ну   опрометчиво
покинутого мною дверного проема.
   Обнаружив в кромешной тьме  его  светлый  контур,  я  поспешила  обратно.
Прихрамывая, охая и в мыслях страшно  ругаясь,  я  добралась  до  Марусиного
"жигуля", скромно  стоящего  рядом  с  роскошными  "Мерседесами",  "Бентли",
"Ролсами" и "Ягуарами",  на  которых  главным  образом  и  ездят  поклонники
сомнительного таланта Коровина.
   Отыскав в бардачке "жигуля" фонарик, я поспешила в бильярдную.
   Яркий луч фонаря выхватывал из темноты различные  предметы  -  обстановка
явно тяготела к роскоши, но я пришла не на экскурсию.
   - Турянский, - прошептала я и прислушалась.
   Мне ответила тишина.
   - Александр Эдуардович! - чуть  громче  позвала  я,  энергично  обшаривая
фонариком бильярдную. - Это Софья! Мархалева!
   Луч выхватил из темноты распахнутую настежь дверь и ведущие вниз ступени.
   "Вход в подвал, как я  и  предполагала",  -  удовлетворенно  подумала  я,
двигаясь к этой двери.
   Признаюсь, мне было страшно. Особенно от мысли, что  придется  спускаться
вниз. И все же я спустилась.
   Должна  отметить,  что  подвальчик   отличался   комфортом,   совсем   не
свойственным помещениям подобного рода: мягкая  мебель,  журнальный  столик,
небольшой холодильник и даже бар.
   Однако Турянского там не было. Комфортабельная  тюрьма  оказалась  пуста,
хотя и носила следы пребывания человека, чашка с присохшими остатками кофе и
липкая рюмочка для ликера недвусмысленно это подтверждали. К  сожалению,  не
было никакой уверенности, что эти следы оставил именно Турянский.
   Я чертыхнулась и уже  собралась  вылезать  из  подвальчика,  но  до  меня
донеслись  чьи-то  шаги.  Легкие,  крадущиеся,  они   приближались,   отчего
становилось неуютно. Я погасила фонарик и притаилась, удобно  расположившись
в кресле.
   - Эй! Кто там? Выходи! - услышала я знакомый мужской голос.
   "Щас!" - нервно хихикнула я и сочла за благо не отвечать.
   - Выходи! Ты там, я тебя видел! - совсем  уже  близко  прогремел  мужской
голос.
   "Ха! Он меня видел, а как обстоит дело с Розой и Марусей?  Ведь  это  они
обещали глаз с меня не спускать!"
   - Выходи, или законопачу здесь на всю оставшуюся жизнь,  -  вновь  грозно
прогремело сверху.
   Больше я молчать не могла. В этом виноваты мои родители -  ведь  это  они
меня родили такой неуемной.
   - Законопачивай, - оптимистично согласилась я. - Пока милиция приедет,  я
здесь, в тишине уединения, успею со всеми подругами поболтать.  Аккумуляторы
в мобильнике заряжены до отказа. Одна беда,  со  мной  рядом  остывшее  тело
Турянского, а я трупов боюсь.
   - Остывшее? Уже? - радостно удивился голос, но  тут  же  утратил  хорошее
настроение. Боже, что я услышала в ответ!
   - Вот же сука! - услышала я и была немало возмущена. - Ну я тебе  сейчас,
- пообещал голос, и раздались звуки шагов.
   Мужчина энергично спускался в подвал, я же, не  теряя  времени,  занялась
выбором выгодной для битвы позиции. В том, что битва неизбежна, сомнений  не
было, впрочем, как и в том, что победу одержу я. Почему обязательно я одержу
победу? Почему, без всяких на то оснований, я так думала?
   Не знаю, многие говорят, что исключительно из-за моей глупости.
   "Но как бы там ни было, с верой  в  победу  я  родилась,  с  этой  верой,
похоже, и умру. Прямо здесь,  в  этом  подвале",  -  подумала  я  и,  улучив
подходящий момент, использовала  единственное  свое  оружие:  изо  всех  сил
саданула фонариком (прости, Маруся!) в то место, где предполагалась  голова.
И попала!
   - Е.. твою мать! - взвыл голос.  Но  слушать  плохое  про  свою  покойную
матушку я не стала, а шустро устремилась вверх по лестнице.
   Однако невидимый собеседник не оплошал и мертвой хваткой вцепился  в  мою
левую ногу. Вообще-то я левша, но пришлось колотить  по  его  голове  правой
ногой, обутой в модную туфлю, снабженную  вполне  смертоносным  каблуком.  И
получалось у меня, вроде, совсем неплохо, я даже чувствовала себя уже  почти
победительницей, но...
   Ни с того ни с сего вдруг полетела вниз,  сдернутая  с  лестницы  сильной
мужской рукой. Дальше - хуже: на моем горле сошлись крепкие пальцы, на грудь
навалился страшный груз...
   Я начала задыхаться и не стыжусь этого, - на моем месте так  поступил  бы
любой...  Оставалось  одно:  молиться  за  легкую   смерть   и   благодарить
всевышнего. Именно так я и сделала: молилась, благодарила, но больше господу
предъявляла справедливые претензии, мало веря, что они дойдут  до  адресата,
поскольку вряд ли существует этот адресат.
   Но есть бог на свете! Теперь я знаю: бог есть!
   Когда сознание начало уплывать,  я  услышала  человеческие  голоса,  даже
лучше - женские.
   - Равиль! Равиль! - взволнованно взывали сверху.
   Хватка  на  моей  шее  ослабла,  и  я  (впервые  в  жизни)   с   радостью
констатировала, что мужчина уже не обременяет меня тяжестью своего тела.
   - Где тут включается свет? - услышала я возмущенный писк Розы.
   Видимо, тот, кто был с ней, знал это, потому что яркий электрический свет
вспыхнул сначала в бильярдной, а затем и в подвале.
   Признаться, я к этому не была готова,  поскольку  мужественная  борьба  с
противником нанесла серьезный ущерб моей женственности. Радовало лишь  одно:
каким-то чудом я обнаружила себя в кресле.  Вполне  осознавая  внешнюю  свою
непривлекательность, вызванную чрезвычайными обстоятельствами,  я  поспешила
придать себе выгодную позу, мысленно сожалея о том,  что  времени  поправить
макияж не остается...
   Ха! Но что там я! Передо мной  стоял  Равиль,  черный  облегающий  костюм
которого смертельно пострадал. Тут же выяснилось, что душил меня  Равиль  не
голыми руками - руки были в белых перчатках. То есть перчатки,  конечно  же,
белыми были когда-то, а теперь их украшали пятна крови  и  грязные  разводы.
Кроме шеи, у меня ничего не болело, следовательно,  кровь  была  не  моя,  а
Равиля. Здесь я не ошибалась, поскольку  его  левое  ухо  сильно  напоминало
кровавый бифштекс.
   "Это тебе за гибель Марусиного фонарика", - злорадно подумала я и вежливо
спросила:
   - Вам не больно?
   Равилю было не до меня. Он растерянно озирал подвал, и его восточные  очи
источали сумасшествие. Мне стало очевидно, что парню очень нехорошо.
   - Где? - прохрипел он. Я поежилась и спросила:
   - Кто где?
   - Куда он делся? - злобно повторил Равиль, прямо на  глазах  ввергаясь  в
панику. - Где?! Где он?!
   - У меня в желудке, - прислушиваясь к голосам наверху, бодро ответила я и
издевательски пояснила:
   - Поджарила и съела за те пять минут, которые  тебе  понадобились,  чтобы
вломиться сюда вслед за мной.
   Как жертва хронической диеты, я вполне была способна на  такое,  дай  мне
волю, однако Равиль не поверил. На его лице  отразилась  мучительная  работа
мысли. Несложно было предположить, о чем он думал,  оставив  открытой  дверь
бильярдной специально для меня, так сказать, в качестве ловушки.
   "Как смогла эта стерва открыть дверь подвала? - наверняка думал он.  -  И
когда успела? Выбежал я за ней почти сразу. Видел даже, как она за фонариком
в машину лазила и вернулась в бильярдную, и никто оттуда не  выходил...  Так
где же Турянский?"
   Предполагаю, что мысли Равиля были менее цензурны, но смысл от  этого  не
пострадал. Смысл был тот же.
   "Ага, - подумала я, - следовательно, Турянский все же сидел в  подвале  и
как-то из него исчез. Но как? И куда?" - присоединилась я к вопросам Равиля,
который, очевидно, Турянского из заточения уж никак не выпускал.
   Тем временем Роза и Маруся шумно приступили к  спуску  в  подвал.  Маруся
всячески не одобряла крутизну  лестницы,  по  ходу  красочно  и  непристойно
поясняя, что именно в связи с этим может произойти.
   - Я прямо вся сейчас на...сь! - громогласно сообщала Маруся.
   - Тише! Тише! - смущенно пищала Роза.
   - Я слишком большая. Тише  не  получится.  На...сь  с  большим  шумом,  -
возражала Маруся.
   Следующий за ними охранник Коровина сохранял ленивую невозмутимость,  так
свойственную людям этой профессии. "Ну вы лохи, в натуре", -  было  написано
на его лице. Надпись эта не  исчезла  даже  тогда,  когда  он  увидел  меня,
растрепанную и возмущенную.
   Зато Роза и Маруся, компенсируя молчание охранника, не сходя с  лестницы,
с истеричной радостью завопили:
   - Вот она где!
   Почувствовав себя  на  сцене  амфитеатра,  я  постаралась  произвести  на
публику наиболее выгодное впечатление  и  голосом  несостоявшейся  Дездемоны
оповестила собравшихся:
   - Он пытался меня удушить.
   Мой обвиняющий перст нацелился в грудь  злодея,  который  с  удивительной
скоростью начал приходить в себя.
   Непостоянное все же существо человек: только что этот Равиль  всей  душой
стремился обнаружить в подвале банкира, но не прошло и пяти минут,  как  все
изменилось. Теперь он был счастлив, что Турянского в подвале нет.
   - Софья Адамовна, - ожил вдруг Равиль, стараясь  повернуться  к  зрителям
здоровым своим ухом. - Софья Адамовна! Виноват, да, неловко все получилось?
   - Почему же неловко? - возразила я. - Вполне ловко меня душили.
   - Но... не хочу скрывать, - не обращая внимания на мою реплику, с пафосом
продолжил Равиль, - вы будоражите мою кровь, мое воображение... Я от вас без
ума, я просто зверь!
   - Он меня душил, - гневно повторила я свое обвинение. - Вот, на моей  шее
следы его лап. Синяков наставил, скотина.
   Синяки не синяки, а следы действительно  имелись,  и  Равиль  это  видел.
Отпираться было бессмысленно. Он потупился, демонстрируя смятение чувств,  и
залепетал:
   - Я не душил, я ласкал, это меня заводит, я полагал, что  это  заводит  и
вас...
   - Скотина! -  зверея,  рявкнула  я,  но  никого  уже  мое  возмущение  не
волновало.
   Охранник, игриво хмыкнув, удалился. Роза и Маруся открыли рты.
   - Я так ее люблю, - горестно сообщил оставшимся зрителям Равиль, даже  не
глядя на меня.
   И  что  бы  вы  думали?  Ему  поверили!  Во  всяком  I  случае   Марусино
"е-пэ-рэ-сэ-тэ" было произнесено с оттенком дикой зависти, а  Роза  излучила
осуждение.
   - Вы слишком молоды, Равиль, - с материнской нежностью пропищала она.
   "Нет в этом мире справедливости, и не мне тягаться с лицедеем", -  решила
я и сообщила подругам:
   - Мы покидаем этот вертеп! Срочно уезжаем!
 
ГЛАВА 24 
 
   Когда Маруся вырулила за ворота коровинского особняка, я воскликнула:
   - До чего же хитер этот мошенник Равиль!
   - Да ладно, не оправдывайся, старушка, - успокоила меня Маруся.
   Роза смущенно хмыкнула и промолчала.
   - Что значит - не оправдывайся? - возмутилась я. -  Этот  Равиль  заманил
меня в ловушку. Специальным составом он написал на бумажке ответ на  вопрос,
который чрезвычайно меня волнует.  Я  спросила  у  духа,  где  Турянский,  и
получила ответ: "В этом доме".
   - Ха! - театрально произнесла Маруся.
   - Не "ха!", а именно так и было. Именно  так  я  думала  и  сама.  Равиль
только масла в огонь подлил. Как могла я  себя  повести,  прочитав  послание
лжедуха? Конечно же, я отправилась на поиски Турянского в бильярдную. Только
так! Равиль и дверь заботливо не закрыл. Говорю вам, он  собирался  заманить
меня в ловушку, а вы что подумали?
   - Именно это мы и подумали, - заверила Маруся и похабно заржала. Роза  же
смущенно потупилась.
   -  Вы  глупые!  -  начала  раздражаться  я.  -  Мне  грозит  серьезнейшая
опасность!
   - Эта опасность грозит  всем  женщинам,  -  игриво  подмигнула  Маруся  и
добавила:
   - Если, конечно, они не уроды.
   Я начала нешуточно выходить из себя:
   - Да что вы за подруги, черт вас возьми! Только  что  Равиль  хотел  меня
задушить, а у вас на уме одни только глупости! Неужели не очевидно,  что  он
хитростью заманил меня в подвал?
   Маруся сделала циничный жест, а на лице Розы отразился девичий испуг.
   - Он хотел меня законопатить в подвале  вместе  с  Турянским,  -  страшно
психуя, закричала я. - Понимаете? Законопатить хотел!  Чтобы  я  игру  им  с
Перцевым не ломала. Уверяю, если бы вы  не  пришли,  он  сгноил  бы  меня  в
подвале!
   Крик моей души был громким, но неубедительным. Во всяком случае, на  Розу
и Марусю он должного впечатления не произвел.
   - Турянского не было в подвале, - робко напомнила Роза.
   - Сейчас не об этом речь, - окончательно  озлобилась  я.  -  Речь  о  той
опасности, которая мне грозила.
   - Но опасность грозила тебе вместе со старым мертвым Турянским, -  совсем
уж непристойно заржала Маруся, - но вместо него почему-то  подвернулся  юный
живой Равиль.
   На слове "живой" она и  жестом,  и  мимикой  поставила  весьма  пикантный
акцент, который меня  особенно  оскорбил.  Захотелось  пылко  возразить,  но
Маруся сердито гаркнула:
   - Слушай, старушка, не морочь нам голову. Я прямо вся вижу, что у тебя  с
Равилем зверский роман.
   Я опешила и растерянным взглядом обратилась за помощью к Розе.
   - Да, выходит именно так, - виновато подтвердила та.
   - Да ты и сама мне про роман говорила, -  продолжила  Маруся.  -  Голову,
старушка, потеряла совсем: бегаешь, шпионишь, выслеживаешь молодого  мужика,
прохода ему не  даешь,  в  конце  концов  заводишь,  доводишь  до  зверского
экстаза, до белого  каления  и,  пойманная  с  поличным,  тут  же  начинаешь
изображать из себя невинность. Одного не пойму, зачем ты  эту  сказочку  про
Турянского сочинила?
   - И я не пойму, - пропищала Роза.
   - Зато я понимаю! - гаркнула Маруся. - Чтобы мы, как  дуры,  поперлись  в
подвал! В этом же вся она, старушка! Ей и на фиг не нужен Равиль, а чтоб нос
нам утереть, старается. Не удивлюсь, если и столик в ресторане заказала  она
сама и под маркой выигрыша подсунула мне. Уж больно узнаваемо обрисовали мне
ее портрет, когда рекомендовали взять с собой в ресторан подругу.
   - Да зачем это мне нужно? - изумилась я. - Учитывая  твой  аппетит,  даже
совсем не нужно, если только я не собралась разориться.
   - Да, зачем? - поддержала меня Роза. - Ей не нужно, слишком дорого.
   У Маруси и здесь нашелся ответ.
   - Дорого, зато эффективно. Ей это было нужно  затем,  чтобы  я  Равиля  в
соседней кабинке увидела, а она могла бы мне рассказать  про  свой  зверский
роман, - заявила Маруся и снова заржала. Вот же вредное создание.
   Мне, кстати, тоже стало смешно. От ее глупого предположения. Зачем  такие
сложные ходы? Будто я не рассказывала никогда  Марусе  про  свои  страшенные
романы. И без всяких хитростей и окольных  путей  рассказывала.  Будто  были
когда-нибудь у меня от подруг секреты. Будто...
   И тут меня осенило. А ведь Маруся права: не случайно я в ресторан попала.
Кому-то очень хотелось, чтобы я Перцева и Равиля за беседой увидела.
   Кому?
   Ну уж никак не Перцеву и не Равилю, Следовательно, есть у  меня  незримый
помощник...
   - Ты и про Турянского нам из-за Равиля наврала, - тем временем продолжала
изобличать меня Маруся. - Отродясь в том подвале Турянский  не  бывал,  зато
Равиль там тебя неоднократно раскладывал.
   Думаю, не стоит уже сообщать, что она  снова  неприлично  заржала.  Я  же
рассвирепела:
   - Да как ты можешь так про меня говорить? Я своему мужу верна!
   - Да, не надо так говорить, - поддержала меня Роза. - Соня Евгению верна.
   - Но Турянского в подвале нет, - как главное доказательство  моей  измены
привела странный довод Маруся и снова (черт возьми!) непристойно заржала.
   Просто напасть какая-то!  Я  в  который  раз  пожалела,  что  значительно
уступаю ей в физической силе и могу рассчитывать только на силу своего  ума.
Сила ума, конечно, тоже неплохо, но физическая сила значительно эффективней.
Насколько проще было бы, имей я элементарную возможность  заехать  Марусе  в
лоб.
   И в глаз. Хотя, учитывая ее мощь, обладающих такой  возможностью  немного
на этой планете. Я же начисто лишена этой радости и  вынуждена  бить  только
аргументами.
   - Разве вы не видели, как растерялся Равиль? - деловито спросила я.
   - Да, он, похоже, растерялся, - поддержала меня Роза.
   - Это потому, что Равиль-то  не  знал  о  кознях  старушки,  -  находчиво
возразила Маруся. - Он-то был настроен совсем на другое. Епэрэсэтэ!
   - Он был настроен заживо сгноить в подвале Турянского, - отрезала я, - но
вдруг не нашел там его и растерялся.
   - Да, Турянского там не было, и  Равиль  растерялся,  -  поддержала  меня
Роза.
   Однако Маруся твердо стояла на занятой позиции и твердила одно:  старушка
и Равиль - любовники.
   Мысль, конечно, лестная, учитывая молодость и красоту Равиля, но  меня-то
мучил Турянский. Точнее, его труп. Куда труп Турянского делся? И почему  это
удивило Равиля?
   Остаток пути я и ломала над этим голову, стараясь не замечать рискованных
комментариев Маруси, которыми она щедро снабжала наш  с  Равилем  мифический
роман. Пока Роза, смущаясь, пыталась  меня  защищать,  я  даром  времени  не
теряла и поражала себя своей убийственной логикой.
   "Очевидно же, что Равиль  не  был  готов  к  исчезновению  Турянского  из
подвала, - размышляла я, - следовательно, он к  этому  отношения  не  имеет.
Более того, Равиль испытал настоящий шок, когда не обнаружил труп Турянского
в подвале".
   И тут настоящий шок  испытала  уже  я.  Испытала  от  мысли  о  том,  что
Равиль-то  как  раз  собирался  обнаружить  в  подвале  не  труп,  а  живого
Турянского. Да-да, живого,  что  ему  было  совершенно  противно,  поскольку
Перцеву до зарезу хотелось получить поскорей погибшего естественной  смертью
компаньона, а тот имел  наглость  не  умирать,  несмотря  на  свои  болячки:
клаустрофобию и порок сердца.
   Я вспомнила, как обрадовался Равиль моему сообщению о гибели  Турянского.
Это уже потом он  опешил,  когда  ни  трупа,  ни  Турянского  в  подвале  не
оказалось, а сначала обрадовался.
   "Что же это выходит? - изумилась я. - Жив, выходит, Турянский?"
   - Роза, - завопила я, - Турянский жив! Он жив!
   - Откуда ты знаешь? - удивилась Роза, окончательно  уговоренная  Марусей,
что я способна на измену.
   Маруся даром времени не теряла и приводила ей бог знает какие  аргументы,
пока я напрягала свои мозги.  Нравственная  Роза  уже  смотрела  на  меня  с
большим осуждением.
   - Не слушай ее, - посоветовала Маруся, лихо заруливая во двор моего дома.
- Старушка все врет.
   - Но Турянский-то и в  самом  деле  пропал,  -  напомнила  Роза.  -  Леля
безутешна.
   Здесь Марусе нечем было крыть. Она вынуждена была частично согласиться.
   - Да, - твердо сказала она, -  Турянский  пропал,  и  старушка  сразу  же
сочинила нам: историю, чтобы приплести туда Равиля.
   - Маруся сошла с ума, - пояснила я Розе. - Ты сама понимать  должна,  что
она несет форменную чушь.
   Бедная Роза запуталась и растерялась. Она крутила головой,  глядя  то  на
меня, то на Марусю.
   Пользуясь ее беспомощным состоянием, я совершила атаку.
   - Турянский выжил, - закричала  я.  -  И  сегодня  сбежал,  когда  Равиль
оставил дверь в бильярдную открытой. Для меня.
   - Если он выжил и сбежал, значит, он уже дома, - изрекла Маруся  и  бодро
добавила:
   - Старушка, выходи, твой подъезд.
   - Куда - выходи? - возмутилась я, вытаскивая из сумки сотовый  телефон  и
поспешно набирая номер своей квартиры.
   Трубку сняла баба Рая и, как узнала, что это я, сразу же возмутилась:
   - Идей тя носить, макитра?  Ребятенок  жа  ж  не  хочет  ложиться  спать,
клянчит сказку, а родителев нет дома ни одного.
   - Как? - обрадовалась я. - И Женьки нет дома!
   Но тут же озабоченно спросила:
   - А где он?
   - С работы жа ж звонил, сказав, что задерживается, -  отрапортовала  баба
Рая.
   - Ну, тогда и я задержусь. Если что, ищите меня у Лели.
   Поспешно отключившись, пока баба Рая не приступила  к  допросу,  как  там
Лелин банкир, я скомандовала Марусе:
   - А теперь едем к Леле!
 
ГЛАВА 25 
 
   Когда мы (поближе к ночи) втроем ворвались в квартиру  к  Леле,  бедняжка
остолбенела. Пользуясь ее замешательством, Маруся сразу метнулась в кухню  и
вернулась с палкой сырокопченой колбасы и солидным куском