Он посмотрел на нее сквозь припухшие веки.
     - Я думаю, всякий хотел бы быть богатым, - уклончиво ответила она.
     - Ты бы хотела быть богатой и счастливой, а? Как девушка в романе? - насмешливо спросил он и вдруг прибавил: - Что Эмери делал все утро?
     - Работал.
     - Ничего особенного?..
     Эльза покачала головой.
     - Я бы хотел взглянуть на некоторые из его писем, Эльза. Как-никак, а я участвую в деле, и у майора Эмери нет секретов от меня. Где ты держишь папку с черновиками?
     - Майор Эмери держит свои черновики в сейфе.
     Мистер Тарн играл пресс-папье.
     - Не пойму, почему бы тебе не вставлять третий листок копировальной бумага, - сказал он.
     Было бессмысленно обсуждать этот вопрос с ним.
     - Я не могу так поступать - вы сами знаете это великолепно. Это было бы бесчестно и подло, и я бы скорее оставила фирму Эмери, чем сделала это.
     - Тебе не нравится он, а?
     - Я терпеть его не могу! - искренне сказала Эльза, и лицо мистера Тарна прояснилось.
     - Вот такие речи я люблю, моя девочка! Он свинья, этот тип! По отношению к нему нет ничего, что было бы подло.
     - Есть вещи, которых я не стану делать, о ком бы ни шла речь, - ответила Эльза и вышла.

Глава 11

     Временами мысли Ральфа Халлама возвращались назад к романтическим дням, когда заговорщики в плащах и с масками на лицах встречались в подземельях, чтобы обсуждать свои мрачные замыслы. Несомненно, в этом живописном способе было преимущество безопасности, а Ральф всегда играл наверняка. Такие встречи сохраняли анонимность главарей, и это должно было быть большим достоинством.
     Эта мысль пришла в голову Ральфу, пока он медленно поднимался по лестнице, которая вела к ј 3. самому большому из отдельных кабинетов, какой кафе "Форнос" могло предоставить своим клиентам.
     Во время завтрака эти кабинеты мало посещались, но раз в месяц доктор Халлам давал небольшой завтрак, где деловые люди могли встречаться и беседовать.
     Стоя на пороге, улыбаясь и раскланиваясь с подходившими гостями, Ральф подумал, что он никогда не видал сборища людей, которые бы меньше всего походили на заговорщиков. Это были все дельцы, со склонностью к полноте, любители хорошо пожить, пожилые, слегка или совсем лысые люди в привычных одеяниях своего класса.
     Джарви из Бирмингама горячо приветствовал Халлама и осматривался выжидательно, точно рассчитывая увидеть с ним вместе еще кого-то.
     - Старик не мог прийти, - просто сказал Халлам. - Он не особенно хорошо себя чувствует.
     Он пожал руки десятку своих гостей и сел. Номер три имел наружный и внутренний выходы, и когда, наконец, официант, поставив на буфет коробки с сигарами и бутылки с ликерами, удалился, Халлам подошел сначала к одной двери, потом к другой, запер обе на ключ и вернулся на свое место.
     Напряженное настроение собравшихся сейчас же прошло, и атмосфера изменилась. Казалось, что в течение предыдущего часа все они играли какую-то роль и все, что говорилось и делалось, было сценой скучной комедии.
     Халлам сразу перешел к делу.
     - Получены три новых груза, самый большой - в Лондоне, следующий по величине - в Гулле...
     - Через таможню? - спросил кто-то.
     Помимо таможни, конечно, - ответил Халлам. - Джарви, вы займетесь распределением. Грузы адресованы на Бирмингамский адрес Стандфорда. Еще один прибыл вчера в Авонмаус и отправляется дальше в Филадельфию...
     - Как насчет грека, которого поймали в Кливленде? - спросил Джарви, и стало ясно, что этот вопрос был на устах у всех, так как последовал общий гул вопросов.
     О нем не приходится особенно беспокоиться. История о том, что американская полиция проследила одного доктора и одного купца из Сити - сплошной вымысел. Какой-то американский репортер с большим воображением сочинил эту историю. Нет, наша беда не в этом. Бикерсон...
     - Никто не пробовал подмазать Бикерсона? - спросил чей-то голос. - Несколько тысяч фунтов заставили бы его умолкнуть.
     Ральф покачал головой.
     - Я знаю Бикерсона, он не из таких. Если его подмазать, он бы разленился, и начальство поручило бы дело другому человеку, и того пришлось бы подмазывать, - сказал Халлам. - Единственный, кто должен внушать нам беспокойство, это Тарн, который струхнул. И Сойока...
     Наступило мрачное молчание.
     Сойока был призраком, преследовавшим каждого мистическим ужасом. Все они были деловые люди, каждый имел свою лазейку на всякий случай, свое алиби, свое готовое объяснение, если бы полиция ненароком добралась до него, и за каждым была неоспоримая репутация коммерческой порядочности. Моральные соображения не интересовали их. То, что они сбывали страшный яд, губивший мужчин и женщин и доводивший их до сумасшествия, едва ли шло в расчет, Они сбывали товар, который приносил огромные прибыли и спрос на который все возрастал...
     - Сойока?
     Джарви вынул сигару изо рта, задумчиво посмотрел на нее и снова сунул в рот. Это был человек с низким лбом, с венчиком волос над висками и с блестящей макушкой.
     Для Сойоки есть место, - сказал он.
     - Я тоже так думаю, - ответил Халлам. - Но он не разделяет мнения, что есть место для двоих. Я сейчас скажу вам кое-что, господа. Старый Тарн уверен, что его хозяин - либо Сойока, либо главный агент Сойоки.
     - Его хозяин? Кто это? - спросил Джарви, скаля зубы в улыбке.
     - Майор Эмери.
     Халлам заметил, что низколобый человек широко раскрыл глаза.
     - Эмери! - сказал он недоверчиво. - Не Поль ли Эмери?
     - А что, разве вы знаете его? - спросил Халлам.
     Мистер Джарви тихонько свистнул.
     - Поль Эмери? Интересно, тот ли это самый? Это случайно не Поль Эмери из индийского политического отдела? Не тот, у которого были неприятности в Шанхае?
     Ральф в возбуждении заерзал на стуле.
     - Возможно, - сказал он, - это он самый и есть. Вы знаете его?
     Джарви покачал головой.
     - Нет, я не знаю его, но один из моих управляющих знал его очень хорошо. У нас есть отделение в Шанхае. Мой управляющий, который приехал в прошлом году в отпуск по болезни, только о нем и говорил. Он не связан случайно с фирмой Тарна?
     - Он и есть "Эмери и Эмери", - ответил Ральф. - Его дядя оставил ему дело некоторое время тому назад.
     Мистер Джарви снова присвистнул.
     - Я знаю только то, что мой управляющий говорил мне. По-видимому, Эмери был представлен индийским правительством в распоряжение контрольной комиссии - или как она там называется - в Шанхае. В Шанхае, как вы, вероятно, знаете, имеются три или четыре семьи миллионеров, нажившие состояние на контрабанде опиума и на поставке оружия повстанцам. Он был послан надзирать за шайкой, поставлявшей оружие, но попал в комиссию по опиуму и должен был внезапно оставить службу. Я не знаю толком, в чем дело, но мой управляющий говорит, что его поймали на сделке с опиумом. Вышел огромнейший скандал. В шанхайской печати было смутное упоминание об этом случае, но, конечно, никакого указания на Эмери, так как европейцы в Шанхае держатся своим кланом. Известно только, что его имя исключено было из списков Французского клуба, и он отбыл с первым пассажирским пароходом. В Шанхае ходил слух, что он работал с Сойокой, у которого довольно бойкая репутация в Китайском море. Говорили также о том, что Эмери убил ножом китайского полицейского, который собирался выдать его, он лучше мечет ножи, чем самый ловкий специалист этого дела из тех, что показывают в цирке... Очень ловко... Он научился этому делу в Непале и никогда не носит с собой другого оружия. Что побуждает Тарна думать, что он Сойока?
     - Что-то тот сказал ему... Какая-то его угроза, - ответил Ральф. - Если он агент Сойоки...
     - Если он агент Сойоки, - перебил Джарви, - то он опаснее целого мешка гремучих змей!
     Он поглядел задумчиво на Ральфа.
     - Нет ли какого-нибудь способа управиться с таким человеком? - спросил он.
     - Что вы подразумеваете под "управиться"? - спросил Ральф прямо, сознавая, что глаза всех собравшихся устремлены на него.
     - Я не подразумеваю ничего противозаконного, - добродушно сказал мистер Джарви и стал изучать свою сигару.
     - Но мне кажется, что если такого человека пугнуть немножко, то... он будет поосторожнее и, пожалуй, избавит нас от нескольких неприятных минут.
     С этим, очевидно, все согласились.
     - Есть только один способ остановить Сойоку, если это Сойока, - холодно сказал Ральф. - Это лишит его возможности вредить нам. Кто-нибудь это имеет в виду?
     Очевидно никто не имел этого в виду, так как в ответ раздались решительные отрицания.
     - Нет, я хочу сказать... - заметил Джарви, закашлявшись, - я хочу сказать, что если нельзя подмазать, то надо его напугать.
     Он затянулся сигарой и посмотрел на потолок.
     - Я плохо знаю Лондон, я ведь провинциал. Но я слышал, что здесь есть места, где вы можете нанять человека, который за десять фунтов поколотит вашу собственную бабушку. Лично я не одобряю насилия, оно противно моей натуре. Но есть люди, которые ... гм... могли бы припугнуть... вот именно, припугнуть... Эмери...
     Было четыре часа, когда джентльмены разошлись. Ральф один спустился вниз. В вестибюле он увидел очень пухлого, приятного на вид господина, которому лакей помогал надевать пальто. Сначала Ральф не мог поверить своим глазам. Потом он увидел в отворенную дверь, как к тротуару медленно подъехал весьма солидный "Роллс-Ройс", а лакей вышел и отворил дверцу.
     - Как, Тэппервиль! - воскликнул Ральф. - Каким образом вы попали в такую дальнюю часть Лондона?
     Мистер Тэппервиль, директор банкирского дома Стеббинга, лениво оглянулся. Все его движения были нарочито медленны. Его голубые глаза оживились, когда он узнал говорившего.
     - Мой дорогой доктор, - пробормотал он. - Необыкновенно! Действительно, странное место для директора Стеббинга, весьма странное место!
     В лондонском Сити банк Стеббинга уважали, но с ним не считались. Это был пережиток одного из тех частных банкирских домов, которые возникли в начале восемнадцатого столетия. Круг дел его был невелик, а клиентура весьма избранная. Стеббинг выдержал натиск больших акционерных обществ и сохранил свою независимость, следуя традиции, установленной его основателем, который в самом начале существования фирмы был посажен в тюрьму за оскорбление суда, не желая предъявить книги, уличавшие одного из его клиентов. Целые поколения людей с громкими именами держали личные счета в банке Стеббинга - счета, которые их доверенные секретари никогда не проверяли, ибо даже обладатели громких имен имеют дела особого, частного порядка, а банк Стеббинга процветал именно благодаря строгому соблюдению чужих тайн.
     Нынешний директор банка, мистер Тэппервиль, имел привычку хвалиться, что у него нет ни одного служащего моложе 50 лет, хотя ему самому было всего под тридцать пять. Это был полный, моложавый мужчина с крупным лицом, многоэтажным подбородком и необыкновенно пухлыми руками.
     У Ральфа был личный счет в банке Стеббинга, и в известном смысле он имел право говорить о дружбе с банкиром, который был вместе с ним членом двух клубов. Одним из недостатков Тэппервиля был его постоянный интерес к лекарствам, служивший источником замешательства для Ральфа, который почти позабыл всю свою науку.
     Толстый Тэппервиль тяжело вздохнул, натягивая перчатки.
     - Вам по пути со мной?
     Ральф направился с ним к автомобилю.
     - Нет, мне не по пути с вами, но завтра или послезавтра я буду в ваших местах.
     Мистер Тэппервиль вздохнул.
     - Как жаль, - сказал он. - В Сити уже нет никакого эстетизма, который, как вы, может быть, знаете, культивировался...
     Он вдруг остановился, бросил взгляд вдоль людного тротуара, и его толстый подбородок заколебался.
     - Космополитический характер наших улиц в это время года всегда является для меня интересной и увлекательной чертой.
     Следуя направлению его взгляда, Ральф увидел человека, стоявшего на тротуаре. Это был маленький худой человек в старой фетровой шляпе и ярко-желтых перчатках. В это мгновение он повернул голову.
     - Китаец! - удивленно сказал Халлам.
     - Китаец, - спокойно подтвердил Тэппервиль. - Некий Фенг-Хо, телохранитель и партнер некоего майора Эмери, замечательного господина.
     Прежде чем Ральф достаточно оправился от своего удивления, чтобы спросить, что банкиру было известно о Поле Эмери, блестящий лакированный автомобиль уже пробивал себе дорогу среди множества других экипажей по пути к неэстетичным окрестностям Олд-Брод-стрит.
     Китаец в упор смотрел на Ральфа, но не двигался. Как только Ральф пошел в его направлении, он повернулся, быстро зашагал прочь и затерялся в толпе.
     Фенг-Хо, человек Эмери! Ральф впервые слышал о китайце, и ему хотелось рассмотреть его поближе... Если все, что он слышал в этот день, было правдой...
     Но Фенг-Хо исчез и, посмотрев на часы, Ральф вспомнил, что он обещал зайти к жене. Он расплачивался с шофером у дома на Херберт-Мэншонс, когда, оглянувшись, заметил второй автомобиль, остановившийся невдалеке. Из автомобиля вышел человек. Это был Фенг-Хо!
     Ральф не колебался. Он направился к прибывшему автомобилю. Китаец поджидал его с невозмутимым лицом.
     - Мне нужно поговорить с вами, мой друг.
     Фенг-Хо слегка наклонил голову.
     - Когда четверть часа назад я вышел из кафе "Форнос", вы стояли на тротуаре, явно наблюдая за мной. Не удовольствовавшись этим, вы последовали за мной сюда. Что значит эта маленькая комедия?
     Фенг-Хо улыбнулся широкой безобразной улыбкой.
     - Маленькая комедия? Я не играю никакой комедии, - сказал он. - Я просто приехал сюда. Может быть, завтра я поеду в другое место.
     - Для чего вы следите за мной? - спросил Халлам.
     Китаец пожал плечами.
     - Я бакалавр естественных наук, и меня интересуют различные события. Моя специальность - преступления. Я не только люблю присутствовать на суде, когда судят человека, и слышать его рассказ, но я желаю видеть как подготавливается преступление. Извращенное, болезненное влечение, мистер Халлам, но вы, как доктор медицины, поймете его.
     - Какое преступление вы ожидаете увидеть здесь? - спросил Халлам, внимательно наблюдая за китайцем.
     - Убийство, - был неожиданный ответ.
     - Убийство?
     Ральф подумал, не шутит ли его собеседник, но на неподвижном лице китайца не было и следа улыбки.
     - Убийство, - повторил Фенг-Хо, и лицо его просияло. - Хочу быть поблизости, когда Сойока 6удет убивать вас, чтобы видеть его остроумный способ. Что он убьет допотопного господина Тарна или бойкую мисс Марлоу, это возможно, но что он неминуемо и непременно убьет вас, это неизбежно!

Глава 12

     На секунду Ральф Халлам ощутил дикий страх. От одного только простого и деловитого тона китайца мурашки забегали у него по спине Стараясь побороть охватившее его жуткое чувство, он нашел в себе силы говорить.
     - Понимаю! - сказал он сквозь зубы. - Я должен принять это как предостережение от Сойоки, да? Теперь слушайте меня, желтомазый. Можете передать Сойоке вместе с наилучшими пожеланиями, что если он затеет что-нибудь в Англии, он здорово пострадает. Поняли? И в следующий раз, если вы будете выслеживать меня, вы получите пинок ногой. Ясно это вам, господин бакалавр естественных наук?
     Фенг-Хо осклабился.
     - Пинок не будет новостью для меня, ученый сэр. Когда я был бедным китайским мальчиком, многие пинали меня. Но теперь, когда я стал мужчиной, дело другое, и те, кто дают мне пинки, теряют пальцы на ноге - вот так!
     Быстрее, чем глаз мог уловить, он наклонился. Раздался свист стали, и кончик ножа, точно по волшебству появившегося у него в руке, провел прямую белую линию, на крошечную долю дюйма не задев носок сапога Халлама. Он снова выпрямился, нож исчез, и когда Ральф, невольно вскрикнув, отступил, китаец уже по-прежнему вежливо улыбался.
     - Чрезмерная быстрота руки обманывает зрительное восприятие, - сказал он снисходительно. - Так что быстро дающий пинки живой доктор медицины очень может стать мертвым, с венками и другими подобающими украшениями посмертного характера.
     Потом, как будто осознав бесплодность дальнейшего спора, он повернулся к удивленному шоферу, что-то коротко бросил и, быстро шагнув в автомобиль, уехал прежде, чем Ральф мог опомниться.
     Лу не было дома. Она никогда не отличалась тем, что соблюдала условленные сроки. От души выругав ее, Ральф пошел назад к Мода Вейль в поисках другого такси. Не успел он вернуться к себе, как она позвонила ему. Оказывается, она выходила, чтобы сделать покупки для гостьи, которую ждала вечером.
     - Я могла бы не трудиться, потому что она только что сообщила по телефону, что не может приехать сегодня вечером, так как у нее домашняя работа.
     - Ты видела Эмери? - спросил он и заметил, что ответ ее звучал кисло.
     - Да, я видела эту свинью! Ты знаешь, что он имел нахальство сказать мне?
     Ральф вскинул брови и улыбнулся.
     - Можешь угадать? - спросила она нетерпеливо.
     - Я догадываюсь, что он говорил о твоей несчастной привычке брать чужие вещи, - спокойно сказал Ральф. - Лу, в один прекрасный день твоя ловкая клептомания навлечет на тебя большие неприятности. Я слышал несколько косвенных намеков насчет твоего пребывания в Индии. Ты - дура! У тебя достаточно денег, чтобы жить, не предаваясь этому пороку. Всякий раз, когда я открываю газету и вижу заголовок "Женщина - магазинная воровка", я думаю, - не осрамила ли ты меня.
     - Можешь не беспокоиться! - отрезала она в ответ. - Если ты думаешь, что я могу взять драгоценности этой девушки, тогда лучше не посылай ее ко мне!
     - У нее нет ничего, что стоило бы украсть, - усмехнулся Ральф. - Что еще говорил Эмери?
     - Ничего, кроме того, что он, конечно, знает, что я твоя жена... Разумеется, о тебе я ничего не говорила ему.
     - Очевидно, своей болтовней ты выдала ему все!
     - Говорю тебе, я не делала этого! Он знал. Он, должно быть, установил наблюдение за Херберт-Мэншонс, так как указал с точностью до минуты время, когда ты ушел от меня. Кстати, это напоминает мне одну вещь, - сказала она уже другим тоном. - У меня в квартире вчера вечером, пока я была в театре, был вор.
     - Вор? - переспросил Ральф. - Что-нибудь пропало у тебя?
     - Нет, это-то и странно. Он открыл мой сейф с драгоценностями, но ничего не пропало. Швейцар думает, что ему кто-то помешал. Я совершенно уверена, что он рылся в моем письменном столе, потому что я отчетливо помню, что оставила свою книжку с адресами поверх некоторых бумаг, а когда посмотрела сегодня утром, она оказалась под ними...
     Наступила продолжительная пауза. Ральф Халлам быстро соображал. Чем объяснялось присутствие Фенг-Хо около Херберт-Мэншонс? Может быть, он следил и за миссис Халлам, а на досуге занимался изучением ее вещей?
     - Ты сообщила в полицию?
     - Нет, не стоило, - ответила миссис Халлам и прибавила с нетерпением: - Когда же приедет эта девушка? Она немного робкая, не правда ли?
     - Я дам тебе знать, - ответил Ральф и повесил трубку.
     Поль Эмери приобрел новое значение...

Глава 13

     Было бы странно, если бы у Эльзы Марлоу не было своего представления об идеальном мужчине. Но в ее представлении не учитывались лицо, фигура или сложение, оно относилось, главным образом, к характеру и поведению. Ее идеальный мужчина не гонял девушек, как будто они были голубями, он не сердился на вежливое замечание, не скалил зубы и не диктовал нескончаемых писем, он не отсылал самую скромную из своих служащих небрежным кивком головы, и какое бы у него ни было лицо, оно не искажалось ехидной усмешкой.
     В то утро за завтраком мистер Тарн вкратце упомянул о разговоре, который они имели накануне, но, к счастью, не стал распространяться на эту тему. Она должна покинуть его, это было ясно. Но это было сложно. Многолетнюю связь не легко было порвать. Но почему-то, чем больше она думала о предложении миссис Трин-Халлам даже как о временной мере, тем меньше ей нравилась эта мысль.
     Морис Тарн с каждым днем ст