ухищрениями  удалось  Леле  внушить,
что Турянский не вечен, причем не вечен настолько, что уже в ближайшее время
она может стать фактической наследницей и доли Перцева. Ведь если сам Перцев
окажется за решеткой, от его доли ничего не останется - таков  бизнес  нашей
страны.
   "Ах, как мило", - подумала Леля и начала подбивать двух своих  любовников
- Перцева и Равиля - на авантюру. Перцев, узнав от Лели,  что  от  Бабы  Яги
можно спастись таким простым способом, как умерщвление Турянского в подвале,
наверняка пришел в восторг и спросил: "А кто будет похищать Турянского?"
   Перцев к грязной работе не привык, впрочем, как и к любой другой  работе.
На сцене появился Равиль, который за сущую мелочь - сумма  могла  быть  даже
некруглой - согласился подержать Турянского в подвале Коровина.
   Почему в подвале Коровина? Да потому что это  было  выгодно  всем,  кроме
трогательно наивных Перцева и Лели.  Им  Равиль  объяснил,  что  у  Коровина
надежней, потому что на виду. "Он знает, что делает, - подумали и Перцев,  и
Леля, - если промахнется, ему же сидеть". Таким образом жена Турянский попал
в подвал под крылышко своего любезного муженька Коровина, который с  помощью
любовника Равиля это дельце и обтяпал.
   Что же Леля? Она, как и рассчитывал Турянский, сразу  же  повела  двойную
игру, в которой крупную ставку делала на меня. Именно на это  и  рассчитывал
Турянский: он спал и видел Перцева и Лелю за решеткой. Турянский затеял  эту
интригу с целью загрести весь жар руками  Лели,  она  намеревалась  загрести
весь жар моими руками - ведь это я должна была  вывести  Перцева  на  чистую
воду. Равиля, думаю, она  вытащила  бы  из  неприятностей,  если  так  можно
назвать тюрьму, а может, и не вытащила бы. Это бабушка надвое сказала.
   Однако Турянский не оставил ни Леле, ни Перцеву надежды  на  победу.  Они
ловко угодили в его капкан, и Турянский хорошо над этим поработал.
   Он подкупил свою соседку, которая устроила этот фокус  с  ретранслятором,
он посулил накануне кредит Тамарке, чтобы она подняла шум -  фактически  это
была помощь Леле, вдруг сама не справится. Турянский не слишком верил  в  ее
мыслительные способности.
   Он и в мои способности не слишком верил, потому-то  я  его  и  раскусила.
Бумажку с номером автомобиля слишком уж грубо мне подбросил, да и фортель  с
"жучками"  был  смешон.  Эта  его  соседка  просто  бездарь:  так  назойливо
рассказывать мне о романе Перцева и Лели. Будто нет других способов  донести
информацию. Если сами не  знают,  консультировались  бы  с  Тамаркой  или  с
Марусей.
   В общем, плохо сработал Турянский. Поленился сидеть в подвале. А если  бы
дал мне еще два дня, я без всяких подсказок вывела  бы  их  всех  на  чистую
воду. Впрочем, и Турянского вывела бы. Если не лениться - можно и  иголку  в
стоге сена найти, а уж о человеке  с  его  способностью  оставлять  следы  и
говорить нечего.
   И все же меня восхищает, что Турянский пустился в такую авантюру. И это в
наше время, когда народ стал так прост  и  так  забыта  интрига.  Нынче  все
вопросы решаются незатейливо: "заказ" и все дела.
   А Турянский так не захотел. Впрочем, не имел возможности. Убей он Перцева
- прибежит толпа наследников. И, судя по всему, Турянский уже никак  не  мог
жить с такой гирей на шее, как Перцев. Сам же эту гирю себе на шею  повесил,
сам же и не знал, как от нее избавиться - так со многими женами бывает.
   Не  устаю  повторять:  как  приятно,  что  и  некоторые   мужчины   могут
насладиться   теперь   "женским   счастьем"   -   единственная   польза   от
гомосексуализма.
 
ГЛАВА 35 
 
   Неизвестно, куда бы меня завела мысль о гомосексуализме,  но  Леля  вдруг
свернула  на  стихийный  рынок,  раскинувшийся  у  обочины.   Мне   пришлось
тормозить, что я и сделала.  Вышла  из  машины,  но  на  рынок  соваться  не
рискнула, а снова уселась за руль, и правильно поступила, потому что  в  тот
же миг мимо пронесся сиреневый автомобиль Равиля. И тоже к  рынку  подъехал.
Равиль выскочил из машины и бегом направился к... мирно беседующим Перцеву и
Леле.
   "Вот они, заговорщики, - удовлетворенно подумала я,  -  все  собрались  в
кучу".
   Беседовали они недолго. Леля уехала в  деревню,  до  которой  было  рукой
подать, а Равиль и Перцев...  отбыли  в  обратном  направлении,  то  есть  в
Москву, а может, и нет, может, решили немного отъехать, чтобы  глаза  народу
не мозолить - местность немноголюдная, каждый новый человек на виду.
   В любом случае, мне было абсолютно  ясно,  что  Леля  отправилась  ломать
комедию перед Турянским - ах, ты нашелся, ах, дорогой, ах, я рада, - а  сама
каким-то образом его в машину заманит, возможно, снотворным напоит  или  еще
какую штуку придумает и отвезет его обратно к Коровину. Ей-то и в голову  не
приходит, что Коровин в полном курсе.
   Но на что рассчитывает Турянский?
   На то, что он не  поверит  Леле  и  наотрез  откажется  ехать  с  ней.  И
снотворным травиться не пожелает. А тут и я припрусь в деревню и  буду  Леле
мешать. Уж на это он может, не ошибаясь, рассчитывать.
   Что тогда сделает Леля? Согласится с мужем и, прихватив  меня,  уедет  из
деревни, сама же тайком по мобильному вызовет Перцева и Равиля. Уж эти герои
с Турянским цацкаться не станут: скрутят беднягу, вколют  снотворное  и  без
шума доставят в подвал Коровина. Но куда они дели моего Евгения?
   Я снова попыталась дозвониться мужу, но его телефон не отвечал.  Тогда  я
позвонила Розе, она обрадовалась мне, но ничем помочь не смогла.
   - Звони Женьке на работу, - посоветовала я, - вероятней всего,  это  Леля
устроила ему туда вызов.
   Сама тратить время на пустяки я не могла -  вынуждена  была  преследовать
Лелю.
 
*** 
 
   В деревню местный житель попадал с двух дорог: одна - прямая  (парадная),
другая с заездом в рощицу и через почту. По той я и поехала, потому что Леля
поехала по прямой.
   Возле почты я встретила бабу Раю с ее сестрицей.
   - Что вы здесь делаете? - удивилась я.
   - Дык прибегла соседка, кричит, вам племяш будет звонить, мы на  почту  и
дернули, на переговорный пункт, - пояснила сестрица.
   Примерно то же повторила следом  за  ней  раз  пять  и  баба  Рая,  жужжа
неимоверно.
   "Ага, - одобрила я, - вот каким хитрым маневром нейтрализовали бабу Раю с
ее сестрицей. Они проведут на почте не меньше  часа,  дожидаясь  мифического
звонка, да потом еще часа два по деревне гулять будут, домой не пойдут, пока
все сплетни не пересплетничают".
   - А Женька где? - поинтересовалась я.
   - Дык на хфирму его вызвали, - ответила сестрица бабы Раи.
   Сама же баба Рая радостно зажужжала и в подробностях  поведала,  что  без
Женьки на "хфирме" никакой работы нет.
   И здесь я оказалась права, впрочем, догадаться было  несложно:  куда  еще
мой Женька может помчаться сломя голову и задрав хвост? Только на работу.
   - Где же Санька? - спросила я, понимая, что уж кого-кого,  а  "ребятенка"
баба Рая в самое надежное место упрятала и подвергать  какой-либо  опасности
не станет, даже если опасности этой и в помине нет.
   - Санька жа ж у Льинишны с я„й жа ж правнуками граеть,  -  доложила  баба
Рая, и я окончательно успокоилась.
   Елена Ильинична, бывшая учительница, а ныне пенсионерка, подходила мне по
всем статьям: и характером, и интеллигентным воспитанием, и тем, что жила на
другом конце деревни. А если принять во внимание количество ее внуков, то  и
вовсе можно  не  волноваться  -  Саньку  от  Ильиничны  никаким  калачом  не
выманить.
   - А Турянский где? - наконец спросила я.
   - Спить, - хором сообщили старушки.
   И я поехала его будить.
   Впрочем, с этим прекрасно справилась Леля.
   Когда я вошла в дом, она, заливаясь слезами,  нацеловывала  Турянского  и
никак не могла поверить, что он жив и здоров. Он вторил ей в  том  же  духе.
Когда я вошла, оба испытали шок: Леля от ужаса, Турянский от радости.
   - Вот, - показывая  на  Лелю,  сказал  мне  Турянский,  -  нашла  меня  и
уговаривает ехать домой.
   - Ни в коем случае, - делая страшные  глаза,  воскликнула  я.  -  Вас  на
каждом шагу подстерегает опасность. Вам нужно оставаться здесь до  тех  пор,
пока я не посажу за решетку Перцева.
   - Да, Перцеву место только  за  решеткой!  -  с  редкостной  искренностью
воскликнула Леля.
   Я же подумала: "Но не раньше, чем от клаустрофобии и порока загнется твой
муженек. В противном случае все это мероприятие с похищением теряет смысл".
   Передать не могу, как подмывало меня торжественно сообщить это вслух,  но
каким-то чудом я сдержалась и лишь скромно заметила:
   - Перцеву и в самом деле место за решеткой. Уж здесь положитесь на  меня.
В ближайшее время он там и окажется.
   - Спасибо! Спасибо! - зашелся  от  радости  Турянский,  глазами  невольно
показывая на Лелю.
   Но я его не поняла. Душой, то есть, поняла, а вот лицом нет.
   - Ну ладно, - сказала я,  -  расцелуйтесь  на  прощание,  и  мы  с  Лелей
поехали, а вы, Александр Эдуардович, берегите себя. Вы нам еще пригодитесь.
   Я намекала на то, что должна же я ему все  высказать,  негодяю  этому,  и
заодно проверить свою версию: уж больно она складна  и  хороша,  чтобы  быть
правдой.
   Признаться, имелись сомнения даже у такой самоуверенной личности, как  я.
А вдруг я ошибаюсь? Вдруг эту интригу затеял не Турянский?
   Дальнейшее, кстати, и показало, что не он, но не будем забегать вперед, а
вернемся к моему высказыванию насчет полезности Турянского.
   Он не понял истинного смысла моей фразы и ответил  дежурной  вежливостью.
Впрочем, Леля так заспешила, что ответить ему не дала. Ясное дело,  время-то
не резиновое, его не растянешь, да и баба Рая со своей сестрицей располагают
ограниченным количеством сплетен - того  и  гляди  вернутся,  а  тут  работы
непочатый край, бог его знает, как еще поведет себя Турянский: синяков-то на
нем оставлять нельзя. Брать надо тихо и нежно.
   - Хорошо, раз не хочешь ехать со мной, оставайся, а мы с Соней поедем  на
рынок продуктов тебе купить, - воскликнула Леля, наспех целуя мужа.
   Турянский, видимо, приготовившийся к другому сценарию, запаниковал.
   - Здесь полно продуктов! - закричал он, глядя то на меня, то на Лелю. - И
корова, и свиньи имеются.
   - Тогда купим тебе лекарств, - рявкнула Леля и потащила меня из избы.
   - Куда же вы? Соня! - прозвучал мне вслед отчаянный вопль Турянского.
   На всю жизнь я запомнила его жалобный взгляд, но пришлось  уйти.  Все  мы
очень стремились к развязке.
 
*** 
 
   Едва мы покинули Турянского и вышли из избы, как каждая начала изобретать
предлог избавиться от другой. Этому очень способствовало то, что мы приехали
в деревню на разных машинах, но, к сожалению,  способствовало  недостаточно.
Поскольку в Москву из этой точки вела всего одна трасса, незаметно исчезнуть
было сложно. В конце концов я смекнула, что Леле тоже не терпится расстаться
со мной, и я бесстрашно положилась на ее сообразительность. И не  прогадала:
уже через несколько шагов Леля хлопнула себя по лбу и воскликнула:
   - Ой, я же совсем  забыла.  Здесь  неподалеку,  чуть  ли  не  в  соседней
деревне, живут и мои дальние родственники. Некрасиво будет, если я, находясь
в такой близости, их не навещу.
   - Правильно, - одобрила я такой ход, - навести, когда еще придется.
   - Поедешь со мной? - предложила Леля.
   - С удовольствием, - начала я, радостно отмечая панику на ее лице,  -  но
дел слишком много. Поспешу домой.
   Леля вздохнула с заметным облегчением и сказала:
   - Тогда до свидания.
   "До скорого", - очень хотелось ответить  мне,  но  пришлось  ограничиться
лаконичным "пока".
   Для отвода глаз я и в самом деле  двинула  на  трассу.  Проехав  немного,
выбрала рощицу и пристроилась  в  ней  поджидать  Равиля  и  Перцева,  очень
сожалея, что не сообразила  прихватить  с  собой  бинокль.  Впрочем,  и  без
бинокля я вскоре увидела сиреневый автомобиль Равиля - какой он умница,  что
предпочел такой редкий цвет. С Перцевым, который был  чужд  оригинальностей,
было больше проблем, но и его автомобиль я увидела, только уже на рынке, где
Леля их и поджидала.
   После коротких переговоров  троица  двинула  в  деревню,  я  же  мысленно
заметалась: как бы умней поступить? С одной стороны, явной  опасности  я  не
видела.  Если  поеду  следом  за  заговорщиками  и  застану  их   на   месте
преступления, пойдут ли они на радикальные меры?
   Вряд ли. Леля до последнего будет  стараться  сохранять  дистанцию  между
собой и Перцевым и уж тем более не захочет признаваться в том, что заодно  с
Равилем.  Следовательно,  она  невольно  будет  на   моей   стороне.   Одним
противником меньше.
   Турянский и вовсе смотрит на меня, как  на  спасительницу.  В  физической
силе он, возможно, и уступает Перцеву, но не очень. К тому же он хочет жить,
значит, силы появятся.
   Остается Равиль.
   Неужели я не устою против Равиля?
   Он не из решительных: сто раз подумает, прежде чем пальцем шевельнуть.  А
учитывая мои длинные коготки и его холеное лицо, надеюсь, что устою.
   Во всяком случае, до прихода бабы Раи с  сестрицей  и  приезда  Женьки  с
подкреплением. Кстати, как там с подкреплением?
   Я позвонила Розе, которая мне доложила, что никак не может найти Евгения.
   - Телефон его не отвечает, но на работе он появлялся, - пропищала Роза.
   - Откуда ты знаешь? - удивилась я.
   - Сказал Серега.
   - Надеюсь, ты сообразила через Серегу передать Женьке, что я  в  страшной
опасности?
   - Нет, не сообразила, - наивно ответила Роза и тут же попеняла мне:
   - А почему ты сама не сообразила?
   Будто она не знает, что  с  Серегой  по  очень  многим  причинам  у  меня
абсолютно недружественные отношения. Во-первых, я несколько раз его травила,
хоть и случайно, но очень сильно - еле выжил, бедняга. Во-вторых,  раз  пять
проболталась Елене о его неверности. Елена-то Серегу простила, а вот он меня
нет... Злопамятным оказался.
   Раньше я думала, что вражда с Серегой  пустяки,  ан  нет,  вот  как  дело
повернулось. Никогда не знаешь, из какого источника судьба припрет пить.
   - Роза, - сказала я, -  если  Женька  в  ближайшее  время  не  приедет  в
деревню, жизнь моя  может  лишиться  всяких  перспектив,  поэтому  не  трать
попусту время и скорей заказывай венки.
   - А может, ну его на фиг, Турянского? - испуганно пропищала Роза.
   - Нет, на фиг я не могу. Здесь моя честь затронута.  Этот  Турянский  мои
умственные способности не ставит и в грош, а ты хочешь, чтобы я его на  фиг.
Умру, но не сдамся!
   С этими словами я от Розы и отключилась, потому что времени у меня было в
обрез, а решение следовало принять быстро.  Признаться,  я  голову  сломала,
испытывая и страх, и чувство  неуверенности,  но  другие  чувства  оказались
сильней.
   "А, была не была, - решилась я с присущим мне легкомыслием, - не убьют же
они меня".
   И поехала в деревню.
 
ГЛАВА 36 
 
   Когда я вошла в избу, там  стоял  гомон,  достойный  собрания  акционеров
Тамарки, из которых мужчина только один - остальные женщины, да  еще  какие.
Но этим женщинам было чему поучиться у... Перцева, потому  что  больше  всех
вопил он.
   Я не стала сразу обнаруживать себя, а слегка задержалась в сенцах.
   - Я не согласен! - вопил Перцев. - Плевать мне на твои обещания! Обманешь
опять!
   Не выдержав, я слегка приоткрыла дверь и  увидела  неожиданную  для  себя
картину: Турянский, как начальник, сидел в центре комнаты за столом. Судя по
всему, его никто не собирался травить снотворным, а напротив, он был бодр  и
агрессивен. Он сам, похоже, всех там травил. Другого  вывода  я  сделать  не
могла, потому что бледная Леля нервно грызла ногти, а Равиль забился в  угол
и, обхватив голову руками, мычал. Перцев же носился по комнате и кричал.
   - Я требую раздела! - кричал он. - И весомых гарантий, а не  то,  что  ты
мне тут предлагаешь. В кратчайшие сроки развод с Лелей и раздел имущества. И
со мной раздел имущества!
   Равиль на этом месте перестал обнимать свою голову  и  зло  уставился  на
Перцева.
   - Какой еще раздел, придурок? - прорычал он.
   - Не надо ругаться,  мальчики,  -  пискнула  Леля  и  с  удвоенной  силой
принялась грызть ногти.
   "Не выдержали нервы у Турянского,  -  с  горечью  подумала  я.  -  Такую,
болван, игру испортил. Сам эту кашу заварил, сам же в нее и наделал, а какая
красивая комбинация наклевывалась. В  центре  комнаты  должна  сидеть  я,  и
обличать этих мерзавцев и негодяев, а Женька с охраной за моей спиной должен
млеть от гордости, Леля же, Равиль. Перцев и Турянский  должны  трястись  от
страха и просить у меня прощения. А что теперь? Эх!  Пойду  хоть  пару  слов
скажу".
   И с этой глупой мыслью я шагнула в комнату. Не могу сказать, что меня там
кто-то испугался. Леля испепелила меня взглядом,  Равиль  уставился  как  на
пустое место. Перцев в ораторском пылу вообще не отреагировал,  а  Турянский
поморщился, как от зубной боли.
   - Что здесь происходит? - строго спросила я. - Что за торг?  Как  говорил
Бендер, командовать парадом буду я.
   Демонстрируя наглый напор, я не блефовала: этого  добра  во  мне  навалом
независимо от обстоятельств. Застращаю даже палача, лежа на плахе.  Есть  во
мне такое качество, и оно всегда  помогает  мне.  Помогло  и  на  этот  раз.
Услышав такие речи, Леля задумалась, Равиль открыл рот. Перцев  замолчал,  а
Турянский тоже задумался. Пользуясь тишиной, я с пафосом воскликнула:
   -  Перцев,  твоя  карта  бита!  Сдавайся!  -  Перцев  остолбенел,  я   же
продолжила:
   - Статья сорок первая, десять лет  с  конфискацией  имущества  в  крупных
размерах.
   Фраза так себе, средненькая, я могла  бы  и  лучше  завернуть,  но  зачем
стараться, если и эта подействовала паралитически. Перцев задергался,  глаза
его выпучились, рот открылся...
   В общем, я перешла на Равиля.
   - Ты, красавчик, тоже готовься  на  выход.  Твоя  песенка  спета,  будешь
тешить паханов и спать под шконкой.
   Не знаю, понял ли Равиль, о чем конкретно шла речь, но побледнел и  начал
спешно приближаться к состоянию Перцева.
   Удовлетворившись, я посмотрела на трясущуюся Лелю и ничего ей не сказала,
а сразу обратилась к Турянскому:
   - Александр Эдуардович, вы свободны. Смело следуйте за мной,  а  с  этими
негодяями без нас разберутся.
   Турянский сник и поплелся за мной. Леля, Равиль  и  Перцев  застыли,  как
парализованные. Казалось бы, Фортуна  меня  любит,  так  все  хорошо  вышло,
однако дальнейшее показало, что хорошо лишь местами.
   Когда мы покинули избу и Турянский  не  увидел  во  дворе  никого,  кроме
ободранного петуха сестрицы бабы Раи, события повернули в неожиданное русло.
   - Так вы одна? - изумился он и шмыгнул обратно в избу.
   Признаться, такого поворота я никак не ожидала и со словами "в чем  дело,
в чем дело" рванула за ним. Перцев и Равиль встретили  нас  взглядами  диких
животных, Леля уже ни на что  не  была  способна  -  растерялась,  бедняжка,
окончательно.
   - Значит, так, - усаживаясь  за  стол,  снова  начальственно  повел  себя
Турянский, - вы, Софья Адамовна, можете быть свободны. Я сам тут разберусь.
   Троица мгновенно потеряла  ко  мне  интерес,  однако  я  этого  не  могла
допустить, а потому завопила:
   - Что значит - сам тут разберусь?
   - Это значит, что я отказываюсь от ваших услуг, -  спокойно  пояснил  мне
Турянский.
   Видит бог, виновата не я, я только  мира  хотела,  но  так  уж  по  жизни
выходит, что залог мира всегда война - возможная или  настоящая.  Турянский,
не предвидя возможной, повел себя нагло и выбрал настоящую.
   - Значит, так, - сказала уже я, - отказаться от моих услуг вы  не  можете
по той причине, что я никому своих услуг не  предлагала  -  это  не  в  моем
характере. И вообще,  выйдите  из-за  стола.  Вы  в  гостях  и  ведите  себя
достойно.
   Не дожидаясь, пока Турянский выполнит мой приказ, я уселась прямо на стол
и сообщила:
   - Вам всем кранты!
   - В каком смысле? - спросил у моей задницы Турянский, потому что я сиде