й. Так, с приглушенным визгом и смехом, они вкатили  в  Монтаржи,  и
машина остановилась на перекрестке в центре города.
   По просьбе капрала старик вылез и спросил дорогу к военной  заправочной
станции. Местный булочник  посоветовал  ехать  в  северную  часть  города;
Хоуард взобрался в кабину и объяснил водителю, как проехать.  Без  особого
труда разыскали французский автопарк, и Хоуард с  капралом  отправились  к
здешнему начальнику, лейтенанту. Тот наотрез отказался дать горючее. Город
эвакуируется, сказал он. Если у них нет бензина, пускай бросают  машину  и
идут на юг.
   Капрал яростно выругался, так выругался, что Хоуард только  вздохнул  -
слава богу, маленькие англичане остались в машине,  вдруг  бы  они  что-то
поняли.
   - Я должен доставить эту чертову колымагу в Бреет, - заявил  под  конец
капрал. - Черта с два я брошу ее и удеру, так я его и  послушал.  -  Потом
очень серьезно сказал Хоуарду: -  Вот  что,  приятель,  вам  с  детишками,
пожалуй, и правда лучше поскорей топать отсюда. Не к чему вам  встречаться
с фрицами.
   - Если здесь нет бензина, так и вы могли бы  пойти  с  нами,  -  сказал
старик.
   - Вы не понимаете, приятель, - ответил тот. - Я в лепешку расшибусь,  а
доставлю эту чертовщину в Брест. Моего Большого Герберта.  Вы,  может,  не
разбираетесь в токарных станках, но этому Герберту  цены  нет.  Верно  вам
говорю. Машины нужны дома. В лепешку расшибусь, а доставлю Герберта домой.
Должен доставить. Должен! Фрицы его не получат! Черта с два!
   Он обвел взглядом парк. Тут было  полно  дряхлых,  грязных  французских
грузовиков; быстро уходили прочь  последние  солдаты.  Лейтенант,  который
отказал им, уехал на маленьком "ситроене".
   - Бьюсь об заклад,  где-нибудь  еще  найдется  горючка,  -  пробормотал
капрал. И круто обернулся. - Эй, Берт! Поди сюда!
   Они стали рыскать среди машин. Ни колонки, ни склада горючего не нашли,
но  вскоре  Хоуард  увидел,  что  они  хлопочут  у  брошенных  грузовиков,
переливают остатки из баков в бидон. Выцеживая понемногу тут  и  там,  они
собрали  около  восьми  галлонов  бензина  и  перелили  в  громадный   бак
"лейланда". Больше найти не удалось.
   - Не больно много, - сказал капрал. - Может, миль на сорок хватит.  Все
лучше, чем кукиш без масла. Дай-ка сюда эту чертову карту, Берт.
   Чертова карта подсказала  им,  что  в  двадцати  пяти  милях  находится
Питивье.
   - Поехали.
   И они снова двинулись на запад.
   Стало нестерпимо жарко. Борта машины были деревянные,  откидные,  когда
токарный станок работал, они откидывались, и было где повернуться. За  эти
деревянные стены почти не проникал свет; среди станков было темно,  душно,
воняло машинным маслом. Дети как будто не слишком страдали  от  этого,  но
для старика поездка была  мучительна.  Вскоре  у  него  уже  разламывалась
голова, руки и ноги  ныли,  оттого  что  сидел  он  скорчившись,  в  самой
неудобной позе.
   Дорога к Питивье была зловеще пуста, грузовик шел очень  быстро.  Порой
низко над дорогой проносился самолет, и один  раз  совсем  рядом  раздался
треск пулеметной очереди. Хоуард наклонился к окошку возле шофера.
   - Немецкий  бомбардировщик,  -  сказал  капрал.  -  Фрицы  их  называют
"штукас".
   - Это он в нас стрелял?
   - Ага, только он был за сто миль.
   Капрал, видно, не особенно встревожился.
   Через час, проделав двадцать пять  миль  после  Монтаржи,  подъехали  к
Питивье. Остановились у обочины в полумиле от городка и стали  совещаться.
На дороге, что протянулась перед ними до первых домов, ни души. В  городке
не заметно никакого движения.  Под  ослепительным  полуденным  солнцем  он
казался вымершим.
   Они смотрели на все это в нерешительности.
   - Не нравится мне здесь, - промолвил капрал. - Что-то неладно.
   - Никого не видать, вот что чудно, -  сказал  водитель.  -  Может,  тут
полно фрицев, а, капрал? Только не показываются?
   - Кто его знает...
   Хоуард пригнулся к дверце в перегородке, сказал:
   - Пожалуй, я пойду вперед, посмотрю, а вы пока подождите здесь.
   - Вот так один и пойдете?
   - Я думаю, особой опасности нет. Везде столько беженцев...  думаю,  это
не очень опасно. Лучше я пойду и посмотрю, а то поедем -  и  вдруг  в  нас
начнут стрелять.
   - Дело говорит, - сказал водитель. - Если тут и впрямь засели фрицы, на
этот раз можно и не выскочить.
   Минуту-другую они это обсуждали. Дороги другой нет, надо либо  пересечь
город напрямик, либо вернуться на десять миль в сторону Монтаржи.
   - А это тоже не сахар, - сказал капрал. - Скорей всего  фрицы  идут  за
нами по пятам, вот мы на них и наскочим. - Он  помедлил  в  нерешимости  и
наконец сказал: - Ладно, приятель, суньтесь туда, поглядите,  как  и  что.
Если все в порядке, подайте знак. Махните чем-нибудь, мол, можно ехать.
   - Мне придется взять детей с собой, - сказал старик.
   - Тьфу, пропасть! Не торчать же мне тут до ночи, приятель.
   - Я не могу разлучаться с детьми, - пояснил старик. - Понимаете ли, они
на моем попечении. Вот как у вас токарный станок.
   Водитель расхохотался.
   - Здорово сказано, капрал! Это как у нас с Гербертом!
   - Ладно, - буркнул капрал. - Только поживей.
   Старик вылез из  машины,  одного  за  другим  снял  детей  на  пыльную,
пустынную, раскаленную солнцем дорогу. И двинулся с ними  к  городу,  ведя
двух малышей за руки, и с беспокойством думал, что, если теперь надо будет
расстаться с грузовиком, он неизбежно потеряет и коляску. Он торопился изо
всех сил, но в город они вошли только через двадцать минут.
   Немцев не было видно. Похоже, и все  жители  покинули  городок;  только
из-за занавесок или приотворенных дверей лавчонок  украдкой  поглядели  на
проходящего Хоуарда две-три дряхлые старухи. В канаве у дороги, ведущей на
север, жевал какую-то дрянь грязный, оборванный ребенок в одной рубашонке,
даже не разобрать, мальчик или  девочка.  В  нескольких  шагах  дальше  на
дороге валялась наполовину оттащенная с мостовой дохлая лошадь, вздувшаяся
и смрадная. Эту падаль рвала собака.
   Грязный, убогий городишко этот  показался  Хоуарду  отвратительным.  Он
окликнул старуху, которая выглянула из дверей:
   - Есть здесь немцы?
   - Они идут с севера, - дребезжащим голосом отозвалась старуха. -  Будут
всех насиловать, потом застрелят.
   Хоуарду ответ показался бессмысленным.
   - А вы уже видели в городе хоть одного немца? - спросил он.
   - Вот один.
   Старик вздрогнул, оглянулся.
   - Где?
   - Вон. - Иссохшей трясущейся рукой она показала на ребенка в канаве.
   - Это?
   Старуха, должно быть, помешалась от страха перед захватчиками.
   - Он говорит только  по-немецки.  Он  из  шпионской  семьи.  -  Старуха
вцепилась в руку Хоуарда, она, видно, совсем выжила из ума. - Кинь в  него
камнем, прогони его, - потребовала она. - Надо прогнать, не то он приведет
ко мне в дом немцев.
   Хоуард стряхнул ее руку.
   - Были здесь немецкие солдаты?
   Вместо ответа старуха принялась визгливо осыпать ужасающими проклятиями
ребенка в канаве. Ребенок -  наверно,  мальчик,  решил  Хоуард,  -  поднял
голову и посмотрел на нее  с  младенчески  откровенным  презрением.  Потом
опять взялся за свою омерзительную еду.
   От старой ведьмы больше ничего не удалось добиться; ясно одно: немцев в
городе нет. Хоуард пошел было прочь, но тут  что-то  загремело  -  большой
камень прокатился по мостовой возле "немецкого шпиона". Ребенок отбежал  с
полсотни шагов и опять присел на обочине.
   Старик возмутился, но у него были другие заботы.
   - Присмотри пока за детьми, - сказал он Розе. - Не позволяй  им  никуда
отходить и ни с кем говорить.
   И он заторопился назад по дороге, по которой они вошли в Питивье. Шагов
через триста он увидел на краю дороги полумилей дальше знакомый  грузовик.
Он помахал шляпой, и машина двинулась к нему; тогда он повернулся и  пошел
назад к тому месту, где оставил детей.
   Машина нагнала его близ перекрестка посреди города. Из кабины высунулся
капрал.
   - Найдется здесь горючее, как по-вашему?
   - Не знаю. Не стоило бы надолго здесь задерживаться.
   - Это верно, - проворчал шофер.  -  Надо  выбираться  отсюда.  По  мне,
городишко выглядит неважно.
   - Заправиться-то надо.
   - Галлонов пять еще осталось. Хватит до Анжервиля.
   - Ладно. - Капрал обратился к Хоуарду: -  Сажайте  ребятню  в  кузов  и
поехали.
   Хоуард оглянулся. На том месте, где он оставил детей, никого  не  было;
он осмотрелся - вот они, дальше на дороге, стоят возле "немецкого шпиона",
а тот горько, жалобно плачет.
   - Роза! - крикнул Хоуард. - Иди сюда. Приведи детей.
   - Il est blesse! [Он ранен! (фр.)] - тоненько закричала она в ответ.
   - Иди сюда! - опять крикнул  Хоуард.  Дети  смотрели  на  него,  но  не
трогались с места. Он поспешил к ним. - Почему вы не идете,  когда  я  вас
зову?
   Роза повернулась к нему, вся красная от негодования.
   - В него бросили камнем и ушибли. Я сама видела. Нехорошо так делать.
   Да, сзади по шее ребенка на грязные  лохмотья  стекала  липкая  струйка
крови. Внезапное отвращение к этому городишке охватило старика. Он  достал
носовой платок и промокнул рану.
   - Нехорошо бросаться камнями, мсье, а еще взрослая женщина,  -  сказала
Роза. - Это скверное, дрянное место, раз тут так поступают.
   - Возьмем его с собой, мистер Хоуард, - сказал Ронни. - Пускай он сядет
с другого конца на мешок Берта, возле электромотора.
   - Он здешний, - ответил старик. - Мы не можем увезти его отсюда.
   Но при этом подумал, что милосерднее взять ребенка с собой.
   - Совсем он не здешний, - возразила Роза. - Он здесь  только  два  дня.
Так сказала та женщина.
   Позади раздались торопливые тяжелые шаги и голос капрала:
   - Да скоро вы, черт возьми?
   Хоуард обернулся к нему.
   - В ребенка бросают камнями, - и он показал рану на шее мальчика.
   - Кто бросает камнями?
   - Здешние жители. Они думают, что он немецкий шпион.
   - Кто, этот? - изумился капрал. - Да ему лет семь, не больше.
   - Я видел, кто его ранил, - вмешался Ронни. - Женщина вон из того дома.
Бросила камень и попала в него.
   - Чертова кукла, - сказал капрал и обернулся к Хоуарду. - Надо двигать,
да поживей.
   - Понимаю... - старик колебался. - Что же делать? Оставить его  в  этом
дрянном городишке? Или взять с собой?
   - Возьмем, если хотите. Он много не нашпионит.
   Старик наклонился к мальчику.
   - Хочешь поехать с нами? - спросил он по-французски.
   Мальчик ответил что-то на другом языке.
   - Sprechen Sie deutsch? [Говоришь  ты  по-немецки?  (нем.)]  -  спросил
Хоуард. Больше он сейчас  ни  слова  не  помнил  по-немецки  и  ответа  не
получил.
   Он выпрямился, угнетенный свалившейся на него новой заботой.
   - Возьмем его, - сказал он негромко. - Если  оставить  его  здесь,  его
скорее всего убьют.
   - Если мы сейчас же не двинемся, явятся фрицы и перебьют  нас  всех,  -
заметил капрал.
   Хоуард  подхватил  "шпиона",  тот  молча  покорился;  они  поспешили  к
грузовику.  От  ребенка  скверно  пахло,  он  был  явно   вшивый;   старик
отвернулся, его чуть не стошнило. Может быть, в Анжервиле  есть  монахини,
которые позаботятся об этом найденыше. Пожалуй  и  Пьера  можно  будет  им
отдать, хотя Пьер почти не доставляет хлопот.
   Детей усадили в машину; старик взобрался следом,  капрал  сел  рядом  с
шофером. Огромный грузовик пересек дорогу,  ведущую  прочь  от  Парижа,  и
двинулся к Анжервилю, до которого оставалось семнадцать миль.
   - Если не заправимся в  Анжервиле,  здорово  сядем  в  лужу,  -  сказал
водитель.
   В машине старик, окруженный детьми, скорчился у  "Герберта"  и  вытащил
клейкую плитку шоколада. Он отломил пять кусочков; едва  "немецкий  шпион"
понял, что это такое, он протянул перепачканную руку и что-то пробормотал.
Жадно съел свою долю и снова протянул руку.
   - Подожди немного. - Хоуард раздал шоколад остальным детям.
   - Merci, monsieur, - прошептал Пьер.
   Роза наклонилась к нему:
   - Съешь после ужина, Пьер? Попросим  мсье  дать  тебе  шоколадку  после
ужина, да?
   - Только в воскресенье, - прошептал малыш. - В  воскресенье  мне  можно
шоколад после ужина. Сегодня воскресенье?
   - Я не помню, какой сегодня день, - сказал Хоуард. - Но, я думаю,  твоя
мама сегодня позволила бы тебе съесть шоколад после ужина.  Я  отложу  его
для тебя на вечер.
   Он пошарил вокруг, достал  одну  из  купленных  утром  больших  твердых
галет, не без труда  разломил  пополам  и  протянул  половину  несчастному
замарашке. Мальчуган взял галету и с жадностью стал грызть ее.
   - Да разве так едят? - сердито сказала Роза. - Ты хуже  поросенка,  да,
хуже поросенка. И хоть бы спасибо сказал.
   Мальчик посмотрел растерянно, не понимая, за что его бранят.
   - Ты что, совсем не умеешь  себя  вести?  -  продолжала  Роза.  -  Надо
сказать так: je vous remercie, monsieur, - с  поклоном  обратилась  она  к
Хоуарду.
   Французская речь не дошла до  мальчика,  но  движения  нельзя  было  не
понять. Он явно смутился.
   - Dank, mijnheer, - пробормотал он. -  Dank  u  wel  [Спасибо,  сударь.
Большое спасибо (голл.)].
   Хоуард в недоумении поднял брови. Мальчик говорит на каком-то  северном
языке, но не по-немецки. Может быть, это фламандский, валлонский или  даже
голландский. Разница невелика, все равно он, Хоуард, не знает ни слова  ни
на одном из них.
   Машина шла быстро, после полудня  стало  еще  жарче.  Окошко  в  кабину
водителя было открыто; порой старик наклонялся и  из-за  спин  водителя  и
капрала смотрел вперед. Дорога была подозрительно  пуста.  Обогнали  всего
лишь нескольких беженцев, редко-редко проезжала  по  своим  обычным  делам
крестьянская повозка. Солдат не видно, и ничего похожего на людской поток,
каким запружено было шоссе между Жуаньи и Монтаржи. Казалось,  вся  округа
опустела, будто вымерла.
   За три мили до Анжервиля капрал обернулся и в окошко сказал Хоуарду:
   - Подъезжаем к городу. Надо тут добыть горючее, не то нам крышка.
   - Если вы увидите кого-нибудь на  дороге,  я  у  них  спрошу,  где  тут
интендантская база.
   - Ладно.
   Через несколько минут подъехали к одинокой ферме. Рядом стояла машина и
какой-то человек переносил из нее во двор мешки с зерном или сеном.
   - Остановитесь, - сказал старик водителю, - сейчас я у него спрошу.
   Шофер подвел грузовик к обочине и тотчас выключил мотор, экономя каждую
каплю бензина.
   - Только с баллон осталось, - сказал он. - Этого ненадолго хватит.
   Хоуард вылез и пошел назад, к ферме.  Хозяин,  человек  немолодой,  лет
пятидесяти, без воротничка, уже шел к их грузовику.
   - Нам нужен бензин, - сказал ему Хоуард. - В Анжервиле,  наверно,  есть
интендантская база для военного транспорта?
   Тот уставился на него во все глаза.
   - В Анжервиле немцы.
   Короткое молчание. Старый англичанин смотрел во двор фермы, там  рылась
в навозе тощая свинья, копались в пыли щуплые куры. Итак, сеть вокруг него
затягивается.
   - Давно они здесь? - спросил он негромко.
   - С утра, спозаранку. Пришли с севера.
   Что тут скажешь.
   - У вас нет бензина? Я куплю все, сколько у вас есть, по любой цене.
   Глаза крестьянина вспыхнули.
   - Сто франков литр.
   - Сколько у вас есть?
   Тот посмотрел на стрелку указателя на треснувшей приборной доске.
   - Семь литров. Семьсот франков.
   Неполных полтора галлона,  с  этим  десятитонный  "лейланд"  далеко  не
уйдет. Хоуард вернулся к капралу.
   - К сожалению, новости неважные, - сказал он. - В Анжервиле немцы.
   Помолчали.
   - Черт подери совсем, -  сказал  наконец  капрал.  Сказал  очень  тихо,
словно разом безмерно устал. - И много их тут?
   Хоуард окликнул крестьянина и спросил его об этом. Потом сказал:
   - Он говорит, полк. Вероятно, он имеет в виду - около тысячи.
   - И пришли, видно, с севера, - сказал водитель.
   Прибавить было нечего. Старик объяснил, как обстоит дело с бензином.
   - От этого толку чуть, - сказал капрал. - С тем, что у нас есть, хватит
миль на десять, не больше. - И обернулся к водителю. - Давай  карту,  чтоб
ей...
   Они склонились над картой; Хоуард поднялся в  кабину  и  тоже  стал  ее
изучать. Между, ними и городом никакого объезда, и позади по крайней  мере
на семь миль ни одного поворота к югу.
   - Все так, - сказал шофер. - Пока мы сюда ехали, я с  этой  стороны  ни
одной дороги не видал.
   - А если повернем обратно,  напоремся  на  фрицев,  -  спокойно  сказал
капрал. - Они ж следом идут, из той гнусной дыры. Ну где старикан подцепил
оборвыша, шпиона этого.
   - Все так, - сказал шофер.
   - Покурить есть? - спросил капрал.
   Шофер достал сигарету; капрал закурил, выпустил длинную струю дыма.
   - Что ж, - сказал он. - Стало быть, крышка.
   Старик и водитель промолчали.
   - Я хотел доставить домой Большого Герберта, - сказал капрал.  -  Хотел
привезти в целости  и  сохранности,  сроду  ничего  так  не  хотел.  -  Он
повернулся к Хоуарду. - Верно вам говорю. Да вот не вышло.
   - Очень вам сочувствую, - мягко сказал старик.
   Тот встряхнулся.
   - Не всегда оно  выходит,  чего  больше  всего  хочется...  Э,  да  что
толковать, раз не судьба.
   И спрыгнул из кабины на дорогу.
   - Что вы намерены делать? - спросил Хоуард.
   - Сейчас покажу. - Он подвел старика к борту огромной машины,  примерно
к середине. Со стороны шасси торчала маленькая ярко-красная рукоятка. -  Я
намерен дернуть вот эту штуковину и дать стрекача.
   - Тут взрывчатка, - пояснил из-за плеча  Хоуарда  водитель.  -  Дернешь
рукоять - и все разнесет к чертям.
   - Ну, пошли, - сказал капрал. - Выгружайте ребятню.  Я  и  рад  бы  еще
малость вас подвезти, приятель, да не получается.
   - А сами вы что станете делать? - спросил Хоуард.
   - Потопаем к югу, может, и обгоним фрицев. - Капрал замялся. -  С  вами
ничего не случится, - сказал он чуть смущенно. - При вас детишки,  вас  не
тронут.
   -  С  нами  ничего  не  случится,  -  повторил  старик.  -  За  нас  не
беспокойтесь. А вам надо вернуться на родину, чтобы воевать дальше.
   - Первым долгом надо удрать от фрицев.
   Они сняли детей на дорогу; потом стащили с  крыши  "лейланда"  коляску.
Хоуард собрал свои скудные пожитки,  погрузил  в  коляску,  записал  адрес
капрала в Англии и дал ему свой.
   Больше тянуть было незачем.
   - Счастливо, приятель, - сказал капрал. - Когда-нибудь увидимся.
   - Счастливо, - отозвался старик.
   Он собрал детей и медленно двинулся  с  ними  по  дороге  к  Анжервилю.
Немножко поспорили из-за того, кому  везти  коляску,  кончилось  тем,  что
повезла Шейла, а Ронни советом и делом ей помогал. Роза шла рядом с ними и
вела за руку Пьера; грязный маленький иностранец в нелепом балахоне плелся
позади. Где-то как-то придется его  вымыть,  уныло  подумал  Хоуард.  Мало
того, что он грязный и вшивый, на шее сзади и на рваной  рубахе  запеклась
кровь из раны.
   Шли,  как  всегда,  медленно.  Порой  Хоуард  оглядывался  на  недавних
попутчиков, они хлопотали подле грузовика,  должно  быть,  отбирали  самое
необходимое из своего снаряжения. Потом один, водитель, с узелком в  руках
зашагал через поле к югу. Другой, согнувшись, что-то делал у машины.
   Но вот он выпрямился и кинулся прочь от дороги вслед за  водителем.  Он
бежал неуклюже, спотыкался; пробежал шагов триста, и тут прогремел взрыв.
   Из машины вырвалось пламя. В воздух взлетели обломки  и  посыпались  на
дорогу и в поле; потом громадная машина  как-то  осела.  Показался  первый
язычок огня, и вся она запылала.
   - Ого! - сказал Ронни. - Он взорвался, мистер Хоуард?
   - Он сам взорвался, мистер Хоуард? - подхватила Шейла.
   - Да, - хмуро сказал старик. - Так получилось. - Над  дорогой  поднялся
столб густого черного дыма. Хоуард отвернулся.  -  Не  думайте  больше  об
этом.
   Впереди, в двух милях, уже виднелись крыши Анжервиля. Да,  сеть  вокруг
него затянулась. С тяжелым сердцем вел он детей к городу.



6

   Тут я прервал его рассказ.
   - Это довольно близ