цию.
   Естественно, Они полюбят Друг Друга: Оно для того и разделилось бы,
чтобы Они могли полюбить. И это будет прекрасно.
   Первые слова, первый ласковый лепет:
   - Дорогая, этот мир принадлежит Тебе.
   - Дорогой, этот подарок достоин Твоего величия.
   - Ты понимаешь, Дорогая, Я всегда стараюсь сделать как лучше.
   - Конечно, Дорогой, Я в этом не сомневаюсь. И Я тоже стараюсь. Теперь
Мы можем постараться вместе.
   Так хорошо! Хотя чего-то все-таки не хватает.
   Мелкие, но неиссякаемо похотливые планетяне непрерывно касаются друг
друга телами. Но у Них тел нет и быть не может - при Их-то бесконечности.
Значит, чего нет, того никак нет, и весь этот любовный пласт отпадает. А
что остается?!
   - Какое счастье, что Мы вместе, Дорогая!
   - Какое счастье, что Мы не одиноки. Дорогой!
   - Ты - Моя Любимая!!
   - А Ты - Мой Любимый!!!
   - А Ты - Моя Любимая!!!!
   Как прекрасно сказано.
   Но сказано уже вс„ - на взаимную тему. А дальше - что?
   А дальше - только заверения с нарастающим количеством восклицательных
знаков.
   - Какое счастье, что Мы всегда вместе!
   - Да, Дорогая, Мы всегда вместе.
   Поистине - вместе. Две абсолютные Сущности, равномерно размытые по всей
бесконечной Вселенной, проникающие равно и в пылающие звезды, и в
межгалактические пустоты, и Друг в Друга - но неспособные даже погладить
Друг Друга легчайшим эфирным прикосновением.
   Но поговорить можно. Наконец-то.
   - Ты знаешь, Дорогой, Нам надо подумать, как немного усовершенствовать
мироздание. Что-то улучшить, перестроить.
   Прежнее Божество кое-что недоработало. Понятно почему: в своем единстве
Оно замкнулось Само в Себе, не с Кем было посоветоваться.
   - Ты, конечно, права, Дорогая: что-то переделать и улучшить, конечно,
можно и нужно.
   - Я вот смотрю: все-таки мало любви! Почему они там на планетах все
время поедают друг друга?!
   - Понимаешь, Дорогая, преждесущее Оно тоже постаралось, как могло,
устроило жизнь во Вселенной. Вся Его идея во взаимной регуляции: разные
существа борются и уравновешивают одни виды - другими. Если слишком много
мошек, расплодится больше пташек, которые мошек поедают. Станет меньше
мошек, от голода вымрут и лишние пташки.
   - Я Тебя прекрасно понимаю, Милый! Сами по себе мошки существовать не
могут. И пташки - не могут. Кому-то кажется, что пташки ненавидят и
поедают мошек, а они просто таким способом любят, с помощью клювов.
Выходит, это тоже любовь.
   - Вот именно! Пташки любят и поедают. Они иначе любить не могут: кого
любят, того и поедают.
   - Получается, Милый: везде любовь - только вполне разнообразная. Это
уже утешает.
   - Как хорошо, что Ты понимаешь Меня.
   - А Ты - Меня!
   - От мошек и пташек прямо перейдем к людям и людям, которые тоже очень
любят друг друга, но только по-всякому.
   - Ну конечно, Мой Единственный, у них там тоже самое, что у мошек с
пташками! Но что Нам до мошек и всех остальных? Давай говорить о Нас. Ведь
Ты - Мой Любимый! И Единственный.
   - А Ты - Моя Любимая и Единственная.
   И этим вс„ сказано.
   Настолько вс„ - что уже нечего и прибавить.
   Это немножко и обескуражило: что вс„ сказано так быстро.
 
 
   * * *
 
 
   Сергей Пустынцев знал, за что его хотят убить - даже дважды.
   Во-первых, он везет "в эту страну", как принято выражаться в кругу
импортеров, слишком много бананов и прочего, а потому вынужден работать с
точками, с которыми уже поработали другие поставщики. Он даже и не хотел
этого делать, хотел соблюдать границы, но так получается. Когда дело
налажено, оно начинает расти по своей собственной логике - и не остановить.
   Во-вторых, на нем висит долг, который никак не удается отдать.
   Эти два обстоятельства диктовали действия прямо противоположные: чтобы
заплатить долг надо расширять продажи - и значит, внедряться на новые
точки, на чужие территории. Чтобы соблюдать линии раздела, пришлось бы
откладывать отдачу долга.
   Младший компаньон Зиновий Заботкин, или просто Зина для друзей,
уговаривал слегка расширить дело, прихватывая с бананами немного наркоты:
благо то и другое растет в Колумбии, бананы и кока - удобно совмещать. Но
Пустынцев не хотел связываться. Элементарно боялся: возьмешься за эту
зелень, попадешь в кабалу уже к совсем серьезным людям, которые куда
страшнее всего интерпола вместе взятого. Хотя и менты станут охотиться
всерьез - тоже счастья в этом слишком мало. Говорят, не бывает бывших
"чекистов" - только если мертвые. Точно также не бывает бывших "почтовых
голубей" - наркокурьеров.
   Пустынцев привык - распоряжаться в своем деле. И никто кроме пули не
может ему перечить. А если взяться возить зелень, придется гнуться перед
неведомыми пока, но грозными не наркобаронами - наркокоролями!
   Никакие дворцы на Ривьере и Гавайях не обрадуют, если вечно жить в
таком унижении.
   - Зина,- сказал Пустынцев, когда они вместе ехали на дачу к Алику,
профессиональному бильярдисту.- Зина, спокойный сон потом уже ничем не
купишь. И свободу капитала.
   Вокруг только и пишут, что о "свободе совести". Да провались она! Когда
надо, можно сказать вслух вс„ что угодно - "Париж стоит мессы", как
исчерпывающе выразился какой-то король. А вот без свободы капитала,
которую успел уже ощутить Пустынцев, никакой жизни нет и не будет!
   В их кругу принято ездить на собственной тачке - принцип: сколько
гостей - столько тачек. Но Зина, хотя отстегивается ему почти столько же,
сколько Пустынцеву, норовит проехать на халяву, дорогой бензин экономит. И
потом с бодуна за руль сесть боится, когда вся кавалькада несется обратно
под парами. Кто бережлив, тот и трусоват, Пустынцев давно это заметил. Да
Зина еще в школе был жилой, хотя мог нафарцевать за вечер зарплату
учителя. Пустынцев таких презирал с детства, но Зину терпел и терпит: за
то, что быстро соображает по делу. Трусость вообще развивает
сообразительность.
   - Я и так не сплю, когда подумаю, что завтра они раскрутят счетчик, -
посетовал экономный Зина.- И тогда отдавать пятьсот процентов. Это уже
штопор - не выйти.
   Пустынцев и сам не очень спал, дома не решался показаться регулярно -
налетал только сюрпризом, даже без звонка, потому что телефон могли
слушать элементарно - и по проводам, и в эфире. Но связаться с кокаиновыми
делами - еще гораздо хуже.
   - Я придумаю. Я уже думаю.
   Заиграл тот самый карманный телефон - в защищенность которого Пустынцев
давно не верил. Но и без телефона не прожить.
   - Сережа? Это Галя. Я его нашла!
   - Хорошо. Молодец. Это далеко? Только без адреса - примерно.
   - Нет, в центре, недалеко от...
   - Не важно. Завтра встретимся там же и подъедем. В такое же время.
   Выключив связь, Пустынцев посмотрел на Зину веселее:
   - Ну вот, говорю ж: думаю. Уже налаживается.
   Он всерьез верил, что мальчишка умеет читать мысли и предупредит об
опасности. Однажды ведь уже предупредил.
   Если бы Пустынцев сам мало-мальски мог читать мысли, он бы сейчас
вычитал в голове у своего верного зама и компаньона Зины, что тот уже дал
добро, чтобы в очередной пароход бананов добавили дорогие довески. Дал
добро - и не посоветовался. А это означает: мысленно Пустынцева списал.
Идея "грохнуть Пустыря" приобрела новый импульс.
   - Так что выберемся нормальным путем, Зина. Ты с этими зеленщиками даже
и не разговаривай. Отрезай сразу, если станут подъезжать: "Не наш профиль!"
   - Ну что ты! Я - как вариант. Без тебя - ни шагу! - Зиновий изобразил
предельную искренность.
   Настолько предельную, что убедил Пустынцева. Да и знает он Зину почти с
детства: вместе в школе фирменными шмотками торговали. Первый друг - он
друг бесценный.
 
 
   * * *
 
 
   Интересное явление природы - ложь.
   Если брать Землю, ложь придумал человек. Земные животные, его ближайшие
родственники и прямые предки, лгать не умеют. Другое дело - притвориться
мертвым, чтобы хищник побрезговал тронуть. Но своим сородичам животные не
лгут. Не поведет волк стаю, не скажет: "Я знаю, где лежит сочная корова!",
а потом посмеется: "Я пошутил, серые!" Его бы за такие шутки разорвали
вместо коровы. Но волк и не понимает, как можно своим сообщать неправду.
   А человек придумал ложь. Сначала изобрел язык и вообще слова, а потом
научился слова выворачивать. Кто-то ведь догадался первым, что можно
сказать словами то, чего нет на самом деле. До него не догадывались,
думали, что слова так же очевидны как вещи, ими обозначаемые: сказать
"Мясо" то же самое, что показать это же самое мясо. А этот первый -
догадался, извратил такое полезное изобретение как слова. Спросили его:
"Осталась еще нога мамонта?" Совсем недавно придумали язык для удобства,
для того чтобы не показывать руками, не вынюхивать, где что лежит - а
коротко и просто сказать:
   "Да - нет, здесь - там!" И вдруг догадался неизвестный потомкам гений:
вместо того, чтобы ответить прямо и точно:
   "Да, лежит задняя нога в яме под еловыми лапами", сообщил то, чего не
случилось на самом деле: "Нет, вс„ съели вчера".
   А потом пошел и нажрался сам, ни с кем не делясь. Жрал и думал: "Как
просто и удобно, не надо мне больше бегать, охотиться, попадать быкам на
рога. Скажу, что мяса больше нет, а потом пойду и наемся!"
   Это был этап в истории, вроде изобретения огня: слова отделились от
правды, стали существовать сами по себе.
   Гения звали Сур и произнесена была первая ложь на берегах теплого
южного моря, где теперь вечномерзлый полуостров Таймыр. Впрочем, земная
ось перевернулась, поменяв местами юг и север, вовсе не от подрыва основ
нравственности, а по причинам чисто астрофизическим. И не Дьявол, якобы,
Отец Лжи, подучил бойкого Сура - просто Сур был трусоват и ленив, потому и
старался сообразить, как можно поесть, отлынив от охоты. Оскорбительно
думать, что Господствующее Божество допустило бы существование какого-то
Дьявола, равного Ему по силам, но взявшегося постоянно портить
Божественные начинания. Какое же тогда осталось бы у Него всесилие?!
Дьявол людям не понадобился, они прекрасно справились сами, а "Отца лжи",
потом нафантазировали так же, как прочих героев фильмов ужасов - для
самооправдания.
   Озарение Сура, понявшего, что слова не прикреплены неразрывно к
предметам, но могут порхать сами по себе, имело и плюсы, и минусы. Плюсы -
творческое воображение, сочинение романов, любовные клятвы в "верности до
гроба", удобный способ отделаться от неприятных посетителей. Минусы - в
том духовном развращении, которое ведет к дальнейшим порокам и
преступлениям - ложь действительно всем порокам мать. Примеры известны.
Быть может, минусов больше.
   Интересно, что некоторые разумные существа на других планетах так и не
научились лгать себе подобным. Правдивость у них - физиологическая. Как
при попадании перышка в нос возникает рефлекс чихания, так при попадании в
слух вопроса, возникает рефлекс произнести слова, точно передающие мысли.
   Эти планетяне не представляют, что слова могут не соответствовать
мыслям. Поэтому на таких планетах отсутствует юмор - ведь у юмора
отношения с правдой сложные.
   Господствующее Божество, пока Оно остается единым и неделимым, Само
Себе лгать, естественно, не может и не желает.
   Но если бы и произошло разделение на Господа и Госпожу, Они всегда были
бы абсолютно правдивы Друг перед Другом, просто потому, что обладали бы
взаимным всеведением, и следовательно, знали бы насквозь каждую мысль
Своего Любимого Друга и Супруга. Супруги же земные постоянно обманывают
друг друга - что создает массу забавных коллизий. Значит, между Ними такие
комедийные ситуации окажутся в принципе невозможны. Да, наверное, и
недостойно Их Божественного Достоинства разыгрывать между Собой банальный
водевиль.
 
 
   * * *
 
 
   Денису на новом месте жилось очень хорошо. Он здесь был самый главный,
вот что продолжало радовать его каждый день и почти каждую минуту. Его все
любили и ему все поклонялись - ни того, ни другого Он не переживал прежде.
И Он в ответ любил всех - благо, это ему ничего не стоило. А любить,
оказывается, так приятно.
   Он не задумывался, откуда берется ежедневная еда. Ясно же, что Сын
Божий должен находить пропитание как птица небесная. Нищий достает - ну и
счастлив должен быть, что у него такой необычный гость. Правда, и сам
нищий немного необычный: и тем, что смеется, и тем, что зовут его
редкостно - Орест Пантелеймонович. Короче говоря - Оркестр.
   В этот раз все уселись за пшенную кашу, но истинные слова полезно
повторять и за кашей.
   - Супруги Небесные меня хорошо знают лично,- сообщил Денис буднично.-
Сегодня опять беседовали во сне. Говорили, что больше и чаще надо
передавать людям, что Создатель явился в двух равных ипостасях: Бог-Отец и
Богиня-Мать или совокупно Божественные Супруги. Больше и чаще.
   Мавра ела тут же из рук Дениса: она признала его главным хозяином и к
Онисимову больше на колени не прыгала. Ну ясно, тоже чувствовала, откуда
течет неиссякаемая благодать.
   Онисимов машинально кивал, слушая знакомую проповедь своего гостя, но
думал о том, что только вчера показывали по телевизору какого-то зека, не
то вора, не то убийцу, который слышит божественный голос, подробно
объясняющий, как этот вор или убийца должен спасти мир - журналист его
расспрашивал и очень восхищался. Такая несправедливость! Вот юный Отрок,
школьник, рассказывает гораздо интереснее, а никакое телевидение пока сюда
не приходило. Надо найти выходы на рекламу, выходы надо найти!
   И тут сипло задребезжал звонок.
   Онисимов подумал, мысли его сбылись, корреспонденты гуртом повалили!
Он, было, вскочил, но сосед Вал„к уже открыл.
   - Орик дома? - жеманясь спросила вошедшая.
   Вовсе не корреспондентка, а Зоя Баева, наркоманка из нижней квартиры.
   - Мне бы Орика... Ой, какой мальчик красивенький!
   Зоя вообще питает слабость к мальчикам - но такого красивенького,
такого златокудрого она еще не встречала.
   - Это Денис, возлюбленный Сын Божий,- строго сказала первозванная Нина.
   - Возлюбленный? Ой! Конечно - возлюбленный! Еще бы - не возлюбленный. А
меня Зоей звать.
   И Зоя без приглашения присела к столу.
   У Зои совсем слабый мозжечок, поэтому она нетверда в движениях.
мозжечок у нее получился слабый с рождения, а от многих наркотиков
сделался еще слабее. Поэтому она всегда легче садится чем встает. Легче
ложится, чем садится.
   - Каши дадите? Так жрать хочется - страсть!
   - Бог велел делиться,- изрек Денис.
   Эту фразу у них в школе часто повторяли старшеклассники, вытряхивая
деньги из ребят поменьше, но в данных обстоятельствах та же мудрость
прозвучала совсем иначе.
   Зоя смотрела на мальчика, важно восседавшего за грязным столом в
нищенской комнате - и желала, чтобы Бог послал ей - его. Желала почти
также, как очередной дозы самопального варева, которое так хорошо умеет
схимичить один землячок из соседнего подъезда - Зорик. Да и тот
восхитительный предмет, который есть у каждого мальчика, так напоминает
своим устройством шприц! Боян, как говорят жаждущие хорошего прихода
посвященные. А бояны бывают разные - и размером, и мягкостью хода поршня.
Также и предметы у мальчиков.
   Зоя дружески положила руку на колено мальчику:
   - Мне Орик говорил, Светлый Отрок к нему пришел. Это ты, да?
   Зоя погладила отрока по колену, скользнула выше по бедру.
   Денису было приятно. Никогда его так не гладили. Наверное, потому, что
он был влюблен в Галочку и не проводил время с такими девочками, которые
бы и погладили охотно.
   А Галочка была уже у дверей, о чем Он не подозревал.
   Как раз и задребезжал звонок снова.
   Вал„к уже ушел в свое обиталище и не откликнулся - открыл Онисимов.
   Перед ним стоял мужчина именно такого облика, о котором Онисимов и
мечтал с тех пор, как приютил этого Сынка Божия.
   Девочка при нем Онисимова не заинтересовала.
   Но заговорила девочка:
   - А у вас здесь находится Денис Мезенцев?
   - У нас, у нас,- с готовностью закивал Онисимов.
   Пришелец уверенно двинулся в глубь открывшейся квартиры. Интерьер
Пустынцева нисколько не смутил: пророк очень вписывается в трущобу.
Онисимов едва успевал показывать ему дорогу. А Галочка морщилась
презрительно и брезгливо: никогда бы она не могла минуты задержаться в
такой грязи и вони!
   Денис посмотрел на вошедших - и первым узнал того мужика, с которым
встретился однажды в мороженице - в последние дни прошлой жизни, еще до
ухода.
   Уход - великий этап, значащий лично для него ничуть не меньше, чем для
Мухаммеда бегство из Мекки в Медину. Не только для него - когда-нибудь
весь мир будет отмечать День Ухода Сына Божия!
   Первым узнал мужика, чем-то, значит, запомнившегося, хотя Денис и не
помнил, что напророчил ему чего-то по внезапному наитию.
   А следом заметил и Галочку. Но вовсе не поспешил снять руку Зои со
своего колена.
   - Здравствуйте,- непринужденно заговорил Пустынцев.- меня зовут Сергей.
   - Здравствуй, Сережа, - ответил Денис, не вставая.- Садись с нами.
   Пустынцев сел, не чинясь, а Галочка осталась стоять у двери, стараясь
не прикоснуться здесь к чему-нибудь.
   - Здравствуй, Галя,- поздоровался Денис с нею отдельно.- Садись.
   Ей показалось, он пригласил ее насмешливо.
   Хотя Он всего лишь удивился, что она не присаживается.
   Когда-то Денис ждал, что она придет к нему - не важно, куда. Важно, что
придет сама - и это будет означать самое подлинное счастье, какое может
быть на свете.
   И вот она вошла, а Он даже как следует не обрадовался.
   Галочка хотела так и простоять до конца визита, но Пустынцев приказал
раздосадовано:
   - Садись, - и она поспешно присела на самый край стула, который почище.
   Совсем другим тоном Пустынцев заговорил с нужным ему мальчишкой:
   - Рад тебя видеть, Денис. Хочу с тобой познакомиться поближе.
   - Знакомься, - одобрил Денис.- Я Сын Божественных Супругов. Ты,
наверное, еще не знаешь, что наш мир создали Бог-Отец и Богиня-Мать, вкупе
Божественная Чета. Я пришел, чтобы объяснить людям эту последнюю Истину,
Третий Завет.
   Пустынцеву было совершенно безразлично - что Чета, что Троица. Важен
конечный результат. Если мальчик через свою Чету добивается результата -
значит он прав.
   - Очень хорошо. Но у меня такое дело: хотелось бы поговорить вдвоем.
   - Пожалуйста, - заторопился Онисимов,- пожалуйста! У меня тут еще одна
комната.
   За дверкой находится закуток, почти чулан, который Онисимов пышно
называет второй комнатой. Там сейчас спальня Учителя.
   Денис уселся на кровать в чулане и посмотрел на гостя без всякого
смущения, даже снисходительно: все вокруг ничтожества рядом с Сыном
Божиим! Пустынцев остался стоять - не от брезгливости, а от возбуждения.
   - Ты меня тогда в кафе едва увидел - и сразу предостерег. Жизнь спас.
Киллеры меня ждали, а я не пришел под мушку после твоего предупреждения.
   Пустынцев не сомневался, что так оно и было. Денис же, услышав
нежданную приятную новость, естественно, ни минуты не усомнился в Своем
пророческом даре. Не усомнился, но лишнее подтверждение все равно приятно.
   - Ну, это нетрудно, - кивнул Он. - Божественная Чета Меня любит.
   - Я хотел бы, чтобы ты и дальше. Отслеживал моих возможных убийц. Я
конечно, сделаю вклад на церковь, как полагается,- поторопился уточнить
Пустынцев.- Или - не церковь?
   Ну как ваше общество называется?
   Между прочим, своевременный вопрос. Денис до сих пор не задумался, как
же ему вместе со своими сподвижниками называться? Но тут же и пришло
озарение - возникло по мере надобности: Небесные Родители не оставили Сына
Своего даже на минуту.
   - Храм Божественных Супругов,- сообщил Денис: и Пустынцеву, и Себе
Самому.
   - Отлично. Значит, я пожертвую на храм, как полагается.
   - Это ты поговори с Оркестром, - небрежно отмахнулся Денис.- Он у Меня
на хозяйстве. А для того, чтобы была помощь от Меня, надо, чтобы ты познал
истину, поклонился бы Божественным Супругам.
   Пустынцев был готов. Он никогда не интересовался догматами, но веровал
в некую Высшую Силу, которая может быть и дружес