ния: заикаться начала и я.
   - П-пупс п-послал с-свою Р-розу на т-три б-буквы? -  изумилась  я,  не  в
силах в такое поверить.
   - Да, послал прямо при свидетелях, - заверила Тамарка, показывая на себя.
   Роза хотела к ней присоединиться, но от негодования  не  смогла  и  лишь,
задыхаясь, дико вращала глазами. Ее пальцы нервно производили те характерные
движения, которыми принято ощипывать кур. Я же никак не могла поверить и все
лепетала:
   - П-послал Р-розу на три буквы? П-пупс?  Ка-ка-как  он  мог  решиться  на
та-та-такое?
   - Сама удивляюсь, - равнодушно пожала плечами Тамарка.
   - Ка-ка-как же он жить теперь бу-бу-бу-дет?  -  с  пафосом  вопросила  я,
окончательно постигнув значимость происшедшего.
   - Не "как", а "с кем", - уточнила Тамарка и тут же меня разочаровала:
   - Успокойся, глупая Роза его уже простила. Я не поверила.
   - Уж я в-вижу, - скептически возразила я, не сводя глаз с  пальцев  Розы,
все еще совершающих ощипывающие движения. - В-вижу, ка-ка-как простила.
   Однако Роза, несмотря на эти свои движения, воскликнула:
   - Я п-простила его, он был с-слишком з-зол.
   - Ха! Она п-простила его! - нервно рассмеялась я, всей душой переживая за
Розу. - Н-надо было сразу же ему морду би-би-бить! А ты и п-простила. Теперь
он каждый день будет посылать тебя на три бу-бу-буквы, а то и ку-ку-кулаками
прикладываться станет, как Тася к Тосе. Она его тоже  один  раз  п-простила.
Если бы я п-прощала всем своим му-му-му-мужьям...
   - Не о тебе речь,  -  напомнила  Тамарка.  Ее  водитель,  похоже,  с  ней
согласился. За что меня этот поганец невзлюбил, понять не могу.
   - П-пупс б-был очень з-зол, очень з-зол, - продолжая ощипывать  невидимую
курицу, заикаясь, пояснила Роза.
   - Отстань от нее, - посоветовала Тамарка. - Подумай лучше  о  себе.  Роза
всего лишь заикается, а ты уже второй раз на карнизе побывала.
   О себе?!
   Разве я умею думать о себе?
   Только о людях! Только о них! Уж такая я уродилась -  вот  что  натворили
мои родители: наградили генами альтруизма  и  воспитали  в  духе  наивысшего
гуманизма.
   - Роза за-за-заикается, а я  будто  нет,  -  закричала  я,  -  уже  и  на
ка-ка-ка-карнизе побывала и заика-ка-ка-каться начала  и  (самое  страшное!)
чуть не потеряла свой "Ме-ме-ме-мерседес".
   - Все равно Розка хуже пострадала, - рассудила Тамарка, - ее на три буквы
послали, а она за это даже морду не набила. Несовременная женщина. На, Мама,
глотни джина с тоником, может, заикаться перестанешь. Все равно тебе сегодня
нельзя садиться за руль. Да и руля уже нет. Теперь замучаешься забирать свой
"Мерседес" со штрафной стоянки.
   От таких слов у меня и без джина с тоником заикание пропало.
   - Я замучаюсь? Это ты, Тома, замучаешься,  потому  что  все  вышло  из-за
тебя. Из-за твоей жадности! Каждый раз так машину даешь, будто с мясом ее от
себя отрываешь!
   -  Д-девочки,  не  ру-ру-ругайтесь,  -  пропищала  Роза,  и  я   тут   же
переключилась на нее.
   - А ты, беспомощное создание, раз уж не набила морду мужу,  так  хотя  бы
скажи: почему Пупс был так  зол,  что  даже  осмелился  тебя  на  три  буквы
послать?
   - Пе-перцев, - только и вымолвила Роза. И вся  отдалась  своей  невидимой
курице. Тамаркин водитель, жалея Розу, заерзал на сидении.
   До чего же неприятный мужчина!
   - Перцев совсем с ума  сошел,  -  пояснила  Тамарка.  -  А  Роза  за  все
расплачивается. Бедняжка, она у нас такая впечатлительная.  Видишь,  как  ее
заколдобило.
   Тут уже заколдобило и меня.
   - При чем здесь Перцев? - закричала я. -  Расскажет  мне  кто-нибудь  или
нет?
   - Я расскажу, - сжалилась Тамарка,  основательно  повернувшись  к  нам  с
переднего сиденья и с болью глядя на Розу. - Перцев пригласил на  подписание
договора меня и Пупса. Мне это по фигу, а Пупсу процент с договора посулили.
Бедолага месяц с этой надеждой пахал...
   - Постой, при чем здесь Роза? - поразилась я.
   - Да Перцев Пупсу сегодня бабки отстегнуть грозился, Пупс на  радостях  и
Розу с собой прихватил, чтобы сразу же за гарнитуром ехать.
   - Можно покороче? - вставила я.
   - Можно. Роза сидела в приемной Перцева, Пупса ждала. Пупс же,  удолбище,
не может без Розы и шагу ступить, а тут  целый  гарнитур.  Роза  итальянский
хочет. Она ему уже дырку в голове продолбила этим гарнитуром. Их старый, ну,
ты знаешь, с самой их свадьбы стоит, облупился весь - хуже Пупса выглядит.
   И Тамарка резко отклонилась на Пупса и гарнитур, предаваясь воспоминаниям
юности и входя в такие подробности, от которых у меня  даже  дух  захватило.
Поток сознания! Полное  отсутствие  дисциплины  ума!  И  это  интеллигентный
человек!
   - Тома! - завопила я. - При чем здесь взятка, которую ты  сто  лет  назад
товароведу за гарнитур дала? И уж тем более я  не  хочу  слышать  про  плешь
Пупса. Коню ясно: гарнитур стареет, как и Пупс, как  и  ты,  как  и  Роза  с
Тосей, но речь не о  том!  Ты-то  про  Перцева  говорила,  так  про  него  и
продолжай!
   - А что Перцев, - сникла Тамарка и, скучая, поведала:
   - Перцев чуть было договор  не  подписал,  но  вдруг  ему  позвонили,  он
изменился в лице, гаркнул: "Не может быть!" -  и  срочно  потребовал  узнать
адрес этой сестрицы.
   - У кого потребовал? Какой сестрицы? - нервно облизывая губы, спросила я.
   - А фиг его знает, у кого и какой, - рассердилась Тамарка. - Этого он  не
сказал, а, забыв про нас, вскочил и убежал. Мы с Пупсом  вышли  в  приемную,
Роза кинулась к нам с вопросами, ну тут-то Пупс ее на три  буквы  и  послал,
вот же удолбище! Послал и сразу бежать. А я, как дура, в приемной осталась с
беспомощной Розой на руках. Слышишь, как заикается бедняжка. Интересно,  это
останется или пройдет? Знаешь, Розу это даже украшает. Появился легкий шарм.
   С этой Тамаркой можно с ума сойти!  Ишь  как  ее  из  стороны  в  сторону
кидает: совсем нить беседы держать не умеет.  И  как  только  она  руководит
своей компанией? Хотя, что такое ее  компания?  Пожар  в  бардаке  во  время
наводнения!
   - Тома! - завопила я. - Притормози!
   И вместо Томы это  сделал  ее  водитель.  Бедняга  так  резко  влупил  по
тормозам, что мы с Розой едва не вылетели через  лобовое  стекло.  И  это  с
заднего сидения! Нет, он все же болван!
   - Поезжай дальше, - приказала ему Тамарка и осудила меня:
   - Мама, ты невозможная.
   - Это ты невозможная! - рассердилась я. -  Тут  творятся  такие  дела,  я
второй раз на карниз лазила, а от тебя слова путного не могу  добиться.  Вот
зачем, спрашивается, ты звонила мне? Беспокоила! Нигде от тебя спасения нет,
достанешь даже на карнизе!
   Тамарка тоже пришла в возмущение:
   - Я зачем звонила? Какая же ты, Мама, неблагодарная! Да за тем и звонила,
чтобы сбагрить Розу тебе. Не могу же я весь день нянчиться  с  ней,  у  меня
компания, а тут ты со своим карнизом. Мама, ты невозможная! По миру скоро  с
вами пойду: не работаю, а только подруг обслуживаю.
   И Тамарка неприлично выругалась, будто обслуживание  подруг  не  есть  то
самое приятное занятие, которому я предаюсь с радостью.
   - Короче так, Мама, - с напором продолжила Тамарка,  -  высаживаю  вас  с
Розой у твоего дома и еду работать. Столько дел! Столько дел!  -  ужаснулась
она. - А я каких-то непутевых с карнизов снимаю.
   И Тамарка снова начала ругаться, мне же  было  не  до  нее.  Я  торопливо
набирала телефонный номер Маруси.
   - Перцев тебе не звонил? - поинтересовалась я,  как  только  услышала  ее
голос.
   - Кроме Лели, никто не звонил, - сообщила она.
   - Это понятно, - отмахнулась я, ничуть не сомневаясь, что кто-кто,  а  уж
Леля-то обязательно будет пытать Марусю. - Кстати, что ты ответила Леле?
   - Все как ты приказала: что ездила в деревню всего  один  раз,  а  потому
дорогу забыла. Леля очень просила  вспомнить  и  обещала  перезвонить.  Вот,
сижу, жду.
   - Жди, - посоветовала я и отключилась. Признаться я была в  недоумении  -
рушились все мои логические выводы, которые вроде бы уже нашли подтверждение
в Тамаркином рассказе о том, почему Пупс послал на три буквы Розу.
   Бедная Роза!
   Но не о ней речь.
   Как-то слабо развиваются события. О чем думает этот Перцев? Кто так  дела
делает?
   В общем-то, я и не ожидала, что Перцев  сам  Марусе  позвонит.  Абсолютно
очевидно, что он не в состоянии самолично прослушивать квартиру  Турянского,
и тем более круглосуточно. Скорей всего этим занимается его сообщник,  он-то
Перцеву про сестрицу бабы Раи и  сообщил,  но  почему  тогда  Марусю  пытала
только Леля? Перцев же тоже должен что-то предпринять, хоть сам, хоть  через
сообщников. И куда он так поспешно укатил?
   "Кстати, - подумала я, - забыла спросить у соседки  Турянского,  с  какой
целью Перцев снимал квартиру. Наверняка он выдвинул какую-то версию".
   Прямо посреди этих размышлений Тамарка и высадила нас  с  Розой  у  моего
подъезда.
   - Все, Мама, пиши письма, - глумливо воскликнула она и укатила.
 
*** 
 
   Я и Роза вошли в мою пустую квартиру, и, не тратя времени даром, сразу же
каждая занялась своим делом. Убитая горем Роза рухнула на диван  и  залилась
слезами, что-то вяло бормоча о  разводе.  Пока  она  рыдала,  вспоминая  три
буквы, я громогласно ломала голову, пытаясь  постигнуть,  какой  черт  понес
меня на карниз. Теперь уже я склонялась к мысли, что  и  в  прошлый  раз  на
карниз влезла сама.
   Услышав эту версию, Роза даже бросила заливаться слезами и заикаться, а с
вполне сносной дикцией спросила:
   - А как же ты попала туда?
   - Из окна, что на лестничной площадке, раз все жильцы  хором  утверждают,
что к ним я не заходила. Из окна, черт побери, как бы далеко от того  места,
где я стояла, оно ни было.
   - Это невероятно, - прошептала Роза и тут  же  опровергла  себя.  -  Есть
такое психотропное вещество, - сказала она, - под  воздействием  которого  в
человеке  открываются  удивительные  способности.  Эти  способности  как  бы
дремлют до приема вещества, даже более, человек думает, что они полностью  у
него отсутствуют, и  боится  всего,  а  потом  вдруг  осознает  и  перестает
бояться, а то,  что  дремало  в  нем,  оживает,  и  он,  этот  человек,  под
воздействием этого вещества такие кунштюки выделывает, что  только  держись,
хотя врачи ждут от него другого. Да, это было на практике, - заключила она и
задумалась.
   Согласна, Роза не Цицерон, порой даже совсем не оратор,  но  я  ее  сразу
поняла, а потому закричала:
   - Правильно! Так было и со мной!  Всю  жизнь  высоты  боялась,  но  вдруг
оказалось, что только думала так, а на самом-то деле к ним лишь, к  вершинам
и стремлюсь. Как я раньше  не  догадалась,  что  создана  исключительно  для
вершин!
   - Что и выяснилось столь  причудливым  образом,  -  подтвердила  Роза.  -
Думаю, здесь не обошлось без психотропного вещества.
   - Вот только как это вещество в меня попало? И какого  эффекта  добивался
тот, кто меня им кормил?
   - На вкус вещество сладкое и сильно действует в  такой  малой  дозе,  что
хватит и нескольких пылинок, чтобы ты сошла с ума, - пояснила Роза.
   - Хочешь сказать, что кто-то собрался свести меня с ума? - испугалась  я.
Роза пришла в недоумение.
   - Разве что кто-то нашел тебя недостаточно странной, -  пожимая  плечами,
предположила она.
   И тут меня озарило!
   Кстати, что-то давно не озаряло, но зато как на этот раз озарило!
   - Роза, - воскликнула я, - кто накормил  меня  этим  психотропом,  тот  и
затеял бодягу с похищением Турянского. И я его найду!
   Роза всплеснула руками:
   - Разве это не Перцев?
   - Перцев, но теперь я уже думаю, что не он один. Есть и другие участники,
которые остаются в тени.
   - Господи, зачем тебе это нужно? Не лезла бы ты, Соня, в  чужие  дела,  -
взмолилась Роза.
   - Мне это нужно затем, что я хочу знать, кто именно по-настоящему считает
меня умной. Надоело уже в чокнутых ходить. Думаешь, я не вижу, как  за  моей
спиной вы у виска пальцем крутите.
   Роза охнула и  начала  оправдываться,  уверять  меня,  что  я  не  права.
Пришлось ей посоветовать лучше задуматься о поведении Пупса. Роза  сразу  же
вспомнила про три  буквы  и  залилась  слезами,  я  же  вернулась  к  своему
расследованию.
   Первым  делом  позвонила  соседке  Турянского.  Соседка  меня  несказанно
потрясла, но все по порядку.
   - С какой целью Перцев снимал квартиру? - спросила я.
   Услышав мой вопрос, соседка изумилась и воскликнула:
   - Как  с  какой  целью?  Это  же  вам  любой  скажет!  Эта  Лелька,  жена
Турянского, любовница Перцева. Перцев из-за нее даже бросил свою богатенькую
невесту. Я им давно квартиру сдала, на моей  квартире  они  и  блудили.  Мне
удобно, ужасно хотела Турянскому  за  его  наглость  отомстить,  и  голубкам
удобно: из одной квартиры вышел и сразу нырь в другую.  Ни  одна  зараза  не
увидит.
   Пораженная, я воскликнула:
   - Неужели вы говорите правду?
   - Самую что ни на есть, - заверила меня эта вреднющая бабенка. - Уж  я-то
знаю. Уж мне-то поверьте: у Турянского такие рога, просто  удивительно,  как
он с ними в лифте помещается.
   После такой беседы я минут десять пребывала  в  прострации,  бессмысленно
глядя на дремлющую на диване Розу. Бедняжка нарыдалась и забылась сном. Если
она  пришла  в  расстройство  всего  из-за  каких-то  трех  букв,  то  можно
представить, каково было мне.
   Мне, дважды побывавшей на карнизе!
   Да и схватка с Равилем сказалась на моих нервах. А тут еще эта Леля...
   "Какая-то недалекая Леля обвела меня  вокруг  пальца,  -  горевала  я.  -
Устроила похищение собственного мужа и..."
   И тут меня осенило: "Боже, до чего я глупа!"
 
ГЛАВА 31 
 
   Конечно, глупа! Мне бы следовало  насторожиться  уже  тогда,  когда  Леля
грохнулась в обморок при сообщении, что  с  нее  хотят  получить  сто  тысяч
долларов за живого и здорового Турянского.
   Ха, ей ли падать, когда еще день назад с нее просили гораздо  больше,  не
обещая ничего? Следовательно, перед этим Леля ломала  комедию.  Она  сама  у
себя эти бешеные деньги просила, даже Перцев об  этом  ничего  не  знал.  Он
абсолютно  искренне  был  удивлен,  когда  Тамарка  проболталась.  Ах,   как
испугалась  Леля,  как  разволновалась,  и  в  самом  деле  бросилась   пить
лекарства. Еще бы, теперь сто тысяч и в самом  деле  кто-то  потребовал,  но
кто?
   Кто?
   И тут меня осенило вторично: боже, я еще глупее, чем  думала!  Ведь  все,
все указывало на Лелю! Где были мои глаза?
   Я быстро припомнила тот день, когда узнала  об  исчезновении  Турянского.
Разве не странно вела себя Леля с самого начала этой истории?  Такая  обычно
вежливая и любезная, вдруг меня чуть ли не выгнала, когда я явилась к ней на
разведку по поручению Тамарки...
   Тот, кто хоть однажды  меня  выгонял,  знает:  нет  вернее  способа  меня
оставить. И я осталась.
   А-аа! А этот стук наверху? Не сама ли Леля стук и организовала?
   Теперь  уже  подозрительным  мне  казалось   буквально   все.   С   чего,
спрашивается, она так странно себя повела, когда я заподозрила,  что  кто-то
ходит наверху? Бог знает, как она тот шум устроила, но  абсолютно  же  ясно,
что устроила его исключительно для меня, чтобы я, как дура, наверх поперлась
и заинтересовалась кабинетом Турянского,  узнала  сумму  выкупа  и  услышала
угрозы похитителя...
   Хотя угрозы я могла услышать и внизу. Зачем же я наверх поперлась?
   А-ааа! Чтобы узнать, что у Турянского аптечка, полная лекарств. Не  могла
же Леля ни с того ни с сего притащить в нижний холл аптечку, которая  обычно
хранилась в спальне. И аптечка тяжеловата, и это было бы слишком нарочито, я
же случайно, самым естественным образом должна была  узнать,  что  Турянский
сердечник.
   Именно  так  и  получилось:  выяснилось,  что  банкир   -   сердечник   и
клаустрофоб. Нет, про то, что он клаустрофоб, я позже от Розы узнала...
   Господи, какая я дура: как ребенок, радовалась, что вторглась в  семейную
тайну.
   Тьфу! Даже обидно, что эта Леля так плохо про меня думает: ну ни  в  грош
мои мозги не ставит!
   А разве не странно она повела себя, когда я  уговорила  ее  показать  мне
сейф?
   Ха! Уговорила! Теперь даже противно вспоминать тот  момент.  Подлая  Леля
только и ждала, когда я сейфом заинтересуюсь. Она и в кабинете меня  нарочно
оставила одну, чтобы не смущать  и  предоставить  полную  свободу  действий.
Точно-точно, вдруг ни с того ни с  сего  убежала  и  оставила  меня  одну  в
кабинете, доверху забитом секретными документами...
   А-ааа! А тайник!
   Она же чуть ли не носом ткнула меня в этот чертов тайник Турянского!
   Фи-и, как грубо она действовала!
   Что "грубо"? Как же "грубо", когда я только сейчас все поняла!
   Ха! Поняла! Поняла бы я, если бы не соседка  Турянского!  Вот  он,  Лелин
прокол, никак она не  рассчитывала,  что  ее  муженьку  удастся  сбежать.  А
Турянский-то дернул ко мне, да меня и просветил, где у ниточки кончик...
   Боже, какая трагедия! Там Турянский просветил, тут его соседка, а где  же
была я? Где я, со своими гениальными аналитическими способностями? Я даже не
удивилась, когда Леля не заметила отсутствия денег в сейфе. Это она, которая
только ради денег и живет! Ха! Но какова штучка! Ощипала  Турянского,  потом
спелась с Перцевым и решила таким хитрым и естественным способом  избавиться
от муженька...
   И тут меня осенило!
   В третий раз!
   Или в четвертый?
   Тьфу, я уже со счета сбилась, так часто теперь меня осеняет.
   В общем, у меня появилась мысль. А зачем,  спрашивается,  Леля  постоянно
меня во что-нибудь тыкала? Ей же от этого один только вред. Если она спелась
с Перцевым...
   Передать не могу, какой хаос наступил  в  мозгах.  И  это  при  том,  что
работали они, бедняжки, на пределе. Даже уши мои раскалились - горели, как у
породистого скакуна перед скачками.
   "То, что Леля возжелала  ускорить  естественную  кончину  Турянского,  не
удивительно, - размышляла я. - Он, жлоб, только мелкими тратами  от  жены  и
отделывался: там  норковое  манто  подкинет,  там  подарит  "Мерседес",  тут
трехэтажный коттеджик подсунет, а  к  настоящим  капиталам  он  ее,  поганый
мужичонка, и не подпускал. А сам старый, лысый  и  пузатый.  Как  такого  не
прибить?"
   Признаться, за это я никак не могла осудить Лелю. Меня  жгла  обида  лишь
из-за ее обмана. К обиде прикладывалось легкое недоумение: чем лучше Перцев?
Такой же старый, лысый и пузатый.
   "Ну да, и старый, и пузатый, и лысый, -  подумала  я,  -  лет  сорок  ему
точно, а то и больше, не удивлюсь, если и все пятьдесят: немногим  он  лучше
Турянского. Уж если избавляться, так сразу от обоих..."
   Эту мысль я додумать не успела -  проснулась  Роза.  Она  еще  толком  не
разлепила глаза, как я бросилась раскрывать ей их  на  Лелю.  Роза  слушала,
открыв рот, а когда я закончила, постановила:
   - Ты права! Теперь мне ясно, почему Перцев бросил свою невесту. Так долго
ее крутого папеньку охмурял, на брюхе ползал, а потом взял да и бросил. Даже
папеньки не побоялся.
   - Что, папенька очень крутой? - спросила я.
   - Круче некуда, - заявила  Роза.  -  Уж  он-то  в  банк  Турянского  свои
щупальца запустил бы. Поработал бы на благо доченьки.
   - А доченька ничего?
   Роза сделала страшные глаза и с ужасом сообщила:
   - Баба Яга рядом с ней просто топ-модель и секс-звезда.
   - Тогда не удивительно, что он выбрал Лелю. Особенно  теперь,  когда  она
будущая вдова.
   - Да нет, он выбрал Лелю гораздо раньше,  -  возразила  Роза.  -  Еще  до
Турянского.  Леля  тогда  еще  была  любовницей  Коровина,  пока  Равиль  не
появился. Хотя нет, Равиль раньше появился, а Перцев за ним.
   Я опешила:
   - А при чем здесь Коровин и уж тем более Равиль? Разве Леля с  ними  была
знакома до Турянского?
   Роза прикрыла ладошкой рот, в глазах ее отразилась паника.
   - Неужели я проболталась? - наивно спросила она у меня. - Я  же  клялась,
клялась Леле! Господи, как же я проболталась?!
   - Проболталась, и очень вовремя, - успокоила я ее и тут же возмутилась:
   - Нет, ну надо