олько это?
    - Двадцать долларов за место.
    Я дал ему двадцать долларов из денег Питера. Офицер сказал,  что
его имя Вард Расмуссен и он принесет мне квитанцию из госпиталя.


    Вестибюль отеля был пуст за  исключением  древнего  привратника,
спящего на кушетке. Я дотронулся до  него.  Он  вздрогнул  и  позвал
Марту.
    - Кто такая Марта?
    Он протер заспанные глаза.
    - Я знал девицу Марту. Я позвал Марту?
    - Ну да.
    - Наверно, она снилась мне. Я знал  такую  в  "Красном  обрыве".
Марта Трют. Я родился и вырос в "Красном обрыве". Это было давно.
    Он прошел  за  стойку,  зарегистрировал  меня  и  дал  ключи  от
комнаты 28. Электрические  часы  над  его  головой  показывали  пять
минут четвертого.
    Я спросил  старика,  не  возвращалась  ли  рыжеволосая  женщина,
миссис Гендрикс, в  отель.  Он  не  помнил.  Я  покинул  его,  и  он
продолжал трясти головой над воспоминаниями о Марте Трют.
    Я упал в кровать и не видел  никаких  снов.  Ветер  затих  перед
рассветом. Я  услышал  тишину  и  проснулся,  не  понимая,  чего  не
хватает. Серый рассвет затуманивал окно.  Я  слышал  плещущее  море,
перевернулся на другой бок и снова заснул.
    Разбудил  телефон.  Дежурный   сказал,   что   меня   спрашивает
полицейский. Утро было в разгаре -  без  четверти  восемь,  по  моим
часам.
    Решил позвонить Эрику Мальковскому. Он оказался в студии.
    - Не спали всю ночь, Эрик?
    - Я встаю рано, и уже сделал  несколько  увеличенных  снимков  с
того негатива. На них кое-что проступило, и я хотел бы вам показать.
    - Что это?
    - Посмотрите и сделайте свои выводы.
    - Вы можете привезти их ко мне в отель?
    Он сказал, что сможет.
    - Я буду либо в комнате 28, либо в кафе.
    Натянув одежду, я отправился в  вестибюль.  Молодой  полицейский
принес шляпу Гарри.  Он  вручил  мне  также  квитанцию  на  двадцать
долларов.
    - Мне не хотелось вас будить так рано,  -  сказал  он,  -  но  я
ухожу с дежурства.
    - Уже время, я уже встал. Как Гарри?
    - Он выползет. Они переведут его в районный госпиталь,  если  вы
не внесете за него деньги.
    - А есть ли смысл?
    - Это их бизнес. Я видел,  как  люди  умирают  на  дороге  между
районным госпиталем и Благотворительным. Я не хочу сказать,  что  он
обязательно умрет. Доктор сказал, что он будет в порядке.
    - Если по существу, то он мне не друг.
    - Его дружба вам уже стоит двадцать долларов. Если  вы  случайно
навестите его в госпитале, не могли бы вы отдать ему шляпу.  Я  взял
ее из машины, до того как рабочие оттащили  машину  на  свалку.  Это
хорошая шляпа, и он захочет получить ее обратно.
    Он дал мне шляпу. Я не стал обращать его внимание,  что  на  ней
значится другое имя. Я гадал, кто такой Л. Спилмен и как она  попала
к Гарри.
    - Машина полностью изношена, - сказал Расмуссен. - Она не  много
стоит, но автоворы есть автоворы. По дороге мы  наткнулись  на  трех
подозреваемых. Они сами нам помогли. Один из них поранил  голову  во
время аварии, и дружки привели его в пункт "Скорой помощи".
    - Это сборщики апельсинов?
    - Простите?
    - Один белый и два темнокожих собрата?
    - Вы видели их?
    - Я их видел. Что вы намерены с ними делать?
    - Все зависит, что они натворили. Я  пока  не  решил.  Если  они
захватили и заперли вашего друга в багажнике,  а  потом  увезли  его
куда-то, по нашим законам это называется похищением.
    - Я не думаю, что им было известно, что он лежит в багажнике.
    - Тогда кто  его  так  избил?  Доктор  сказал,  что  он  получил
хорошую взбучку, что его не просто били, а сбили с  ног  и  добивали
ногами.
    - Не удивляюсь.
    - У вам есть предположение, кто это сделал?
    - Да, но потребуется время для доказательства.
    Он сказал, что у него масса свободного времени, фактически  весь
день. Несмотря на его возражения, я заказал ему завтрак и с  помощью
яичницы с ветчиной и кофе перебросил на  него  какую-то  часть  дела
Мартеля.
    Расмуссен внимательно слушал.
    - Вы думаете, что Мартель избил Гендрикса?
    - Голову даю на отсечение. Он поймал его тогда,  когда  Гендрикс
шпионил за его домом, и избил его. Но нет  смысла  гадать.  Гендрикс
скажет нам обо всем, когда очнется.
    Расмуссен потягивал кофе и делал скорбное лицо.
    - Как машина Гендрикса оказалась внизу на бульваре?
    -  Думаю,  Мартель  отогнал  ее  туда  вместе  с  Гендриксом   в
багажнике. Он оставил ее там,  где  легче  украсть.  Бард  Расмуссен
посмотрел внимательно на меня поверх чашки. Его глаза светились  как
горелки Бунзена. С квадратной челюстью и пухлыми молодыми  губами  у
него был какой-то фанатичный вид.
    - Кто такой этот Мартель? И почему  Вирджиния  Фэблон  вышла  за
него замуж?
    - Это то дело, которым я занимаюсь. Мартель утверждает,  что  он
состоятельный  француз,  у  которого  неприятности   с   французским
правительством.  Гендрикс  говорит,  что   тот   дешевый   мошенник.
Мартель, может быть, и  мошенник,  и  я  подозреваю,  что  он  им  и
является, но он не дешевый. Он путешествует с сотней тысяч  долларов
наличными в "бентли" с самой красивой девушкой в городе.
    - Я знал Вирджинию в школе, - сказал Расмуссен. -  Красавица.  И
у нее были большие способности. Она поступила в колледж  шестнадцати
лет. Она окончила школу на целый семестр раньше других в классе.
    - Вы, кажется, о ней помните многое.
    - Я когда-то ухлестывал за ней.  Однажды  набрался  храбрости  и
попросил ее  пойти  со  мной  на  танцы.  Это  было,  когда  я  стал
капитаном  футбольной  команды.  Но  она  тогда  дружила  с  Питером
Джемисоном.
    Тень ревности легла ему  на  глаза.  Он  поднял  свою  стриженую
голову, будто хотел стряхнуть воспоминания.
    - Забавно, что она все перевернула и вышла замуж за Мартеля.  Вы
думаете, что он приехал в город специально, чтобы жениться на ней?
    - Во всяком случае, это произошло. Я  не  знаю,  каковы  у  него
были первоначальные планы.
    - Откуда у него сотня тысяч долларов?
    - Он вложил их в форме вклада с оплатой в панамский банк  "Новая
Гранада". Это  соответствует  его  утверждению,  что  его  семейство
имеет имущество в различных странах.
    Расмуссен наклонился через  стол,  отодвинул  в  сторону  пустую
чашку локтем.
    -  Это  соответствует  особенно  хорошо  тому  факту,   что   он
мошенник. Масса преступных денег стекается в Панаму  в  связи  с  их
банковскими законами.
    - Я знаю, потому-то я и  упомянул  об  этом.  Есть  и  еще  одно
обстоятельство. Женщина,  которую  застрелили  прошлой  ночью,  мать
Вирджинии Фэблон, получала средства из того же банка.
    - А какой доход?
    - Я не знаю. Вы можете  узнать  детали  из  ее  местного  банка,
"Национального".
    - Я подтолкну это.
    Он вынул новенькую записную книжечку. Пока он  делал  скорописью
свои  записи,  приехал  Эрик  Мальковский.  Он  привез   снимки.   Я
представил  их  друг  другу.  Эрик  вытащил  увеличенные  снимки  из
конверта и разложил их на столе.
    Они были размером шесть  на  восемь  дюймов,  свежие  и  четкие,
будто были сделаны накануне. Я  мог  разглядеть  каждую  морщину  на
лице Кетчела. Хоть он улыбался, можно было заметить  следы  болезни,
скрытые этой улыбкой. Морщины вокруг рта также  свидетельствовали  о
недомогании. У него был вид  человека,  который  сам  проложил  путь
себе наверх или к тому, что он считал вершиной,  но  не  получал  от
этого никакого удовлетворения.
    На  увеличенной  фотографии  лицо   Китти   несколько   изменило
выражение. В нем можно было заметить легкую уверенность  в  себе,  в
том, что она из тех женщин, что  способны  делать  кое-что  получше,
чем просто носить одежду. Но в той Китти, которую  я  видел  прошлым
вечером  здесь,  в  отеле  "Брейкуотер",  эта  уверенность,  похоже,
умерла и не оставила следа.
    - Вы сделали  хорошую  работу,  Эрик.  Эти  снимки  нам  здорово
помогут.
    - Спасибо. - Но ему чего-то еще хотелось от меня. Он  перегнулся
через  стол  и  ткнул  в  снимок  указательным  пальцем.  Посмотрите
внимательно на человека на заднем плане, того, что держит поднос.
    Почти мгновенно я понял, что он имел в виду. За широкой  улыбкой
и  пышными   усами   парня,   обслуживавшего   автобусы,   я   узнал
помолодевший вариант Мартеля.
    - Он был простым официантом в клубе,  -  сказал  Мальковский,  -
даже не официант, а состоял при автобусах. И я  допускал,  чтобы  он
измывался надо мной!
    Расмуссен вежливо произнес:
    - Можно мне посмотреть этот снимок?
    Я передал ему его, и он стал его рассматривать. С  кофейником  в
руках  к  столику  подошла  официантка.  Она  предложила  мне  меню,
заляпанное следами рук. Сама же она  хранила  на  себе  следы  своих
недавних деяний - и  на  любвеобильных  губах,  и  в  разочарованном
взгляде, невымытых волосах и ленивой походке.
    - Вы хотите сделать заказ? - спросила она Эрика.
    - Я уже завтракал. Выпью кофе.
    Я тоже заказал кофе.  Официантка  увидела  снимок  передо  мной,
когда наливала кофе.
    - Я знаю эту девицу, - сказал она.  -  Она  была  здесь  прошлой
ночью. Она изменила цвет волос, правда?
    - А в какое время вчера?
    - Должно быть, до семи. В семь я  ухожу.  Она  заказала  куриные
сандвичи, все с белым мясом.
    Она наклонилась и бесцеремонно спросила:
    - Она кинозвезда или какая-то знаменитость?
    - Почему вы думаете, что она кинозвезда?
    - Не знаю. Она  была  так  одета  и  так  выглядела.  Она  очень
симпатичная женщина. - Почему-то она была  возбуждена  и  приглушила
свой голос: - Простите, я не хотела быть надоедливой.
    - С этим все в порядке.
    Она отошла и потом казалась несколько разочарованной.
    Расмуссен сказал, когда официантка не могла слышать:
    - Забавно, конечно, но я также ее знаю.
    - Вполне возможно, она говорит, что  выросла  здесь,  в  городе,
где-то в районе железнодорожных путей.
    - Ворд Расмуссен почесал свою стриженую голову:
    - Я совершенно уверен, что видел ее. Как ее имя?
    - Китти Гендрикс. Она жена, вернее, была женой Гарри  Гендрикса,
но они не живут  вместе.  Семь  лет  назад  она  жила  с  человеком,
которого можно видеть здесь на снимке,  -  его  имя  Кетчел  и,  он,
вероятно, жив до сих пор. Она накормила меня  вымышленной  басней  о
том, что была личным  секретарем  крупного  бизнесмена,  у  которого
Мартель похитил какие-то деньги. Но я не очень этому верю.
    Вард сделал несколько пометок.
    - Куда мы отправимся отсюда?
    - Вы уже втянулись в это дело? Правда?
    Он улыбался:
    - Это лучше, чем наказывать  людей  за  переход  в  неположенном
месте. Моя мечта - стать детективом. Кстати, можно я оставлю у  себя
экземпляр этого снимка?
    - Прошу вас. Запомните, сейчас она на семь лет старше  и  рыжая.
Поручаю вам выяснить все о ее родственниках  и  ее  местонахождении.
Она наверняка знает гораздо больше того,  что  рассказала  мне.  Она
может вывести нас на Кетчела.
    Он сложил снимок и сунул в записную книжку.
    - Я займусь этим немедленно.
    Перед уходом Вард записал адрес и телефон на листке  в  записной
книжке. Он сказал, что живет с отцом, но скоро  собирается  жениться
и переехать в другое место. Он дал мне вырванную страничку  и  вышел
из кафе, заспешив куда-то еще. Парень мне очень  понравился.  Больше
двадцати лет назад, когда я был новобранцем в отряде на Лонг-Бич,  я
испытывал то же, что он сейчас. Он впервые впрягся в это дело,  и  я
надеюсь, что служебная сбруя  не  слишком  глубоко  врежется  в  его
добропорядочность.


                              Глава 18

    Теннисный клуб закрыт до десяти часов, как сказал  мне  Эрик.  Я
застал Рето Столла,  управляющего,  в  его  коттедже,  расположенном
рядом с коттеджем миссис  Бегшоу.  На  нем  был  голубой  блайзер  с
золотыми пуговицами, что весьма соответствовало  темной  мебели  его
жилой комнаты.  В  ней  отсутствовали  личные  вещи  и  чувствовался
затхлый запах ладана.
    Столл приветствовал меня с официальной  вежливостью.  Он  усадил
меня в кресло, в котором сам, очевидно, читал  утреннюю  газету.  Он
беспрерывно потирал и массировал руки.
    - Ужасно, это убийство миссис Фэблон.
    - В газетах еще не давали информацию?
    - Нет. Миссис Бегшоу сказала мне. Старушки  в  Монтевисте  имеют
свои каналы связи, - добавил он с усмешкой. - Эта новость  была  для
нас как удар среди ясного неба.  Миссис  Фэблон  являлась  одним  из
самых замечательных членов клуба.  Кому  понадобилась  смерть  такой
очаровательной женщины?
    Я не сомневался, говорил он искренне, но в его  голосе  не  было
той теплоты, с которой говорят о женщинах.
    - Может быть, вы поможете мне, мистер Столл?
    Я показал ему несколько увеличенных снимков.
    - Вы знаете этих людей?
    Он поднес снимки к скользящей  стеклянной  двери,  открывающейся
во  дворик.  Его  серые   глаза   сузились,   рот   пренебрежительно
искривился.
    - Да, они находились  здесь  в  качестве  гостей  несколько  лет
назад. По правде говоря, я не хотел их пускать.  Это  были  люди  не
нашего круга. Но доктор Сильвестр поднял шум из-за них.
    - Почему?
    - Мужчина был его пациентом и, очевидно, очень нужным человеком.
    - Он рассказывал что-нибудь о нем?
    - Не было необходимости. Я узнал  этот  тип.  Они  жители  Палм-
Спринга или Лас-Вегаса, но не отсюда. -  Он  сморщил  лицо,  как  от
боли, и хлопнул себя по лбу: - Я должен вспомнить его имя.
    - Кетчел.
    - Да, именно так. Я поселил его и  женщину  в  коттедж  рядом  с
собой. Чтобы они были у меня на виду.
    - Вы что, наблюдали за ними?
    - Они вели себя лучше,  чем  я  ожидал.  Не  было  диких  пьяных
вечеринок, лишнего шума, ничего подобного.
    - Полагаю, они много часов занимались карточной игрой.
    - О!
    - Рой Фэблон принимал в этом участие?
    Столл смотрел мимо меня. Он почувствовал, что может  разразиться
скандал.
    - Откуда вы это знаете?
    - От миссис Фэблон.
    - Тогда можете считать, что это верно. Сам не помню.
    - Не  надо,  Рето.  Вы  подсоединены  к  информационной  системе
Монтевисты, и вы должны  были  слышать,  что  Фэблон  проиграл  кучу
денег Кетчелу. Миссис Фэблон обвинила его в смерти мужа.
    Тень раздражения набежала на его лицо.
    - Теннисный клуб за это не несет ответственности.
    - Вы находились в клубе в ту ночь, когда исчез Фэблон?
    - Нет, меня не было. Я не  могу  дежурить  все  двадцать  четыре
часа.
    Он посмотрел на часы. Стрелки  приближались  к  десяти.  Он  уже
хотел закончить нашу беседу.
    - Посмотрите еще вот этот снимок. Вы узнаете  молодого  человека
в белом пиджаке?
    Он поднес снимок к свету.
    - Смутно припоминаю. Кажется, он находился здесь пару недель,  -
сказал он и добавил, глубоко вздохнув: - Похоже, что это Мартель.
    - Я  совершенно  уверен,  что  это  он.  Что  он  здесь  делает?
Помогает по ремонту автобусов?
    Он сделал беспомощный жест руками, как бы обнимая и  прошлое,  и
настоящее, и неясное будущее. Он сел.
    - Не имею  представления.  Насколько  помню,  он  был  временным
помощником, выполняющим больше работы по уборке. В разгар  сезона  я
использовал иногда этих ребят на уборке коттеджей.
    - Откуда вы их набирали?
    -  В  Агентстве  по  найму  работников.  Они  же   представители
неквалифицированной рабочей силы. Мы готовим их. Некоторых  нанимаем
в Бюро по трудоустройству при колледже. Я не помню, где мы  нанимали
этого.
    Он снова посмотрел на снимок, затем помахал им.
    - Я могу посмотреть в записях.
    - Будьте добры. Это, возможно, самое важное, что вы  сделаете  в
этом году.
    Он запер дверь своего коттеджа и провел меня  сквозь  ворота  на
территорию бассейна. Вода,  не  потревоженная  купальщиками,  лежала
как глыба зеленого стекла в солнечных  лучах.  Мы  обошли  вокруг  и
подошли к кабинету  Столла.  Он  оставил  меня  восседать  за  своим
столом, а сам ушел в комнату архива.
    Он появился через пять минут с карточкой в руках:
    - Я совершенно уверен, что это то, что нам нужно:  если  я  могу
доверять своей памяти. Но его имя не Мартель.


    Его  настоящее  имя  было  Фелиц  Сервантес.  Его  взяли   через
колледж, и он работал неполный день. После обеда  и  по  вечерам  за
один доллар двадцать пять центов в час. Он работал недолго  -  с  14
по 30 сентября 1959 года.
    - Его уволили?
    - Он сам ушел. По записи, он уволился  30  сентября,  не  забрав
двухдневный заработок.
    - Это  уже  любопытно.  Рой  Фэблон  исчез  29  сентября,  Фелиц
Сервантес уволился 30 сентября, Кетчел выехал 1 октября.
    - И вы связываете все три события воедино, - сказал он.
    - Трудно этого не заметить.
    Я  воспользовался   телефоном   Столла,   чтобы   назначить   на
одиннадцать  часов  встречу  с  главой  Бюро  по  трудоустройству  -
человеком по имени Марин. Я попросил его собрать  всю  информацию  о
Фелице Сервантесе.
    Когда я находился в клубе, я зашел к миссис Бегшоу.  Нехотя,  но
она дала адрес своих друзей в Джорджтауне, Плимсонов, которых  якобы
знает Мартель.
    Я послал  письмо  воздушной  почтой  с  вложением  фото  Мартеля
человеку  по  имени  Ральф  Кристман,   который   содержит   сыскное
агентство в Вашингтоне. Я просил Кристмана опросить лично  Плимсонов
и сообщить результаты по телефону моему агентству в  Голливуде.  Мне
они понадобятся, возможно, завтра, если мои предположения верны.


                              Глава 19

    Колледж  находился  в  районе,  который  еще  недавно   считался
сельской  местностью.   На   оголенных   холмах,   окружающих   его,
сохранились остатки апельсиновых рощ, ранее сплошным зеленым  ковром
покрывавших всю местность. На  самой  территории  колледжа  росли  в
основном пальмы, и казалось, будто их привезли сюда и  высадили  уже
совсем выросшими. Студенты производили такое же впечатление.
    Один из них, молодой  и  заросший  бородой,  похожий  на  Тулуз-
Латрека, подсказал мне, как найти контору мистера  Мартина.  Вход  в
нее  находился  за  бетонным  экраном  сбоку  от   административного
корпуса, составлявшего вместе с другими  зданиями  просторный  овал,
окружающий открытый центр колледжа.
    Я вступил из яркого царства солнечного света в  холодное  сияние
флюоресцирующих ламп. Молодая женщина подошла к  стойке  и  сказала,
что мистер Мартин ожидает меня.
    Он был  лысым  мужчиной  в  рубашке  с  рукавами  и  пристальным
взглядом продавца. Отделанные деревом стены его  заведения  казались
холодными и безличными, и он казался здесь совсем не на месте.
    - Приятная контора, - сказал я, когда мы пожали руки.
    - Не могу к ней привыкнуть. Просто забавно. В августе будет  уже
пять лет, как я работаю здесь, но я все еще испытываю ностальгию  по
тому казарменному сооружению, в котором  мы  начинали  работать.  Но
простите, вас не интересует прошлая история.
    - Я погружен в прошлое Фелица Сервантеса.
    - Правильно. Это то самое имя.  Фелиц  значит  "счастливый",  вы
знаете. Счастливый Сервантес. Так  будем  надеяться  на  это.  Я  не
помню его лично, он не долго работал с нами, но я  достал  данные  о
нем. - Он открыл картонную папку на столе. - Что вы хотите  знать  о
счастливом Сервантесе?
    - Все, что у вас есть.
    - Это не много. Скажите, почему мистер Столл интересуется им?
    - Он вернулся в город пару месяцев назад под вымышленным именем.
    - Он что-нибудь натворил?
    - Его  разыскивают  по  подозрению  в  нападении,  -  ответил  я
спокойно. - Мы пытаемся установить его настоящее имя.
    - Я рад сотрудничать с мистером Столлом, он пользуется  услугами
многих  наших  парней.  Но  я  не  могу  быть  вам  очень   полезен.
Сервантес, может быть, так же вымышленное имя.
    - Разве ваши студенты не  представляют  подлинные  документы  об
образовании, свидетельство о рождении и другие,  прежде  чем  вы  их
зачислите?
    - Предполагается,