лики я и договорилась  встретиться  с  Васей.
Имя, по-моему, не совсем соответствовало тому, как он, да  еще  и  его  жена
были одеты - в панковые кожаные куртки! Вот тебе и "Вася".
   Василий Бояринцев привез  письмо  из  Москвы.  От  Марочкина.  Людям,  не
связанным с рок-музыкой, эти имена, конечно, ничего не скажут. В двух словах
- Марочкин это... ну, с  одной  стороны,  музыкальный  критик,  с  другой  -
организатор всяких рок-действ,  издатель  журнала  "Русский  рок",  один  из
затейщиков  московского  клуба  "Секстон",  что  был  на  Первом  Балтийском
проезде... знающий всех! А Бояринцев, ну, он тоже всех знает. В музыке.  Это
люди, как пишут в приличных изданиях, средних лет. То есть им под  сорок,  и
это не сопливые ободранные шкеты/рокеры. И что потрясающе,  забегая  вперед,
скажу: это люди, которые слушают музыку. То есть специально садятся в кресло
и слушают.  Что  сегодня  редко.  Музыка  в  основном  служит  фоном.  А  уж
песенки-то!
   И вот 1993 год, бегу я под моросящим дождичком в клешах  и  на  платформе
70-х. Очень люблю те времена, а тут как раз вернулись в  моду.  Вручает  мне
Вася конверт,  и  я  быстро-быстро  прочитываю  и...  сникаю.  Сообщает  мне
Марочкин, что ребята-музыканты из группы "Ультра", так полюбившие мои  песни
и мое их исполнение... хотят деньжат.  И  не  просто,  а  по  150  баксов  -
американских - за каждую. "А где ж их взять?.." -  как  поется  в  известной
песне Галича про сырок и ливерную. Я и то и другое могу себе  позволить,  но
платить за свой талант, сама... как-то странновато мне кажется.
   Сегодняшняя российская действительность до такой степени  всех  скурвила,
что и не верится - неужели это те самые русские мальчики-девочки, тети-дяди,
с которыми я прожила до семнадцати лет? Те  самые,  у  которых  можно  было,
прибежав в полночь, без звонка, одолжить червонец (ну, сегодня это  тыща)...
те самые, что собирались, ехали куда-то в глухомань, лишь бы играть  музыку,
за просто так, за любовь к ней... те самые, что в  складчину  покупали  диск
"Лед Зеппелин"... только  бы  услышать,  послушать,  и  какая  разница,  кто
сколько дал... У меня песенка есть на английском, в которой  так  и  поется:
"Было время - мы были такими легкими на подъем! Было время - мы были  такими
свободными, не зная об этом! Было время - стоило позвонить и  сказать:  "Там
музыка!" Было время!  Было  время!  Было  время!..  ...Мы  прожили  его,  не
понимая!" Ну, теперь-то все понимают -  стулья  утром,  деньги  вечером,  но
деньги вперед! или как там?..
   "Вася, вы умеете рисовать фигу?" -  спрашиваю  я  у  Василия  Бояринцева.
Пошли мы в кафе, и Вася нарисовал мне здоровенную дулю, и между  ней  и  ста
пятьюдесятью  долларами  я  поставила  знак  равенства.  Написала  печальную
приписку Марочкину и отдала конвертик Васе.
   Я против халявы, против дармовой работы, но сегодняшняя  Россия  строится
на идеологии рвачей. Уголовного кодекса. Почти все, от мала до велика, ведут
себя по принципу: прибежал, сделал куп, и плевать, что завтра. Урвать сейчас
и немедля!
   Так называемый "стилист", он, конечно, главнее, чем актриса,  которую  он
стилизует... или что он там делает?! Да на кой же хрен его стиль, если он на
чучеле?! Важно ведь, на ком стиль-то! Но деньги, конечно, в  первую  очередь
ему, стилисту! Ему, обеспечивающему  транспорт,  перевозящий  актрису!  Ему,
освещающему ее! Либо озвучивающему ее!  А  артистка  потерпит...  Как  любят
повторять строители сегодняшней уркоганной России, "в  цивилизованном  мире"
все наоборот! Дизайнер Жан-Поль Готье за  счастье  считает  предложить  свои
наряды Мадонне. А уж если она их возьмет, примет... тут вообще!  Неизвестный
какой-нибудь западный дизайнер-стилист ночью не заснет, зная, что его модели
завтра покажут по теле, на певце они будут в течение трех минут! И  в  конце
передачи, со скоростью сто км в минуту, имя дизайнера пробежит в  титрах.  А
российский дизайнер будет в неизвестности пухнуть, но деньги все-таки вперед
требовать, вместо того чтобы зарабатывать себе на имя,  которое  и  принесет
действительный  заработок!  Пенcиoнер-шoфep  -   "ox-ox-ox,   тяжела   жизнь
нынче..." - ни за что не согласится снизить ставку свою... ну  и  останется,
кретин, вообще без нее! вместо того  чтобы  хоть  половину  заработать,  раз
тяжела жизнь! Была б я миллионером, я бы ему тройную ставку заплатила,  была
б я Мадонной, лепила бы свои пластинки, как блины... но...
   Вообще, я не в претензии к музыкантам. Сами они  поставлены  в  положение
"собак нерезанных", слишком их много развелось, а на сцене все одни и те же,
незаменимые, несменные, на века!
   Кстати, Вася оказался одним из тех,  про  кого  я  пела  "Было  время"  -
угостил меня кофе! В Париже! И предложил  к  тому  же  поговорить  со  своей
подшефной как бы группой "Х.З.". У меня это буквенное  сочетание  вызвало  в
голове  ассоциации  с  какими-то  хозяйственниками,  хозрасчетами,  даже   с
"хасбулатовым"! и хозяином, в уголовном смысле. А когда я узнала, что это на
самом деле значит - вот загвоздка, как это написать? В  смысле  загвоздки-то
как раз и верно: забивают они, но не гвозди, а...  Ну  и  представила  я  их
эдакими жутчайшими типами с фиксами, финками и чер-те чем еще...
   Опять началось ожидание.  Я-то  уже  намылилась  в  Москву,  к  "Ультре",
творить "белый террор"... А в Москве начался  террор  трикулерный!  Звоню  я
Васе, а он говорит, что "из окна идет дымок"... похабная шуточка, но...  Тем
более  что  живет  Вася  недалеко  от  окруженных  к  тому  времени  колючей
проволокой депутатов, ну и действительно, видит уже дым. А ко мне  в  Париже
прибегает очумевший русский художник Игорь Андреев,  по  прозвищу  Рыжий,  -
вопит, кричит, руками машет... Ну и  я  сажусь  писать  письма  протеста.  В
Европейский парламент и к  мировой  общественности.  Что  ж  вы,  суки,  все
молчите?!  Где  же  ваша  совесть,  мол,  и  трепетное  отношение  к  правам
человека?! В общем, ясно, где  она  у  них...  "Было  время"  -  по  времени
действительно приходится на семидесятые, - стоило одному диссиденту  пальчик
порезать, вой стоял на весь мир! Но теперь  мы  живем  в  мире  "политически
корректном", т.е. защищаем только тех,  чье  личико  нам  нравится.  А  лицо
человека, как сказал Чехов... Я вот только думаю, чем же так  привлекательно
"личико" Б.Н. Ельцина, тем более что глаз, отражения души  человеческой,  на
нем  не  видать.  А  ведь  любят  его  женщины!   Правда,   все   больше   в
постклимактерическом возрасте, как заметил А. Дугин. Эх, Фрейд  бы  объяснил
эти фаллические ассоциации... Но мне не до фаллосов было - необходимое число
подписей лиц общеизвестных под письмами раздобыть бы! Они ж все в ссоре!
   С утра до ночи я занималась тем, что зачитывала по телефону  текст  писем
протеста. И мирила Розанову с Максимовым, Максимова с Егидесом, Синявского с
Максимовым... Они ж известны! Можно было бы и Ростроповичу  позвонить,  тоже
известен, но  Максимов  сказал,  что  язык  того  уже  находится  в  желудке
Ельцина... Известно, через  какое  место  он  туда  попал!  "По-пала"  я  на
телефонный счет, долго уговаривая Зиновьева в Германии.
   Нигде наши письма не напечатали.  Кроме  "Правды"  в  последний  день  ее
существования.   Да   предатель   знаменитый,   Алик   Гинзбург,   переврав,
процитировал кусочек! В своей мерзкой газетенке, наговорив мне, правда, кучу
прелестных комплиментов. Вот же хамелеонище!
   Радио не выключала, теле тоже  нет.  Третьего  октября  увидела  приятеля
своего, друга моего мужа, - несут раненым. Ну,  значит,  и  супруг  мой  там
где-то, может, уже... Плачу, бегаю от телефона к приемнику, к экрану,  опять
к телефону. "Самые медиатизированные события", как сообщило Си-эн-эн,  самое
большое  количество  погибших  журналистов.  И  как  раз  фотографа,  Сычева
Володьку, привезли раненым в Париж. А летевший с ним  телеоператор  прямо  в
самолете помер. А  потом  начались  известные  вам  дни  посадок,  подполья,
неизвестности, запретов... Увидела Ваську, сына Проханова, по теле -  живой,
разговаривает с военными печально, что ж вы, мол...

   Солдаты всегда спиной к своему народу,
   А те, кто к нему лицом, те уроды
   Либо наемные мальчики фортуны,
   Либо менты с дубинами-дурами,
   А солдаты всегда спиной к народу,
   И когда они возвращаются, их обнимают за спины,
   А ночью в них тихо плачут, чтоб не будить солдат любимых.

   Встреча с "X.З." в Москве состоялась в квартире Василия, под завывания их
невероятного пса, запертого на  время  встречи,  под  всевозможные  возгласы
главного  "хэзэшника"  Бегемота.  Тогда  -  красивенького  Игоря.  Я   сразу
представила, как хорошо можно будет его загримировать и  снимать  в  будущем
клипе: крупным планом на  апельсинах,  символизирующих  Абхазию,  в  которой
"умереть - красиво", как поется  в  моей  песне.  Потом  прибежал  Марочкин,
рассовавший  своих  деток  по  родственникам...  и  первая  репетиция   была
назначена!
   Всеобщее  обывательское  представление  о   том,   что   люди,   играющие
рок-н-ролл, - это такие кошмарные оторвы либо телевизионные стебари,  совсем
не подходит к группе "X.З.". Может, они и оторвут чего-нибудь и  постебаться
могут, но на вид  это  такие  приличные  мальчики,  что  задаешься  невольно
вопросом: "Слушай, а ты, это, на электрогитаре-то  могёшь?"  Оказалось,  что
они еще как могут! Главный Бегемот, он просто всем объявил: "В  общем,  вот,
играйте-сочиняйте!" И они стали! И играть, и сочинять всевозможные обработки
моим песням.
   Там было два Леши, оба в очках. Один не пьет, другой не курит. А  Володя,
со зловещим прозвищем Карабас, он был похож на звеньевого  из  пионерлагеря!
Но зато как он "крутил" ручки! Леша,  который  не  пьет,  оказался  дотошным
перфекционистом: "Не дотянула тут нотку-то... Да, вот!" Я оказалась  к  тому
же шепелявой! Хотя, если учесть, что в сегодняшнем  придворном  мире  каждый
третий кандидат в депутаты и теледиктор был обделен в детстве заботой...  не
водили их к логопеду мамы!.. "Клара у Карла украла кораллы!" -  вот  на  что
надо проверять кандидатов... Так что мой  дефект  речи  еще  простителен.  А
второй  Леша  оказался  моим  однофамильцем,  черт!  В  общем,  мы   с   ним
отпраздновали это на лестнице под портвейн  и  мои  выкрики  текстов  песен!
Портвейном Леша М. так играл на гитаре!... То есть бутылью...  Надеюсь,  что
слушатели-читатели смогут  все  это  услышать  на  диске  "Трибунал  Наталии
Медведевой. Russian trip".
   А песни получились  действительно  отвечающими  времени  -  драматичными,
серьезными, настоящими. Может, они даже будут кого-то раздражать, потому что
не станут развлекаловкой. И о том, как "меня обокрали, гады", прошлой зимой,
и о семидесятых, о временах, когда "мы были свободны, не понимая этого", как
в другой песне поется, а в этой о том, что тогда казалось, "жизнь  началась"
и все было возможно, и о том, что лучше поехать на войну и красиво умереть в
Очамчирах,  чем  жить  в  этой  уголовно-гражданской  Москве,   так   иногда
кажется... Не будет в них  этой  псевдотрагедийности,  когда  певицы  готовы
кататься по  сцене  колбасой  из-за...  "свечечки-свечи",  и  бедную  Россию
поминать в них не будут молодые травести на фоне Кремля.  Такие  песни,  они
вдохновляют разве что на этот злой стишок:

   Хочу орать по-русски о любви!
   Как будто я детей своих убила!
   Хочу вопить по-русски о тоске!
   Как будто я портянки на доске
   Стираю без кусочка мыла!
   О счастии нечеловеческом
   По-русски!
   Вопить-визжать, прокуренно хрипеть!
   Веревку требовать,
   Грозиться застрелиться,
   В припеве раз пятнадцать умереть!
   Россия! Мать-Отец и Дух Святой!
   К ее душе заё.... взывать!
   Как онанист в припадке импотентном,
   До крови ее имя изодрать.
   Явленья все природы перечислив:
   Рябину-василек-березу-клен!
   Опавших листьев не забыть! Снежок почистив,
   Все посвятить тем, кто, как я, улюблен!
   Побольше мощи, Боб, на барабанах!
   Слабо "Металлике" и "Депеш мод" - отстали!
   Нам, русским, руки только развяжи -
   Мы свяжем! Чтоб лучше! громче! круче завизжали!
   По всей стране - и за бугром чтоб знали:
   Как жить по правде-матке! не по лжи!
   (Киркоров, чуть долл?аров одолжи...)
   1993 г.
   МУЗЫКА МОСКВЫ
   (Неподсудные жалости)
   Я лежу в Москве...
   Я лежу на двенадцатом этаже высотки  Хорошев-ского  шоссе,  и  за  окнами
этого бетонного корабля стоит вой. Завывания, переходящие в рев,  и  я  реву
тоже. "Гуд ивнинг, Мистер Героин...", не анархисты и  фашисты  взяли  город,
порядки  новые.   Мистер   Героин   -   исполнитель   желаний   -   пожилой,
аристократичного лоска мужчина, неестественной худобы. С темными кругами под
глазами. У него тонкие длинные пальцы и суставы увеличены.  Седые  ухоженные
волосы по  плечи.  Он  играет  на  арфе.  И  у  него  длинные  синие  ногти.
"Здравствуйте, мистер  Героин.  Исполните,  пожалуйста,  маленькое  желание.
Верните Сереженьку... хотя бы  на  ночь.  На  несколько  часов.  Пожалуйста,
мистер Героин". Ветер воет в заоконной пустоте. Я вою в кулак.  С.  воет  на
лестнице. "Не бойся. Я возьму тебя в Холмогоры!  Помнишь,  мы  смотрели  это
хорошее советское кино про мальчика Сережу...  Я  возьму  тебя,  как  и  его
взяли...  Мы   едем   в   Холмогоры!   -   радостно   кричал   он,   обнимая
обезьянку-игрушку... Обними меня, я возьму тебя и в Холмогоры, и в  Париж...
Мистер Героин, на часик отпустите... Мистер, факинг Героин!  Куда  вы  опять
послали его? Где он?" На улице шторм, ураган и  вьюга!  Или  это  только  на
двенадцатом этаже бетонного склепа, стоящего меж двух ветровых  коридоров...
может быть, этого не слышат на пятом этаже. И туда не пришел Мистер  Героин.
На четырнадцатый пришел - там валяются использованные "софт машин".

   У  каждого  города  своя  музыка.  Ортодоксальное  звучание   Парижа   на
саундтреке Ирмина Шмидта "Верди Прати Вальс".  Правда,  сейчас  нужно  будет
добавить еще и "Карт де Сежур"  и  "Негресс  Верт"  -  марокканско-алжирские
мальчики, родившиеся, впрочем, уже во Франции. Лимита по-русски.  А  Москва?
Какой у нее саунд? Красная площадь по виду это "стэйк тартар" - сырой  фарш,
много зеленых каперсов и сверху желток сырого яйца.  Музыка  для  богатых  -
ГУЛАГ. В шестисотом "Мерседесе" они слушают про нары и  парашу.  Музыка  для
бедных - медитации без начал и концов. Музыка для снобов или  выдающих  себя
за знатоков - Диаманда Галлас. Диаманда выходит на  сцену  дурацкого  Театра
эстрады - в этом уже сарказм и непонимание! - и  буквально  вспарывает  себе
брюхо, протягивает свои сиреневые кишки в зал  (вряд  ли  его,  зал-публику,
видя). В кулуарах - "Какая техника!" - комментируют ее харакири.
   "Я вам говорю,  что  мне  надо  с  крылышками!  -  скандалит  в  магазине
Жириновский. - Я лучше знаю, что надо женщине! Я за ними всю жизнь,  считай,
слежу..." Наконец, он дает продавщице в зубы и  перелезает  через  прилавок.
Хватает пакет гигиенических прокладок  с  крылышками,  выдергивает  из  него
сразу две и наклеивает их себе вместо погон на красный  пиджак  от  Зайцева.
"Как вас зовут, мне все равно -  я  вас  люблю",  -  ремикс  песни  Пьехи  в
исполнении Пенкина несется по магазину. А Марат Гельман тем временем в маске
Лужкова поет  на  эстраде  ресторана  "Алмаз"  для  солнцевской  группировки
голосом Кобзона:

   Хочу быть сильным!
   Хочу быть смелым!
   Хочу позволить тебе нажить!
   Стреляй направо! Стреляй налево!
   Иди по трупам! Не дай прожить!

   Откуда ни возьмись появившийся Бренер дает вы-стрел в  воздух.  Кулик  на
кабане тут  же  подвозит  тележку  с  оружием,  и  собравшаяся  в  ресторане
криминальная общественность молниеносно разбирает  оружие  и  перестреливает
друг друга.
   Марат Гельман в  маске  Ю.М.  Лужкова:  "Все-таки  я  немало  сделал  для
современного искусства, а вот это может бросить на меня тень!" Бренер  машет
руками: "Да нет! Не на тебя, а на Лужкова! Больше не будет  денег  памятники
ставить!" Кулик: "И  на  месте  Петра  я  наконец-то  смогу  поставить  свою
скульптуру   "Плодородие"!   (Скульптура   представляет    собой    огромную
металлическую конструкцию совокупляющихся быка и коровы. Половой орган  быка
сделан из метрового гидравлического насоса, выпускающего  время  от  времени
струю подкрашенной мелом воды.) Каждый желающий сможет "кончить" в корову. Я
кнопочку специальную приделаю!" Бренер: "Моя акция "Семя", когда я дрочил  в
осушенный под храм  бассейн  "Москва",  конечно,  бледнеет  по  сравнению  с
"Плодородием", разве что  на  маковку  выстроенного  уже  храма  залезть..."
Гельман: "И каждый желающий сможет стрельнуть  в  тебя.  Ты  назовешь  акцию
"Вечный Жид",  а  мы  -  "Возрождение  православных  традиций".  Убьем  двух
зайцев!" Кулик: "Я как  председатель  "Партии  животных"..."  Гельман:  "Ну,
извини, извини. Не убьем, конечно, зайцев. Выебем!"
   Как прилипчивые песенки-балбески  попсы,  так  же  прилипает  и  всеобщий
стебальный стиль города.

   Я иду по Москве. Я не иду, а будто совокупляюсь с Москвой. С  ее  жирной,
скользкой, податливой плотью. "Чав-чав-чав" по щиколотку в нее.  Мы  все  по
весне будто во влагалище Матери-Москвы. Сейчас мы  ее  растормошим-оживим...
Или она окончательно отдала себя Мистеру Героину?  Увидевший  однажды  Бога,
всегда будет хотеть еще,  еще,  еще...  Боже  мой,  но  тогда  надо  создать
влекущее к себе еще сильнее божество! Музыка... Любовь... На  все  века,  на
все года... на все страны и города... Опиум.
   Китаец лежит на боку с трубочкой опиума. Дым, дым белый, молочный,  и  из
него выплывают маки. Вкусивший однажды слезу мака всю жизнь  будет  плакать.
Духовное сильнее плотского?  Да  нет,  надо  совокупляться,  делать  любовь,
ебаться, и тогда не будет времени на опиум... Опята.  Искусственные  опиаты.
Чушь какая-то. На улице опять светло ночью - снег. Снег как животное.  Будто
кушает, поедает что-то. Хруп-хруп-хруп - кого-то.
   Я бегу по Москве.
   Я бегу в темноте, когда кажется, что кто-то сзади уже дышит  в  спину,  и
тогда я слышу свое сердце под ложечкой и бегу - у-у-у-у! сердечко.
   "...Надо  дать  полную  свободу  своей   психике,   надо   ослабить   все
задерживающие и критикующие  инстанции  нашего  сознания...  ...  преодолеть
точку зрения легального сознания... ведь именно оно и есть та сила,  которая
в качестве цензуры  исказила  истинное  содержание..."  *  Мистер  Героин...
деградация всех человеческих постулатов - не укради, не убей, не обмани,  не
предай. Полное отсутствие критических инстанций.
   Я не сплю в Москве.
   Уже минут тридцать  воет  и  визжит  сигнализация  чьей-то  тачки  внизу.
Сколько  людей  в  этом  доме  уже  встало,  приняло  корвалол,  валокордин,
покурило, пописало, выпило рюмочку и прокляло тысячу раз! Прокляло владельца
этой гадкой сигнализации на его ебанной  машине.  Тысячи  проклятий  на  его
голову. За эту его музыку. И ничто ее не останавливает! И  как  сигнализация
этой гадкой машины визжит, так и в сознании  раба  Мистера  Героина  визжит:
"Ширнуться! сейчас! ширнуться! вмазаться! сейчас!!!" И как долго  это  будет
продолжаться?! Уничтожить машину! Это ведь в  ней  сигнализация!  Но  придет
владелец машины... придет владелец  раба,  Мистер  Героин...  и  человек-раб
побежит к своему повелителю, мастеру, любовнику... Это же  измена!  Любовный
треугольник - он, она и Мистер Героин.
   А как же наша любовь
   На все века, на все года,
   На все страны и города...

   Я пою в Москве
   Я пою в помятые микрофоны, мой голос несется из разорванных усилителей, и
вообще - не везде есть заземление и может вырубиться электричество. Вдруг.
   Женщина запела.
   Женщине хорошо.
   Спи. Я люблю тебя.
   На полочке рядом с Черной Королевой стоят три солдатика. Охрана. Моя. Я -
Черная Королева города Москвы и мои зеленые защитники. Это  не  декоративные
мальчики. И на сцене со мной не декора