меня не осталось слез для этого старого пьяницы.
     Я кивнул головой.
     - Очень любезно с вашей стороны, мистер Лоуренс, что вы остались со мной.
     - Называйте меня Джимми. Могу я вас называть Лулу?
     - Если хотите... Джимми.
     - Какое полное имя от Лулу?
     - Луиза, но здесь никто меня так не называет.
     - А если я стану вас так называть?
     Она удивилась, но три раза кивнула.
     - Луиза, вам лучше уснуть.
     - Хорошо, - сказала она.
     Она легла на живот и отвернулась от меня... Я лежал и смотрел на звезды на потолке. Через некоторое время она позвала:
     - Джимми?
     - Да, Луиза?
     - Сделайте мне одолжение...
     - Конечно.
     - Подвиньтесь ко мне ближе.
     - Ну...
     - Нет, не для этого. Мне нужно... чтобы меня кто-то обнимал. Вы ведь не станете ко мне приставать. У вас такое хорошее лицо. Я могу вам доверять, не так ли?
     - Луиза, вы мне можете доверять.
     - Я повернусь на бок, - сказала она. - Прижмитесь ко мне и обнимите меня за талию. Я сделал так, как она просила.
     - Вот так... так мы спали, Кэнди и я.
     - В Чикаго у меня есть девушка, - сказал я. - Иногда мы тоже так спим.
     - Так хорошо, правда? Приятно чувствовать друг друга.
     - Правда.
     Я прижался к ней, она была мягкой, и от нее приятно пахло. Может, это были дешевые духи, но мне нравился запах. Я почувствовал, как возбуждаюсь, и постарался отстраниться от ее круглой маленькой попки. Но она еще крепче прижалась ко мне и грустно сказала:
     - Кэнди был таким милым.
     Вскоре она снова начала тихо плакать в мой носовой платок. Возбуждение оставило меня. Я продолжал обнимать ее за талию, прижимая к себе.
     - Что мне делать без тебя, Кэнди? Что мне теперь делать?
     Я гладил ее по голове и приговаривал:
     - Тихо, тихо. Вскоре Лулу уснула.
     Я тоже уснул, но проснулся от жуткого крика, подскочив в постели.
     - Какого черта, что это такое?
     Луиза сидела у стола и причесывала свои короткие светлые волосы. На ней было то же самое розовое платье, в котором она была вчера. Она, как и я, спала в одежде. Девушка улыбнулась. Лицо у нее было не накрашено, и ей вполне можно было дать тринадцать лет. Но такие тринадцать, что мальчишки, глядя на нее, начинают переосмысливать свое отношение к девочкам.
     Она забавно улыбалась.
     - Глупый, это поет петух. Ты что, никогда раньше не был на ферме?
     Я провел рукой по лицу. Солнечные лучи начинали пробиваться в окно, хотя казалось, что на улице еще было темно.
     - Нет, - ответил я. - Я на ферме в первый раз.
     - А я росла на ферме. Мой отец - фермер.
     - Ты по нему скучаешь? Она выглядела очень грустной.
     - Иногда, но мне кажется, что он по мне не скучает.
     - Почему?
     - Потому что считает меня плохой девушкой. Грешницей!
     - Твой отец - верующий человек?
     - Слишком религиозный. Он бил меня ремнем, потому что я не была такой же.
     - О, мне так жаль.
     Она пожала плечами.
     - Но даже когда он меня бил, я знала, что он меня любит.
     - Извини.
     Она положила на стол щетку, подошла к постели и села рядом.
     - Иногда люди таким образом показывают свою любовь к вам.
     - Когда они тебя бьют?
     Она кивнула.
     - Я не считаю, что это наилучший путь. Я бы сама никогда не смогла кого-нибудь ударить. И Кэнди, он меня почти не бил. Наверное поэтому я так сильно его любила.
     Кажется, сегодня утром ей стало легче. Она признала тот факт, что Кэнди умер. Может, в этой компании смерти были обычным явлением.
     - Ты когда-нибудь видела, как кто-то умирал?
     - Да, дважды.
     - Ты хочешь сказать, что видела, как умирали люди, работавшие с Кэнди?
     Она кивнула.
     - Их подстрелили на работе.
     - Понимаю.
     - И Кэнди убивал людей. Я не ходила с ним на работу, поэтому никогда этого не видела. И мне не хочется думать об этом.
     - Кто те люди?
     - Те, кого он убил? Охранник в банке и заместитель шерифа. Кэнди не любил вспоминать об этом.
     - Да?
     - Да. Он боялся электрического стула.
     Я ничего не сказал.
     - Теперь ему нечего бояться, - заметила Луиза и снова заплакала, прижавшись лицом к моей груди.
     Я держал ее в своих объятиях. Когда она успокоилась, я вытер ей глаза покрывалом, и она храбро улыбнулась мне. Я утонул в ее прекрасных карих глазах.
     - Вы не воспользовались моим положением в прошлую ночь.
     Я судорожно проглотил слюну.
     - Многие мужчины не удержались бы от этого.
     - Ничего не могу сказать по этому поводу.
     - Вы тоже могли бы это сделать, я была такой беззащитной.
     - Мне кажется, вы храбрая девушка. Когда меня увидели ночью, то закричали так, что напугали бы любого.
     Она покачала головой.
     - Это ничего не означает. Вы могли силой овладеть мной. Мужчина всегда может сделать это, если он захочет женщину.
     - Вы хотите сказать - изнасиловать ее.
     Она кивнула головой.
     - У нас с девушкой так не знакомятся.
     - Откуда вы приехали?
     - С Востока.
     - Поэтому вы такой учтивый джентльмен? Я улыбнулся.
     - Меня в первый раз называют джентльменом.
     - Наверное, я стану вас так называть. Джентльмен Джим. Настоящий джентльмен в этом паршивом мире.
     - Можно просто Джимми.
     - Нет, мне нравится Джентльмен Джим.
     Луиза тоже улыбнулась. Она изо всех сил старалась быть веселой, и я был рад, что она так старалась.
     - Как скажешь, - согласился я.
     Она схватила меня за руку и вытащила из постели.
     - Пошли, Джентльмен Джим... Старушка-девушка с фермы хочет показать тебе настоящую ферму. Пошли быстрее...

34

     По двору разгуливала дюжина кур. Они усердно разыскивали пищу. Две курицы, одна с желтыми лапами, другая с сине-зелеными, танцевали на месте и клевали что-то, напоминавшее рваную кожаную перчатку.
     Перехватив мой удивленный взгляд, Луиза сказала:
     - Это шкурка крысы. Ее оставила кошка, когда покончила свои дела с ней.
     - Курам все равно, что есть на завтрак, не так ли?
     Луиза ответила мне совершенно серьезно:
     - Это еще не куры, они начнут нестись, когда им будет семь месяцев.
     Луиза взяла меня за руку и повела мимо амбара и силосной башни по мокрой от росы тропинке. Мы встретили полдюжины черных и коричневых коров. Они лениво пережевывали свою жвачку, глядя на нас с выражением скуки. Потом мы прошли по полю, на котором возвышались снопы, напоминавшие маленькие вигвамы.
     - Это ячмень, - пояснила Луиза. Она вытащила колосок из снопа, растерла его в руках и поднесла зерна к губам. Сдула труху и протянула мне ладошку, чтобы я посмотрел на зерна.
     - Вы любите пиво?
     - Конечно.
     - Это тот самый ячмень, который используют в пивоварении.
     Она бросила зерна на землю, и мы двинулись дальше.
     - У мистера Джиллиса пятнадцать акров ячменя.
     - Сколько всего акров земли у Джиллиса?
     - Восемьдесят.
     - Это много?
     - И не много, и не мало.
     Пели птицы. Я никогда не видел столько чистого неба. В Чикаго приходится задирать кверху голову, чтобы среди небоскребов увидеть кусочек неба. Единственной птичкой, которую я видел в городе, был попугай Анны Сейдж.
     Я задал вопрос Луизе:
     - Он может на это жить?
     - Мог бы, если бы на ячмень были подходящие цены. Но этот ячмень достанется его коровам.
     - Мне кажется, что с такой землей и с такими урожаями фермеры могли бы жить неплохо.
     Луиза пожала плечами. Она шла впереди меня и уже не держала меня за руку, просто показывала мне дорогу.
     - Мистер Джилли и так нормально живет, если иметь в виду его приработок.
     - Вы говорите о гостях у него в доме?
     Луиза кивнула.
     - Вы до этого жили здесь? - спросил я ее.
     - Несколько раз.
     Мы стояли на краю ячменного поля. Луиза показала мне на поле, где позже можно было косить сено.
     - Эта трава потом станет сеном для коров и лошадей мистера Джиллиса. У него для этого отведено около шести акров угодий.
     Мы пошли дальше, миновав участок земли, где было полно камней и сорняков.
     - У любого фермера всегда имеются такие куски земли, которые он не смог привести в порядок, - заметила девушка. - А вот кукурузное поле.
     Я шагал за ней по тропе вдоль зеленых рядов кукурузы, которые были всего в несколько футов высотой. Она сказала, что эту кукурузу заложат в яму для силоса. Луиза объяснила, что ее специально поздно посеяли на силос. Но впереди была кукуруза, которую Джиллис посеял в конце мая на зерно.
     Я шел за ней вдоль этих рядов кукурузы. Они были почти такого же роста, как я. Луиза с удовольствием вдыхала сладкий, ароматный воздух и улыбалась. Она была в своей стихии.
     Мы прошли поле желтого клевера, направляясь к участку, как она сказала, люцерны. Луиза сорвала несколько маленьких красных цветочков и произнесла: "Коровы обожают люцерну". Она считала, что у Джиллиса слишком мало люцерны - всего два акра. Мы прошли еще одно поле - с овсом, его также сжали и сложили в копны. Луиза объяснила, что им хорошо откармливать свиней.
     - Из-за цены?
     - Да, мой отец получал два доллара за восемьдесят фунтов молока. Но это было несколько лет назад. Сейчас это стоит меньше доллара, поэтому ячмень скармливают свиньям. Мясо подороже молока.
     - Неприятно.
     - Банки сбивают цены на продукты фермеров. Поэтому я не считаю таким плохим то, что делали Кэнди и все остальные.
     - То есть - грабили банки?
     Она взглянула на меня, широко раскрыв карие глаза.
     - Да. Банки старались лишить фермеров их собственных ферм и вообще работы.
     Мы подошли к большому полю, усеянному белыми цветочками, которые трепетали на легком утреннем ветерке. Девушка пояснила, что это гречиха.
     - Всего один акр, - продолжала Луиза экскурсию. - Гречихой кормят птицу и свиней. Вы знаете, сколько Верле дадут, если он попытается продать ее? Пенни за фунт.
     И грустно покачала головой.
     - Такова жизнь фермера.
     - Но вы все равно скучаете по ней, правда? Она смотрела себе под ноги.
     - Может быть. Немного.
     Мы спустились с ней в низинку и уселись под деревьями. Пела какая-то птичка. Я спросил Луизу, знает ли она название птицы.
     - Малиновка. Она ничего не знает о Депрессии.
     - Луиза, почему бы вам не вернуться домой?
     - Домой?
     - На ферму, к отцу.
     - Я не могу вернуться.
     - Почему?
     Она сидела, обхватив колени руками. У нее были красивые ноги. Белые и стройные.
     - Я была замужем и до сих пор не разведена.
     - Понимаю.
     - Мой муж Сет плохо относился ко мне. Даже хуже, чем отец. Но он был очень похож на отца. Может, поэтому я и вышла за него замуж.
     Мне показалось, что для дочери фермера она хорошо разобралась в ситуации. Если бы ей удалось порвать с ужасным миром, в который ее ввел Кэнди Уолкер, Луиза могла бы стать неплохой хозяйкой.
     - Вы не можете вернуться к вашему отцу?
     - А он меня примет?
     Риторический вопрос, но я сейчас не мог на него ответить.
     Пока я размышлял, она сама ответила на него.
     - Он не захочет принять меня обратно. Я - грешница, падшая женщина. А что касается Сета, то он меня, наверное, застрелит. Он сам говорил мне об этом.
     - Он так говорил?
     Она крепче обхватила колени, как будто ей стало холодно, но утро было жаркое.
     - Он предупреждал, если я когда-нибудь свяжусь с другим мужчиной, то мне - конец! - Я чуть было не рассказал ей то, о чем говорил мне ее отец, - что Сет уже развлекался с другими женщинами. И он вовсе не желает возвращения Луизы. Кроме того, со времени ее бегства прошел уже год.
     - Ну и потом, я не уверена, что захочу вернуться к отцу, если даже он согласится принять меня обратно. Вернуться на эту маленькую ферму, после всего, что я повидала в жизни?
     Я не стал говорить, что жизнь, которую она вела с Кэнди Уолкером, могла присниться только в кошмарном сне.
     Я просто предложил ей:
     - Может, вам стоит все начать сначала, поехать в большой город и попытаться найти там работу?
     Она вытянула свои хорошенькие ножки. Розовое платьице обнажило ее коленки.
     Луиза ответила мне:
     - В школе я изучала машинопись. Вы знаете, я училась почти два года в средней школе.
     - Вы ясно выражаете свои мысли, и у вас правильная речь.
     Девушке это понравилось. Она широко улыбнулась мне. Она была такой свежей, как этот приятный запах, когда мы проходили по полю пшеницы и кукурузы.
     - Вы знаете, я много читаю и мне нравится ходить в кино. Я всегда мечтала стать... но вы будете смеяться...
     - Нет, не буду.
     - Актрисой. Ну, вот, я все сказала, теперь можете смеяться. Каждая глупая девчонка с фермы хочет убежать в город и стать звездой.
     - Иногда им это удается, - сказал я, вспоминая Салли.
     - Ну, мне удалось хотя бы удрать с фермы. Я уверена, что моя нынешняя жизнь немногим отличается от жизни в шоу-бизнесе.
     - Вы тоже много путешествуете.
     - Но даже если я стану машинисткой, секретарем, это ведь не так уж плохо, правда? Работать в большом городе, и это один шажок к успеху. Я не смогу оставаться с Баркерами. Теперь, когда Кэнди нет, не имеет смысла оставаться с ними.
     Я коснулся ее плеча.
     - Почему бы вам не поехать домой. Дайте шанс вашему отцу. А потом можете отправиться в большой город, если захотите. У меня в Чикаго есть друзья. Я смогу вам помочь.
     Луиза потрогала мое лицо рукой, от которой приятно пахло зерном, и сказала:
     - Вы очень милый, мой Джентльмен Джим. Действительно она много читала - разные романтические журналы. Это точно!
     - Вы такой честный и хороший!
     Я был лжецом, пытающимся манипулировать ею, чтобы выполнить задание моего клиента. Поэтому я не мог полностью согласиться с нею.
     - Ну, все немного не так. Мне просто кажется, что такая хорошенькая девушка, как вы, не может вести такую дешевую и опасную жизнь.
     Я боялся, что она обидится, но этого не произошло.
     Луиза подняла юбку вверх и медленно задрала ее еще выше. Я увидел ее бедра и светлый треугольничек между ног. И никакого нижнего белья.
     Девушка не из скромных!
     - Я знаю, что Кэнди еще не остыл в своей могиле, - сказала Луиза. - Но это не имеет значения. Его нет, а вы здесь. Я вас хочу, вы мне нужны.
     Наверное, мой клиент не предвидел такого поворота событий.
     Я заметил ей:
     - Луиза, мне кажется, я не должен это делать.
     Она расстегнула платье и спустила его до пояса. Ее груди с розовыми сосками были круглые, красивые. Я расстегнул брюки.
     Когда я вытащил из бумажника фирменный презерватив "Шейх", Луиза сказала мне:
     - Нет-нет, он тебе не понадобится.
     - Ты хочешь, чтобы я...
     - Не волнуйся, я не забеременею.
     Более чувствительный мужчина от такого замечания немного поостыл бы, но меня уже сводил с ума сладкий запах пшеницы, светлый треугольник у нее между ног и ее розовые соски. Я овладел ею на траве, под деревьями. Она старательно двигалась подо мной. Чувствовалось, что ей было приятно, она стонала и даже закричала, когда кончила. Потом она сидела, прижавшись ко мне, - комок плоти в расстегнутой одежде - и рыдала.
     Очень скоро я оделся.
     И только тогда я обнаружил, что мы расположились рядом с участком свежевскопанной земли.
     Это была могила, где лежали Кэнди Уолкер и Док Моран.
     Меня начало тошнить, я как бы опять почувствовал запах извести. Но желудок был пуст, поэтому ничего со мной не случилось.
     Луиза стала нервничать. Она встала и начала застегивать пуговицы на платье.
     - Что такое?
     - Ничего.
     - Нам нужно вернуться к завтраку.
     - Хорошо.
     - Угу, - заметила Луиза. Она обратила внимание на кусок земли, где не росла трава. - Интересно, что здесь посадили?
     "Ничего такого, что сможет вырасти", - подумал я.
     - Пошли обратно.
     Когда мы вернулись на ферму, все уже сидели за столом. Пола, у которой тарелка, как у настоящего алкоголика, была пуста, правда и в руках пока отсутствовал ее обычный стакан виски, хитренько улыбнулась Луизе. Та покраснела, а я нахмурился, глядя на Полу. Остальные, казалось, ничего не заметили. Мы сели и начали завтрак. На этот раз готовила не Мамочка, а миссис Джиллис. И завтрак был превосходный: яичница с беконом, жареный картофель с соусом и много молока.
     Казалось, что Мамочка была слегка расстроена. Особенно когда ее мальчики Док и Фредди наслаждались видом пищи и ее запахом и вкусом.
     Карпис сидел рядом со мной. С другой стороны от него была его Долорес.
     - Вы можете привести себя в порядок в нашей комнате, - предложил он.
     - Благодарю.
     - Там есть зеркало, полотенца и тазик. Но сначала вам придется спуститься вниз и принести себе воду. Если захочется побриться.
     - Да, вид у меня не самый парадный. Он поправил очки.
     - У нас здесь все очень просто.
     Нельсон положил себе столько еды, что ее хватило бы на двоих. Он сидел напротив меня рядом со своей пикантной брюнеткой-женой.
     - Я слышал, что вы поедете с нами и займете место Кэнди Уолкера, - обратился Нельсон ко мне.
     Когда он сказал: "Займете место Кэнди Уолкера", Пола захохотала. Все недоуменно посмотрели на нее. Но, слава Богу, это продолжалось очень недолго.
     - Да, - ответил я; - Мне приятно оказаться в такой уважаемой компании.
     Нельсон заулыбался. Его усы выглядели ненастоящими. Он походил на подростка, который приклеил несколько волосков себе на верхнюю губу.
     - Хорошо, что вы с нами, и еще раз извиняюсь за прием, который я оказал вам вчера. Разговаривая по телефону с Чикаго, я узнал, что вы - настоящий специалист, поэтому со мной у вас все будет о'кей.
     - Спасибо, Нельсон.
     - Можете называть меня Б. Д. Большой Джордж.
     - Конечно, Б. Д., - сказал я. Я брился в комнате Карписа и Долорес, когда туда вошел Карпис, одаривая меня своей ужасной улыбочкой.
     - Вы забыли это, - сказал он, протягивая мои очки. Я положил их на столик вчера, когда ложился в постель, и, конечно, забыл надеть сегодня утром.
     - Спасибо, - сказал я, продолжая бриться.
     - Я вижу, что в них обычные простые стекла, - сказал Карпис.
     Я подумал, хватит ли у меня смелости убить этого ублюдка прямо сейчас.
     - В моих тоже, - продолжал он, постукав по своей проволочной оправе.
     - Шутите? - сказал я, продолжая бриться.
     - В наших делах следует как можно чаще менять свою внешность. Я все время стараюсь не расставаться с ними, чтобы постепенно привыкнуть к ним.
     Глядя в зеркало, я улыбнулся ему.
     - До сих пор забываю надевать их. Конечно, помогает пластическая операция, но очки тоже меняют облик. Вы со мной согласны?
     - Абсолютно.
     Карпис положил мои очки на столик.
     - Мы уезжаем сегодня, в разных машинах и через определенные промежутки времени. Я кивнул головой.
     - Конечно, не следует ехать всем вместе.
     - Необходимо как можно меньше привлекать к себе внимания.
     Может, мне повезет, если я посажу с собой Луизу в двухместный "Аубурн". Тогда можно было бы удрать из этой компании, пока они ни о чем не догадываются.
     - Я... ну как бы это сказать... уже привыкаю к Луизе.
     Лицо Карписа снова осветилось страшной улыбкой.
     - Вы быстро действуете.
     - Она - милая девочка.
     - И одинокая. Лоуренс, вы, видимо, очень нравитесь женщинам.
     - Стараюсь. Не будете против, если она поедет со мной?
     - Отнюдь. Я расскажу вам, как добраться до туристского комплекса.
     - Если вы не против, то я возьму "Аубурн".
     - Конечно. - Карпис кивнул мне головой и вышел. Я вытер лицо, оставил тазик с мыльной водой на комоде и прошел через коридор в комнату мальчиков. Луизы там не было. Нашел ее в другой комнате, с желтыми обоями и большой двойной кроватью с ярко-желтым покрывалом. Она собирала свои вещи. Луиза глянула на меня через плечо.
     - Это была наша с Кэнди комната. Она продолжала собирать вещи...
     - С тобой все в порядке, Луиза?
     - Все нормально, - грустно ответила она. Но я не был уверен в этом.
     Я подошел к