рошо.
     - Ты, видимо, забыл, что твое имя упоминалось в газетах в связи с убийством Диллинджера. Судя по рассуждениям тупых бывших фермеров, ставших теперь громилами, ты помог "сдать" их дружка полиции и помог убить Джонни Диллинджера.
     - Я это понимаю...
     - Как ты думал разыскивать эту девицу?
     - Ты предупреждаешь меня, что если я стану ходить и задавать вопросы о Кэнди Уолкере и его дружках под своим собственным именем, то могу наткнуться на того, кому захочется убить меня?
     - Нет, - погрозил мне пальцем Нитти, как недовольный тупоумием ученика разгневанный учитель. - Все, с кем ты будешь встречаться, захотят тебя "пришить"!
     - Я подумал, если стану заниматься этим только в Чикаго...
     - Кэнди Уолкера нет в Чикаго. Я вздохнул.
     - Тогда я вообще ничего не смогу сделать.
     - Тебе придется побывать среди очень жестких парней, чтобы что-то узнать об этой девушке. И ты, конечно, не должен там появляться под своим именем. Как тебя зовут? Имя, а не фамилия?
     - Натан.
     - Надеюсь, ты не желаешь "сыграть в ящик"? Поэтому ты не можешь там фигурировать как Натан Геллер, частный детектив, который помог изловить Диллинджера.
     - Понимаю.
     - У тебя есть какие-нибудь идеи?
     Я снова вздохнул.
     - Мог бы работать под вымышленным именем. Ну, вы понимаете, под прикрытием. Нитти поднял брови и кивнул.
     - Ну да, как тот фэбээровец, которого твой дружок Несс послал последить за Алом. Этот парень выглядел и вел себя как настоящий итальяшка.
     Я кивнул головой.
     - Да, и его показания очень помогли упрятать в тюрьму Аль Капоне. Нитти улыбнулся.
     - Может, мне стоило бы поблагодарить того парня? Ведь из-за него я стал именно тем, кем являюсь сейчас.
     - Некоторые считают, что Капоне, даже сидя за решеткой, до сих пор руководит своей работой.
     - Он сейчас в Алькатрасе, оттуда не просочится даже дерьмо.
     - Но мне стоит попробовать действовать под вымышленным именем.
     - Да, но, черт побери, это опасно. Я стану, малыш, тебя уважать еще больше, если сможешь все проделать.
     - Вы поможете в этом?
     Нитти продолжал улыбаться, откинув назад голову и прищурив глаза.
     - Каким образом?
     - Посоветуйте, каким именем я мог бы воспользоваться, и дайте некоторые сведения из жизни этого человека. Было бы хорошо, если бы этот человек находился сейчас, например, в тюрьме. Я назовусь его именем без риска, что Кэнди Уолкер или кто другой из его окружения когда-то встречал этого парня. Это должен быть человек, о котором слышали, но не смогли бы что-либо проверить. Мне тогда удалось бы остаться живым и забрать эту девицу.
     - Да, это возможно, мне нужно только позвонить, - сказал он, кивая головой.
     Нитти встал и вышел из комнаты. Я слышал его приглушенный голос, но не мог разобрать слов. Он вернулся, улыбаясь, и сел на свое место.
     - Все устроено. Я нашел имя, которое ты можешь использовать.
     - Хорошо. Кто-то сидит в тюрьме?
     - Еще лучше, он - мертв. Я удивился.
     - Примерно год назад этот парень работал в восточных штатах, а потом начал работать на нас.
     - Кэнди Уолкер встречал его? Нитти отрицательно покачал головой.
     - Уолкер слышал о нем. Но они ни разу не встречались.
     - А вдруг Уолкер все-таки его видел?
     - У парня была пластическая операция. Вот тебе и объяснение, если возникнут вопросы.
     - Хорошо, но как я докажу, что я и есть тот парень?
     - Я все тебе расскажу о нем и постараюсь, чтобы завтра утром в офис тебе принесли его водительское удостоверение. Все сработает, дело - верняк.
     - Ну, спасибо. Я очень ценю это, Фрэнк.
     - Не стоит, это ты мне делаешь одолжение.
     - Каким образом?
     - Парень, которого ты станешь изображать, мертв, но об этом никто не знает. Или, точнее, мало кто знает. Было бы хорошо, если бы он снова проявился. Как будто остался в живых.
     Я не все понял, но на всякий случай согласно кивнул головой.
     - Вот адрес, - продолжал Нитти. Он написал его в белом блокноте, лежавшем на кофейном столике перед ним. - Это - многоквартирный дом. Тебе нужно встретиться с деревенской старухой, живущей на нижнем этаже. Ее имя Кейт Баркер.
     - Кейт Баркер? Она как-то связана с Баркерами?
     Нитти сухо кивнул.
     - Это их мать.
     Ни в одной газетной статье не упоминалось о старухе, связанной с бандой Баркер - Карпис.
     - Она знает, чем занимаются ее детки? - спросил я.
     - О да!
     - И одобряет это?
     - Она считает, что сыновья не могут делать ничего дурного. Старуха даже иногда ездит с ними, как мне сказали. Но временами ей это надоедает, и тогда она живет в квартире в "большом городе". Когда к ней придешь, просто скажи, что хочешь связаться с ее сыновьями и с Уолкером. Если вдруг она засомневается, то я тебе дам имя одного из моих помощников. Пусть все проверит.
     Он вырвал страницу из блокнота с адресом и передал ее мне.
     Я увидел адрес: Пайн-Гроув, 3967.
     - Господи, Фрэнк, это же дом, где жил Джимми Лоуренс.
     - Да. Он принадлежит мне, если быть более точным - одной моей компании.
     Таким образом я узнал о Фрэнке Нитти и его бизнесе гораздо больше, чем хотелось бы. И уже видел себя мертвым в темной аллее.
     - Между прочим, она живет в квартире Лоуренса, - добавил Нитти.
     - Господи, - повторил я, глядя на адрес. Белая бумажка начала расплываться у меня перед глазами.
     - Ну, так случилось потому, что квартира освободилась, - заметил Нитти, улыбаясь. - Она никогда не встречалась с Лоуренсом.
     - Никогда не встречалась с Лоуренсом?
     - Нет, - подтвердил Нитти. - К твоему счастью, теперь ты станешь им.
     - Джимми Лоуренсом? - переспросил я.
     - Позвольте познакомиться, - сказал Нитти, продолжая улыбаться.

27

     На следующий день, во вторник я поставил машину напротив большого кирпичного трехэтажного здания на Пайн-Гроув. Я не стал сразу выходить из машины, попытался сосредоточиться.
     В бумажнике лежало водительское удостоверение штата Иллинойс на имя Джеймса Л. Лоуренса. На мне были белый костюм, соломенная шляпа-канотье и очки с простыми стеклами в золотой оправе. Мне было не по себе. Я приехал с визитом к матери парней Баркеров.
     Фрэнк Нитти в своем роскошном номере вчера полчаса рассказывал мне о Лоуренсе и его жизни.
     Он... нет, я, родился в Канаде, переехал со своими... нет моими (нашими?) родителями в Нью-Йорк, когда был ребенком. Оба родителя давно умерли - мать во время родов, а отец погиб в аварии на фабрике. Меня воспитывали тетка и дядя, который работал на Вест-Тартиз, занимаясь производством одежды. Я стал работать там в профсоюзах для Лепке. Так называли главного заместителя Лаки Лючано - Луи Бугалтер. Со временем я стал одним из главных помощников Лепке в рэкете по защите людей и предприятий. Но на мне висело обвинение в убийстве в Нью-Йорке, и примерно год назад меня отправили оттуда к друзьям гангстеров в Чикаго. После пластической операции я снова начал работать.
     Вот все, что я узнал о себе вчера. Сегодня утром, примерно в десять часов, Кампанья привез мне водительское удостоверение и предложил, чтобы я позвонил по определенному номеру до полудня. Я сделал это, и сам Нитти снял трубку.
     - У меня есть новости и придумана история для тебя, которая бы стала причиной твоего появления у Баркеров, - сказал Нитти.
     Вчера мы с ним обсуждали варианты дополнительного прикрытия к имени Лоуренса и его биографии, чтобы оправдать мою связь с Кэнди Уолкером и Баркерами.
     - Есть человек по имени Док Моран, - сказал Нитти, - ты когда-нибудь слышал о нем?
     - Конечно, он делает аборты.
     - Геллер, это его основная специальность, и он практикует на бульваре Ирвинг-Парк. Но Моран выполнял для нас много работы, связанной с профсоюзами.
     Такие врачи, как Док Моран, были нужны преступному миру. Они не только делали аборты шлюхам Синдиката, но и лечили любые пулевые раны членов группировок "Аутфита". Теперь, после прихода к власти Фрэнка Нитти, кровавых разборок становилось меньше. При нем открытое насилие членов Синдиката постепенно сходило на нет.
     Я спросил Нитти:
     - Значит, за последний год-два основными клиентами доктора М орана были люди из гангстерских группировок?
     - Ты угадал. Малыш. Между прочим, пока мы с тобой разговариваем, он находится у Баркеров - Карпис...
     Я пересек улицу и подошел к зданию, где совсем недавно обитал настоящий Джимми Лоуренс.
     Тогда я был его тенью, теперь же стал его духом.
     В вестибюле находились почтовые ящики с надписями на них. Ящик квартиры на нижнем этаже принадлежал женщине под именем Элис Хантер. Я постучал в ее дверь.
     Женский голос, мелодичный, но слегка подрагивающий, протяжно спросил:
     - Кто там?
     - Джимми Лоуренс, друг вашего хозяина, - ответил я.
     - Рада вас слышать, мистер Лоуренс, - искренне ответили мне за дверью. - Зачем пожаловали, мистер Лоуренс?
     - Мне нужно связаться с Доком Мораном. Вы можете помочь?
     - Конечно, мне бы хотелось вам помочь, - ответили за дверью, - подождите здесь, пока я позвоню по телефону.
     - Конечно, конечно, мадам.
     Я стоял у дверей, держа в руках шляпу.
     Через некоторое время дверь приоткрылась, и два ярких темных глаза уставились на меня из-под очков в золотой оправе. Лицо женщины было крупным, с изогнутым носом и острым подбородком, как у ведьмы. Ее лоб венчали крутые кудряшки, выбивавшиеся из плотной массы прически, похожей на прическу Ширли Темпл.
     Мне не удалось как следует рассмотреть ее лицо, потому что она выглядывала из полуоткрытой двери.
     Леди искренне улыбнулась, показав свои фальшивые зубы.
     - Вы - интересный молодой человек. Откуда у вас этот костюм?
     - Из Нью-Йорка, - ответил я.
     - Я там не была.
     Она по-прежнему выглядывала из-за двери.
     - Вы не против того, чтобы показать мне ваш пиджак?
     - Прошу вас, - сказал я и распахнул его. Она заулыбалась еще шире, увидев, что у меня нет с собой оружия. На секунду исчезнув, она открыла дверь и приветственно махнула рукой.
     Я вошел внутрь. Сразу за прихожей, где мы стояли, располагалась большая гостиная, в центре которой стояла софа с обивкой из светло-зеленого мохера с яркими цветастыми подушками. В комнате стояло несколько стульев с такой же обивкой. На полу лежал ковер с кистями и геометрическим рисунком в бледно-зеленых и оранжевых тонах. Над камином висело большое зеркало. Видимо, квартира сдавалась с обстановкой. Эта пухленькая бабуля не смогла бы так обставить ее. Наверное, здесь мало что изменилось с тех пор, как в ней жил Джимми Лоуренс.
     Но все-таки были кое-какие новшества, привнесенные новой обитательницей. Например, около одного из кресел стоял столик для игры в карты, на котором была разложена наполовину собранная мозаика - "Сельская церковь осенью". Оранжевые и красные листья, синее небо с пухлыми облаками. Кусок неба еще не был собран. Перед диваном стоял круглый кофейный столик. На нем лежал толстый альбом с вырезками из газет и журналов. У стены стояли радиоприемник и проигрыватель. Радио во всю мощь орало народную песню.
     Полная маленькая женщина в цветастом платье и с ниткой настоящего жемчуга на шее двигалась весьма грациозно. Она сделала музыку потише, виновато улыбнувшись, как маленькая девочка. Сняв свои очки и убрав их в карман, леди предложила мне присесть на диван и сама села рядом. Губы у нее были ярко накрашены, от нее пахло духами "Сирень" и пудрой. Самое странное состояло в том, что, несмотря на толстое лицо, фальшивые зубы и идиотские кудряшки а-ля Ширли Темпл, улыбка у нее была обаятельной.
     - Могу я вам предложить кофе? - спросила она. В квартире работал кондиционер, в прохладной комнате вполне можно было выпить кофе, но я отказался.
     - Мисс Хантер, вы очень любезны, но не нужно. Она кокетливо склонила набок головку и помахала пухлой ручкой.
     - Так зовут меня только незнакомые люди.
     - Тогда, наверное, лучше называть вас миссис Баркер.
     - Мне нравится имя Элис... лучше бы мои родители назвали меня Элис, а не Аризоной, - сказала она раздумчиво.
     - Простите?
     Она прижала к своей объемистой груди руку с короткими, покрытыми красным лаком, под цвет губной помады, ноготками.
     - Правда, ужасное имя Аризона? Как можно было так назвать маленькую девочку?
     Из радио тихо лилась грустная песня о лошади, кажется, ее пел Джин Отри.
     - Мне больше нравится Кейт, - сказал я.
     - Мне тоже. Но вы можете называть меня "Мамочка" или "Ма". Все мальчики называют меня просто "Ма".
     Наверное стоило порадоваться, что меня так быстро и легко приняли за своего, но все-таки стало немного не по себе.
     - Вы слишком добры... Мамочка. Называйте меня Джимми, - сказал я.
     - Джимми. Хорошее имя, мне оно нравится.
     - Я очень рад.
     - Ну, Джимми! Там чем же вам может помочь старая Мамочка?
     Она прикоснулась ко мне своей пухлой ручкой.
     - Вы не могли бы вывести меня на Дока Морана? Наш общий друг просил с ним связаться и привезти его с собой.
     Она поджала губы, как бы пытаясь кое-что придумать.
     - Может, мне передать ему что-то от вас?
     - А вы вскоре увидите доктора?
     - Возможно. Если найду себе шофера.
     - Шофера?
     - Сейчас Док находится вместе с моими мальчиками Фредди, Артуром и Элвином Карписом. Вы знаете этого приличного парня.
     - Никогда не был с ним знаком.
     - Он действительно хороший. Мне нужно побыстрее приехать к ним.
     Ее полное лицо стало жестким.
     - Я им нужна.
     - Вы часто с ними встречаетесь? Она неопределенно пожала плечами.
     - Там, где они находятся, нет телефона, но они звонят мне из города время от времени.
     - И вы планируете вскоре поехать к ним? - спросил я.
     Она кивнула головой и сказала:
     - Но я не вожу машину. Мне нужен шофер. Никогда не знаешь заранее, когда тебе выпадет счастливый случай. Таковым для меня стала маленькая толстая старая леди... Джин Отри, если это был он, вдруг начал петь что-то поживее, о прерии.
     - Я могу вас отвезти, - предложил я, стараясь не выдать своей радости. - Мне было приказано повидать доктора лично.
     - Вы должны сами привезти его обратно. Так вам было сказано?
     - Правильно.
     - Приказ есть приказ.
     - Именно так.
     Она коснулась меня своей прохладной и влажной рукой и сказала:
     - Действительно, почему бы вам не отвезти меня туда? Но я должна вас предупредить: готовится нечто весьма крупное.
     - Да?
     - Мне кажется, я должна предупредить вас, иначе можно завязнуть в этом.
     - В чем?
     - В чем-то большом.
     - И плохом?
     Она загадочно улыбнулась. Такая милая улыбка никак не вязалась с ее карикатурным обликом.
     - Нет, если вы любите деньги.
     - Я люблю деньги.
     - Ну, где появляются мои мальчики, там всегда бывают деньги. Джимми, у меня хорошие мальчики, они так много работают. А вы хотите заработать?
     - Конечно.
     Она мне подмигнула.
     - Тогда вам стоит держаться поближе к моим мальчикам.
     - Вы ими так гордитесь.
     - Да, очень. Итак, у меня есть шофер? - спросила она, забавно произнеся слово "шофер".
     - Я рад вам служить, у меня есть машина.
     - Какая? Я замер.
     - Двухместный "шевроле".
     - Не пойдет, не пойдет, - сказала она и покачала головой.
     Мамочка встала и поковыляла к комоду, стоявшему у стены, открыла ящик и вытащила деньги. Пересчитав, отдала мне пачку.
     - Здесь шесть сотен, - сказала она. - Попробуйте купить хорошую подержанную двенадцатицилиндровую машину марки "Аубурн" с радио. Мне так нравятся Двенадцатицилиндровые "Аубурны" с радио.
     Я положил толстую пачку денег в карман пиджака, а она вернулась к комоду и закрыла ящик.
     - Когда вы хотите ехать?
     - Завтра днем. А пока можно собрать вещи и сходить вечером в кино. Обожаю ходить в кино. Когда я езжу с моими мальчиками, приходится неделями не бывать в кино, не играть в бинго. Но мать должна чем-то жертвовать ради своих мальчиков, понимаете?
     Я сказал, что все понимаю, и предупредил, что заеду завтра в час дня.
     Она проводила меня до дверей, держа за руку, и потрепала по щеке на прощание. Пальцы были холодными и мягкими.
     - Мне кажется, вы приличный парень, - сказала Мамочка. - Вы всегда будете стараться услужить своей старой Мамочке, правда?
     Я обещал ей сделать все, что можно.
     Потом я пошел и купил подержанный двенадцатицилиндровый "Аубурн", с радио.

28

     На следующий день я ехал по хайвею 19 через Мак-Генри-Каунти. Зеленые холмы перемежались возделанными фермерскими полями, озерами, и иногда встречались разработки гравия. Я сидел за рулем спортивного двухместного автомобиля, на таком мне еще не приходилось ездить. "Аубурн" выпуска 1932 года уже прошел много миль, что помогло мне купить эту красотку за вполне приемлемую цену. О таком автомобиле можно только мечтать для того, чтобы произвести впечатление на девушку, сидящую рядом с вами. К сожалению, "девушка", сидевшая рядом со мной, пробежала больше миль, чем "Аубурн".
     На Кейт была шляпка с цветочками, плотно облегавшая голову, как шлем авиатора. На ее мешковатом грязно-белом платье были изображены огромные пурпурные цветы, резко контрастировавшие с белыми сиденьями машины. Чтобы ей было удобно смотреть в окно, она сидела на своей надувной подушке. Наклонившись, она крутила ручки радио, встроенного в приборную панель. Мамочка пыталась отыскать народную музыку.
     - Эта музыка просто ужасна, - сказала она, переключаясь со станции, где передавали Бинга Кросби с его песней "Там, где синева ночи встречается с золотом дня". В голосе Кейт Баркер звучало недовольство.
     Она уже выразила его мне, когда я заехал за ней в час дня в квартиру на Пайн-Гроув. Взглянув на машину, Мамочка скорчила мину.
     - Вы купили двухместный автомобиль?! А я хотела прогулочный седан! - сказала она, стоя на тротуаре. В каждой руке она держала по сумке, а из-под мышки у нее торчали журналы и большая сумочка.
     Я стоял у машины, прислонившись к круглому, как бедро хорошенькой девушки, крылу. Пожав плечами, ответил:
     - Вы сказали купить двенадцатицилиндровый "Аубурн" с радио. Мне пришлось объездить весь город, чтобы найти такую подержанную машину, да еще доплатил за нее сотню.
     Она по-прежнему недовольно посмотрела на меня, потом на машину.
     - У нас большая семья, и для нас двухместная машина мала.
     - Вам все равно нужна не одна машина. Мамочка, я старался достать то, о чем вы меня просили. Она закивала головой.
     - Но мне нравится черный цвет, а эта - синяя.
     Да, машина была синей, как глаза Салли Рэнд.
     - Но вернуть я ее не смогу, это не новая машина, ее обратно не примут.
     - Ладно... Это "Аубурн" двенадцатицилиндровый, и мне нравится эта модель.
     - Не забудьте, здесь еще есть радио. Мне повезло, что я смог ее найти.
     - Хорошо, хорошо.
     Я положил ее сумки в багажник.
     - Я получу ту сотню, которую пришлось доплатить?
     - Получите, - отрезала Мамочка и, обойдя машину, подошла к дверце с другой стороны. Она ждала, пока я ее открою. Я так и сделал.
     Когда мы выехали из Чикаго, Мамочка повеселела, несмотря на то, что ей так и не удалось поймать народную музыку.
     - Вот здорово, здорово! - сказала она, хлопая в ладошки.
     - Что здорово? - спросил я, стараясь внимательно вести машину. Хотя автомобиль был двухместным, но намного мощнее и больше моего "шевроле" и двигался очень быстро. Мне все время приходилось контролировать двигатель, чтобы не ехать со скоростью больше пятидесяти миль в час.
     - Он предложил ей кольцо... - вдруг проговорила Мамочка.
     - Что?
     - У него была квартира...
     - А?
     - Но ее возмущала...
     - С вами все в порядке?
     - На подбородке щетина!
     Она повернулась ко мне, и ее круглое, как блин, лицо расплылось в улыбке.
     - Это реклама крема для бритья "Бурма Шейв".
     - Боже, - сказал я и крепче сжал руль. Теперь она постоянно высматривала рекламу этого че