не, и с гордостью сообщила:
   - Сегодня мы заключили солидную сделку по проекту  "Колумбус"!  Теперь  я
уже могу тебе все рассказать об этом.
   Он  заметил,  что  ее  темно-синие  глаза  сверкают  триумфом.  Она  была
маленького роста, худощавая, с шапкой коротко остриженных, но  очень  густых
темных волос. Четырежды в год к ним на дом приходил парикмахер и  подстригал
ее.
   Родди взглянул на нее снизу вверх, послал театральный поцелуй и сказал:
   - Это ужасно! Не удивительно теперь, что ты опоздала на целых семь минут.
Я уже собрался было обзванивать больницы.
   Она сходила в  душ,  оделась,  рассказала  ему  о  проекте  "Колумбус"  и
спросила, как он провел день.
   -  Просматривал  наш  осенний  список  заказов.  Вот  послушай.  -  Родди
прислонился спиной к двери спальни и громко, вслух прочитал из журнала:
   - "От человека, столь богатого, что никто никогда не мог точно  сосчитать
его состояние, до  сварливой  мегеры,  что  поклялась  добыть  голову  этого
человека". Угадай, что это?
   - Длинное название. Что-нибудь новенькое Гарольда Роббинса?
   - Нет, это Библия. Кстати, все еще с успехом продается. В прошлом году на
ней заработали сто десять миллионов долларов.
   Изабель засмеялась и надела шелковое платье кремового цвета. У платья был
только один рукав,  а  другая  рука  и  плечо  оставались  обнаженными.  Она
предпочитала носить кремовые платья, так как  (если,  конечно,  были  не  из
шерсти) их легко было стирать, в то время как с белыми была настоящая возня.
   - Родди, налей мне немного "Перье", пока я буду краситься.
   Родди пошел на  кухню,  и  в  ту  же  минуту  зазвонил  телефон.  Изабель
автоматически протянула руку к аппарату в спальне и поднесла трубку к уху.
   -  Леонора?  Кого?..  Как  я  это  воспринимаю?..  О,   я   очень   рада,
разумеется... Да, конечно, я очень рада... Сейчас позову.
   Но Родди уже снял трубку в кухне. Изабель  послушала  разговор  и  быстро
поняла, почему Родди до сих пор не сообщил ей о том, что получил  повышение.
Потому что это было связано с его переездом в Миннеаполис.
   Родди положил трубку и появился в дверях спальни.
   - Прости, я не хотел говорить тебе сейчас. Думал выбрать более  спокойную
минуту. Не знаю, откуда эта чертовка Леонора все вынюхала!
   - Милый, я взволнована. Конечно, жаль, что ты не посоветовался  со  мной,
прежде чем принять предложение... Но, по крайней мере, мы будем  в  соседних
часовых поясах.
   Родди готовился к этому, но никак  не  ожидал,  что  она  атакует  спустя
полминуты после сообщения. Он спокойно сказал:
   - Мы будем жить в одном городе, Изабель. По-моему,  пришла  твоя  очередь
немного подстраиваться под меня.
   - Я не могу уехать из Питтсбурга, и ты это прекрасно  знаешь!  Если  тебе
так уж хочется жить в Миннеаполисе, то сними там себе  квартиру  в  отеле  и
приезжай домой на выходные!
   - Никогда не видел такой эгоистки!
   - Не кричи на меня! Я просто не хочу рубить под корень свою карьеру!  При
чем же здесь эгоизм? - ответила Изабель, уже  предчувствуя  следующий  тезис
мужа.
   - Милая Золушка! Тебе минуло уже тридцать семь лет! Время уплывает быстро
и незаметно! Какая может быть карьера, когда мне хочется  иметь  детей?  Кто
мне будет натягивать белые тапочки, когда я помру? Сам, что ли?
   - Помнишь, я согласилась уже было бросить работу в тридцать? Но разве  мы
тогда могли предполагать, что дела у меня пойдут в гору так быстро?
   - А теперь они и у меня пошли в гору.
   Они яростно взглянули друг на друга.
   После длительной паузы Изабель наконец сказала:
   - Ну, хорошо. Может, мне удастся отпроситься в отпуск на пару месяцев.
   - Это мы уже проходили! Я хочу иметь двоих детей, и  хочу,  чтобы  у  них
была настоящая мама. Мама, а не преуспевающий управленец! Я  знавал  женщин,
которые пытались совместить детей, работу и мужа одновременно. Ничего у  них
не получалось. И у тебя получится не лучше. Большинство женщин...
   - Большинство женщин не осознают того, что у них в жизни есть выбор.  Это
понимание приходит к ним, когда уже слишком поздно что-либо изменить,  когда
все возможности упущены.
   - Когда мы поженились...
   - Когда мы поженились, синдром пустого гнезда не существовал. Я  не  имею
желания бросать интересную работу с большими перспективами только для  того,
чтобы вынянчить парочку оболтусов, которые покинут отчий дом в шестнадцать и
даже не оглянутся!
   -  Многим  женщинам  удавалось  вернуться  к  работе,   когда   их   дети
подрастали...
   - Но не в пятьдесят же лет?! И не к работе моего уровня.  Ты  просишь  от
меня невозможного. Бросить работу... Это для меня все равно что  плюнуть  на
свою жизнь. - Изабель долго смотрела на мужа, а потом сказала то, что  никак
сама от себя не ожидала. - Родди, пойми,  я  не  хочу  детей.  Когда-то  мне
казалось, что я хочу иметь их, но теперь - нет.
   - Зато я хочу. И ты согласишься с тем, что сам я их родить не могу.
   Изабель поняла, что на вечер к Артуру они опоздают.

***

   Кэри задержалась в офисе из-за того, что нужно  было  к  следующему  утру
подготовить планы перестройки дома на озере Сильвермена. Заканчивать работу,
не потеряв к ней интереса, не потеряв  интереса  даже  к  самым  скучным  ее
деталям, этого Кэри было труднее всего достичь, но она понимала, что в  этом
и заключается настоящий профессионализм.
   Наконец, она закончила с делами, плюхнулась на водительское место в своем
"фольксвагене" и  на  всей  скорости  погнала  машину  в  направлении  Аппер
Сент-Клер. Она  понимала,  что  опоздает,  но,  по  крайней  мере,  искренне
переживала за это, зная о том, что Эду именно сегодня нужно было, чтобы  она
не опоздала на этот дурацкий вечер к Артуру.
   Кэри  была  помощником   архитектора   в   небольшой   конторе,   которая
специализировалась  на  современных  жилых  постройках,  когда  дом  красиво
вписывался в окружающий ландшафт. Все ее коллеги мечтали о  том  дне,  когда
они сами для себя смогут построить хоть  один  из  тех  домов,  которые  они
ежедневно  проектировали  для  других.  Например,  комплекс  под   названием
"Водопад"  в  Франк-Ллойд-Райт  в  Северной  Шотландии:  дом  из  песчаника,
балансирующий  между  двумя  небольшими  водопадами,  затененный  лавром   и
рододендронами, дикими цветами,  с  лесом  на  заднем  плане...  Каково,  а?
Наверное, это райское наслаждение - дремать под плеск во... Ой,  что-то  она
задумалась!  Еле-еле  вписалась  в  поворот.  Пожалуй,  надо  чуть   сбавить
скорость, иначе до Артура и Эда доедет только ее бездыханное тело.
   Обычно Эду было все равно, опаздывает его жена куда-нибудь или нет, -  он
сам был во всем беспечен. Она не была супер-женщиной и не  хотела  ею  быть.
Простая женщина, выполняющая на совесть свою работу  и  желающая  выделяться
чем-нибудь индивидуальным из толпы ей подобных, - вот кто она такая. Она  не
хотела быть мужчиной в юбке, как Изабель.  Но  в  то  утро  Эд  настоятельно
просил ее прибыть  вовремя  и  прибавил,  что  это  может  сыграть  огромное
значение для его имиджа как ее мужа. Казалось, он  полностью  растерял  свое
чувство юмора, едва встал вопрос о том, что Артур скоро  уйдет  в  отставку.
Кэри уже смирилась, что все придет  в  норму  лишь  после  того,  как  будет
оглашена  кандидатура  преемника  президента  "Нэксуса".  Эд  объяснял  свое
напряженное состояние тем,  что  Кэри,  видите  ли,  слишком  сильно  занята
поисками своей индивидуальности и сама  дезорганизует  жизнь  семьи.  (Порой
Кэри хотелось подраться с Эдом за такие измышления.) На  самом  деле  корень
его проблемы был в Чарли. В советнике "Нэксуса". Вообще Эду  не  свойственно
было  то  угнетенно-мрачное  состояние  духа,  в  котором  он  пребывал  все
последнее время. Просто эта игра в "кошки-мышки" в  компании,  длящаяся  уже
несколько месяцев, измотала его окончательно. И чем напряженнее был Эд,  тем
больше хромала их семейная жизнь. В этом смысле Эд уже не был способен ни на
что, даже сексом он занимался с женой не чаще раза или двух в месяц. И  Кэри
знала, что причина их разлада кроется в неудовлетворенности, тревоге мужа.
   Она хотела, чтобы Эд хоть раз откровенно поделился с ней  своими  бедами,
волнениями. Но нет, он вел себя так, как будто все  идет  нормально  и  даже
великолепно.  Эд  считал  себя  сильным  человеком  и  полагал   недостойным
демонстрировать свои слабости.  Но  Кэри...  Как  ей  все-таки  хотелось  не
мучиться догадками, а услышать о том, что творится в голове у Эда,  от  него
самого.
   Она резко вильнула, избегая столкновения с выбежавшей на  дорогу  белкой,
глянула в зеркальце заднего вида, чтобы  убедиться  в  том,  что  зверек  не
пострадал, затем улыбнулась своему отражению. Кэри была статной  блондинкой,
причем волосы были немного с темноватым отливом. Ей многие говорили, что она
похожа на принцессу Диану, но сама Кэри знала, что пошла  в  свою  прабабку,
которая жила в Стокгольме.
   Она была крупной женщиной, но  мало  кто  догадывался  о  том,  насколько
трудно ей было постоять за себя в этой жизни. Она была попросту  беспомощна.
Она не могла жить с такой же легкостью, как другие  женщины.  Не  удавалось.
Если речь заходила  о  каком-то  вопросе  из  области  архитектуры,  который
виделся ей очень важным, она,  не  колеблясь,  бросалась  отстаивать  его  и
добивалась успеха, но посмотрели бы вы на то, как с ней обращались продавцы,
парикмахеры и прочие представители сферы обслуживания  (особенно  женского),
присылая ей на дом чеки, в которых указывалась  сумма,  вдвое  превосходящая
договорную. Кэри приходилось ходить в туфлях, которые ей были малы  ("У  вас
такой большой размер, мадам"), носить платья, которые ей не подходили  и  не
нравились ("Горизонтальные полоски сделают вас меньше, мадам") и приобретать
вещи,  которые  стоили  намного  дороже,  чем  она  предполагала   ("Ну,   -
презрительное фырканье, - если вы хотите дешевку...") .
   Страх Кэри за то, что она что-нибудь не так сделает, поведет себя не так,
как принято, стоил ей уймы часов, потраченных на мучительные  размышления  и
приготовления, и такой же уймы денег. Она готова была пойти на все, лишь  бы
не    видеть     поджатых     губ,     удивленно     приподнятых     бровей,
презрительно-снисходительных взглядов или надменного вида тех людей, которые
ждали от нее чаевых. Любой незнакомец, если б захотел, мог  вогнать  Кэри  в
краску. Как им  это  только  удавалось?  Может,  они  ходили  в  специальную
вечернюю школу, где этому  обучают?  Неужели  возможно  получить  диплом  за
умение быть надменным и презрительным?.. Кэри знала, что перед этим чертовым
вечером у Артура ей следовало сходить к парикмахеру, но она этого не сделала
по одной причине: она не умела давать на чай, ей  было  стыдно  это  делать.
Теперь она, конечно, жалела об этом, так как  понимала,  что  все  остальные
приглашенные женщины несколько часов просидели  в  различных  кабинетах  для
того, чтобы придать себе неотразимый вид.
   Она вздохнула, свернула с шоссе и выехала на узенькую  аллею,  засаженную
деревьями с густой темно-каштановой  листвой.  Через  несколько  минут  она,
однако, заметно приободрилась, так как увидела вдали свое жилище. Она часами
могла любоваться своим белым дощатым домом (он был построен восемьдесят  лет
тому назад) и окружающим его ландшафтом. Она любила высокие  потолки,  и  за
несколько лет собрала отменную коллекцию мебели Шекера для всего дома.  Воду
они получали из источника в горах. Им принадлежала вся  земля  вокруг  дома,
так что за ними никто не подсматривал, и казалось, что они  живут  где-то  в
сельской глубинке. Но если Эд говорил: "Может, глянем,  что  играют  сегодня
вечером у Стенли?" - им требовалось меньше получаса, чтобы  добраться  туда,
поэтому они почти не пропускали джазовые представления.
   Эд стоял на крыльце дома, совсем  как  мама  Кэри.  Она  всегда  выходила
смотреть на дорогу, когда дочь задерживалась до полуночи.
   Кэри быстро проговорила:
   - Слушай, я  очень  извиняюсь.  Через  десять  минут  буду  готова.  -  И
поцеловала его в твердую щеку, обняв левой рукой.  Было  такое  впечатление,
что она целует стенку.
   Кэри пробежала через открытую дверь в квадратный холл и стала подниматься
по лестнице. Наверху, оперевшись о перила, свешивали вниз  головы  Ингрид  и
Грета. Они смотрели на Кэри укоризненно и очень  походили  в  ту  минуту  на
сестру Эда, эту мрачную, с темными рыжеватыми волосами мышь в очках. В  один
голос девочки сказали:
   - Ты опоздала. Папа с ума сходит.
   Временами Кэри начинала понимать, почему от Эда ушла его первая жена.  Но
она не любила вслух распространяться на эту тему, так как  самой  тоже  было
что вспомнить: и она  была  до  Эда  замужем.  Институтская  любовь.  Спустя
полгода после свадьбы он заделался  хиппи  и  бросил  ее  рада  того,  чтобы
отправиться в Индию изучать йогу. Это было  унизительно  для  нее,  но  дало
облегчение. Она-то думала, что на зависть всем выходит замуж за  футбольного
защитника, а оказалось, что за полупомешанного, который ходил вокруг  нее  в
шафранных робах и, начиная с пяти часов утра, распевал  какие-то  непонятные
протяжные мелодии. Все общежитие от них на голове стояло.
   Кэри с улыбкой поднялась вверх по лестнице.
   - Привет, девочки. Как наш домик?
   В прошлые выходные показала  дочерям,  как  построить  игрушечный  дом  и
вручила им набор миниатюрных строительных материалов.
   - Скуууу-чно!
   - С ним такая возняяяяя!
   - Вместо него мы устроили у куклы чаепитие.  Вы  снова,  как  я  погляжу,
использовали мамину косметичку.
   Она видела плохо накрашенную - а если точнее, то всю замаранную пудрой  и
помадой - куклу.
   - Нет, нет, это наши краски... Почти... Мы играли в дочки-матери!
   Она купила им, кажется, все игрушки, развивающие интеллект и вкус к труду
- от набора рабочих инструментов до кубика Рубика, - но им все это  было  не
по душе. Временами, глядя на них, и самой  Кэри  приходило  в  голову,  что,
может быть, она все в своей жизни делала зря, не тому училась в  колледже  и
не в той области работала. А ведь ее героиней была Глория Стейнем.
   Порой Кэри думала, что лучше было бы иметь мальчика, но тут  же  отгоняла
от себя эту мысль. Не хотела рисковать: из сына вполне  мог  получиться  еще
один двойник сестры Эда. К тому же она далеко не была  уверена  в  том,  что
сможет управиться с тремя детьми, вытягивая еще и работу, без  которой  себя
не мыслила. Когда родилась вторая девочка, Кэри была очень удивлена тем, что
мучиться ей пришлось так же много, как и с первой. Казалось  бы,  со  вторым
ребенком все должно быть проще. У нее была сильная  послеродовая  депрессия,
из которой она вышла, лишь когда  Грете  исполнилось  пять,  и  Кэри  смогла
вернуться к своей работе. (Она сама для себя решила выйти на  работу  в  тот
день, когда впервые после родов съест все, что будет  положено  в  тарелку.)
Кэри доставляло удовольствие работать  с  взрослыми  людьми,  которые  знали
слова, состоящие больше чем из двух слогов. Нет, она любила  своих  дочерей,
просто... Может быть, они и не играли бы  в  дочки-матери,  не  пугались  бы
одного вида отвертки, если бы Кэри смогла уделить им больше времени.
   Кэри, пока она была в душе, вдруг стали захлестывать  приступы  вины.  Ей
было неприятно  это.  В  эти  дни  она  всегда  чувствовала  себя  в  чем-то
виноватой. Виновата - когда осталась дома, виновата - когда ушла из дома.
   Эд  появился  в  дверях  спальни.  На  лице  его  все  еще  не   померкло
недружелюбное выражение.
   - Ну, сколько еще можно собираться?
   - Почти готова. Застегни мне, пожалуйста, молнию и тут же выйдем.
   Он и не заметил сначала, что по такому случаю, как вечер  у  Артура,  она
приобрела новое платье от "Билл Бласс".
   Оно было простое, строгое, из черного пике, с огромными рукавами и  очень
длинное (причем сзади длиннее, чем спереди). Кэри казалось, что она выглядит
в нем испанской инфантой. Она  быстрым  движением  застегнула  воротничок  с
жемчужиной, ощущая, как сзади возится с молнией Эд.
   - Молния сломалась.
   - Эд! Ну кто тебя просил так тянуть?!
   - Не ругайся. Я, что ли, виноват в том, что ты опоздала  домой  и  теперь
торопишься? Вот если бы пришла раньше...
   - Послушай, чего я забыла на этом вечере? Ты же знаешь,  что  я  ненавижу
белое вино и пустую болтовню. Если я говорю  что-нибудь  стоящее,  никто  из
мужчин меня не слушает. Их женушки называют меня между собой деревенщиной. А
ты разговариваешь со мной на таких приемах так, будто у тебя рот  сделан  из
проржавленного железа. Я же не зову тебя на наши деловые вечеринки.
   - Просто я надеялся, что ты окажешь мне поддержку, - сквозь плотно сжатые
губы процедил Эд. - Разве я многого прошу?
   Он засунул руки в карманы и повернулся к ней спиной.
   - Тебе никто не говорил, что  ты  неотразим,  когда  бесишься?  -  игриво
спросила она его, стягивая платье. Она села на кровать, достала  пинцет  для
выщипывания бровей и начала чинить молнию. Эд  и  правда  хорошо  смотрелся:
почти шести футов ростом, отлично сложен,  с  каштановыми,  мягкими,  как  у
детей, волосами, бледной кожей, серыми глазами и подбородком с  расщелинкой.
Действительно, не стоило сейчас задирать его. Эта  наметившаяся  возможность
большого повышения совершенно выбила его из колеи. Что касается  ее  работы,
то он никогда не возражал против нее, так как долгое время был за границей в
должности вице-президента по расширению и ему было  приятно  сознавать,  что
жена не скучает дома, а имеет в жизни своей независимый интерес.
   Кэри внезапно осознала, что в офисе никто и никогда не  видел  Эда  столь
мрачным. О, это был популярный человек. Его знали как блестящего  посредника
в деловых переговорах. Многие мечтали  работать  под  его  руководством.  Он
снискал  себе  такое  уважение,  потому  что  любил  свою  работу  и   ценил
подчиненных. По образованию Эд был  геологом.  Может  быть,  поэтому  в  нем
развился буквально собачий нюх на то, что могло принести  пользу  "Нэксусу".
Каким-то  сверхъестественным  способом  ему  удалось  заключить  целый   ряд
ценнейших сделок для компании. Кроме того, исключая последние месяцы, он был
любящим супругом и был без  ума  от  дочерей.  Кэри  где-то  прочитала,  что
средний американец тратит на воспитание и общение со своими детьми  примерно
двенадцать минут в сутки. Об Эде так сказать было нельзя: все  время,  когда
он был дома, он возился с дочерьми. Что еще от него можно было требовать?
   Можно сказать, что они жили вполне счастливо. Их жизнь спокойно  и  мирно
текла своим чередом, пока... Пока Артур не объявил о том, что готовится уйти
на пенсию. После этого известия Эда будто подменили. Как-то он говорил,  что
стресс является частью успеха, но Кэри хорошо знала, что  чрезмерный  стресс
может оказаться губительным для человека. Ей стало жаль, что  не  существует
статистики частности смертей руководящих работников от  сердечных  ударов  и
приступов. Она почему-то очень надеялась, что Эд сам  поймет  всю  опасность
подобной работы и не станет ее искать. Она надеялась  на  то,  что  в  конце
концов он осознает, что в перспективе эта работа может обернуться горем  для
всей семьи.
   Кроме того, Кэри подозревала, что ей не нужно  было  об  этом  специально
говорить, что и ее собственная работа может быть поставлена под вопрос. Всем
известно, что многочисленные вице-президенты "Нэксуса" со всех концов света,
приезжая по делам в Питтсбург, вполне заслуженно ожидают от президента и его
супруги хорошего приема и развлечений. Поэтому Эд и вел себя столь скрытно и
туманно.
   Конечно,  он  не  делал  ей  прямого  предложения  бросить  свою  работу.
Несколько раз он намекал на то, что приветствовал бы, если бы она  вернулась
к работе лишь после того, как девочки закончат школу. Она, разумеется, имеет
право сама строить свою жизнь... Никто в семье  не  воспринимал  всерьез  ее
работу, и временами