лось броситься пони на шею, обнять, прижаться и заплакать.
   Она пришла домой и заплакала-таки. От  жалости  к  себе.  "Почему  он  не
понимает, что я хочу быть с ним? Он не чувствует моего влечения..." Ирка еще
больше расплакалась, посмотрев "Балладу о солдате". "И куда делось все это в
людях? Неужели люди так относились друг  к  другу?  Он,  конечно,  не  хочет
близких отношений  из-за  деловых...  За  эти  шесть  месяцев  столько  было
впечатлений! Абу-Даби  и  эта  немыслимая  ярмарка  оружия.  Парижский  клуб
"Квин". Московский "Кантри-клаб", новая квартира... Но, вообще-то,  все  это
ерунда и не идет ни в какие сравнения с чувствами, которые были на  море,  в
Крыму, когда мы остались одни на пляже. Владу этого не хочется.  Я  не  виню
Маринку, но если бы ее не было, мне было бы легче приучить  его  к  себе,  к
тому, что я всегда есть, рядом, с ним..."  Ирка  разглядывала  фотографии  с
Крыма и автоматически как-то стала вырезать из них Маринку.

   Они обманули Ирину.
   Каждый, конечно, по-своему объяснял этот обман. "Устроим ей  сюрприз!"  -
Влад. Они прилетели в Париж как раз  в  день  доставки  мебели  в  квартиру.
Консьерж - молодой тип  гомосексуальной  внешности  -  педантично  занимался
приемом спального гарнитура, когда  они  подъехали  к  дому  на  улице  Поль
Барюэль. Ничего сногсшибательного они не купили. Правда, в магазине, где они
заказывали спальню, им встретилась Марианна Вертинская  и  Макс  Шостакович.
Марианна заказала себе такую же. "Стоять они, слава  богу,  будут  в  разных
странах!" - засмеялась тогда Маринка, подумав, что от русских теперь  никуда
не  деться  в  мире.  Поставленная  в  комнатах,  мебель  смотрелась  лучше.
Собственно, это можно  было  сказать  обо  всем:  как  и  на  складе  мебель
терялась, так и в толпе человек обезличивался. За редким  исключением.  Надо
было быть исключением.
   Консьерж унес упаковочный пластик  и  чаевые.  Маринка  распаковала  свой
чемодан,  повесив  в  шкаф  несколько  платьев  для  вечера  -  у  них  были
пригласительные  на  юбилейный  фестиваль  в  Канн.  Влад  обзавелся   белым
смокингом. Еще Маринка привезла шикарный письменный набор,  приобретенный  в
антикварной лавке. Серебряное пресс-папье, чернильница, нож для резки бумаги
- изысканные и утонченные,  она  оставила  их  в  спальне  из-за  отсутствия
письменного стола в кабинете. Хотя факс был уже подключен. Они отправились в
магазин закупить "вкуснятины" к приезду Ирины. "Мы можем  сегодня  поужинать
здесь", - предложила Маринка.  Кухня  была  полностью  оснащена,  вплоть  до
колечек для салфеток!
   Трехкомнатная квартира была оформлена на Влада и  Ирину.  Таким  образом,
они оба могли претендовать на французские документы.  Конечно,  Влад  вложил
основную часть денег. Но  и  между  собой  троими  они  оформили  договор  в
присутствии адвоката, дающий им равные права на квартиру. Впрочем, в  России
такая "бумажка" могла ничего не значить, даже если  оригинал  и  хранился  у
адвоката. Что такое адвокат, если членов Госдумы  запросто  -  за  небольшую
сумму! - могли убрать...
   Они  накупили  несметное  количество  еды,  часть  которой  должны   были
доставить на следующий день. К  приезду  Ирины.  Когда  они  легли  в  новую
постель, Маринка была здорово поддатой. Она выдула полбутыли  Мартини,  пила
вино, шампанское... "У тебя не болит голова от всей  этой  мешанины?  Может,
тебе лучше поспать?" - сказал Влад, когда Маринка закинула на его  пах  свою
горячую  ляжку.  "Самым  лучшим  снотворным  для  меня  будет  хороший  секс
вдвоем..." - она уже лежала на нем, целуя, посасывая его  проколотую  мочку,
упираясь своим животом в его, приподнимаясь и снова опускаясь. Елозя по нему
до тех пор, пока не смогла воссесть на нем, "надев" себя на его твердость  с
неким  победоносным  видом.  Но  тут   же   ей   расхотелось   играть   роль
победительницы и наездницы и хотелось, чтобы он ее любил, хоть чуточку. И  в
то же время, чтобы он выебал ее по-простому,  но  со  всей  силой.  Она  все
терлась об него, пытаясь перевернуть, чтобы он был на ней, но Влад,  видимо,
не понимал, не чувствовал ее. "Ах, как бы нам Ирочка  сейчас  помогла..."  -
сказал он.  Маринка  обмякла  и  легла  на  него,  отвернувшись,  уперевшись
взглядом в письменные принадлежности, поблескивающие рядом,  на  тумбочке  у
постели. "Завтра будет лучше. Завтра..." Она не дала договорить ему, схватив
серебряный нож и не глядя ткнув им куда-то в его тело. И завопив  от  ужаса,
стала наносить без разбору удары по Владу. Он не успел  отвернуться,  и  нож
вонзился ему в горло, он только  прохрипел:  "Сука...  квартира...  из-за...
квартиры..." Маринка, как безумная, еще несколько раз ударила его ножом,  он
не сопротивлялся уже, и она стала выть: "Ты ничего не понял... ты не  понял!
Мне ты, ты был нужен, мне, мне, мне, я с тобой, вместе..." У  нее  в  голове
творился хаос из картинок с Шэрон  Стоун,  зимнего  загорода,  когда  они  с
Владом упали в  снег  и  лежали  долго,  из  каких-то  колющих  предметов  в
антикварной лавке, из скул Влада, которые  она  целовала  и  потом  щекотала
ресницами, близко-близко прижавшись к нему лицом. Она провела руками в крови
по лицу и по всему своему телу: "Ты не понял..."

   Ирке не обменяли ее билет. Она плюнула и потратила  семьсот  долларов  на
первый же самолет в Париж. "Я там все  приготовлю  к  приезду  Влада.  Может
быть, Маринка появится только в конце недели..." - думала она, сидя в салоне
бизнес-класса, попивая шампанское. По телефону секретарша  Маринки  сказала,
что та уехала на несколько дней в Киев.
   Она открывала дверь в квартиру на улице Поль Барюэль, как неправильно она
произносила. В полосатом а-ля  гулаговском,  по  словам  Влада,  костюмчике.
"Может, мы сможем побыть здесь вдвоем с ним. В нашей квартире..."
   В прихожей горел свет, и в конце коридора стояла голая, кроваво-полосатая
Маринка.
   1997 г.
   НАШИ МУРКИ
   Речь держала баба,
   Звали ее Мурка,
   Хитрая и смелая была,
   Даже злые урки,
   И те боялись Мурки,
   Воровскую жизнь она вела...
   Долгое время в хит-парадах страны на первом  месте  стояла  песня  певицы
"всех времен и одного народа" (А.Б. Пугачева) "Настоящий  полковник".  Таким
образом отдавалось предпочтение мужчинам в погонах.  Удивительно,  но  очень
по-русски - сначала "распяли" (армию), а потом  сожалеют  и  мечтают.  Можно
даже сказать - истинно  по-христиански!  Продолжая  логическое  рассуждение,
следует, что опрашиваемые отождествляют себя с  образом  женщины,  сыгранной
(?) А. Пугачевой в клипе к песне, то есть с провинциальной буфетчицей.
   Да, самый популярный тип женщин у нас -  мать-бандерша!  Это  Пугачева  и
Лариса Долина, конечно же, Татьяна Маркова и  Ирина  Аллегрова.  Почти  Люба
Успенская, а лет через пять, когда будут кило на десять  потяжелее,  -  Вика
Цыганова и Маша Распутина. Удивительно однообразные, все они  принадлежат  к
типу мясистых крашеных одесситок лет сорока (даже если  им  много  меньше!),
мелкобуржуазных  мещанок.  Наконец-то  дорвавшихся   до   "возможностей"   и
напяливающих на себя все  возможное  и  нет  для  постоянного  подтверждения
своего "Я", для фиксации  своего  присутствия  в  мире  за  счет  несметного
количества блестящей мишуры-бижутерии, декольте и бюстьеров, неохватных  лях
в лайкре. Ту же Эдиту Пьеху, участницу балов мэра  Санкт-Петербурга,  нельзя
поместить в эту группу: она скорее подходит к типу  сумасшедших,  впавших  в
детство, старушек: мини-платьица,  курчашечки,  широко  раскрытые,  якобы  в
удивлении на непознанный еще мир, глаза и т.д.
   Лет  пятнадцать  назад  А.  Пугачева  в  роли  "юродивой",   "страдающего
художника" не очень выдавала в себе этот тип. Как и Л.  Долина,  когда  была
просто невыразимо толстой, но оригинальной (для СССР) джаз-певицей с широким
диапазоном голоса. Теперь же все они похудели (насколько это вообще возможно
для такого типа женщин), приняли, по  их  мнению,  цивилизованный  вид...  и
стали наконец-то тем, кем  и  являются  на  самом  деле.  Торговки  рыбой  с
Привоза. Им не хватает только  золотых  фикс,  а  так  Одесса-мама  в  своем
"лучшем" проявлении. (Тем более что и Долина, и Аллегрова из Одессы таки!) С
Одессой мы повязаны по рукам и ногам! Вся страна  "от  Москвы  до  самых  до
окраин" питается исключительно одесским юмором (Жванецкий). Это как если  бы
Америка смеялась только над шутками из Бронкса или Бруклина!
   Наши "дивы" - это все орущие певицы. Берущие глоткой, так сказать.  Песни
их так и построены - пропеть куплет и проорать припев раза три. А коду  -  с
модуляцией,  чтобы  пошире  пасть  раскрыть,  то  есть  принять   эту   позу
повелевающей, орущей бандерши. Можно их сравнить с Мэй  Вест,  в  ухудшенном
варианте. В чем-то с Долли Партон и даже с этими специфически  американскими
негритятками, "биг мама". Эдакие мамы-патронши - в перьях,  крашеные,  ну  и
орущие! Насилующие неоперившегося молодого человека. С такими, кстати, юноши
сами любят терять невинность. Такие не ляпнут: "Чего это у тебя не  стоит?!"
Наоборот, погладят по головке и по ... успокоив. А самим им  часто  нравятся
юноши типа пассивных гомосексуалов.
   Их песни, несмотря на всю внешнюю агрессию,  напичканы  набором  дешевой,
"буфетной" романтики, до вульгарности и пошлости примитивны и наивны. В  них
всегда задействован местный климат - "Снегопад",  холодный,  как  "Айсберг",
"Озеро" надежды, желтые листья и дожди  сыпятся  градом.  Символы  декаданса
грубо смешаны с современной лексикой. Музыка к их песням  наперед  известна.
Все эти мелодии может  продолжить  любой  советский  человек,  так  как  они
"знакомы" ему с детства по подворотням. В кавычках только потому, что,  даже
если и не знакомы, их легко угадать, предвидеть,  "услышать".  И  они,  наши
"дивы", широко разевают свои пасти, зажав в руках фаллосы-микрофоны, с таким
видом, будто поют "Реквием". На самом деле в большинстве случаев они даже не
поют, потому что используют фонограмму! То есть обманывают зрителя!!!
   Как действует такой тип женщины, постоянно мелькающий на  экране  ТВ,  на
мужчину? Сначала, видимо, восторгает - вот это баба, думает он.  И  главное,
своя в доску, хоть и на сцене! Вон, посадила к себе на ляху лейтенанта,  а?!
(И. Аллегрова). С другой стороны,  если  вспомнить  вид  наших  мужчин,  так
сказать  среднестатистических  обывателей   с   авоськами   или   картонными
дипломатами, задохликов в сандалиях  образца  пятидесятых  годов,  то  такая
"баба" не  может  не  пугать.  Мужичонка  должен  ощущать  себя  подавленно,
импотентно, желая убежать от греха подальше, пока  она  его  не  задавила  в
своих "патронских" объятиях. Такие женщины всегда амазонки, всегда  наверху.
Управляют, погоняют, говорят, что и как делать. Вполне возможно, что и  сами
они устают от такой роли. Но гены, натура сильнее!  Тетки,  иначе  их  и  не
назовешь!  Гауляйтерши!  Интересно,  что  управляют  они  не   исключительно
еврейской диаспорой. Их очень любят самые что  ни  на  есть  русские  тетки.
Видимо, из восторга перед их наглостью:  "Гляди-ка,  моего  почти  возраста,
крашеная, коротышка, жопа на метр от земли, а вон чего делает!"  Потому  что
русская тетка может позволить себе такое поведение разве что  в  очереди.  К
такой  мужчина  не  придет  с  возгласом  вожделения:  "Мария,   дай!"   (В.
Маяковский) Эти Марии-Мурки сами берут!
   Да, Мурки - именно о них поется в блатной песенке про "бабу", то есть уже
ни про девушку, ни про женщину - общественные люди.  Полон  дом  их  гостей,
яств и питья. Проходной двор, короче,  с  вечно  трезвонящим  телефоном  (из
книги И.  Резника  о  Пугачевой).  И  так  и  должно  быть  у  таких  типов.
Бесконечные компании дают им возможность экстравертировать свою "власть".  В
одиночестве они почти не находятся. Потому что наедине с самой  собой  такой
быть невозможно. У Пугачевой, пишет Резник в книге, сложная  натура.  Может,
эта "сложность" за-ключается  в  том,  что  ей  иногда  стыдно,  потому  что
существует зафиксированный на  кинопленке  образ  "женщины,  которая  поет".
Двадцать  лет,  конечно,  срок  немалый.  Но  вот   Барбара   Стрейзанд   из
двадцатилетней давности "Смешной девчонки" стала взрослой  женщиной,  поющей
сложные песни. Наша "бунтующая" Алла "устала" и стала  престарелым  клоуном.
Даже не верится, что она еще пела сонеты Шекспира, Цветаеву!  И  получается,
что бунт был направлен  исключительно  на  приобретение  неких  материальных
ценностей, а так как они добыты, то  чего  же  бунтовать?!  Ирина  Аллегрова
помимо  матери-бандерши,  Мурки,  исполняет   роль   спасительницы,   и   не
кого-нибудь, а Христа! Распутина и Цыганова записали  себя  в  матери  всего
Отечества и Казачества заодно. Татьяна Маркова сама себе мать и режиссер!  И
песни сочиняет, и костюмы шьет, и себя же продюсирует. Успенская ни  во  что
не ставит заслуги того же И. Резника, писавшего для ее "хитов" тексты: "Да я
ему рассказала все,  о  чем  хочу  спеть,  так  что  ему  надо  было  просто
срифмовать!" (из телепередачи "Акулы пера"). В  этом,  кстати,  невольном  и
наивном признании таится наверняка одна  из  причин  сегодняшней  деградации
репертуара российских "див".
   Неограниченные возможности  и  снятие  так  называемой  цензуры  обнажили
истинное лицо - то, на что  действительно  способны,  то,  к  чему  воистину
стремятся. Ведь если авторы и на самом деле пишут песни под звезд,  для  уже
существующих "див", то  они  волей-неволей  согласуют  свои  произведения  с
данными особами. Если к  этому  прибавить,  что  половина,  если  не  больше
местных продюсеров, спонсоров, директоров рекорд-компаний и фирм  грамзаписи
неизвестно откуда появились  и  чем  вчера  занимались,  то  и  неудивителен
уровень сегодняшней, как ее называют, "попсы"!
   Интересно, что этот тип  бандерши,  Мурки  встречается  не  только  среди
женщин. Взять того же Жириновского! Это Пугачева и  Аллегрова,  Распутина  и
Успенская  с  Цыгановой   и   ее   "водкой   да   селедкой".   "Кабриолет...
суженый-ряженый... страна Россия и озеро надежды..." - весь этот набор очень
напоминает выдержки из какой-нибудь речи В.В. Жириновского. Ведь  и  у  него
тоже - пошлая сказка, буфетная романтика: кабриолет-лимузин, "суженый" - это
он сам для страны России, ну и озеро (уменьшенный Индийский океан). Сегодня,
правда,  еще  один  "суженый"  зарегистрирован  -  Брынцалов,  который  тоже
подходит к типу Мурки. Вообще уголовщина, ГУЛАГ, нары и параша - ну а там  и
Мурка рядом! - слышны в местной звуковой ауре, как только  вы  прибываете  в
Россию. Вокзалы Москвы с их несметными "музыкальными" киосками исторгают  из
себя весь набор "лесоповала" в исполнении заслуженных российских Мурок.
   1995 г.

   P.S. Когда я впервые увидела Пугачеву в ее домашней обстановке (приехав к
ней на ее же лимузине), была ошарашена. Маленькая, хрупкая женщина  с  очень
узкой ладошкой. Холодненькой. Она села в большое  кресло  рядом  с  огромным
роялем, захламленным бог знает чем, села,  сдвинув,  сжав  коленки  (не  как
учили "О"* секс-учителя - всегда сидеть с чуть раздвинутыми ногами), и ручки
на них положила. Школьница. И стеснялась. А мы с Серегой,  верзилы  во  всем
черном, громкие, особенно я, конечно, громкая,  разбросали  свои  одежды  по
полу. Прямо короли! То есть это она так сделала, став маленькой. Растерянной
и стеснительной. Уметь надо... Но в дальнейшем я все-таки  видела,  что  она
может быть очень искренней и деликатной. Она действительно с жаром  пыталась
как-то  сдвинуть  с  мертвой  (относительно!)  точки  мою   муздеятельность.
Ненаигранно вдохновлялась образами из моих песен, даже  стыдливо  предлагала
варианты сцен-костюмов, саму сценографию...
   Я никогда не понимала этого телячьего восторга перед тем, что  вот  ведь,
теперь у нас (в России) за свои деньги можно  выпускать  книжки,  пластинки,
черта в ступе. Для меня это равносильно тому, что вас никто не хочет! И Алла
нашла фирму, и мы  выпустили  нашу  безумную  пластинку-СD...  Фирма  только
оказалась не на высоте, к сожалению. Помню ее фразу:  "Ну  почему  ты  такая
невезучая, Наташка!" Да не я,  а  страна  у  нас  какая-то  развязная  девка
(впрочем, смотрю в зеркало).
   Одна тетенька в какой-то газете, давая оценку российским "дивам" ("Другой
Пугачевой у нас не будет" - так вроде называлась статья),  поместив  меня  в
десятку лучших, не забыла  добавить,  что  вот-де,  была  уже  одна  певица,
которую Пугачева взяла под свое крылышко (Агузарова), и сами,  мол,  знаете,
что с ней сталось... Неуместное сравнение. Я была, есть и буду. Потому  что,
выражаясь словами самой Пугачевой: "Ты  даже  когда  просто  стоишь,  что-то
делаешь!"
   1999 г.
   СУЧКИ С СУМОЧКАМИ
   Точно знаю, что многим,  и  даже  родственникам  "див",  понравилось  мое
определение звезд эстрады - Мурки, бандерши, тетки. И даже если некоторые из
них и пытаются заделаться под кого-то другого (Долина, например),  Привоз  и
вообще базар все равно на лицо (на лице!).
   Но в нашем шоу-биз не только тетки! Некая певица Клементия  выпустила  на
фирме "ЗеКо" альбом "Сделай мне секс". Ох, Клементюшка, тебе из  чего  -  из
резины, из пластика или все-таки наш, русский, чугунный? Чтобы никакой  Лука
Мудищев не был страшен.
   Вот таких "клементий" можно отнести к разряду  "сучек  с  сумочками"  (из
песни А. Хвостенко), к похотливым дурочкам-динамщицам. В их  видеоклипах  (у
Клементии наверняка уже несколько заготовлено, на  деньги  "Луки  Мудищева")
никакого секса - ни сделанного, ни делания его!  Динамо!  И  сплошная  мода.
Причем не самая оригинальная. Что у Салтыковой, что у Ветлицкой.
   Единственный раз Н. Ветлицкая показала свои ягодицы с темной промежностью
в клипе к песне "Плэйбой". Не буду вдаваться в анализ... песни, а  расскажу,
как  ее  интерпретируют   поклонники   Наташи,   так   называемые   фашисты.
Оказывается, они любят Ветлицкую  именно  за  эту  песенку  и  расстреливать
поэтому не будут, когда к власти придут (потому  что  расстреляют,  конечно,
всех!). Но вовсе не из-за ягодиц! А потому что в песне "Плэйбой" поется  про
"белокурого ангела" - то есть про арийца! И  поэтому  Ветлицкая  "наша",  то
есть фашистов! От такого премудрого "прочитывания"  текста,  "чтения"  между
строк, мозгами можно двинуться.
   Скромная "сучка с  сумочкой"  Овсиенко  за  вы-ступление  в  Чечне  хочет
нескромную сумму чуть  ли  не  в  десять  тысяч  долларов.  И  ведь  заранее
известно, что ничего не покажет солдатикам!
   А про "сучку с сумочкой" Гулькину нагло заявляют - не фанерная!  Как  раз
группа "Ласковый май",  группа  "Мираж",  откуда  и  Гулькина  появилась,  и
Салтыкова, и были законодателями фанеры.  Гулькина  собирается  напялить  на
себя модели Кати Леонович. Зачем? Ведь заведомо ясно - экстремистских  песен
Гулькиной не петь. А модельер Леонович - экстремист.
   Надевают на себя что-то вроде Готье, ну чтобы как Мадонна. Ни  сексапила,
пусть и деланного, от Мадонны ни у кого нет, ни стеба Жан-Поля  Готье  никто
не понимает. Эти его "волосатые" сумочки а-ля  Ирландия,  которые  прямо  на
лобок (не на лобик!) надо вешать, эти его  бюстьеры  с  острыми,  как  пики,
грудями или "хасидские" одежды, из-за которых хасиды Бруклина  уже  выражали
протесты, - это же все стебалово, уж Готье-то известный любитель  фарса.  Но
наши "сучки с сумочками" в это никогда не врубятся, потому что у них мозги в
сумках!
   Дорогая "сумка" у "сучки" Лады Дэнс. Но ее тем  не  менее  не  берут  для
рекламы косметики, хотя она усердно ее "рекламирует" в клипе к песне "С днем
рождения". Ни один нервик на лице не дрогнет, косметика в полной сохранности
остается. Либо это "долгоиграющая", остающаяся "навсегда" косметика! С такой
"сучкой" проснешься ночью - испугаешься. Вечная косметика!
   Вот она спела с оркестром Лундстрема. Если  кто  смотрел  по  телику,  то
помнит эту  чудовищную  надпись  в  правом  верхнем  углу  -  "живой  звук".