такие
эксперименты,  не  давая  людям  спать,  точнее,  это  касалось
быстрого сна, ну это не важно, они начинали глюкать наяву.

     --  Высказывалась  гипотеза,  что  роман  на самом деле --
продукт  народного  хипповского  творчества,  свод   хипповских
телег. Что ты скажешь по этому поводу?

     --   Петр   Ильич   брал  народные  мотивы  и  активно  их
использовал. Но никто почему-то не говорит, что опера  "Евгений
Онегин"  --  это  фольклор. Здесь то же самое. Действительно, я
использовал несколько понравившихся мне анекдотов,  но  главное
-- мои личные переживания.

     --  Одним  из  главных  обвинений, из-за которых НП хотели
снять с конкурса "Тенлта", было -- "детская порнография".

     --  Нету  там  детской  порнографии  --  там  есть детская
эротичность!

     --  Зачем  так много мата и каких-то совершенно чудовищных
богохульств?

     --  Это  голимая  натура.  Я  даже  смягчил.  Потому что в
реальности это звучало гораздо круче.

     -- Что такое, по-твоему, наркотик?

     -- Дяденька Маккена, который обжирался грибов на Амазонке,
сказал так: все, что есть, -- это наркотик.

     --  Ну,  знаешь, ведь точно так же можно сказать, что все,
что есть, -- это лимон или, к примеру, носки.

     -- Ты, конечно, прав, если под носками понимать Бога.

     -- То есть наркотик по твоей логике -- это Бог?

      -- Нет. Наркотик -- это все, что доставляет удовольствие.
Ты сейчас хаваешь шоколадку -- тебе приятно, это наркотик.  Тем
более  в  шоколадке  в микродозах содержится фенамин. Ты дышишь
воздухом, тебе это нравится.  Попробуй подышать активней --  ты
забалдеешь. Попробуй не подышать -- ломать будет!

     --  Разве  можно говорить о наркотиках вообще? Есть трава,
есть кислота, есть винт, есть барбитураты, есть опиаты. Ну  как
это все можно сваливать в одну кучу? Это ведь совершенно разные
механизмы,  разные  эффекты.  У  тебя   по   тексту   рассыпаны
утверждения  типа  того,  что все вещи -- наркотик, все люди --
наркоманы.

     Если  так  разобраться, торчки-то абсолютно все! Чай пьешь
-- наркоман.  Куришь -- тоже наркоман! У нас весь мир  --  одни
наркоманы! (НП)

       Ты  это  всерьез  или  все-таки  считаешь, что есть, так
сказать, различия в степени? Ведь это  передергивание,  подлог:
"воздух -- наркотик и героин -- наркотик, ergo, воздух и героин
-- одно и то же"?

     --  Ну,  во-первых,  я  как  человек  с  высшим химическим
образованием могу заявить, что у героина и  воздуха  совершенно
разная  химическая  структура.   Что касается приведенной тобой
цитаты, то, конечно, здесь есть некоторое утрирование: это ведь
самооправдание  -- самооправдание персонажа, который только тем
и занимается, что ширяется. Ты спросишь: а какова точка  зрения
автора?  Отвечу:  у  автора  нет  на это точки зрения, у автора
линия зрения. На одном ее конце -- что-то вроде того, что  "кто
не  курит  и  не пьет, тот здоровеньким помрет", а на другом --
как бы это получше выразить... Жить, как говорил не помню  кто,
надо  в  кайф.  Но этот самый кайф штука достаточно растяжимая,
разная и непонятная.

     За  кайф надо расплачиваться, это общепринятое мнение. Так
вот: самое главное в кайфе -- вовремя  его  поменять.  Если  не
поменяешь,  то  тогда  этот мир сдох или равновесие померло. То
есть -- кранты.

     -- А на что ты поменял наркотический кайф?

     --  На  творчество. Понимаешь, это как с работой. Когда ты
рассекаешь на своей  тачке  на  скорости  200  миль  в  час  по
роскошной трассе...

     --  Миль  в  час  --  это  я  не понимаю. Я понимаю только
килобит в секунду.

     -- Не важно. Когда твой модем...

     -- У меня выделенка.

     --  ...качает из Интернета со скоростью больше 2 мегабит в
секунду -- это кайф. Если он качает что-то именно для  тебя.  А
если  он качает что-то, что ты должен передать кому-то другому,
это уже  работа.  Так  вот,  когда  ты  качаешь  для  себя,  ты
получаешь  кайф. Когда ты работаешь или думаешь, что работаешь,
кайф исчезает. Все дело в том, чтобы относиться и к работе  как
к кайфу.

     --  Всякий отчужденный труд должен быть упразднен, Маркузе
об этом написал давным-давно. А неотчужденный  труд  называется
вовсе не труд, а -- творчество.

     -- Все боятся наркотика. Так вот, вся суть в том, что, как
говорил Галич, которого знаю плохо, но  очень  люблю,  не  надо
бояться.  Чем  больше ты чего-то боишься, тем круче оно на тебя
действует -- и соответственно если ты боишься наркотика, то  он
на  тебя  действует  сильнее,  чем  когда  ты  его не боишься и
используешь в каких-то своих целях.

     Нужно  идти  навстречу  своим  страхам. Человек бояться не
должен, человек должен опасаться. Кто самые смелые  вояки?  Это
трусы.  Глаза  боятся,  а  руки  делают. Это и есть смелость. С
наркотиками  то  же  самое.  Человек  боится,  но   все   равно
употребляет,  и  вот  эта  боязнь  того, что он их употребляет,
засасывает еще сильней.

     -- Как по-твоему, наркомания -- это болезнь?

     --  Наркомания  --  это болезнь, но болезнь не личности, а
социума.  Поясняю.  Уже одно слово "наркоман"  вызывает  у  нас
какие-то  болезненные  ассоциации:  трясущиеся  руки,  бегающие
глаза, преступность, смерть...

     Но  вспомните  -- в детстве нам всем капали в нос эфедрин.
Теперь эфедрин считается наркотиком.  Кто  стал  наркоманом  из
тех, кому капали эфедрин?  Единицы. Отсюда вывод: наркомания --
это болезнь человеческого подсознания. Человеку  еще  до  того,
как  он  первый раз пыхнет, вдует, ширнется, заглотит, внушают,
что это очень опасно  и  что  с  этого  практически  невозможно
слезть.  А  если человек этого не знает, он совершенно спокойно
слазит.

     --  А  почему  ты  сам завязал с наркотиками, если все так
прекрасно? Какая у тебя была причина?

     --  Причина?  Очень  простая. Однажды я вдруг заметил, что
наркотики убивают все мое время...

     -- Это примерно как Интернет...

     -- ...И тогда я понял, что пора слезать.

     --  Были  ли  какие-то  проблемы  со  здоровьем  в  период
слезания с иглы?  Принимал ли  ты  какие-то  специальные  меры,
чтобы облегчить процесс?

     --  Нет,  никаких специальных мер. К винту нет привыкания.
То есть оно чисто психологическое.

     --  Многие истолковывали жанровую природу твого романа как
физиологический   очерк:   объективный,   безоценочный    показ
определенной  социальной  среды.   Кстати, некоторым при чтении
романа становилось физически плохо (опять физиология, но уже  в
буквальном  смысле!).  Авторская  же  позиция  неясна.   Мнения
разделились, автор НП -- за наркотики или против?

     -- Понимаешь, все не так просто. Как говорил дядя Соломон:
"и ты тоже прав". Грубо говоря, все  эти  дяденьки  и  тетеньки
правы.  Причем правы все. Это действительно очень физиологично,
без всяких прикрас.  Рефлексия в романе отсутствует начисто. То
есть рефлексия героев есть, но авторской нет. Я хотел показать,
как  оно  все  на  самом  деле.  Вся  эта  гнусная  реклама  по
телевизору,  где  говорится,  например,  что  ЛСД  отрицательно
влияет на печень, и прочая чушь -- она  не  оставляет  человеку
выбора. Я же хотел дать именно выбор.

     -- Выбор между чем и чем?

     --  Между  тем,  чтобы ширяться, и тем, чтобы не ширяться.
Только и всего.  Дать максимально честное, на мой  субъективный
взгляд, понятие о том, что такое наркомания.

     -- Ориентировался ли ты на традицию русской литературы?

     -- Я ни на что не ориентировался.

     -- Творчество из ничего?

     --  Ну почему из ничего? Из среды. Есть литература, а есть
жизнь. Когда жизнь обретает вид  печатного  слова,  то  она  --
хотим  мы  этого  или не хотим -- становится литературой. Можно
это называть не литературой, а, скажем, публицистикой, но  суть
дела от этого не меняется.

     -- Твои литературные пристрастия?

     --  Борхес,  Желязны ("Хроники Амбера"). Федор Михайлович,
конечно.  Гоголь, Щедрин.

     --  Некоторые  читатели  проводили  параллель  между  НП и
"Москвой-Петушками".  Как по-твоему,  "Москва-Петушки"  --  это
про пьянство?

     -- Нет конечно.

     -- А про что?

     --  Про  человека.  Как,  собственно, вся литература, как,
надеюсь, и у меня.

     -- Твое отношение к религии? К мистике?

     --  К  религиям  отношение  такое. Религия -- удел слабых.
Мистика -- удел идущих. Разумеется, и в  религии  есть  идущие.
Главное -- путь: движение -- все, цель -- ничто. Но опять-таки,
куда двигаться-то? Есть моя любимая телега, я ее сам  придумал.
Встречаются  два тантриста, один спрашивает другого: слушай, ты
тантрист? Да. А ты тантрист какой руки -- правой или левой?  Да
так, средней!

     --  Твои  политические  убеждения?  За  кого  голосовал на
последних выборах?

     --  Я  честно голосовал против всех. Что касается политики
вообще, я придерживаюсь китайских убеждений,  что  правители  и
политики должны быть, но о том, что они делают, никто не должен
знать.  А  наши  политики?  Все  знают,  что  они  делают,  где
охотятся,  с  кем  в  баню  ходят.  Ну  какие  же это политики!
Популисты!

     ...я    стану    президентом!   И   введу   принудительную
наркотизацию населения (НП).

     --  Если  бы  ты  стал  президентом России, что бы ты стал
делать?

     --  Во-первых, я бы им не стал. Во-вторых, я бы не стал им
ставать. Если бы уж я им стал, то тут же ушел бы в отставку.

     --  Следует ли полностью легализовать наркотики? Если нет,
то какое законодательство, по-твоему, следует установить?

     --  Несмотря  на то что по большому счету я считаю, что НП
--  роман  антинаркотический,  я  за  легализацию   наркотиков.
Человек  должен  иметь  возможность сделать сознательный выбор.
Для этого ему надо рассказывать правду, а не  какие-то  мифы  о
том,  что, мол, всуньте себе прокладку с крылышками и будет вам
хорошо. Для меня главным было показать то, что  есть  на  самом
деле,  то,  от  чего люди отворачиваются и чего они боятся, все
плюсы и минусы. Чем это не пропаганда, что  я  начал  колоться,
потом  начал снимать колеса с машины, а потом человека замочил!

     --  Что ты думаешь о 46-й статье закона РФ о наркотических
средствах, которая приравнивает  распространение  информации  о
наркотиках   к  распространению  самих  наркотиков?  Мы,  между
прочим, сейчас этот самый закон нарушаем...

     --  Власть  на  то и нужна, чтобы иметь ее орально. Можно,
конечно, и анально, но это уже извращение!

     Беседу вел Евгений Горный (gorny@russ.ru) при участии М-ра
Паркера (parker@paragraph.com)

     Использовались   вопросы,  заданные  предварительно  через
Интернет



   Баян Ширянов
   Нормальный


      Нормальный



      Пьеса в двух припадках.











     Пьеса в двух припадках.
     Действующие лица:
     Антон Владимирович (АВ) - Студент первокурсник, практикант в крезе.
     Георгий (Г) - Заведующий отделением крезы; псих.
     Сан - Врач-психиатр; псих.
     Сергей толстый (С1) - Санитар; псих.
     Сергей тощий (С2) - Санитар; псих.

     Действие происходит в одной из многочисленных небольших психиатрических
клиник на окраине Москвы.

Припадок 1.

     Палата психиатрической клиники. Ряд из четырех кроватей, за ними - стена с
двумя зарешеченными окнами. По верху тянется кумачовый лозунг: "Больные -
повышайте уровень собственного выздоровления!" В центре палаты стол с
примкнутыми к нему стульями.
     На самой левой койке сидит человек в падмасане. Глаза его закрыты, на
голове - подушка, на манер наполеоновской треуголки, на лице - спокойствие, к
которому примешивается благодать. Это Георгий.
     Через кровать от него лежит человек, Сан. Его голова накрыта подушкой,
из-под которой во все стороны торчат длинные волосы.
     Оставшиеся лежачие места занимают два Сергея, толстый и тонкий. Они оба
бородаты и, несмотря на разительную разницу в габаритах, похожи как близнецы.
Одинаковы и их позы: правая рука под головой, левая держится за спинку кровати,
левая нога свисает с койки, правая - согнута в колене.
     Все герои-пациенты одеты в вельветовые пижамы с веселеньким рисунком.
     Из невидимого динамика вдруг начинает звучать бравурная попсовая музыка.
Она резко прерывается и голос диктора гнусаво сообщает: "Передаем сигналы
точного времени. Начало шестого сигнала соответствует трем часам восемнадцати
минутам и сорока трем секундам по Гринвич-Вилиджу!"
     Звучат сигналы. По их окончании, С1 и С2 синхронно садятся на койках.

     С1.: (с искренней радостью) О! Привет! Сколько ж я тебя не видел!?
     С2.: (озабоченно) Ты не простыл?
     С1.: (самодовольно) Да я только вчера там был!
     С2.: Да, я, гляжу, видок у тебя…
     С1.: (азартно) А, фигня! Завтра у меня он такой будет!..
     С2.: Ты, говорят, женился?
     С1.: Глупости! С чего ты взял?
     С2.: И как жена?
     С1.: Мерзко, так и не попал!
     С2. Изменяет, небось?..
     С1.: Да, есть немного. В натуре, пора бы и меру знать.
     С2.: (после слегка затянувшейся паузы) Это хорошо.
     С1.: А сам-то чем нынче живешь?
     С2.: Ну, это-то прекрасно! (пауза) Да, чего-то я тебя спросить хотел?..
     С1.: Нет! Не может быть! Не может!.. Нет, говорю!.. (начинает лихорадочно
размахивать руками) Нет! Нет!.. Нет… (задумчиво) Не может быть! Нет-нет! Не-ет…
     С2.: (прерывая) Да! Ты не простыл?
     С1.: (самодовольно) Да я только вчера там был!
     С2.: Да, я, гляжу, видок у тебя…
     (Входит АВ. Он в белом халате, который еще недавно был свеж и накрахмален,
а теперь носит едва заметные следы упадка.)
     АВ. (приветливо): Доброе утро!
     С1.: (азартно, не замечая АВ) А, фигня! Завтра у меня он такой будет!..
     С2.: Ты, говорят, женился?
     С1.: Глупости! С чего ты взял?
     (АВ подходит к столу, берет стул, волочет его на двух ножках к Г, некоторое
время тщательно устанавливает, наконец, присаживается на краешек.)
     Г. (равнодушно, не меняя позы и не открывая глаз) Ну что? Обрыдло?
     С2.: И как жена?
     С1.: Мерзко, так и не попал!
     АВ. (с искренним недоумением): Что? Что вы сказали?
     С2. Изменяет, небось?..
     Г.: Вс„ это… И все эти…
     С1.: Да, есть немного. В натуре, пора бы и меру знать.
     Г.: Уж когти рвать хочешь… И месяца не протянул.
     С2.: Это хорошо.
     АВ.: А с чего это вы сделали такой странный вывод?
     С1.: А сам-то чем нынче живешь?
     Г.(с почти нескрываемым презрением): Для человека, читающего мысли - тайн
нет!
     С2.: Ну, это-то прекрасно! (пауза) Да, чего-то я тебя спросить хотел?..
     АВ.: Да, я и забыл… Ваш диагноз…
     С1.: Нет! Не может быть! Не может!.. Нет, говорю!.. (начинает лихорадочно
размахивать руками) Нет! Нет!.. Нет… (задумчиво) Не может быть! Нет-нет! Не-ет…
     Г.: Это не диагноз. Призвание.
     С1 и С2 (хором): А не искурить ли мне палочку табачку?
     (Они синхронно встают, достают из-под подушек шлепанцы и, шаркая в такт,
удаляются)
     Г.: А от него не вылечишь.
     АВ.: Думаете?
     Сан: (злобно из-под подушки) Эй, эскулап, завязывай со своим стебом! Без
тебя тошно!
     АВ.: Простите, что?
     Г.: Сан, он не стебется. Он сам такой. Не въезжает пока…
     Сан.: (резко) Хочешь объяснить вс„? Ну, напрягайся, напрягайся…
     Г.: (не открывая глаз, склоняется к уху АВ и громко шепчет) У него горе.
Скосили траву.
     АВ. (вопросительно мычит) ?!?
     Г.: Она росла у нас под окном. А вчера пришел дворник и скосил е„. А ведь
это была трава Сана! И сейчас ему больно.
     АВ.: А!.. (вспомнив) Ну, а чужие мысли… Вам лучше здесь стало?
     Г.: Да. Стал слышать их очень отчетливо.
     АВ.: (озадаченно) А… Не кажется ли вам, что это… Галлюцинации…
     Сан.: Эй. Лейд!
     Г.: Не надо. Я же вс„ слышу.
     Сан.(бурчит): Как знаешь… Но мне это не в кайф.
     Г.: Раньше я и сам думал, что это глюки… А потом понял - нет, вс„
настоящее. Да и определить какая мысль чья я уже могу.
     Вот ты, например, сейчас вспомнил о нитке, которая торчит из кармана
халата. (Открывает глаза и вопросительно смотрит на АВ.)
     АВ.: (обмякнув на стуле, изумл„нно) Ага… (встрепенувшись) Постой, (лицо АВ
приобретает хитроватое выражение) а эти Сергеи, они… Кто?.. Что думают?..
     Г. Они - люди.
     АВ.: (машет рукой) Это мне и так понятно. Но с кем они говорят?
     Г. Друг с другом.
     АВ.: Но… Почему же так… Странно. Ведь они, кажется, и не слышат один
другого.
     Г.: (устало) Они слышат то, что хотят. И у них это получается куда лучше,
чем у тебя. А ты, кстати, так не хотел бы?
     АВ.: (озадаченно) Я?!
     (Громко шаркая, гуськом, входят С1 и С2. Они замечают АВ, подходят к нему.)
     С1 и С2.: (хором, растягивая гласные) Врач, а завтрак скоро будет?
     АВ.? (ехидно) Нет!
     С1.: Славно-то как!
     С2.: А он не опоздает?
     АВ.: (затравленно) Да, опоздает! До обеда! Или даже до ужина!!
     С1 и С2.: (хором) Как хорошо!
     (АВ вскакивает, опрокинув стул, и опрометью выбегает)
     Сан.: (глухо-презрительно) Ур-рел!
     (С1 и С2 глупо улыбаясь, синхронно подходят к кроватям и, достав из-под
подушек ложки, занимают свои места за столом)

     Конец 1-го припадка.

Припадок 2.

     Стена осталась та же, только решетки на окнах стали фигурными. Вместо
кроватей - столы. Вместо стола - аккуратно застеленная кровать.
     На столах все одинаково - электрическая черная лампа и такого же цвета
телефон.
     На крайнем столе, водрузив на голову телефон, скрестив ноги в падмасане,
сидит Г. Теперь он в белом халате, накинутом на ту же больничную пижаму.
     Через стол от него, лицом к окну, спиной к зрителям, сидит человек с очень
длинными волосами. Он облокотился на стол и прикрыл голову ладонями, словно
ожидая чьего-то удара.
     С1 и С2 за оставшимися столами говорят по телефонам.
     АВ стоит около Г.
     Единственное отличие врачей от пациентов - белые халаты.

     С1.: (с искренней радостью) О! Привет! Сколько ж я тебя не видел!?
     С2.: (озабоченно) Ты не простыл?
     Г.: (саркастически) Антон Владимирович, не соблаговолите ли вы объяснить
ваше странное поведение?
     С1.: (самодовольно) Да я только вчера там был!
     АВ.: Не могу!.. Здесь…
     С2.: Да, я, гляжу, видок у тебя…
     Г.: Почему?
     С1.: (азартно) А, фигня! Завтра у меня он такой будет!..
     АВ.: Я стал бояться их! Они - люди!..
     (Г. задумчиво поднимает телефон, чешет под ним, потом ставит на прежнее
место)
     С2.: Ты, говорят, женился?
     АВ.: Пусть больные, но люди ведь! И я с ними как с людьми!.. (машет рукой)
     С1.: Глупости! С чего ты взял?
     Г.: А они?
     С2.: И как жена?
     С1.: Мерзко, так и не попал!
     АВ.: Они тоже как с человеком. Но… Больным! Как с ненормальным!
     С2. Изменяет, небось?..
     Г.: (удивленно) А как же тогда с тобой надо?
     С1.: Да, есть немного. В натуре, пора бы и меру знать.
     АВ.: Ну… Не знаю как сказать… Не то чтоб уважительно… Но… Как с нормальным!
Да!
     С2.: Это хорошо.
     Сан.: А кто тебе сказал, что ты нормальный? Такой же псих, как и все. Даже
хуже! Психованый псих!
     С1.: А сам-то чем нынче живешь?
     С2.: Ну, это-то прекрасно! (пауза) Да, чего-то я тебя спросить хотел?..
     С1.: Нет! Не может быть! Не может!.. Нет, говорю!..
     АВ.: Я? Я нормальный! Нор!..(начинает лихорадочно размахивать руками)
     С1.: Нет! Нет!.. Нет…
     АВ.: Нормальный!
     С1.: (задумчиво) Не может быть!
     АВ.: Чушь! Нормальный!
     С1.: Нет-нет! Не-ет…
     АВ.: Да-а!!!
     Г.: (равнодушно) Да не горячись ты так.
     С2.: (озабоченно) Ты, это, не простыл?
     Г.: По-своему наш коллега прав. (гораздо тише) Не раздражайте его, прошу. У
него на даче был прекрасный цветник&