#8230;
     С1.: (самодовольно) Да я только вчера там был!
     Г.: А на этой неделе какие-то варвары все его цветы извели чуть ли не под
корень! А какие были маки!
     С2.: Да, я, гляжу, видок у тебя…
     С1 и С2.: (хором) Ну, ладно, пока. Дел невпроворот. (одновременно кладут
трубки, смотрят друг на друга) А не пойти ли нам потравиться никотинчиком?
     (Шаркая в такт уходят.)
     АВ.: Однако, мне вс„-таки кажется, что я слегка… В общем…
     Г.: Именно, что кажется!
     АВ.: Нет! Точно! Вот этот весь разговор! Я же его утром уже слышал!
     Г.: А это, думаю, тебе действительно кажется.
     АВ.: А потом я… (В упор подозрительно пялится на Г.)
     Г.: Что "я"?
     АВ.: Разговаривал с пациентом. Ну, у которого голоса, а он утверждает, что
это чужие мысли. И он… (мн„тся)
     Г.: (усмехаясь одними губами) Действительно слышит мысли. Да?
     АВ.: (яростно) Да!
     Сан.: (издевательски) Нет, ну надо же! Открытие!
     Г.: Чтение мыслей, мой юный коллега, дело крайне простое. Почти любой
способен. Надо лишь…
     АВ.: (перебивая) Но это ненормально!..
     Г.: И этот псих туда же, даром,что завотделения. Он тут лет двадцать вот и
стал долбанутым!.. Извини, дальше матерщина…
     (По мере этого откровения лицо АВ вытягивается по вертикали. Трансформация
завершается отвисшей челюстью)
     АВ.: А…
     Сан.: Салага!
     Г.: Ну, ничего, ничего. (похлопывает АВ по плечу) Привыкнешь.
     (АВ подходит к койке, плюхается на не„, положив ноги на спинку)
     АВ.: Нет… Не привыкну. Эти психи… Психиатры… И все - люди… И все -
ненормальные!.. От этого же свихнуться можно! Я уже и сам… Тьфу!.. Нет! Можно
лишь уподобиться таким! А просто привыкнуть - нет!
     Сан.: Вот и станешь!..
     Г.: Коллега опять прав в принципе. Я объясню не так прямолинейно. У тебя
пока идет период адаптации. Акклиматизация. Она, конечно, занимает некоторое
время, но она пройдет и…
     АВ.: (грубо) Не пройдет! Давайте бумагу!
     Г.: Потрудитесь достать сами. Она в нижнем ящике моего стола.
     АВ.: Спасибо.
     (АВ достает бумагу, ложится на пол и начинает писать. Входят С1 и С2. Они
одновременно садятся. С2 крутит диск телефона, сразу после завершения набора
номера на столе С1 звонит телефон.)
     С2. Привет. Это я!
     С1.: (с искренней радостью) О! Привет! Сколько ж я тебя не видел!?
     С2.: (озабоченно) Ты не простыл?
     С1.: (самодовольно) Да я только вчера там был!
     С2.: Да, я, гляжу, видок у тебя…
     С1.: (азартно) А, фигня! Завтра у меня он такой будет!..
     С2.: Ты, говорят, женился?
     С1.: Глупости! С чего ты взял?
     С2.: И как жена?
     С1.: Мерзко, так и не попал!
     С2. Изменяет, небось?..
     С1.: Да, есть немного. В натуре, пора бы и меру знать.
     (АВ откладывает авторучку. Прислушивается к беседе)
     С2.: Это хорошо.
     С1.: А сам-то чем нынче живешь?
     С2.: Ну, это-то прекрасно!
     (АВ вскакивает)
     АВ.: Прекратите!
     С1.: Нет!
     АВ.: Слышите!? (машет руками)
     С1.: Не может быть! Не может!.. Нет, говорю!..(машет руками синхронно с АВ)
     АВ.: (почти умоляюще) Хватит!
     С1.: Нет! Нет!.. Нет… (задумчиво) Не может быть!
     АВ.: Пре-кра-ти-те!
     С1.: Нет! Нет! Нет! Нет!
     (Вс„ внезапно стихает. После очень длинной паузы)
     С1.: Не может быть!..
     АВ.: (прекратив отрывать от своего листа маленькие кусочки, протягивает
остатки Г) На!
     Сан.: (раздельно) Ду-рак!
     С1 и С2 (хором) Ну, ладно, пока! Дел невпроворот!
     (кладут трубки, уходят, шаркая в такт)
     Г.: (читает бумагу АВ) Так, Главному психиатрическому врачу тра-та-та та-та
больницы, Тра-та-тату Тра-та-тымычу, от такого-сякого, заявление… Ага. Так.
Прошу уволить меня по собственному психопатологическому желанию, граничащему с
параноидальным бредом, в связи с полной переквалификацией в психи… Число.
Подпись… Неразборчива.
     Да вы, юноша, с ума сошли!
     (АВ стоит как столб. Затемнение.)

     Кома.



   Зоя Чумовоззз
   Девиз - двигаться



      Баян Ширянов - из непрочитанного...





поэтому ты так стремился к ее скорейшему завершению.
     Ты почти всегда достигал задуманного. И вот, тебе удалось и это. На грязном
чердаке, в окружении пыльных балок, голубиного помета и битых стаканов. Я
уверена, ты спланировал это заранее. Теперь я понимаю, почему ты исчезал
последнюю неделю. Раздавал и собирал долги. Но ты ведь мог хотя бы намекнуть, я
не говорю о том, чтобы сказать. Почему? Почему ты сделал это? Ведь все было так
хорошо!..
     Хорошо?! Хорошо. Если не считать ежедневных поисков компонентов, терок и
веняков. А кроме этого... Кроме этого ничего в этой жизни и не осталось.
Вмазались - и можно чем-нибудь заняться. Разложить пасьянс, порисовать
абстракцию, строить грандиозные никогда-не-осуществимые планы, гнать чумовые
телеги, в крайнем случае, смотаться на работу. Винтовые заморочки. У тебя ведь
их не было! Ты удивительным образом умудрялся следить за часами, не
зацикливаться на одном и бестолковом деле. Ты к чему-то стремился, чему-то
непонятному, непостижимому для меня. И вот предел этого стремления. Предел,
после которого ты уже никогда не улыбнешься, не дотронешься до меня, никогда не
пошутишь, не пустишься в воспоминания своее наркотической жизни, не почитаешь
своих стихов. А ведь, знаешь, я их переписывала. Тайком, пока ты ходил за
салютом, или варил ширево, я списывала их в свой блокнотик. А ты этим даже не
интересовался. Ты был уверен, что они мне нравятся. Или нет? Или тебе это было
безразлично? Теперь можно только гадать.
     Одно я знаю точно: ты знал. Знал что-то такое, что помогало тебе спокойно
относиться ко всему на свете. Спокойно, почти равнодушно, но ты использовал в
этой жизни все, что тебя окружало, для получения одного только наслаждения в
самых невероятных его проявлениях. Это я постичь не могла. Это-то в тебе меня и
привлекало. И тайну этого восприятия жизни ты унес с собой.
     Но почему ты был таким плохим учителем? Или это я была плохой ученицей? Ты
ведь не умел ничего скрывать. С удовольствием рассказывал свои мистические
заморочки. Черт бы подрал это твое вечное удовольствие! Это же невозможно - вся
жизнь в кайфе!
     Я-то - другое дело. Винт для меня был средством ухода от этого мира.
Двинулать - и ничего больше не существует. Ты же двигался по-другому. Ты с
помощью винта пытался его познать. Познать! Высокое противное слово!
     И что же? Ты добился своего? Вот он ты: лежишь с закатанным рукавом, все
еще куришь потухший бычок с прихода. "Чтобы получить хороший приход - суй на
приходе сигарету в рот!"- твое творение, твой налипающий на зубы стишок.
     Странно, когда ты был жив, эти стишки меня веселили. Когда ты произносил
их, промывая машины или пытаясь попасть нулевой стрункой в чей-то безмазовый
веняк, они действовали, успокаивали, снимали обломы, облегчали абстягу. А сейчас
они только раздражают меня. Словно бы ты заряжал звуки особой энергией. Доброй,
умиротворяющей. А сейчас тебя нет - и она кончилась. Нет и не будет больше твоей
атмосферы, магической ауры, особенной, как и ты сам. Но почему же ты меня так
раздражаешь? Так и хочется пнуть твое тело! В пах! По морде! По почкам!..
     Бессмысленно... Ты ничего не почувствуешь! А бьют только ради этого. Чтоб
прочувствовал, сволочь! Чтоб запомнил накрепко, болью в раздробленных костях и
искореженных печенках, нельзя со мной так! Нельзя, понимаешь! Ты-то подох, а я?
Я-то как? Как жить мне теперь с такой-то ношей? Хоть бы подготовил меня!.. А я
уши развесила: дома стрем, шнурки привалили, не сварить, пойдем на наш чердак,
на свечке сварим, эфой с толиком отобьем, целяковыми баянами втрескаемся, а там,
глядишь, и потрахаемся... Как же. потрахайся теперь с трупом...
     Я ведь любила тебя. Погано это... Говорить это теперь... Понять, что
любишь, когда уже слишком поздно... Или не любовь это?.. Жалость?.. Как хорошо
было когда... А теперь все сама, и по драгам, и по теркам, и варить, и
задвигаться. Или... Или опять за вмазку под кого-то ложиться? Нас так ведь и
познакомили. Помнишь?..
     Нет, не помнишь. Лежишь тихий, такой же, как живой, когда ты уходил в себя.
Медитировал... Только тогда ты изредка, но дышал. Теперь ты не дышишь... И губы
синие. И все твои, только что живые, черточки лица, окостенели. Застыли навсегда
в выражении какого-то потустороннего восторга. Счастья. Эй! Ты счастлив?!.
Наверное, да. Ты ведь этого хотел? Этого? Скажи:"Да." Не мучай меня!!! Я все
равно не поверю в твою смерть! Что бы ты там не говорил! Что бы ты мне не
читировал из заумных книжек про загробную жизнь, про переселение душ.
"Круговорот душ в природе". Это твое выражение, или вычитал откуда? Не узнать,
да и что толку, если узнаю...
     Знаешь, мне тебя уже не хватает. Слишком я к тебе привыкла. нельзя так. Но
нехватает мне твоих прикосновений! Не хватает! Ну, зачем ты обещал, если знал,
что не сможешь? Или надеялся, что успеешь? Успеешь погладить меня, погладить как
тогда, как в первый раз. Помнишь, как ты тогда поразил меня? Помнишь. Такое не
забывается.
     Я ведь тогда просто сторчалась. Дозняк вырос до трешки. Ломки были - не
передать. Чувствуешь, что надо, а сил нет. Ходишь по комнате как неприкаянная, а
собраться и на улицу выйти - не судьба. То стрем катит, то какая-то заморочка,
то - зависалово. А ты меня вытянул. Сначала сам удивился моим дозам, но поставил
сколько просила, без жмотства. Двинул классно: с первого раза угнездился в
венярку, аккуратно прогнал и положил приходоваться. А потом и сам прилег. И
вдруг... Для меня это до сих пор остается чудом. Я ощутила вторую волну прихода.
Волну яркую, пронизывающую все мое тело. И я полетела... Я чувствовала свое
тело, недвижимо примостившееся рядом с тобой, и я летела... Вверх, ввысь, прочь
отсюда! И были звезды. И был обволакивающий теплой беспредельностью Космос. И
рядом был ты. И я вдруг поняла, что это ты ведешь меня по всем этим
беспредельным пространствам. Времени не было. Оно просто не ощущалось,
подчиненное одному лишь нашему полету. Потом мы вернулись. Но я лежала, боясь
шевельнуться, боясь упустить это необыкновенное ощущение, не понимая еще, что
оно уже кончилось и я восторгаюсь уже только памятью о нем.
     Открыв глаза, я увидела твое лицо. Ты склонился надо мной и улыбался своей
странной всепонимающей улыбкой. "Ну, как?"- спросил ты. А я не смогла ответить.
Я улыбалась. Мне было хорошо, пеня необыкновенно сильно и мягко перло.
"Продолжим?" Я кивнула и закрыла глаза. Ты знал, что делать! Ты знал, что я
приготовилась лететь и не дал мне этого! Ты не забыл, за что я пришла к тебе!
     Я приготовилась лететь и полетела! Не вверх, вниз!.. И попала в какую-то
яму. Я почувствовала, как по моему телу скользят рты. Множество мягких слюнявых
ртов и языков. Я непроизвольно дернулась - и услышала твой смех. И это было
последним, что я тогда осознавала. Твоя сила неожиданно полно подчинила меня и я
видела, что делаю только со стороны.
     Видела, как разделась, как достала неизвестную мне кассету, воткнула ее в
магнитофон и, танцуя под электронную музыку, раздела тебя. Что было потом, я
помню лишь какими-то странными обрывками. Осталось странное ощущение вихря
разрывающего и сплетающего вновь наши тела, разночветных волн восторга,
распирающих нас в каком-то вселенском круговороте телесной радости. И опять не
было времени, и меня тоже не было. Я отдавалась тебе, растворялась в твоем теле,
в твоих желаниях. И было непередаваемое чевство нашего единства. Ты был моим
отцом, мужем и сыном. А я... Я знала это. Я была твоей матерью, женой, маленькой
любимой дочкой. Это было прекрасно! Нет!! В тысячу раз лучше!!!
     А когда все кончилось, я вдруг увидела себя плачущей. Я ревела, обнимала
тебя и шептала, неистово, безвозвратно:"Знаешь ли ты, какой ты?! Ты прекрасный!
У тебя изумительное тело! Ты изумителен и прекрасен! Ты необыкновенный! Милый
мой! Нежный! Ласковый!!! Единственный!!!"
     А ты опять улыбался. Ты тогда уже привык к этому. Привык быть
необыкновенным, таинственным. Привык к своей сверхъестественной мощи. И мне
вдруг захотелось понять тебя. Понять, постигнуть и стать такой же сильной и
прекрасной. И я сказала:"Я хочу быть твоей". И ты милостиво кивнул. И тут я
поняла, что такое Счастье. Я сидела, голая, заплаканная, напротив тебя и
смотрела. И смотрела. И смотрела... Меня наполнило непостижимое торжество,
словно исполнилось самое давнее, самое невероятное заветное желание. И больше
ничего нет.
     Ты, похоже, тоже был счастлив. Или просто доволен произведенным эффектом.
Да, ведь ты потом признавался, что такое у тебя получалось достаточно редко. Но
такое. как со мной - первый раз. Но ты был просто доволен. А я была счастлива!
Понимаешь ли ты это? Понимаешь?! Ты ведь все равно не умер! Ты здесь! Не ты, так
твоя проклятая душа! И ты слышишь меня! Должен слышать! Должен выслушать! А я
должна напомнить тебы все это. Ты, правда, ничего не забывал! Но ты мало знал
про меня!.. Я ведь теперь не та дура, что ты трахал за дозняк. Я поумнела!.. Ты
же не обращал на меня внимания. Ты меня только использовал. Пытался
использовать. А я умнела. А ты этого упорно не замечал. Или не хотел показать
вида, что замечаешь?..
     Сколько раз я просила тебя научить меня чему-нибудь."Чему?"- Спрашивал ты.
"Всему"."Смотри,"- Всегда говорил ты. И я смотрела. Смотрела, как ты роешься в
поликлинических помойках и торжественно извлекаешь из контейнеров мятые терки,
движки и колючки с чужим контролем. Смотрела, как ты блуждаешь по драгам.
Смотрела, как ты варишь винт, как двигаешься, приходуешься. "Варщику - первый
кнут",- Говорил ты, и закатывал рукав. А потом лежал, одной рукой прикрыв глаза,
а другую - засунув под затылок. И тебя не было... Почти, как сейчас. Но тогда я
точно знала. что ты встанешь, вмажешь меня, сам немного догонишься, и мы снова
будем летать и трахаться. Трахаться и летать! А в промежутках ты будешь мне о
чем-нибудь вещать. Или о разумных инопланетянах, которые вредят нашему миру, или
о судьбах и трансформациях древних земных цивилизаций, или просто. о магии и
волшебстве... Странно, но про себя ты никогда и ничего не говорил. Словно это
было тебе запрещено кем-то. кто гораздо сильнее тебя...
     Кое-что о тебе я узнала. От твоих старых знакомых, от твоих бывших подруг.
Ты удивлен? Да, ты удивлен, но ты, как обычно, не показываешь этого. Да и как
тебе это показать? Ты труп. А я знаю о тебе почти все. Не веришь? И не надо! Все
равно, не это меня всегда интересовало.
     Как ты стал таким? - вот что самое главное. Но на это ответа я не находила.
И до сих пор не нашла. Вот, и сижу тут, беседуя с мертвецом, и ожидая, что
нагрянут менты.
     Я знаю, ты хотел огородить меня от этого знания. Ты хотел спасти меня. Но
не надо меня спасать! Я уж как-нибудь сама!
     Хотя... С моей чумовой дозы ты меня снял. Так, что я сама этого не
заметила. Ублаготворялись мы каждый день, но сваренного винта почему-то стало
хватать на несколько дней. Я удивилась и однажды внимательно пронаблюдала за
тобой. И поняла! Мы трескались почти что дистиллятом! А таска была, как с
натурального честного раствора. Даже сильнее. Как ты это делал? Не могу понять.
Или ты своей силой внушал мне, что эта водичка и есть винт? Молчишь. Ну, да я и
так знаю, что внушал. Теперь я только начинаю врубаться в смысл и мотивы многих
твоих поступков. Смысл многочисленных наших путешествий в иные миры и времены.
Но не понимаю пока одного: зачем тебе нужна была именно я? Почему ты согласился
жить со мной?
     Я была хорошим подопытным образцом? Или ты нуждался в элементарном женском
уходе? Или ты находил особый кайф в моем непонимании? ты всегда находил особый
кайф. И приучил меня... Странно признаваться себе, что я кайфую, разговаривая с
твоим телом...
     Ты всегда был впереди. Ты не старчивался, как большинство наших знакомых.
Непостижимо, но ты держал себя в форме. Ты всегда шел куда-то, в недостижимое...
Ты звал меня за собой, а я так редко этим пользовалась. Ну, ты доволен? Знаю,
что доволен! Иначе тебе не для чего было бы делать этот опыт! Ты заранее был
уверен в успехе. Ты поразительно точно вычислил меня. Ты виртуозно сыграл на
моем любопытстве и невежестве. Ты наперед знал, что я пойду за тобой. Что я не
смогу без тебя. Чтож, я поняла!.. Ты зовешь меня за собой. Зовешь сейчас. Зовешь
до самого конца и после него.Тебе это зачем-то надо. Я тебе зачем-то нужна...
Пусть такая, какая я есть, но я нужна тебе. И не мое дело, зачем. Ты зовешь. И я
пойду.
     Винт еще остался. И ты приглашаешь меня вмазаться. Я чувствую, ты здесь, ты
ждешь меня, ждешь, чтобы продолжить наше движение. Ты здесь - и зовешь меня к
себе. Ты зовешь. И, значит, я иду к тебе. Видишь, я уже иду...


 Наркоманские анекдоты из собрания Баяна Ширянова




 Хиппи и забор
 Подрядились как-то хиппи забор покрасить. Хозяйка им говорит:"Вот
 вам краска, кисти. Начинайте." А хиппи сели у забора, косячки забивают,
 отвечают:"Сейчас покурим - и начнем..." К обеду хозяйка вернулась. Хиппи
 сидят, пыхают, красить не начинали.
 - Почему ничего не сделано? - Возмутилась хозяйка.

 - Ничего,- Отвечают хиппи,- Сейчас покурим - и начнем...

 Вечер настал. Хиппи все сидят у некрашеного забора, пыхают.

 - Ребята, вы что, за день ничего не покрасили? - Удивилась хозяйка. -
 Сейчас покурим - и начнем...- Отвечают хиппи.

 - Нет, ребята, шли бы вы лучше отсюда! - Сейчас покурим - и пойдем...



 Наркоманы и танк
 Война. В окопе сидят два плановых. Один другого спрашивает:

 - Слышь, выгляни из окопа - не ползет ли танк? -

 А, в лом...-отвечает второй.- Забей-ка лучше косячок. Пыхнули,
 отрубились. Тут над окопом танк останавливается. Открывается люк,
 появляется голова:

 - Эй, ребята, отползли бы что ли. В лом мне на вас наезжать...


 Зеленая собака

 Сидят две старушки у подъезда. Беседуют. Вдруг из какого-то окна
 вылетает зеленая собака и медленно взмахивая крыльями летит на север.

 - Ой, Петровна, что это?! - А это Петька с третьего этажа опять
 какой-то гадости накурился.


 Змей Героиныч
 Идет наркоман по лесу, мухоморчики собирает. Вдруг видит - на поляне
 Змей Героиныч на ломках валяется.

 - Помоги мне, наркоман,- говорит,- Не забуду!

 Ширнул его наркоман последней черняшкой, взбодрился Змей Героииныч и
 говорит:

 - Полетели ко мне в замок, не пожалеешь!

 Прилетели они - Змей Героиныч стал наркоману замок показывать:

 - Можешь заходить во все комнаты, кроме этой! - И улетел по своим
 делам.

 Заходит наркоман в одну комнату - там косяки-самопыхи. Сами
 взрываюся, сами тянутся, сами дым в рот пускают. Обдолбался наркоман,
 дальше пошел. Во вторую комнату заходит - а там колеса-самокаты. Сами
 катятся, сами на кишку кидаются. Заторчал наркоман еще больше. В третью
 комнату заходит - а там баяны-самодвиги. Сами веняк находят, сами наркоту
 ширяют. Хорошо стало наркоману. Думает, была-не-была, зайду в запретную
 комнату, вдруг там еще круче кайфы есть. Заходит он туда - а там
 менты-самовязы. И свинтили наркомана.


 Сайгаки
 Пошел чувак анашу дербанить. Только на поле пришел - тут же откуда ни
 возьмись, появилась ментовская вертушка - и на него. Обстремался чувак,
 думает, где бы заныкаться? Вдруг видит - мимо него бежит стадо сайгаков.
 Он быстро одежду скинул и сбоку пристроился. Бежит, а тут крайний сайгак
 ему и говорит:

 - Сними трусы, дурень, а то всех нас попалишь!


 - Есть ли у вас план, мистер Фикс? Конечно, у меня есть план, мистер
 Фикс! Какой у вас план, мистер Фикс? Чуйский план, мистер Фикс!
 Долбанемся, мистер Фикс? Легко, мистер Фикс!


 - Есть ли у вас план, мистер Фикс? Конечно, у меня есть план, мистер
 Фикс! А сколько у вас плана, мистер Фикс? О, у меня целый мешок плана
 мистер Фикс, но я его никому не дам!


 Иван-дурак забрел в избу на