всякого подтекста, но я тут же  поверил,  что
по какой-то причине он действительно рад меня видеть,  и  понял,  почему
Габриэла Леггет просилась сюда. Я ответил, что тоже рад, и пока произно-
сил эти слова, был вполне искренен.
   Кроме самого Джозефа, его жены и сына, за столом сидели: миссис  Род-
ман-долговязая болезненная дама с тонкой кожей, выцветшими глазами и ти-
хим голосом; ушедший в себя молодой человек  по  имени  Флеминг-смуглый,
худой, с черными усиками; майор Джефриз-хорошо одетый, изысканно  вежли-
вый толстяк, лысый и желтоватый; его жена, вполне приятная  особа,  нес-
мотря на игривость, которая была бы ей к лицу лет тридцать  назад;  мисс
Хиллен, нервная, энергичная дама с острым подбородком и резким  голосом;
и, наконец, совсем молоденькая, смуглая и широкоскулая  миссис  Павлова,
которая все время прятала глаза.
   Еду подавали два филиппинца; она была отличной.  Говорили  за  столом
мало и совсем не о религии. Время прошло приятно.
   После обеда я возвратился к себе. Постоял несколько  минут  у  дверей
Габриэлы, но ничего не услышал. Потом стал ходить по комнате из  угла  в
угол, курить и ждать прихода доктора. Риз так и не появился. Видимо, его
задержали какие-то непредвиденные дела, частые в жизни врачей, но я нем-
ного занервничал. Из комнаты Габриэлы никто не выходил. Дважды я подкра-
дывался на цыпочках к ее дверям. Первый раз там было тихо. Во второй  до
меня донеслось какое-то шуршание.
   Вскоре после десяти я услышал, как мимо прошли несколько  человек-на-
верно, обитатели Храма отправлялись спать.
   В пять минут двенадцатого дверь Габриэлы скрипнула. Я открыл  свою  и
увидел удалявшуюся по коридору Минни Херши. Мне захотелось ее окликнуть,
но я сдержался. Прошлая попытка хоть что-то вытянуть из  нее  окончилась
полным провалом.
   К этому времени я уже оставил надежду увидеть доктора.
   Я выключил свет, открыл дверь, уселся в темноте и  стал  смотреть  на
противоположную комнату, проклиная все на свете. Я ощущал себя  слепцом,
который ищет в темном чулане черную шляпу, хотя ее там вовсе нет.
   Незадолго до полуночи, в пальто и шляпке, вернулась Минни Херши,  ви-
димо, с улицы. Меня она как будто не заметила. Я осторожно встал и попы-
тался заглянуть в комнату, когда она открывала дверь, но ничего не разг-
лядел.
   Минни оставалась у Габриэлы до часу, потом вышла,  бережно  затворила
за собой дверь и пошла по  коридору  на  цыпочках.  Глупая  предосторож-
ность-коридор и так был выстлан толстым ковром. Но как  раз  из-за  этой
глупости я опять занервничал. Я встал и тихонько окликнул ее:
   - Минни.
   Она, видимо, не услышала и продолжала так же, на  носках,  удаляться.
Мне стало совсем не по себе. Я быстро догнал ее и остановил, схватил  за
худую руку.
   Ее индейская физиономия была непроницаемой.
   - Как она там-спросил я.
   - Нормально, сэр. Вам бы... оставьте ее в покое, - забормотала Минни.
   - Ничего не нормально. Что она делает
   - Спит
   - Под наркотиком
   Она подняла злые вишневого цвета глаза, но тут же опустила их, ничего
не ответив.
   - Она тебя посылала за наркотиком-не отставал я, крепче сжав  ее  за-
пястье.
   - Мисс Габриэла посылала меня за... за лекарством... да, сэр.
   - Приняла и заснула
   - Да, сэр.
   - Пошли, посмотрим, - сказал я.
   Мулатка попыталась вырвать руку, но я держал крепко.
   - Оставьте меня в покое, сэр, а то закричу.
   - Сначала сходим, посмотрим, а там, может быть, оставлю, -  сказал  я
и, взяв ее за плечо другой рукой, повернул к себе.  -  Если  собираешься
кричать, то начинай.
   Идти в комнату хозяйки Минни явно не хотелось,  но  и  тащить  ее  не
пришлось. Габриэла Леггет лежала на боку и спокойно спала-одеяло на пле-
че мерно поднималось и опускалось. Маленькое бледное личико со сваливши-
мися на лоб каштановыми завитушками казалось во сне детским.
   Я отпустил Минни и вернулся к себе. Сидя в темноте, я  понял,  отчего
люди начинают грызть ногти. Просидев так около часа, если не  больше,  я
обругал себя старой бабой, снял ботинки, выбрал кресло поудобнее,  поло-
жил ноги на другое кресло, накинул на себя одеяло и заснул перед  откры-
той дверью, за которой виднелась дверь Габриэлы.
 
 
 
   2. УВЯДШИЕ ЦВЕТЫ
 
   В каком-то полусне я разомкнул веки,  решил  что  задремал  всего  на
мгновенье, сомкнул их, провалился опять в забытье, затем все-таки заста-
вил себя проснуться. Что-то было не так.
   Я с трудом открыл глаза, закрыл, открыл снова. Я понял, что  было  не
так. И при открытых и при  закрытых  глазах.  одинаково  темно.  Но  это
объяснимо: ночь темная, а окна моей комнаты  не  выходят  на  освещенную
улицу. Нет... ведь ложась, я оставил дверь открытой, и в коридоре горели
лампы. Теперь света в дверном проеме, через который виднелся вход в ком-
нату Габриэлы, не было.
   Я уже достаточно опомнился и не стал резко вскакивать. Задержав дыха-
ние, я прислушался-все тихо, только на руке тикают часы.  Поднес  светя-
щийся циферблат к глазам. семнадцать минут четвертого.  Я  спал  дольше,
чем мне показалось, а свет в коридоре, видимо, погасили.
   Голова у меня была тяжелой, во рту-помойка, тело затекло и онемело. Я
откинул одеяло и через силу встал с кресла-мышцы не слушались.  В  одних
носках я проковылял к выходу и наткнулся на дверь. Она была  закрыта.  Я
распахнул ее-свет в коридоре горел, как прежде. Воздух снаружи был  уди-
вительно свежим и чистым.
   Я обернулся назад и принюхался. В комнате стоял цветочный запах, сла-
бый, затхлый-так пахнут в закрытом помещении увядшие цветы. Ландыши, лу-
ноцветы, какие-то еще. Некоторое время я  стоял,  пытаясь  выделить  от-
дельные запахи, серьезно размышляя, не примешивается  ли  к  ним  слабый
аромат жимолости. Я смутно припомнил, что мне снились похороны.  Пытаясь
восстановить в памяти сон, я прислонился к косяку и снова задремал.
   Когда моя голова совсем  свесилась,  а  шея  заныла,  я  проснулся  и
кое-как разлепил глаза. Ноги казались чужими, деревянными. Я  стал  тупо
гадать, почему я не в постели. Есть же какая-то  причина,  только  какая
Мысли сонно ворочались в голове. Чтобы не упасть, я оперся рукой о  сте-
ну. Пальцы коснулись выключателя. Ума нажать на кнопку хватило.
   Свет резанул по глазам. Прищурившись, я  увидел  знакомую  комнату  и
вспомнил, что у меня тут дело, работа. Я отправился в ванную,  подставил
голову под холодную воду и немного пришел в себя, хотя в мозгах все  еще
была каша.
   Выключив у себя свет, я пересек коридор и  прислушался  перед  дверью
Габриэлы. Ни звука. Я открыл ее и переступил порог. Мой фонарик  осветил
пустую кровать со сбитым в ноги одеялом. Вмятина  от  ее  тела  была  на
ощупь холодной. В ванной и гардеробной-ни души.  Под  кроватью  валялись
зеленые тапочки, на спинке стула висело что-то, похожее на халат.
   Я вернулся в свою комнату за ботинками и пошел  к  главной  лестнице,
намереваясь прочесать дом  сверху  донизу.  Я  решил,  что  сперва  буду
действовать тихо, а если ничего не найду, что всего вероятнее, то подни-
му бучу-начну ломиться в двери и всех перебужу. Мне хотелось  найти  де-
вушку как можно скорее, но поскольку она исчезла уже давно, две. три ми-
нуты сейчас не играли роли: бегать сломя голову я  не  собирался,  но  и
тратить время не стал.
   Я был между третьим и вторым этажами, когда внизу что. то промелькну-
ло-уловить мне удалось только какое-то  движение  от  входных  дверей  в
глубь дома. Смотрел я в сторону лифта, а входную дверь загораживали  пе-
рила. В просветах между стойками и мелькнуло что-то.  Я  сразу  повернул
голову, но было уже поздно. Мне показалось, я заметил  чье-то  лицо,  но
так показалось бы любому на моем месте, в действительности я видел  лишь
нечто светлое.
   Когда я добрался до первого этажа, в вестибюле и коридорах было  пус-
то. Я направился в глубину здания, но тут же замер. В первый раз  с  тех
пор, как я проснулся, до  меня  донесся  посторонний  звук.  За  входной
дверью, на каменных ступеньках крыльца шаркнула подошва.
   Я подкрался к двери, распахнул ее левой рукой,  а  правую  опустил  к
пистолету.
   На верхней ступеньке крыльца стоял Эрик Коллинсон.
   - Какого дьявола вы тут делаете-мрачно спросил я.
   Возбужденно, сбиваясь, он рассказал мне целую  историю.  Насколько  я
понял, Коллинсон каждый день звонил доктору Ризу и справлялся о здоровье
Габриэлы. Сегодня, то есть уже вчера, ему не удалось застать доктора. Он
даже позвонил в два часа ночи, но ему сказали, что  доктора  еще  нет  и
никто из домашних не знает, где он и почему не пришел. После этого  ноч-
ного звонка Коллинсон поехал к Храму с надеждой увидеть меня и выяснить,
что с девушкой. Он и не собирался подходить к дому, пока не увидел,  как
я выглядываю из двери.
   - Кого вы увидели
   - Вас.
   - Когда
   - Вы выглянули всего минуту назад.
   - Вы видели не меня, - сказал я. - Что же вы все-таки видели
   - Кто-то высунулся. Я решил, что вы, и подошел. я сидел в  машине  на
углу. С Габриэлой ничего не случилось
   - Ничего, - ответил я. Расскажи я ему, что она исчезла, он бы взбеле-
нился. - Говорите потише. Значит, домашние Риза не знают, где он
   - Нет... и волнуются. Пусть себе, лишь бы Габриэла была здорова. - Он
положил руку мне на плечо. - Можно мне поглядеть на нее
   Малый он был высокий, крепкий, молодой, за Габриэлу готов в  огонь  и
воду. Я понимал-что-то случилось. Только не знал что. Помощь  мне  могла
понадобиться, так что прогонять его не стоило. С другой стороны, и расс-
казывать правду не стоило-начнет еще рвать и метать.
   - Заходите, - сказал я. - Надо осмотреть дом. Хотите сопровождать ме-
ня-прошу. Только тихо, а дальше-посмотрим.
   Коллинсон пошел с таким видом, будто  я-святой  Петр,  открывший  ему
врата рая. Я закрыл дверь и повел его через вестибюль. Кругом никого  не
было. Но недолго.
   Из-за угла появилась Габриэла Леггет. Шла она босиком. Тело прикрыва-
ла лишь желтая ночная рубашка, забрызганная чем-то темным. Обеими руками
она держала перед собой большой кинжал, почти меч. Он был красный, влаж-
ный. Красными, влажными были и ее голые руки. На одной из  щек  виднелся
кровавый мазок. Глаза были ясные, блестящие и спокойные,  лобик-гладкий,
губы решительно сжаты.
   Она подошла, глядя в мои, вероятно, обеспокоенные глаза с полной без-
мятежностью. Казалось, она ожидала меня здесь увидеть, знала, что  я  ей
попадусь.
   - Возьмите, - сказала она ровным голосом и протянула  кинжал.  -  Это
улика. Я его убила.
   - Гм, - выдавил я.
   Все еще глядя мне прямо в глаза, она добавила:
   - Вы-сыщик. Заберите меня туда, где таких вешают.
   Руками мне шевелить было легче, чем языком. Я взял у нее  окровавлен-
ный кинжал-широкий, с большим обоюдоострым лезвием и бронзовой рукояткой
в виде креста.
   Из-за моей спины выскочил Эрик Коллинсон и, раскинув  дрожащие  руки,
бормоча что-то нечленораздельное, пошел к девушке. Она со страхом отпря-
нула от него, прижалась к стенке и взмолилась:
   - Не пускайте его ко мне.
   - Габриэла! - крикнул он, протянув к ней руки.
   - Нет, нет. - Она тяжело дышала.
   Чтобы загородить девушку, я встал перед ним, уперся рукой ему в грудь
и рявкнул:
   - Угомонись!
   Оттеснив Коллинсона к другой стене коридора, я  отступил  в  сторону,
чтобы видеть сразу обоих.
   - Потерпите. Надо узнать, в чем дело, - сказал я ему и,  повернувшись
к девушке, показал на кинжал. - Что произошло
   Она уже успокоилась.
   - Пойдем, сейчас увидите, - сказала она. - Только ради Бога без  Эри-
ка.
   - Он не будет мешать, - пообещал я.
   Она хмуро кивнула и повела нас по коридору за угол, к небольшой  при-
открытой железной двери. Она вошла первой. Я за ней. За мной  Коллинсон.
В лицо нам повеял свежий ветерок. Я задрал голову и увидел на темном не-
бе тусклые звезды. Я посмотрел снова вниз, под ноги. В свете, бьющем че-
рез открытую дверь, мне удалось разглядеть, что мы шагаем по белому мра-
мору, или, скорее, по пятиугольным плитам под мрамор. Было  темно,  если
не считать света из двери.
   Неспешно ступая босыми ногами по холодным плитам, Габриэла повела нас
к какому-то серому квадратному сооружению,  неясно  маячившему  впереди.
Потом остановилась и сказала:
   - Здесь.
   Я включил фонарик. Свет заиграл, рассыпался по широкому белому  алта-
рю, отделанному хрусталем и серебром.
   На нижней из трех ступенек, лицом вверх, вытянув руки по швам,  лежал
доктор Риз.
   Казалось, он заснул. Одежда на нем была не измята,  только  пиджак  и
жилет расстегнуты. Рубашка потемнела от крови. В груди виднелись  четыре
одинаковые раны, как раз такой формы и размера, которые мог нанести этот
кинжал. Из ран уже ничего не сочилось, но когда я приложил руку ко  лбу,
он был теплым. На ступеньки и на пол натекла кровь, рядом валялось пенс-
не на черной ленточке, целое.
   Я выпрямился и направил луч фонарика девушке  в  лицо.  Она  моргала,
жмурилась, свет ей мешал, но лицо оставалось спокойным.
   - Вы убили-спросил я.
   - Нет! - завопил Коллинсон, словно только проснулся.
   - Заткнитесь, - приказал я ему и подошел к девушке поближе, чтобы  он
не смог вклиниться между нами.
   - Так вы или не вы-переспросил я.
   - А что тут странного-спокойно спросила она-. Вы же слышали, что  го-
ворила мачеха о проклятье Дейнов, о том, что было и будет со мной  и  со
всеми, с кем сведет меня судьба. Так чему удивляться-И она  показала  на
труп.
   - Чушь собачья! - сказал я, пытаясь разгадать причину ее спокойствия.
Я уже видел, как на нее действует наркотик, но здесь было что-то другое.
Знать бы, что именно. - Зачем вы его убили
   Коллинсон схватил меня за руку и повернул к себе. Он был как в горяч-
ке:
   - Что толку в разговорах! - закричал он. - Надо ее скорее увезти  от-
сюда. Тело мы спрячем или положим в такое место, где на нее никто не по-
думает. Вам лучше знать, как это делается. Я увезу ее домой.  А  вы  тут
все устроите.
   - Ну да! - сказал я. - Свалим убийство на здешних филиппинцев.  Пусть
их вместо нее повесят.
   - Правильно. Вам лучше знать, как...
   - Черта с два! - сказал я. - Ну и понятия у вас.
   Его лицо пошло пятнами.
   - Нет, мне... я не хочу, чтобы кого-то... вешали, - забормотал он.  -
Честное слово. Я о другом. Ведь можно устроить, чтобы он исчез. А я  дам
денег... Он бы мог...
   - Заткните фонтан, - зарычал я. - Только время теряем.
   - Но вы должны что-то сделать, - не отставал он. - Вас сюда прислали,
чтобы с ней ничего не случилось. Вы должны...
   - Хватит, - я вырвал у него руку и повернулся к девушке. - Кто-нибудь
при этом присутствовал
   - Никого.
   Я посветил фонариком на алтарь, на труп, на пол, на стены, но  ничего
нового не обнаружил. Стены были белые, гладкие и сплошные, если не  счи-
тать двери, через которую мы вошли, и такой же на противоположной сторо-
не. Четыре побеленные стены поднимались прямо к небу.
   Я положил кинжал рядом с телом Риза, выключил фонарик и  сказал  Кол-
линсону:
   - Надо отвести мисс Леггет в комнату.
   - Ради Бога, давайте увезем ее из этого дома, пока не поздно.
   - Хороша она будет на улице босиком и в забрызганной кровью рубашке.
   Я услышал какое-то шуршание и включил свет. Коллинсон стаскивал с се-
бя пальто.
   - Моя машина стоит на углу. Я отнесу ее на руках, - и он направился к
девушке, протягивая пальто.
   Габриэла забежала мне за спину и застонала.
   - Не давайте ему до меня дотрагиваться.
   Я хотел остановить его. Он отбил мою руку и пошел за ней. Она-от  не-
го. Я почувствовал себя чем-то вроде столба карусели, и ощущение мне  не
понравилось. Когда этот болван оказался передо мной, я саданул его  пле-
чом, так что он отлетел к углу алтаря. Я подошел поближе.
   - Хватит! - прорвало меня. - Если хотите помогать нам, то не  валяйте
дурака, делайте, что говорят, и оставьте ее в покое. Понятно
   Он выпрямился.
   - Но вы не имеете...
   - Оставьте ее в покое. Оставьте в покое меня. Еще раз влезете-получи-
те пистолетом по челюсти. Хотите получить прямо сейчас-скажите. Так как
   - Ладно, - забормотал он.
   Я повернулся к девушке, но она уже серой тенью, почти не шлепая босы-
ми ногами, летела к двери. Я бросился за ней, громыхая по плитам  ботин-
ками. Я поймал ее за талию уже в дверях. Но тут же получил удар по рукам
и отлетел к стене, приземлившись на колено. Надо мной во весь  рост  вы-
сился Коллинсон и что-то орал. Из всего потока слов мне  удалось  разоб-
рать только: "Черт вас подери".
   Я встал с колена в самом чудесном настроении. Быть сиделкой при свих-
нувшейся барышне недостаточно, вдобавок получать тычки от ее жениха. Мне
понадобились все мои актерские таланты, чтобы невозмутимо спросить  Кол-
линсона:
   - Ну зачем вы так
   Я подошел к стоявшей в дверях девушке:
   - Пошли к вам в комнату.
   - Только без Эрика, - потребовала она.
   - Больше он не будет мешать, - снова пообещал я, надеясь, что на этот
раз не ошибусь. - Пошли.
   Она поколебалась, затем переступила порог. Коллинсон,  с  застенчивым
видом и одновременно свирепым, а в целом очень недовольным лицом,  вышел
вслед за мной. Я прикрыл дверь и спросил Габриэлу, есть ли у нее ключ.
   - Нет, - ответила она, будто вообще не знала о существовании ключей.
   В лифте она все время пряталась от жениха за моей спиной,  если,  ко-
нечно, он еще состоял у нее в женихах. Сам Коллинсон напряженно  смотрел
в сторону. Я же вглядывался в лицо девушки, пытаясь понять, вернулся  ли
к ней после потрясения разум или наоборот. Первое предположение казалось
вернее, но в душе я ему не доверял. По дороге нам никто  не  попался.  Я
включил в комнате свет. Закрыв дверь, я  прислонился  спиной  к  косяку.
Коллинсон повесил пальто на стул, положил шляпу и замер, скрестив руки и
не спуская глаз с Габриэлы. Она села на кровать и уставилась мне в ноги.
   - Расскажите, что случилось, - приказал я.
   Она подняла на меня глаза и сказала:
   - Мне хочется спать.
   Вопрос о ее здравомыслии-для меня во всяком случае. был решен: нормой
тут и не пахло. Но сейчас меня тревожило другое. Комната. С тех пор  как
я ушел, в ней что-то изменилось. Я закрыл глаза, попытался  представить,
как она выглядела раньше, открыл глаза снова.
   - Можно мне лечь-спросила Габриэла.
   Я решил, что ее вопрос подождет, и стал внимательно осматривать  ком-
нату, предмет за предметом. Пальто и шляпа  Коллинсона  на  стуле-больше
ничего нового обнаружить не удалось. Все вроде бы нормально, но сам стул
почему-то не давал мне покоя. Я подошел и поднял пальто.  Под  ним  было
пусто. Раньше здесь висело нечто похожее на зеленый халат, а теперь было
пусто. Халата я нигде в комнате не заметил и даже не стал  искать-безна-
дежно. Зеленые тапочки все еще валялись под кроватью.
   - Не сейчас, - ответил я девушке. - Подите в ванную, смойте  кровь  и
оденьтесь. Одежду захватите туда с собой. Ночную рубашку отдайте Коллин-
сону. - Я повернулся к нему. - Спрячьте ее в карман и не  вынимайте.  Из
комнаты не выходить и никого не пускать. Я скоро приду. Пистолет  у  вас
есть
   - Нет, - сказал он. - Но я...
   Девушка перебила его:
   - Не оставляйте нас одних. Я не хочу. Я уже  убила  одного  человека.
Вам что, мало
   Говорила она горячо, но не возбужденно, и довольно рассудительно.
   - Мне нужно ненадолго уйти,  -  сказал  я,  -  одной  вам  оставаться
нельзя. И кончен разговор.
   - А вы понимаете, что делаете-Голосок у нее был тоненький, усталый. -
Вряд ли. Иначе бы не оставляли меня с ним. - Она подняла лицо, и я  ско-
рее прочел по губам, чем услышал: "Только не с Эриком. Пусть он уйдет".
   Я от нее совсем одурел: еще немного, и мне придется лечь  в  соседнюю
палату. Меня так и подмывало уступить ей, но я ткнул пальцем в ванную  и
сказал:
   - Можете не вылезать оттуда, пока я не приду. Но он побудет здесь.
   Она с безнадежностью кивнула и направилась в гардеробную.  Когда  она
шла в ванную с одеждой в руках, на глазах у нее блестели слезы.