то же самое в туалете.
     - Простите, капитан... но мне кажется, что я все-таки был прав.
     Он махнул рукой. Встал и принялся шагать по комнате. Затем подошел к столу и оперся на него одной рукой, а другой стал размахивать.
     - В начале прошлой недели они пришли ко мне в кабинет - Заркович и этот капитан. Как его имя?
     - О'Нейли.
     - О'Нейли, - повторил Стеги, будто повторял слова клятвы. - Вы знаете, что сказали эти сукины дети?
     - Нет!
     - Они мне сказали, что знают, где находится Диллинджер. Он был в Чикаго и там прятался, и они пообещали привести меня к нему. Но только с одним условием: мы должны были его убить.
     Он вздохнул и посмотрел на меня широко открытыми глазами. В комнате воцарилась тишина.
     Потом он сказал:
     - Мы, отряд по поимке Диллинджера Чикагского полицейского управления, должны были дать обещание, что захватим и убьем его. В противном случае не получим никакой информации от наших братьев - офицеров из Восточного Чикаго.
     - И вы их вышвырнули из кабинета?
     Он медленно кивнул.
     - Я им сказал, что даже Джону Диллинджеру дам шанс, чтобы он сдался.
     - Но примерно шесть месяцев назад вы говорили прессе совершенно противоположное. Стеги снова сел.
     - Не совсем. Для нашего отряда я выбрал самых лучших стрелков, потому что все эти бандиты любят палить из пистолетов. Прекратить пальбу можно с помощью такой же стрельбы.
     - Вы заявляли, что хотите либо выдворить банду Диллинджера из штата, либо всех их похоронить. И еще говорили, что предпочитаете последнее.
     Странно, но Стеги почти смутился.
     - Гипербола.
     - Капитан, вы должны быть счастливы. Джон Диллинджер мертв. Вы выполнили свое обещание... даже если все это было сделано не вашими руками.
     Он вытащил сигару из внутреннего кармана пиджака откусил кончик и зажег ее.
     - Геллер, я оценил вашу иронию. Если вы считаете, что я злюсь на федовцев за то, что они расправились с моим человеком, то вы ошибаетесь. Это чушь. Мне наплевать, кто ловит этих гнид, главное, чтобы они были пойманы.
     - Почему же тогда вы не выглядите победителем?
     Он положил сигару в пепельницу, не сделав ни единой затяжки, и мрачно произнес:
     - Я ненавижу полицейские расстрелы.
     - Парню, которого убили, это тоже не понравилось бы!
     Он сделал вид, что ничего не слышал, а потом сказал больше для себя, чем для меня:
     - Я пытаюсь быть хорошим полицейским, но это так непросто. Есть города, где большое влияние имеют политики, но нет ни одного такого, где было бы столь сильным влияние гангстеров. И тем не менее я горжусь моей работой в моем городе, потому что иногда мы добиваемся своей цели. Делаем то, что от нас ожидают. Но когда копы хладнокровно расстреливают беглецов, даже не пытаясь их поймать, меня начинает тошнить, Геллер. Я задумываюсь, черт побери, в какой стране живу. Чем мы отличаемся от штурмовиков Гитлера?
     - Человека в "Байографе" убили не копы Чикаго.
     - Нет, это были федовцы, я уверен.
     - Я повторяю, это были не федовцы.
     - Неужели.
     - Вспомните о тех двух парнях, которые заходили к вам в офис.
     - Это сделали сами Заркович и О'Нейли!
     - Попали, капитан. Я дал бы вам сигару в награду, но у вас уже есть одна.
     - Черт побери! Вы знаете, они ведь работали с ним.
     - Что?
     - Многие люди из Восточного Чикаго были с ним связаны. Полицейские, политики, судьи. Все они работали с Диллинджером. Вот в чем дело. Им нужно было заткнуть ему рот еще до того, как он мог бы их выдать в связи с коррупцией в Индиане. И все снова возвращается к Краун-Пойнт.
     - Вы имеете в виду тюрьму, когда Диллинджер удрал с помощью деревянного пистолета?
     Стеги снова улыбнулся.
     - Это был не деревянный пистолет. Кто-то из тех, кто работал в тюрьме, передал ему настоящий.
     - Кто же?
     - По моей информации это был Заркович, а некий судья разработал этот план. Но я ничего не могу доказать. Вы знаете, что не так давно два честных копа из Восточного Чикаго расследовали это дело, а потом их нашли на обочине мертвыми в машине? В пятнадцати минутах езды от полицейского участка... И их пистолеты оставались у них под формой, они их даже не доставали.
     - Копов убили копы, - сказал я.
     - Наверное, так. Что же это за мир?!
     Я покачал головой.
     Стеги молчал, подозрительно поглядывая на меня. Потом медленно произнес:
     - Вы участвовали в этом, не так ли?
     - Что-что?
     - Участвуя в этом, можно было получить большие деньги. Деньги от гангстеров. Вы работали с копами из Восточного Чикаго?
     - Пожалуйста, не надо, меня тошнит от этих слов.
     Лицо Стеги помрачнело, но голос окреп.
     - Я знаю. Геллер, вас можно купить. Вы всегда думали только о себе. Вам известны всяческие уловки, и у вас неплохо работают мозги. Вы почти перехитрили меня. Но я - полицейский, и у меня сработал инстинкт копа. Я уверен, что Заркович, О'Нейли и вы работали в одной шайке. Мне даже не нужно подвергать вас строгому допросу, чтобы выяснить это.
     - А вам и не нужно этого делать. Заркович и О'Нейли опередили вас. Стеги мрачно засмеялся.
     - Не сомневался в этом.
     - Они не делали это своими руками, а прислали двоих громил, которые скормили мне "золотую рыбку".
     - Почему?
     - Потому что я пытался остановить убийство! И вы видите, каких успехов я добился!
     Стеги вздохнул.
     - Я вам не верю. Но тщательно все расследую и, если смогу, то привлеку к ответу этих копов из Восточного Чикаго. Видит Бог, как я хочу это сделать!
     - Капитан, если вы станете разоблачать продажных полицейских, то как это будет выглядеть в глазах нашей публики! Вы уверены, что хотите на это пойти?
     Он встал.
     - Геллер, ваша ирония неуместна, и на меня она не действует.
     Я тоже поднялся.
     - Капитан, вы когда-нибудь видели, как танцует Салли Рэнд?
     - Что? Ну... да.
     - На вас она произвела впечатление?
     Я начал расстегивать рубашку и направил на себя свет лампы.
     Стеги удивленно прошептал:
     - Бог мой... они действительно скормили вам "золотую рыбку".
     - Да.
     Он снова уселся. Я надел рубашку, сел в кресло и рассказал ему почти все, исключая встречу с Нитти. Я не стал ему излагать свои соображения по поводу связи группировки "Аутфит" с Диллинджером. И еще я ему не сказал, что считаю, что убитый человек не был Диллинджером. Не все сразу.
     Он вытащил маленький блокнот и записал имена Анны Сейдж и Полли Гамильтон. Он знал, что в кинотеатре с Диллинджером были две женщины, но агенты ФБР отказались говорить о них даже полицейским Чикаго.
     Я также признался ему, почему пришлось сыграть свою роль и почему дал информацию ФБР, а не полицейским, потому что у меня не сложились отношения с местным полицейским управлением, в особенности с начальником отряда по поимке Диллинджера, неким капитаном Джоном Стеги. На что тот заметил:
     - Даже мне пришлось сыграть свою роль в этом фарсе, не желая этого.
     - Это ирония судьбы, - сказал я. - Но я свою руку к этому не прикладывал.
     Стеги медленно поднялся, казалось, он был сломлен.
     - Есть еще кое-что, - сказал я.
     - Да?
     - Я сомневаюсь, что убитый был Диллинджером.
     Стеги посмотрел на меня, как на сумасшедшего.
     - Не болтайте глупостей. Мой человек уже побывал в морге и пожал руку трупу. Это точно Диллинджер.
     - Он не похож на Диллинджера.
     - У него была пластическая операция, - сказал Стеги, повторяя надоевший мне мотив.
     - Эта хитроумная засада могла быть организована, чтобы подставить кого-то вместо Диллинджера и позволить настоящему Диллинджеру очутиться там, где садится солнце.
     - Чушь!
     - Капитан, если вас это сильно волнует...
     - Нет, - сказал Стеги и серьезно покачал головой. - Джон Диллинджер - мертв. В этом нет никакого сомнения. Но я собираюсь выяснить, кто подставил его... Это касается и продажных ублюдков из Восточного Чикаго, и Анны Сейдж, и Полли Гамильтон.
     - Благородные намерения, - заметил я. Он пошел к двери, и я двинулся за ним. Мы остановились у двери в туалет.
     - Туалет? - спросил он.
     - Угу.
     - Ничего, если я им воспользуюсь?
     - Не работает. Могу предложить вам только ночной горшок.
     - Ладно, не беспокойтесь, потерплю. Благодарю за информацию. Геллер, и за имена этих двух женщин. Вы мне очень помогли. Нам нужно с ними побеседовать, и как можно скорее.
     - Правильно.
     Я открыл дверь, и вдруг он протянул мне руку. Я очень удивился, но пожал ее.
     Он шел по коридору, как маленький генерал, и сопровождал его мощный полицейский в штатском. Он отправлялся на битву с полицией Восточного Чикаго. И еще ему нужно было отыскать туалет.
     Я запер дверь и открыл туалет. Полли Гамильтон, подбоченившись, стояла, испепеляя меня взглядом.
     - Вы сказали ему мое имя?!
     - А разве это тайна? Вы знаете, что у мертвеца в часах было ваше фото?
     - Я... я забыла об этом.
     - Вы были там, когда его убили. Многие вас видели там. Выходите из туалета, Полли.
     Девушка повиновалась, она выглядела испуганной.
     - Я не могу идти домой, боюсь, они будут меня там поджидать.
     - Никуда от этого не деться. Повидайтесь с агентами ФБР, может, они защитят вас.
     Она посмотрела на меня, и по ее глазам я понял, что Анна уже говорила ей что-то подобное.
     - Почему вы ему все сказали? - допытывалась Полли.
     - Он - полицейский и спрашивал об этом.
     - Ты - такое дерьмо!
     - Мне казалось, что у вас остались теплые воспоминания о проведенной со мной ночи.
     Она улыбнулась. Мне все еще нравилась ее улыбка.
     - Я не могу возвращаться домой, - сказала она. - Здесь никто меня не будет искать...
     Признаюсь, что меня обуял соблазн. Но все равно я ответил:
     - Идите в общежитие Христианского союза женской молодежи, - и вытолкал ее за дверь.
     Я надеялся, что за это время капитан Стеги был далеко отсюда.
     Не успел я закрыть за ней дверь, как она высунула язык и сказала:
     - Затрахайся!
     Интересное сочетание детства, взрослых черт и распущенности.
     Я подошел к столу и сел в кресло. Посмотрел на лежащий на столе плакат по розыску Диллинджера, который оставил мне Стеги. Взглянул на часы - был уже второй час ночи.
     И все равно я набрал ее номер телефона.
     - Элен. Я тебя не разбудил? Можно приехать к тебе?
     - Да, - ответила Салли.

22

     На следующий день в три часа я сидел в кафе, расположенном под моим офисом, и пил холодное молоко с булочкой. Я не любил молоко, но день был жаркий и влажный, в такую погоду пить кофе было невозможно.
     Я еще не поднимался к себе, так как только что вернулся от Салли. С ней мне было хорошо. Прошлой ночью мы вообще ничего не делали - просто спали вместе. Именно такой отдых мне необходим сейчас.
     Сегодня мне не нужны были никакие репортеры. Но вдруг один из этой братии все-таки откуда-то появился. Хэл Дэвис из "Дейли ньюс" - маленький мужичок с большой головой, слишком крупной для его хрупкой фигуры. Он возник передо мной с гадкой ухмылкой на лице. Из-за жары он тоже был без пиджака, в галстуке-бабочке и серой шляпе. Хэл Дэвис относился к тому типу мужчин, которым всегда можно дать двадцать два года. На самом деле ему было около сорока.
     - Я искал вас, - заявил он.
     - Садитесь, Дэвис, а то я начинаю нервничать.
     Он сел.
     - Вас трудно найти.
     - Но вы же меня нашли.
     - Вчера ночью в морге творилось что-то странное.
     - Я читал об этом в газетах.
     Однако его трудно было остановить.
     - Не понимаю, - сказал Дэвис, - почему так быстро стало известно о случившемся вчера. Тело еще не остыло, а народ толпился у морга, как мухи роятся у гнилого мяса. Тысячи две потных людей словно ожидали выхода оттуда Салли Рэнд.
     В его заявлении не было ничего личного. О нас с Салли в скандальной хронике пока еще не писали.
     - И этот сукин сын Паркер обогнал нас всех, - сказал Дэвис, с восхищением покачав головой.
     Он имел в виду доктора Чарлза Д. Паркера, одного из ассистентов патологоанатома Дж. Дж. Кернса. Этот Паркер к тому же еще работал для "Трибюн", давая информацию о моргах и больницах.
     Каким-то образом Паркер узнал об убийстве задолго до остальных и оказался в морге еще до того, как туда привезли тело. Он стоял у входа с носилками и ожидал, когда приедет Джон Диллинджер.
     Вскоре прибыла машина с телом Диллинджера, и Паркер смог оперативно изложить для "Трибюн" все подробности.
     - Не могу не признать, что этот ублюдок умеет работать, - сказал Дэвис.
     Я откусил булочку. Дэвис откашлялся.
     - Слышал, что вы были у "Байографа" прошлой ночью.
     - Там вообще было много народу.
     - Ну да, механики из гаража и старые люди, наблюдавшие за толпой из окон, раскрытых из-за жуткой жары. Но это все не такие опытные люди, как вы, Геллер. Ваша версия убийства может стать настоящей сенсацией!
     - Черт побери, Дэвис, вы мне льстите. Могу я доесть булочку?
     - Я вам куплю еще одну! Расскажите все, что вы видели своими собственными глазами. Мы же старые друзья!
     - Это когда же мы стали друзьями, Дэвис? Может, когда вы все переврали о моем участии в деле Лингла? Отвали, Дэвис.
     Он улыбнулся.
     - Если репортера не любят, значит он делает хорошее дело. Вы меня не обижаете своими высказываниями, Геллер.
     - Да я и не пытаюсь! - резко ответил я.
     - Кончай грубить, Геллер, - он перестал улыбаться. Я отпил молоко и сказал:
     - Каждая помойная газетенка в этом городе, включая вашу, еще утром поместила десятки интервью свидетелей о стрельбе у "Байографа". Это уже старые новости. Зачем вам еще одно интервью?
     Дэвис на все знал ответ.
     - Смерть Диллинджера будет занимать первые колонки газет еще несколько дней, а может, и недель. Кроме того, те люди, которые давали нам интервью,