коре его лицо снова показалось в двери.
     - Пожалуйста, войдите, - сказал он.
     Эльза с бешено бьющимся сердцем вошла в ярко освещенную комнату.
     На вид это была небольших размеров спальня для прислуги. Обстановка ее состояла из кровати, небольшого коврика и шкафа. На кровати лежал человек. При виде его Эльза застыла в безмолвном изумлении.
     Лицо его было мертвенно бледно, голова и рука туго забинтованы. Раненый улыбкой приветствовал ее.
     - Замечательно! - пробормотал он.
     - Мистер Теофилус Тэппервиль, известный банкир, - сказал Эмери.

Глава 21

     Мистер Тэппервиль приветствовал девушку жалкой улыбкой.
     - Мы познакомились при более счастливых обстоятельствах, - сказал он. - Это молодая леди, которая...
     - Мы запишем ваше заявление, - перебил со свойственной ему резкостью Эмери и повернулся к Эльзе: - С нашим другом случилось неприятное происшествие, и он хочет, или, вернее, я хочу, чтобы его впечатления были запечатлены черным по белому...
     - Весьма деловито, - пробормотал мистер Тэппервиль.
     - И подписаны, - прибавил Эмери.
     Эльза заметила, что он особенно подчеркнул это слово.
     "Зловещий человек" дотронулся до повязки на голове мистера Тэппервиля, и тот поморщился.
     - Неплохо для любителя, - сказал Эмери с гордостью, в которой было что-то почти человеческое. - Ну-с, мистер Тэппервиль... Кстати, вы принесли свой блокнот?
     Эльза утвердительно кивнула. Что значила эта странная сцена? Краем глаза Эльза видела, что Джесси Дэм вся дрожит от волнения. Наконец эта любительница сенсаций на деле встретилась с происшествием, выходившим за рамки обыкновенного!
     Эмери вышел и возвратился со стулом, который он с излишним шумом поставил рядом с кроватью больного.
     - Ну, мисс Марлоу, - коротко сказал он.
     Тэппервиль с болезненной гримасой повернул голову.
     - Весьма деловито, - пробормотал он снова. - Вы бы хотели, чтобы я сделал заявление? С чего же мне начать?
     Эльза предположила по губам банкира, что он пробует свистнуть, но Эмери, знавший его лучше, отгадал смысл гримасы.
     - Я думаю, лучше начать с моего обеда, - медленно продолжал мистер Тэппервиль. - Я пообедал дома - камбала под японским соусом, цыпленок и суфле, - кажется, больше ничего не было - ах, да, еще жаркое, но меню обеда не имеет ничего общего с этим делом. Я выпил кофе и затем в четверть одиннадцатого вышел на обычную вечернюю прогулку. Это упражнение необходимо для меня, так как я плохо сплю. Обыкновенно я беру с собой на прогулку собачку, но в этот вечер бедный маленький Тамер страдал от ушибов, причиненных ему большой недисциплинированной собакой, которую он встретил в парке, и я пошел один. Но я не отклонялся от моего обычного маршрута, а пошел, как всегда, вдоль Брук-стрит до Парк-Лэн и обратно. Я медленно шел по улице, которая всегда в этот час ночи очень спокойна, когда увидел, как к тротуару подъехал автомобиль и из него вышли два человека. Вдруг они, к моему ужасу и удивлению, затеяли драку, напав на неизвестного. Хотя по природе я не воинственный человек, но поспешил к месту драки с намерением побудить их прекратить ее. Это было во всяком случае рискованное решение для человека, не обладающего особыми атлетическими данными. У меня есть все основания сожалеть о моем поступке. Я увидел, что двое нападавших были люди весьма крепкого сложения. Третьего, на которого они нападали, я не мог видеть, так как они накрыли его голову какой-то тканью, хотя он сильно сопротивлялся. Не успел я появиться на месте драки, как кто-то ударил меня, я потерял сознание и пришел в себя только уже на руках у майора Эмери и одного прохожего, который любезно помог майору внести меня в его дом, у двери которого на меня напали.
     - Вы забыли о письме, - сухо сказал Эмери.
     - Ах, да! Ах, да! У меня в голове все спуталось. Пожалуйста, вставьте в заявление, что после обеда мой лакей принес мне письмо, которое он, по его словам, нашел в ящике для писем, Я вскрыл его и обнаружил листок бумаги с четырьмя словами: "Вы разговариваете слишком много". Так и было написано, подлинник сохранился. Что именно означают эти слова и к какому именно случаю они относятся, я не могу знать. По привычкам и по природе я человек... крайне сдержанный. Немыслимо, чтобы я в каком-либо случае мог говорить слишком много. Ну, есть еще какие-нибудь вопросы, которые вы бы хотели задать мне, майор?
     - Автомобиль, конечно, исчез уже, когда вас подняли?
     - Да, и люди тоже. Вы говорите, что вы не видели их?
     - Я видел их, - небрежно ответил Эмери. - По крайней мере, я видел автомобиль. Вы записали это, мисс Марлоу?
     Эльза кивнула.
     - Вы найдете у меня в кабинете небольшую машинку. Мисс Эльман покажет вам дорогу. Я бы хотел, чтобы это заявление было напечатано и подписано.
     Эльза вышла вместе с Джесси Дэм. Та была так взволнована, что голос ее заметно дрожал.
     - Что вы думаете об этом? - спросила она, когда они остались одни в простом маленьком кабинете, куда их провела экономка. - Вы когда-нибудь слыхали что-либо подобное? Разве это не посильнее кинематографа? Я всегда говорю, что в настоящей жизни совершается больше злодейств, чем в любом кино. Как вы думаете, мисс Марлоу, кто это был?
     Эльза сидела перед пишущей машинкой. В голове ее был полный сумбур.
     - Я не знаю, имеет ли майор Эмери какой-нибудь зуб против этого человека, - сказала она медленно. - Но я слыхала и читала об инсценированных уличных драках, цель которых - вовлечь невинных людей.
     Мисс Дэм глубоко вздохнула и бухнулась на кушетку.
     - Неужели вы хотите сказать, что "зловещий человек" подстроил эту драку, чтобы вовлечь мистера Тэппервиля?
     Эльза покачала головой.
     - Я не знаю, что думать, - сказала она.
     Ей почему-то не хотелось говорить об Эмери с мисс Дэм. Но когда она вспомнила возмутительное равнодушие Эмери и его желание иметь подписанное заявление, ее подозрения усилились.
     Почему он не сообщил в полицию? Едва ли у него была ссора с Тэппервилем. Для этого не было никаких оснований, кроме того, что тот был другом Ральфа...
     Она вздрогнула. Думать об этом было невыносимо.
     Поискав на столе, где стояла машинка, чистую бумагу, она не нашла ничего подходящего. Открывать ящики стола ей не хотелось. Быстрым взглядом окинув комнату, она заметила небольшой шкафчик из некрашеного соснового дерева. Он был, очевидно, новый. Мисс Дэм поймала ее взгляд.
     - Вам нужна бумага, дорогая? - спросила она, приподнимаясь.
     Но Эльза уже встала со стула.
     - Может быть, она здесь...
     Дверца шкафчика была приоткрыта. Распахнув ее, она обнаружила, как и ожидала, ряд полочек с письменными принадлежностями. Она нашла и кое-что другое: короткий брусок из носорожьей кожи, - предмет, который в Южной Африке называется "сжамбок". У мистера Тарна была такая же трость. Брусок был длиной дюймов двадцать, а толщиной - почти с ее руку. Она бы не заметила его, если бы он не лежал поверх пачки бумаги, на которой темнело какое-то пятно. Она открыла шкафчик пошире. Это было пятно крови. Подавив желание заявить вслух о своей находке, она осторожно взяла брусок и поднесла к свету. Тут она увидела, что конец его был еще красный и мокрый...

Глава 22

     Тайна ранения мистера Тэппервиля переставала быть тайной. Вот орудие, которым он был ранен. А ранившая его рука была рукой Поля Эмери! Он, должно быть, прошел прямо в кабинет, находившийся рядом с передней, бросил брусок в шкафчик и забыл о нем, а потом вышел и якобы пришел на помощь несчастному банкиру. Может быть, присутствие случайного прохожего спасло жизнь Тэппервилю... Она вздрогнула и, схватив пачку бумаги, вернулась к столу.
     - Что такое, мисс Марлоу, в чем дело?
     Джесси Дэм с изумлением смотрела на побледневшую Эльзу.
     - Не знаю. Я. может быть, немного взволнована, - неуверенно ответила Эльза.
     Она распечатала пачку бумаги, вставила страницу в машинку и. закусив губу, сосредоточилась на заявлении Тэппервиля. Пока она печатала, ужасная истина становилась еще яснее. Ее гипотеза подтверждалась...
     Она закончила печатать, когда Эмери вошел в комнату. Он взял из ее рук бумагу, исправил две опечатки и двинулся к выходу.
     - Пусть одна из вас войдет, - сказал он. - Мне нужен свидетель.
     Джесси Дэм последовала за ним и только потом заметила, что она идет одна. Через несколько минут она вернулась, взволнованная и запыхавшаяся, и заявила, что она скрепила подписью заявление, и что мистер Тэппервиль сел, зевнул и выразил желание идти домой.
     - И я уверена, как только я могу быть уверена, что ваша гипотеза относительно того, как убийство было совершено, правильна, - объявила торжественно мисс Дэм. - Говоря "убийство", я подразумеваю, что это могло быть убийство. Они поджидали этого бедного, милого человека...
     - Джесси Дэм, вы должны забыть то, что я вам сказала!
     Эльза сама была удивлена этим заявлением.
     - Гораздо вероятнее гипотеза мистера Тэппервиля: два неизвестных напали на третьего и, думая, что Тэппервиль вмешивается, ударили его...
     Через отворенную дверь Эльза услыхала шаги в коридоре. Минуту спустя вошел мистер Тэппервиль, бледный и обмякший.
     - Немного коньяку, я думаю, вам не помешает, - сказал Эмери.
     Он открыл буфет и наполнил рюмку.
     - Коньяку?.. Да, спасибо, - пробормотал банкир. - Я бы хотел сделать еще одно заявление. Нужно было бы описать человека, на которого они напали, но я забыл про эту часть происшествия...
     - Насколько я понимаю, вы не видели его лица?
     - Нет, я не видел его лица. Я только могу сказать, что он был довольно низкого роста и одет в какой-то желтоватый спортивный костюм. Насчет брюк я бы мог поклясться, что они были желтоватого цвета...
     - Я провожу мистера Тэппервиля домой, - обратился Эмери к Эльзе. - Пожалуй, вы мне не нужны больше сегодня. Спасибо, что пришли.
     У Эльзы готов был сорваться ответ, что она надеется, потерянный вечер будет засчитан ей как сверхурочная работа, и вообще она многое порывалась сказать, но не решалась в присутствии "зловещего человека"...
     Она поспешила избавиться от Джесси Дэм и, пройдя прямо в отель, позвонила Ральфу и рассказала ему о случившемся.
     - Вы еще не спите? - быстро спросил Ральф. - Я хочу сказать, могу я видеть вас, если я сейчас приду?
     - Да, а что? - удивленно сказала Эльза. - Мы ведь можем увидеться утром.
     - Нет, я должен увидеть вас сейчас же. Я не могу говорить об этом по телефону. Вы подождете меня в вестибюле?
     Она посмотрела на часы. Глубокая ночь. Уже половина второго...
     - Хорошо, я рискну своей репутацией, приходите, - сказала она.
     Он примчался необыкновенно скоро и выслушал подробный рассказ о тревожном приключении мистера Тэппервиля. Эльза откинула прочь всякую сдержанность. Она чувствовала, что в этом случае, по крайней мере, она должна без утайки рассказать о делах своего хозяина. Когда она умолкла, Ральф странно посмотрел на нее.
     - Вот как! Он разговаривает слишком много? Этот дьявол, должно быть, узнал о том, что Тэппервиль сказал мне сегодня утром, хотя, каким образом они могли подслушать нас, я отказываюсь понять! Сначала Тарн, потом деньги, теперь Тэппервиль! Сойока ни перед чем не останавливается...
     - Сойока! Это ведь глава кокаинной шапки, не правда ли? О, Ральф!
     В одно мгновение она постигла тайну, так мучившую ее.
     - Сойока! Кокаинная шайка! Их две: одна - Сойоки. другая - не мистера Тарна ли? - прошептала она.
     Ральф кивнул.
     - Вы должны были узнать рано или поздно.
     - А вы? - шепотом спросила Эльза.
     - Я тоже, - спокойно ответил он. - Бессмысленно возмущаться, Эльза. Это коммерческое дело. Вы бы не стали возражать против знакомства с пивоваром или владельцем спиртного завода только потому, что некоторые люди не могут пить и вести себя как подобает джентльменам.
     - Сойока? - повторила Эльза. - Майор Эмери...
     - Он либо Сойока, либо его главный представитель.
     - А мистер Тэппервиль?
     - Он никто! - нетерпеливо бросил Ральф. - Тэппервиль просто мой банкир и совершенно случайно - банкир Эмери. Он сказал мне, что ему не нравится держать счет Эмери у себя в банке. Это все, что он мне сказал. Эмери как-то узнал это, и сегодня его шайка решила проучить Тэппервиля. И я могу доказать это! Завтра Эмери ликвидирует свой счет в банке Стеббинга! Боже! Если бы я только знал...
     Глаза его блестели, голос дрожал от возбуждения. Что касается девушки, то сделанное только что открытие вызвало у нее депрессию.
     - Это слишком ужасно, слишком ужасно! - тихо сказала она. - Я не могу поверить, чтобы люди были такие ужасные. Эти деньги, Ральф, это были деньги... - она колебалась, - которые вы с дядей...
     Гримаса плохо скрытого отвращения рассердила Ральфа.
     - Нельзя так относиться к этому! - сказал он. - Я же говорю вам, что это чисто коммерческое дело! Противозаконное, может быть, но ведь многое делается против закона. Это не хуже, чем контрабанда спиртных напитков, а я знаю нескольких весьма порядочных людей, которые зарабатывают хорошие деньги...
     - О, только не порядочных, нет!
     Она встала.
     - Мне надо будет обдумать это, - прибавила она и пошла к себе в номер.
     В мыслях ее был полный сумбур.

Глава 23

     Надевая туфли перед тем как идти в ненавистную контору, Эльза пришла к одному весьма определенному выводу: ее связь с фирмой Эмери фактически прекратилась.
     Каким он покажется ей теперь, когда она знает, кто он такой, знает, что он - человек, живущий горем других, что он мог избить безобидного человека только за то, что тот нарушил какое-то банковское правило?
     Явившись на звонок Эмери, Эльза подумала: как странно, что он имеет такой же вид, как всегда. Ей представлялось, что теперь, когда многое об Эмери, стало известно, она обнаружит наглядные признаки его гнусности. На лице его должно быть написано что-то, что выдаст его злые мысли. Однако он был такой же, как всегда, и ни в манерах, ни в его тоне не было заметно ни малейшего изменения, если не считать того, что он был с ней любезен.
     - Я премного обязан вам за то, что вы пришли вчера вечером, - сказал он. - Очевидно вы будете рады узнать, что мистер Тэппервиль великолепно провел ночь, и доктор думает, что через несколько дней он уже сможет пойти в свой банк.
     Была ли в его тоне скрытая насмешка? Эльзе показалось, что да, и она могла лишь подивиться его холодной жестокости.
     - А какое утешение дал вам Халлам? - продолжал Эмери.
     - Вы следите за мной слишком внимательно, майор Эмери, - спокойно сказала Эльза. - Я просила доктора прийти не для того, чтобы утешать меня.
     - Но вы просили его прийти, да? Я знал, что вы можете это сделать. Известие о печальной участи Тэппервиля произвело на него впечатление? Я вижу, что вы не склонны говорить об этом. Займемся письмами...
     Вопрос, однако, продолжал занимать его и по истечении получаса, ушедшего на диктовку писем, так как он спросил:
     - Вы рассказали ему не обо всем, что вчера произошло?
     Ответ последовал незамедлительно и резко.
     - Я не рассказала ему об испачканном кровью "сжамбоке", который я нашла на полке с бумагой!
     Эльза готова была откусить себе язык. Фраза была уже наполовину сказана, когда она спохватилась, но было слишком поздно...
     Ни один мускул лица Эмери не дрогнул. Его серьезные глаза были неподвижны.
     - Я интересовался, где вы нашли бумагу. Видите ли, я по забывчивости не оставил нужные бумаги на столе. Вы, вероятно, находите меня ужасным?
     - Я нахожу, что вы совершенно ужасны, - сказала Эльза. - Могу я быть свободна?
     - Вы находите, что я совершенно ужасен, да? Так же считают другие и будут считать. Что касается Тэппервиля, он должен был быть немного более сдержан.
     - О! - воскликнула Эльза. - Значит, вы признаете это?
     Он кивнул.
     - Урок не пропадает даром, - сказал он.
     Эльза едва сознавала, спит она или бодрствует, когда села за машинку. Сердито стуча по клавишам, она надеялась, что новая секретарша Эмери будет достаточно смела, чтобы сбить с него спесь. Она молилась о том, чтобы несчастная женщина (ни один мужчина не выдержал бы у него и недели) нарушила все его правила - открывала его письма и распечатывала посылки (он это не позволял делать никому, кроме себя). Она представляла себе Горгону с непроницаемым лицом и с каменным сердцем, которая властно усмирит его...
     Она была занята выдумыванием особого типа секретарши, когда раздался резкий звонок. Она помчалась в кабинет тирана.
     - Я забыл об этом письме. Пишите:

     "Управляющему банка Стеббинга.
     Милостивый Государь!
     Я сегодня закрываю счет в банке Стеббинга и прошу перевести
     остаток на мой счет в банке "Норзен и Мидланд". Кроме того, я
     уполномочиваю Вас вручить подателю стальную шкатулку, хранящуюся в
     банке на мое имя. Расписка подателя, мистера Фенг-Хо, бакалавра
     естественных наук, равносильна моей.
     Уважающий Вас..."

     Эльза вернулась к своей машинке окончательно убежденная, что все, что пророчил Ральф, сбылось. Эмери закрывал свой счет в банке Стеббинга!

***

     Поль Эмери снова был предметом разговора между двумя людьми, из которых один имел основания ненавидеть, а другой - подозревать его. Мистер Тэппервиль лежал посредине своей большой кровати, являя живописную картину. В своей забинтованном руке он держал золотой флакон с нюхательной солью, так как у него зверски болела голова. Тем не менее он довольно охотно принял Ральфа Халлама и рассказал ему свои злополучные похождения. Ральф проявил весьма большое сочувствие и интерес. Но одно упоминание о том, что виновником нападения на него был не кто иной, как сам Поль Эмери, привело мистера Тэппервиля в возмущение, как будто его собственная порядочность была опорочена.
     - Чепуха, милейший, чепуха! - сказал он так резко, как только ему позволяла головная боль. - Эмери не было даже поблизости! Я ясно видел нападавших на меня людей. Может быть, был еще третий человек, но я очень в этом сомневаюсь. Даже шофера не было в автомобиле. С чего бы Эмери стал нападать на меня?
     - Мне это показалось возможным, - сказал Ральф. - Эмери - дикий человек.
     - Ерунда! Чушь! Чушь! Простите мне резкость моих выражений, милейший Халлам, но, право, бессмысленно спорить об этих двух несчастных убийцах! Я ручаюсь, что ни один из них не был Эмери!
     Ральф не стал настаивать.
     - 8 то же время, - продолжал мистер Тэппервиль, - я сознаюсь, что как клиент майор Эмери мне не нравится, и я воспользуюсь любым поводом, чтобы избавиться от его счета.
     - Я думаю, он избавит вас от хлопот, - сухо бросил Ральф.
     - Почему?
     - Потому что... ну, потому что... - Ральф взял письмо, которое показал ему Тэппервиль, прочел четыре слова и улыбнулся.
     - Вы связываете это предостережение с тем сообщением, которое вы сделали мне вчера утром? - спросил он.
     - Относительно Эмери? О, нет!
     - Это такая же бумага, такое же предостережение, какое бедный Тарн получил перед смертью. Очевидно, написано тем же самым человеком. И к какому же проявлению несдержанности, если это была несдержанность, может относиться это письмо? Вы не говорили ни о ком, кроме Эмери и его счета...
     Мистер Тэппервиль некоторое время молчал, пораженный словами Ральфа.
     - Гм! - сказал он наконец. - Он не мог знать о нашем разговоре. Разговор происходил в моем личном кабинете, где нас невозможно, совершенно невозможно было подслушать!
     - У вас есть громкоговорящий телефон на письменном столе. Вы выключали его?
     - Мне кажется, что да, - медленно сказал мистер Тэппервиль. - Привычка выключать его срослась, можно сказать, со мной. Не могу сказать, чтобы мне было очень приятно это злосчастное американское изобретение, и я несколько раз думал убрать его. Оно очень полезно, так как стоит мне только протянуть руку, повернуть выключатель, и я могу говорить с любым из моих отделов. Но оно опасно, очень опасно. Надо подумать...
     О