, видно, сил уже  подняться  на  руках.  Ее
бешено рвало.
   Анни прохрипела:
   - Кажется, я умираю.
   - Я тоже... - донеслось от Сюзи, которую на  какую-то  минуту  прекратили
мучить жестокие колики, но не  успела  она  передохнуть,  как  все  началось
снова. Дикая боль рвалась ей в мозг. Кишечник, казалось,  кто-то  пропускает
через мясорубку. Трусы у нее были спущены с бедер  и  куда-то  упали,  может
быть, даже в дырку. Или мимо? Какая теперь разница?
   Анни лежала в ближайшем  кустарнике,  и  оттуда  доносились  приглушенные
сдавленные звуки. Ее голова находилась в каких-то дюймах  от  того,  чем  ее
вырвало... - А может, не ее, а Сюзи?.. Но так или иначе, а она не могла даже
пошевелиться и ждала терпеливо, когда к ней вернутся силы, хотя бы  немного.
Она почти ничего не видела, глаза окутала какая-то плотная  пелена,  в  ушах
стоял звон. Тем не менее ей показалось, что кто-то  ползает  рядом.  Похоже,
Сильвана.
   Вдруг живот Анни опять скрутило, что-то хлынуло из заднего отверстия,  но
она была так обессилена, что даже не смогла раздвинуть ноги.
   Звуки, которые производили женщины, бегая от жилища  до  отхожего  места,
разбудили Джонатана. Взяв ручной электрический фонарик, он пошел искать их.
   В тонком луче света Джонатан смотрел  на  женщин,  ползающих  на  коленях
вокруг своих экскрементов и  рвоты,  свернувшихся  от  боли  клубочком.  Они
всхлипывали,  рыдали  в  голос,  кашляли,  подавившись  слюной...  Всех   их
неудержимо поносило и рвало.
   Сюзи лежала неподвижно, раскинув руки  и  ноги.  Кажется,  она  была  без
сознания.
   Не было никакого смысла перетаскивать этих коров сейчас же в  их  жилище.
Чтобы они и его загадили? Лучше уж ему пойти набрать какого-нибудь снадобья,
чтобы прочистить им желудки, как только рассветет.  После  этого,  наверное,
нужно будет их помыть, что ли...
   Жалобы  начались  спустя  полчаса  после  того,  как  все  они   отведали
сказочного фрукта, принесенного из джунглей Сюзи. Интересно,  на  сколько  в
связи со всем  этим  затянется  постройка  плота?  Джонатан  с  раздражением
задавал себе этот вопрос, возвращаясь к жилищу. Надо будет тщательно промыть
и прочистить все запасные посудины и залить  их  свежей  водой,  потому  что
одним  из  самых  жесточайших  мучений  дизентерийного   больного   является
обезвоживание организма.
   Как только рассветет, он пойдет в  лес  искать  молодые  побеги  красного
имбиря. Когда находишься в джунглях, тебя постоянно преследуют две проблемы:
запор и понос. От запора  хорошо  помогает  попо,  а  вернее,  семена  этого
растения, а  от  поноса  -  дикий  имбирь.  Джонатан  прислушался  к  своему
самочувствию - все-таки тоже попробовал -  и  решил,  что  вполне  обойдется
несколькими семенами попо.

***

   После ужасной ночи все, за исключением Сильваны, обнаженными плескались в
лагуне: теперь уже нечего было  стесняться  человека,  который  ухаживал  за
ними, обтирал, мыл, затем  относил,  -  между  прочим,  тоже  обнаженных,  -
обратно в их жилище и, наконец, с ложечки кормил рыбной кашицей, смахивая  с
их щек непрерывно катящиеся слезы. Сильване нужно было простирать их  одежду
в кипятке и наполнить свежей водой все бамбуковые кастрюли.
   В среду, двадцать первого ноября, наутро  после  того  злосчастного  дня,
когда  Сюзи  отыскала  в  лесу  пурпурные  плоды,  Джонатан  решил   сходить
окунуться. Спускаясь по извилистой дорожке между скал, он заметил вынесенную
морем  автомобильную  покрышку  на  берегу.   У   него   не   было   никаких
доказательств, но он очень хотел верить в то,  что  одна  из  тех  покрышек,
которые он использовал на "Луизе" в качестве кранцев.  Он  был  уверен,  что
как-нибудь сумеет найти ей применение на плоту, поэтому  решил  захватить  с
собой в лагерь.
   Приближаясь к  лесу,  он  вдруг  услышал  шум  низко  летящего  самолета.
Джонатан тут же бросился в ближайшее укрытие, и в следующую секунду над  его
головой промчался маленький самолет-амфибия, сверкая на солнце  серебристыми
плоскостями. Они несколько раз видели или слышали пролетающие  самолеты,  но
никогда ни один из них не приближался так близко к их лагерю.
   К своему ужасу и ярости, Джонатан вдруг увидел  Сюзи,  которая  вышла  на
открытое место на вершине водопада. Она  подпрыгивала  на  черных  камнях  и
размахивала руками. Выглядела  она  на  редкость  нелепо:  огромная  мужская
рубашка и самодельные штаны, которые Анни  сшила  ей  из  другой  рыболовной
рубахи, сделав из рукавов штанины.
   Пригибаясь, Джонатан быстро добежал до нее и рванул Сюзи на себя, схватил
и покатился с ней в укрытие, как раз  за  секунду  перед  тем,  как  самолет
пролетел над лагерем во второй раз.
   Ее синие испуганные глаза встретились с  тяжелым  взглядом  его  песочных
глаз. Сюзи пронзительно закричала от страха: никогда еще не  приходилось  ей
видеть разъяренного Джонатана.
   - Ты, глупая идиотка! - крикнул он. - Только не говори мне, что  это  был
гражданский самолет и поэтому ты подумала, что в нем сидят гражданские лица!
Мы видели небольшой военный самолет в море,  и  мы  не  тронулись  с  места,
потому что знали, что идет война, а ты... Ты выбежала  и  стала  размахивать
своими погаными руками, чтобы на самолете знали, где мы!
   - Нас ищет "Нэксус", неужели не понятно?! - защищаясь, тоже кричала Сюзи.
- Я знаю, что Бретт организовал наши поиски! Кто знает, может, нас ищут  уже
все эти восемь дней и только  из-за  твоей  вонючей  осторожности  не  могут
найти! Я уверена, что этот самолет был послан на наши поиски! Уверена! В нем
мог быть Бретт! - Она ударилась в слезы. -  Ты  не  говорил  нам  не  махать
руками пролетающим самолетам, надменный гад!
   - Я много чего вам не говорил, потому что я не могу обо всем  знать,  все
предвидеть, но хоть немножечко думай, прежде  чем  что-либо  сделать,  дура!
Наша задача - скрываться! Скрываться до тех пор, пока мы не покинем  остров.
Если кто-нибудь из нас допустит ошибку, что-то не додумает, это может стоить
жизни не только ему одному, но всем нам!
   - С какой это стати я должна делать все, что ты прикажешь?! - крикнула  в
ярости Сюзи. - Только для того, чтобы не отставать от других сучек,  которые
только и делают, что пресмыкаются перед тобой? Да? А вот это видел?!
   - Они слушают меня, потому что я лучше знаю, как нам спастись, потому что
я больше знаю о джунглях.
   - Если бы только из-за этого! - крикнула Сюзи, со злорадным удовольствием
передразнивая австралийский выговор Джонатана. - "Неплохо, Анни..." "Хорошая
работа, Пэтти..." "Я и сам бы лучше не смог сделать, Кэри..." Эти  сучки  не
сделают ничего без твоего указания! Они  сидят,  поджав  лапки,  в  ожидании
твоего вонючего одобрения!
   "А ведь тут она права, -  подумал  Джонатан.  -  Все  женщины  одинаковы.
Превращаются в детей малых, когда дело  доходит  до  испытаний.  Но  дай  им
мужика  -  любого,  -  который  согласился  бы  взять   на   себя   конечную
ответственность за все, и они будут ходить за ним на цыпочках,  делать  все,
что бы он ни сказал... Что бы он ни сказал..."
   Джонатан сказал:
   - Это потому, что я здесь единственный парень.  Я  пытаюсь  ободрить  их,
вдохнуть в них веру в жизнь и силы.
   - Да ты же рабовладелец! Мы все зависим от тебя! И тебе это  нравится,  я
же вижу! И им тоже! - Сюзи вырвалась  из  рук  Джонатана  и,  спотыкаясь  на
камнях и всхлипывая от гнева, пошла к их лачуге.
   Когда Сюзи вошла в их жилище, Сильвана мягко сказала:
   - Я только что подмела пол, не заноси грязь. Джонатан говорит, что  когда
начинаешь день с того, что наступаешь  голой  пяткой  на  притаившегося  под
листвой скорпиона, потом все валится из рук.
   Задохнувшись от злости, пародируя тон Сильваны, Сюзи язвительно сказала:
   - "Джонатан говорит! Джонатан говорит!" А мне плевать на то, что  говорит
Джонатан!
   Сюзи   выбежала   из   хижины   и   увидела   охапку   листвы   и   веток
папоротника-орляка. Она схватила весь этот мусор, вернулась в хижину и стала
разбрасывать его по полу, топча ветки и листья ногами и крича от ярости.
   В проеме выхода показалась голова Джонатана.
   - Ничего, все  нормально.  Просто  она  огорчена,  -  стал  объяснять  он
изумленной Сильване.
   - Огорчена? Ну так я тоже огорчена! Или она выметет сейчас же  весь  этот
мусор, или пусть не рассчитывает на то, что я приготовлю ей сегодня завтрак!
Кстати, ты слышал звук самолета?

ЧЕТВЕРГ, 22 НОЯБРЯ 1984 ГОДА

   Несмотря на не отступившую пока еще  болезненную  усталость  и  слабость,
женщины вернулись к своей работе. Сначала они клали тонкие стволы на  дорогу
от лагеря до берега, чтобы было легко спустить плот на воду.
   Когда же женщины приступили к связыванию вместе бревен плота,  оказалось,
что это не сравнимый ни с чем по тяжести и сложности труд.
   - Я больше не могу! -  воскликнула  Кэри.  Джонатан  подошел  к  бревнам,
которые  связывали  Кэри  и  Пэтти,  и  пнул  их.  Стало  сразу  видно,  что
виноградные лозы вихляются на них как попало. Джонатан нахмурился.
   - Вязать надо крепче, Кэри. От этого будет зависеть твоя жизнь. И моя.
   - Послушай, я  не  специализировалась  на  такой  работе!  -  раздраженно
возразила  Кэри.  Ее  раздражение  очень  напоминало  раздражение   ребенка,
которому вдруг поручили делать тяжелую работу. Она взглянула с  жалостью  на
свои перевязанные руки и сказала:
   - Я никогда не занималась плотницким  делом,  пойми!  У  меня  просто  не
получится лучше!
   - Никто из нас раньше этим не занимался, - сказал Джонатан. - И ты можешь
сделать лучше. Затягивая лозы, упри в  бревно  ногу  -  так  будет  удобнее.
Смотри - показываю еще раз.
   Увидев покорное выражение лица в ответ на свои  возражения,  он  подумал:
"Беда с этими бабами. Сдаются без боя. Нет, их неудачи  и  разочарования  не
закаляют, как мужиков".
   Кэри вытерла пот со щек. Извиняющимся тоном она сказала:
   - Наверное, у меня бы получилось лучше, когда я была помоложе.  Когда  мы
детьми ездили в летние лагеря. Но после родов... Я уже не такая сильная Да и
руки все еще болят.
   - Ничего, придется позабыть о твоих руках! - жестоко отозвалась  Сюзи.  -
Иначе мы здесь на всю жизнь останемся!
   Сильвана, которая работала с ней в паре, прервала ее строго:
   - Поменьше разговаривай, Сюзи. Ты лучше на себя посмотри! - Она взглянула
на Джонатана, который приближался, чтобы проверить их работу. - Сюзи  только
делает вид, что затягивает. Посмотри на ее руки и посмотри на  мои!  У  меня
вон какие волдыри, а у нее хоть бы один! Ей наплевать! Ну вот,  посмотри  на
ее бревна! Они же развалятся при первой же волне!
   Сюзи прищурила глаза и, глядя косо на Сильвану, сказала:
   - Не забывай, Сильвана,  я  фунтов  на  девяносто  легче  тебя!  Поэтому,
конечно, я не могу так затягивать, как ты. Где мне силы-то взять? А  что  до
твоих волдырей... Они оттого, что ты  никогда  в  жизни  не  делала  никакой
работы, а тут вот сподобилась! С непривычки, вот и все.
   Тоном примирения Анни сказала:
   - Мы не можем позволить себе быть торопливыми в работе или равнодушными к
ней. Мы ведь не хотим, чтобы эта штука развалилась под нашими ногами в воде.
   Сюзи сорвала свои лозы с бревен и проворчала:
   - Ты намекаешь...
   Ее прервала разгневанно Пэтти:
   - Если она не намекает, то я намекаю!!! Я следила за тобой и видела,  как
ты "работаешь"!
   Конфликт между этими  женщинами  получил  наконец  возможность  вырваться
наружу. Раньше они не могли себе этого позволить,  так  как,  будучи  женами
коллег по работе, должны были быть вежливы друг с другом.
   - Сюзи всегда отлынивает от работы, - обвинила ее Сильвана вновь.
   - У меня же не такое бычье сложение, Сильвана. К тому же я ем только  то,
что дают всем, а не ворую еду во время готовки!
   - Мне же надо проверить вкус, как по-твоему?! За время пребывания здесь я
ужала пояс на четыре  дюйма,  хорошо  же  я  ворую!  -  выкрикнула  Сильвана
истерично и подняла свои руки  ладонями  вверх.  -  Посмотри  на  мои  руки!
Видела? А теперь не хочешь ли пойти разделать рыбу?
   - Лучше уж я не буду мараться, а пойду ловить ее, как это  делает  Пэтти.
Не думаю, что у меня получится хуже, - парировала  Сюзи.  -  Все  пашут  как
проклятые, а она, видите ли, рыбку ловит! Хорошенькое занятие,  я  тоже  так
хочу! А что до этой неповоротливой амазонки Кэри, то я даже бревна  связываю
быстрее.
   Кэри взвизнула:
   - Потому что только я здесь и делаю это на  совесть!  Джонатан  некоторое
время  ошеломленно  слушал  этот  визгливый  обмен  любезностями,  а  потом,
перекрывая его, сказал:
   - Нам всем надо постараться работать, как части единого  механизма.  Этот
вонючий плот - самая важная вещь сейчас в нашей жизни! Что вы делаете? Разве
можно сказать, что мы строим плот с любовью и  заботой?  Нет,  мы  ненавидим
его! Ну и как вы думаете, захочет он нас провезти  семьдесят  миль  по  морю
после этого?
   - Что ты хочешь сказать  насчет  частей  единого  механизма?  -  спросила
Пэтти.
   - Вы пока работаете, как футболисты, которые не знают, что такое пас. Как
в парном теннисе, где теннисиста абсолютно не волнует игра его партнера.
   Кэри сказала:
   - Он прав. Нам придется научиться этому. Будем  работать  согласованно  и
следить за ошибками друг друга.
   Еще раз пытаясь водворить на рабочей площадке мир, Анни сказала:
   - Сюзи действительно не может сильно затягивать лозы, потому что она  еще
не оправилась от болезни, но у  нее  проворные  пальцы.  Она  здорово  может
вязать узлы. А вот, например, узлы Пэтти  не  так  хороши,  потому  что  она
торопится. Зато она сильная и может хорошо затягивать. Пусть  Сюзи  и  Пэтти
работают в паре, а?
   Пэтти представила себе перспективу затягивания лоз за двоих и проворчала:
   - Ты бы на свои узлы сначала посмотрела, Анни. Перепалка вспыхнула вновь,
как сухая бумага от свечи, и через минуту все пять женщин уже снова  кричали
друг на друга. Тут пощады никому не было. Обвинения и контробвинения  лились
рекой. Тема варьировалась: от плохой работы над плотом  до  самых  настоящих
личных выпадов. Эти женщины никогда не останавливались на своих  собственных
слабостях или  ошибках,  но,  живя  долгие  годы  в  Питтсбурге,  они  самым
тщательным образом наблюдали за супругами коллег их мужей, не  пропуская  ни
одного их недостатка. Они все друг  про  друга  знали,  будто  были  родными
сестрами. Каждая из них без труда  выбирала  ту  словесную  стрелу,  которая
летела точно в цель, в самое больное место соперницы.
   Все было прекрасно известно, что суетно-показушная Сюзи, ко всему,  кроме
своего  внешнего  вида,   относившаяся   с   удивительной   небрежностью   и
равнодушием,  никогда  бы  не  осмелилась   признаться   в   том,   что   ее
восхитительные белокурые волосы - крашеные. Всем было отлично известно,  что
ленивая Сильвана никогда не умела и не утруждалась быть президентской женой.
Все видели, как хвалится Кэри своими достижениями по работе, но  знали,  что
она больше заботится о своем доме, нежели о семье. Заставляет сидеть мужа  и
детей на этих  вычурных  шекерских  стульях.  Все  хорошо  знали,  что  Анни
настолько боится огорчить любого человека, что каждому без  исключения  дает
на себе ездить. А эта упрямая, кичившаяся своей виной  Пэтти  так  занята  -
демонстративно - своим убогим сыном, что Чарли нет  ни  минуты  покоя  в  их
доме. Все это они теперь открыто высказывали друг другу. Даже больше этого.
   Плюнув на них, Джонатан надел на  себя  шляпу  от  солнца,  взял  в  руки
винтовку и ушел в лес.
   После  его  ухода  они  продолжали  ругаться  еще  примерно  с   полчаса.
Недостатки каждой были вывернуты наизнанку на всеобщее обозрение, все  мосты
были давно сожжены, а гнев, злость и горечь дошли до своих пределов.
   Вдруг Пэтти громким восклицанием перебила голоса всех остальных:
   - Что за шум?!
   Все замолчали, как по команде. Никто даже не шевелился. Женщины  напрягли
свой слух.
   Сюзи тихо проговорила:
   - Опять у Пэтти нервишки пошаливают.
   Но женщины не успокоились на этом. Все они  вдруг  вспомнили,  что  живут
теперь в состоянии постоянной опасности. Испуганные, они побежали обратно  в
лагерь. Успокоенные видом дыма лагерного костра, они возмутились и обиделись
на Джонатана, но продолжали приближаться в молчании.
   Их гнев друг на друга утих, и только  тогда  женщины  почувствовали  себя
одинокими и незащищенными. Каждая хотела сейчас же пролить слезу  над  своим
одиночеством,  над  своей  беззащитностью.  Они  зажаты  посреди   джунглей,
грызутся к тому же между собой как волки.
   Вдруг раздался какой-то  треск.  Он  приближался  и  приближался,  кто-то
ломился через густые кусты подлеска.
   Они остановились как вкопанные.
   Пэтти и Кэри достали из-за поясов свои рыболовные  ножи  и  стали  ползти
вперед, медленно и сосредоточенно, стараясь не пропустить момента  появления
перед ними ужасного существа, которое движется в их сторону через кусты. Они
едва дышали. Сильвана, на руках которой были  перчатки  для  разделки  рыбы,
схватила первую попавшуюся на глаза ветку и изготовилась использовать  ее  в
качестве оружия защиты. Анни подобрала с земли два здоровых булыжника.  Сюзи
бросилась в сторону расщелины в пещере.
   Сначала они услышали его приглушенный шепот, только потом он уже появился
из кустов. На нем не было шляпы, а все  лицо  было  в  кровоточащих  длинных
царапинах.
   - Бегите  к  пещере...  -  задыхаясь  и  хрипя  шептал  Джонатан.  -  Это
террористы... Они напали на наш след... - он запинался, но старался  сказать
все как можно быстрее. Сильвана бросилась тушить костер.  -  Берите  ножи...
Пэтти за старшую... Я останусь здесь... Отвлеку их внимание... Ну, живо!

Глава 15

   Сгибаясь в пахнущей сыростью темноте пещеры Пэтти нервно прошептала:
   - Как ты думаешь, что сейчас делают эти туземцы?
   - Не имею представления, - сказал Джонатан. - Я уже сказал тебе, что  там
их было двое, прогуливающихся, словно на воскресной  прогулке.  Может  быть,
они направлялись в деревню. Может быть, их тетка живет в Катанге.  Может,  у
них там девушка. Но я подумал, что нам лучше оставаться здесь.
   - Ты мог удачно уйти один, - указала Кэри. Помолчав, Джонатан произнес:
   - Я не смог бы сделать это. Я видел, что  вы  были  испуганы  и  голодны,
усталы и больны, но клянусь Богом, вы были великолепны. Возможно,  я  ожидал
слишком многого от вас при  начале  строительства  плота.  -  Он  знал,  что
тяжелая работа под принуждением обнаруживает человеческие слабости, и  может
случиться шок. Не многие люди  признают  свои  настоящие  слабости,  хотя  у
каждого они есть. Но если вы не признаете их, вы не можете их преодолеть. Он
считал,  что  самопознание  -  нужнейшая  вещь   для   обретения   настоящей
уверенности. - Безразлично,  сколько  фешенебельных  квартир  или  жемчужных
ожерелий вы имели в Питтсбурге, все, что вы имеете здесь, - вы сами.  И  для
нас будет достаточно выбраться отсюда.
   Пэтти  поинтересовалась,  была  ли  это  психологическая  обработка,  или
религия, или учение Дейла Карнеги.
   - Нам нужна самодисциплина, чтобы выбраться отсюда. И если мы как следует
построим плот, мы  сделаем  это.  Возможно,  мы  будем  выглядеть  несколько
неряшливо и будем достаточно усталыми,  и  издерганными,  и  измученными  от
вареной рыбы и муравьев, но мы выберемся отсюда, если будем  все  помнить  о
двух вещах.
   "О, Боже, - подумала Сюзи. - Еще одна из его ободряющих бесед".
   Кэри услужливо спросила:
   - Хорошо, что за первая вещь?
   - Вы должны верить, что мы выберемся отсюда. Иначе мы не  сделаем  этого,
даже приложив все усилия.
   - А вторая вещь? - спросила Кэри.
   - Более сильный должен  помогать  более  слабому,  мы  не  будем  бросать
раненых или больных, мы будем помогать им  до  тех  пор,  пока  усилия  всей
группы не увенчаются успехом. Нам надо осознать, что  никто  не  может  быть
оставлен позади. Мы двигаемся группой,  придерживаяс