дут доходы церквей,  в которые они ходят молиться?! Церкви-то остаются те же
самые, христианские! А в качестве непременного условия перехода в западную веру
можно будет потребовать от папы оставить для службы церковный язык и  привычные
обряды, как это было сделано в Латинской империи.
     Казалось бы,  особых трудностей возникнуть не должно. Тем не менее, Андрей
чувствовал,  что  с  церковным  переподчинением ещ„  прид„тся  повозиться,  ох,
прид„тся!
     Но с  другой стороны,  негоже отступать от задуманного только потому,  что
какие-нибудь  болваны  могут  возроптать!   И  вообще,  у  любого  мало-мальски
приличного  начинания  обязательно  найдутся  противники.  Просто  нужно  иметь
тв„рдую волю и  настойчивость,  чтобы сломить непокорных.  А уж этих-то качеств
Андрею не занимать!
     Короче говоря,  молодой князь считал себя  образцом ловкого и  хитроумного
политика,  которому в  последнее время просто немножечко не  вез„т.  Не стал бы
святейший отец  предлагать союз недостойному!  Безусловно,  он  оценил ловкость
Андрея  по  заслугам.   И  конечно  же,   папа  видит  в  лице  великого  князя
Владимиро-Суздальского отменного правителя,  поэтому старается привлечь его  на
свою сторону,  оказав поддержку в трудную минуту.  А раз так,  римский посланец
непременно встретится с Андреем!  Хотя лучше бы это произошло поскорее. Нет сил
терпеть...
     Калистрат не  появлялся на месте их "случайных" встреч вот уже третий день
подряд.  Отправленный к  протоиерею домой  слуга  прин„с  известие о  том,  что
Калистрат куда-то уехал, но куда - никому не сказал.
     Снедаемый  от  нетерпения беспричинной злобой,  Андрей  едва  не  приказал
казнить неудачливого посланца и  только в последний миг одумался.  Столь бурное
выражение недовольства показало бы  всем  и  каждому,  как  сильно князь жаждет
встретиться с  Калистратом и  до  чего  разочарован тем,  что  эта  встреча  не
состоялась.  Пришлось отпустить посланца с миром...  впрочем,  Андрей решил при
случае избавиться от него.
     Но  нужно  же  выместить на  ком-нибудь раздражение,  чтобы  хоть  немного
успокоиться!  И  вот,  не  встретившись с  Калистратом на  третий  день,  князь
объявил,  что недопустимо долго просидел в загородном замке. Слугам было велено
готовиться к  отъезду во Владимир.  Когда правитель прибудет в столицу,  к нему
наверняка бросятся спорщики,  до  сих пор не  уладившие свои никчемные делишки.
Вот уж над кем можно поизмываться всласть!
     Андрей был в  восторге от  собственной изобретательности.  Он  уже заранее
сочинял гневные речи,  которые собирался обрушить на  воображаемых посетителей.
Бурная фантазия молодого князя уже рисовала их перекошенные лица и протянутые в
мольбе руки...
     Как  вдруг весь  прекрасный план  рухнул:  в  самый день отъезда объявился
Калистрат.  Произошло  это  ранним  утром.  Андрей  завтракал  в  одиночестве и
придумывал начало фразы, конец которой сам собой сложился в уме за минуту перед
этим:   "...изводить  своего  владыку  вашими  гнусными  непотребствами!"  Идея
казалась удачной,  особенно сочетание "гнусные непотребства". Оставалось только
придумать подходящее начало,  чтобы при  случае "угостить" гневной фразой не  в
меру настойчивых просителей.
     Но  в  тот  самый миг,  когда начало было почти готово,  в  комнату вбежал
боярин Кузьма и прямо с порога гаркнул:
     - Княже, к тебе Калистрат!
     Видимо,  он стремился услужить своему господину, зная, что тот уже который
день разыскивает протоиерея.
     От  неожиданности Андрей едва не  опрокинул чашу м„да,  которую подносил к
губам,  и  порывисто  вскочил.  Обращ„нная  к  воображаемым  просителям  фраза,
сочинению которой  князь  только  что  придавал огромное значение,  моментально
вылетела из головы.
     - Калистрат?  Что ж ты сразу не сказал!  -  совершенно невпопад ляпнул он,
нахмурив брови.
     Боярин задрожал, выпучил глаза и залепетал:
     - Да что... Да разве ж я...
     Но  Андрей не  слушал перепуганного Кузьму.  Он  выбрался из-за  стола  на
середину комнаты и приказал:
     - Сюда его!
     Но  затем спохватился,  сообразив,  что  в  таком случае учтивость требует
пригласить батюшку за  стол.  Калистрат же  исчез  без  всякого предупреждения,
предательски  бросив  своего  благодетеля,   значит,   бесчестный  пройдоха  не
заслуживает того, чтобы разделить с князем утреннюю трапезу!
     - То есть не надо сюда... лучше в гридницу.
     Хотя  нет.   Гридница  большая,   и  там  можно  спрятаться.   А  если  их
подслушают...
     - Нет,  и  в  гридницу не надо,  -  Андрей уже окончательно успокоился.  -
Проводить Калистрата в мою опочивальню. Быстро.
     - А с отъездом как же? - отважился спросить Кузьма, ибо князь сам назначил
его на первую половину дня.
     - Да  не суйся ты с  этим!  -  в  сердцах крикнул Андрей и  ринулся вон из
комнаты,  оттолкнув перепуганного боярина.  Если  несколько минут назад он  был
целиком  поглощ„н  тем,  что  обдумывал детали  пребывания во  Владимире (а  по
большей  части  придумывал их),  то  теперь  скороспелые фантазии были  напрочь
забыты, поскольку провинившийся сам ш„л к нему в руки.
     Интересно,  с  чем пожаловал Калистрат?  Дай Бог,  чтобы он  прин„с добрую
весть.  Если же  батюшка вновь завед„т обычную песенку про  терпеливого Христа,
ему несдобровать! Хитроумный плут может не сомневаться в этом.
     "Погоди,  попляшешь ты у меня",  - злорадствовал Андрей, вихрем врываясь в
опочивальню.
     В глубине души он надеялся, что Калистрат уже здесь, и на него можно будет
наброситься прямо с порога. Только слуги, понятное дело, ещ„ не успели привести
протоиерея,  поэтому от  нечего делать Андрей принялся ходить из  угла в  угол,
сложив за спиной руки и стараясь придать лицу выражение суровой решимости.
     Но  всю  решимость князя как рукой сняло,  едва Калистрат переступил порог
комнаты. Андрей сразу же бросился к нему и почти умоляюще прошептал:
     - Куда же ты запропастился...
     - Известные тебе дела слишком сложны, вот и потребовалось срочно уехать, -
невозмутимо ответствовал Калистрат.
     - Ну и как? - с дрожью в голосе спросил молодой князь.
     - Нечего волноваться,  Ярославич.  Раз я  взялся за  дело,  значит,  вс„ в
порядке.
     Эти  простые слова  оказали на  Андрея магическое действие.  Он  сразу  же
вздохнул  с  громадным  облегчением,   расправил  плечи  и  распрямился,  точно
сказочный богатырь, столкнувший в море целую гору.
     - Так когда я увижусь с посланником?  Надеюсь,  в ближайшие дни?  - Андрей
отвернулся, чтобы скрыть довольную улыбку.
     - Сегодня.
     - Да ну! Однако, посланник не мешкает, - князь был доволен.
     - Его святейшество заинтересован в  успехе нашего дела не  меньше тебя,  -
сдержанно заметил Калистрат.
     - Вот как? Почему?
     - Ибо ты  помышляешь о  скоротечном земном благе,  а  служители Божьи -  о
торжестве высшей воли.
     Андрей  решил,  что  Калистрат сейчас  начн„т свою  обычную проповедь.  Но
протоиерей усмехнулся и с видом знатока человеческих душ пояснил:
     - Просто я хочу сказать, что у церкви в этом деле свой интерес.
     - И какой же?
     - Согласись,  Ярославич,  ежели дети  Божьи продолжат воевать друг  против
друга вместо того,  чтобы сообща нести Святое Слово погрязшему во  грехах миру,
то повсюду и дальше будет править отъявленное зло, но не любовь. Святейший отец
радеет о скорейшем примирении всех честных христиан.
     - Но о примирении непременно под своей властью,  -  усмехнулся Андрей. - А
если потребуется, он несомненно прибегнет к помощи Божьих воинов.
     - Неисповедимы пути Господни,  -  Калистрат состроил благочестивую мину. -
Однако я  думаю,  тебя это не  должно смущать.  Тем более,  что отважные рыцари
будут сражаться за тебя.
     - Конечно, - согласился князь. - Меня интересует только...
     - ...когда именно и где вы встретитесь?
     - Да.
     - Ежели не  возражаешь,  в  церкве Покрова,  что на  Нерли,  по  окончании
утренней службы.
     - В Покровской церкве?  Значит, после того, как западные рыцари разграбили
Константинополь,  папский посол ещ„ считает возможным заходить в  один из наших
храмов? - Андрей сразу же умерил свой пыл и добавил горделиво: - Или это просто
насмешка?
     - Я же сказал, что святейший отец жаждет примирения, - напомнил Калистрат.
- Наоборот,  римский  посланник  пош„л  нам  навстречу,  ведь  место  назначал,
естественно,  я. И раз посол согласился на мо„ условие, ясно, что пославший его
настроен серь„зно.
     - Ладно,  не вс„ ли равно,  -  пожал плечами Андрей.  -  Только, по-моему,
лучше бы ему прийти в замок. Или в лес.
     - Здесь могут подслушать,  в  лесу -  заметить.  Я выбрал самое безопасное
место.
     - Можно подумать,  что в церкве нас не услышат и не заметят!  - рассмеялся
князь.
     - Не волнуйся, Ярославич, в любом случае там на вас не обратят внимания, -
заверил его Калистрат. - Церква - самое над„жное место.
     - Ладно,   поступай,  как  знаешь,  -  махнул  рукой  князь.  И  пригласил
Калистрата позавтракать:  раз  протоиерей прин„с радостное известие,  глупо  на
него сердиться.

     Андрей даже приблизительно не представлял, как выглядит папский посланник.
Представитель святейшего отца  должен  был  сам  подойти к  нему  и  заговорить
первым.
     И   вот  князь  в  одиночку,   без  слуг  поскакал  к  Покровской  церкви,
расположенной на  живописном берегу  Нерли  в  полутора верстах  от  замка.  Он
подъехал к окончанию службы, как и было условлено. Немногочисленные в этот день
прихожане уже начали расходиться.  Завидев правителя,  они уступали ему дорогу,
кланялись  и  спешили  исчезнуть.  Видимо,  чувствовали  или  по  крайней  мере
догадывались,  что молодой князь не в духе. Это было на руку Андрею. Чем меньше
людей останется в церкви, тем лучше. Значит, им с никто не помешает.
     У входа князя встретил сам дьякон.
     - Ступай за мной,  Ярославич,  -  произн„с он и  направился в левый придел
церкви,  освещ„нный хуже остального пространства и совершенно безлюдный.  Здесь
провожатый покинул князя.
     Андрей  потоптался на  месте,  пробежал  глазами  по  расписанным фресками
стенам,   отыскал  изображение  своего  святого,   который  грустно  взирал  на
смущ„нного князя.  В  том месте у  стены стоял золоч„ный светильник,  а немного
правее висела икона  святителя Александра в  богатом окладе.  Перед иконой едва
теплилась  крохотная лампадка.  С  умилением вспомнив  покойного брата,  Андрей
пошарил на карнизе,  наш„л свечу, заж„г е„ от лампадки, поставил на светильник.
В  тот  же  миг  огон„к  лампадки качнулся и  с  громким  треском погас.  Князь
вздрогнул.
     - Это знак,  -  пробормотал он,  суеверно крестясь.  - Я обязан продолжить
дело брата, погибшего безвременной смертью...
     - ...к  тому же  от  руки подлого убийцы,  -  раздалось у  него за спиной.
Андрей обернулся.
     Если судить по одежде,  к  нему подходил обыкновеннейший монах.  Необычным
было то,  что  монах не  носил бороды,  но  был  гладко выбрит и  изъяснялся на
греческом.  Далеко  не  каждый рядовой представитель "ч„рного" духовенства знал
этот язык.  Для повседневного служения им хватало церковного,  а  для общения с
мирянами - обыкновенного русского языка.
     - Это  ты  послан  святейшим  отцом...  -  начал  Андрей,  но  был  тотчас
остановлен "монахом":
     - Одумайся,  князь!  Не ты ли опасался быть услышанным?! Что же теперь так
неосторожен?
     Спохватившись,  Андрей моментально умолк и  даже зажал рот рукой.  "Монах"
укоризненно покачал головой и посоветовал:
     - Мой тебе совет,  князь: переходи-ка и ты на греческий. Кроме тебя и меня
вряд  ли  кто-то  пойм„т наш  разговор,  даже если попытается подслушать,  хотя
дьякон и  позаботился о  том,  чтобы удалить отсюда посторонних.  Пока для  нас
главное - осмотрительность.
     - Так ты в самом деле послан святейшим отцом? - спросил Андрей Ярославович
уже по-гречески. "Монах" с важным видом кивнул и учтиво предложил:
     - Давай-ка  присядем в  сторонке и  поговорим,  потому что  нам есть,  что
обсудить, не правда ли?
     Никакой  это  не   монах!   Даже  у   себя  на  родине  он  вряд  ли  имел
непосредственное отношение к  церкви,  ибо  в  каждом  жесте,  в  каждом  слове
римского посланника проглядывал светский опыт.  Если бы  не царивший в  приделе
полумрак,  ненатуральность поведения "монаха",  вероятно, бросалась бы в глаза.
Молодчина  Калистрат,  удачное  место  выбрал!  Да  ещ„  назначил  для  встречи
удал„нную  от  Боголюбова  церковь  Покрова,   а  не  тамошний  храм  Рождества
Богородицы. Ум„н протоиерей, очень ум„н!
     Но почему святейший отец послал на Русь светского вельможу,  а не духовное
лицо...
     Они прошли в башенку,  где был вход на хоры, и присели на нижнюю ступеньку
лестницы.  Отсюда был  отлично виден  весь  позолоченный резной иконостас.  Это
очень понравилось молодому князю,  потому что таким образом он как бы оставался
под бдительным оком Иисуса Христа и всех святых!
     - Бог за меня, - пробормотал Андрей, выражая вертевшуюся в голове мысль.
     - Да,  Бог воистину за  нас,  -  подтвердил "монах".  -  И  Он поможет нам
искоренить  ересь,   которая  пышным   цветом  расцвела  в   Киеве   и   готова
распространиться на иные земли. Даже более того, ядовитое растение лжи и обмана
уже пустило побеги за пределами Русского королевства и начало прорастать там.
     - Что ты имеешь в виду? - моментально насторожился князь.
     Почему-то он сразу подумал о строптивых новгородцах,  вздумавших бунтовать
против  освящ„нного традицией  порядка  вещей  и  отвергших  его  притязания на
престол. А вдруг именно противоестественный уклад жизни новгородцев, выбиравших
князя на вече,  вызвал Божий гнев и как следствие -  гибель возлюбленного брата
Александра от рук колдуна, этого посланца сатаны?!
     Пожалуй,  ещ„ немного,  и Андрей приш„л бы к мысли,  что его брата сгубили
сами нечестивые новгородцы. Однако тут заговорил "монах":
     - Я  хотел  сказать о  втором  колдуне,  о  Дриве,  который после  мнимого
принятия веры Христовой скрылся под именем Андрея.  Прости, князь, за то, что я
вынужден напомнить...
     - Пустое,  -  отмахнулся Андрей Ярославович.  - Я понимаю, что из простого
совпадения им„н ещ„  ничего не  следует.  Так  что не  стесняйся,  называй всех
своими именами. И этого поганца-лекаря тоже.
     - Разумеется,  -  поспешно согласился "монах".  - Дрив как был богомерзким
язычником,  так им и остался. Кстати, до нас дошли слухи, что он имеет какое-то
отношение к христопродавцам-иудеям.  Не исключено,  что это относится также и к
Хорсадару.
     Говоря  это,   "монах"  прищурился  и   очень   внимательно  посмотрел  на
собеседника, проверяя, как отнес„тся князь к его словам.
     - Поганцы,  иудеяне...  Какая  разница!  -  Андрей только рукой махнул.  -
Главное, что оба они, и Дрив, и Хорсадар, нечестивые колдуны.
     - В  самом  деле,  какая  разница,  -  несколько  разочарованно  подхватил
"монах",  который втайне надеялся на более живую реакцию. - Колдовство противно
Богу,  от кого бы оно ни исходило.  Потому мы и  боремся с  ним.  Это священная
война, князь.
     В  последних словах  посланца с  особой отч„тливостью проступила ещ„  одна
странность, которую не худо было бы разъяснить, и Андрей спросил напрямую:
     - Послушай,   достопочтенный.   Перестань  увиливать  и  скажи,   кого  ты
представляешь?  А  то  от  тебя только и  слышно:  "мы боремся",  "до нас дошли
слухи"...  Кто же вы такие?  Пожалуй,  с  этого и следовало начать,  хотя я был
уверен, что ты послан святейшим отцом Целестием.
     "Монах" усмехнулся.
     - Что ж,  князь,  в  некотором смысле ты прав.  Я  действительно не совсем
духовное лицо  и  говорю не  только от  имени святейшего отца Целестия.  Помимо
него,   я  представляю  также  орден  воинов  Христовых  и  его  гроссмейстера,
высокочтимого Гартмана фон Г„те.  А если тебе угодно знать, кто перед тобой, то
я - благородный Густав фон Хюрт, один из его приближ„нных.
     Услыхав такой  ответ,  Андрей  недовольно поджал губы.  "Монах",  ошибочно
истолковавший перемену в лице собеседника, поспешил заверить его:
     - Не сомневайся,  князь, я надел„н всеми необходимыми полномочиями с обеих
сторон.  Да я  воин;  но наш орден не только рыцарский,  но и  духовный.  И мне
поручено договориться с  тобой как  о  делах веры,  так и  о  вопросах борьбы с
нашими общими врагами.
     Но  вовсе не  это  смущало князя Андрея.  Оказывается,  перед ним  рыцарь,
помощник гроссмейстера одного  из  орденов,  как  назывались в  западных землях
громадные армии,  которые вели  нескончаемые захватнические войны,  прикрываясь
светлым именем Христовым!
     Впрочем,  чего ещ„ можно было ожидать...  Раз речь зашла о мести киевскому
выскочке,  который только и  жд„т подходящего случая,  чтобы нарушить непрочное
перемирие,  без войны не  обойтись.  Значит,  рано или поздно пришлось бы иметь
дело с  кем-нибудь из тамошних командоров,  хотя бы с  этим Гартманом фон Г„те,
ежели  ему  доверяет сам  святейший отец.  Просто  Андрей не  ожидал,  что  это
произойд„т так быстро, вот и вс„. С другой стороны, иметь дело с рыцарями после
гибели Александра как-то не хотелось.
     - Я боюсь, - заявил Андрей, - что должны на этом расстаться.
     - Почему? - откровенно удивился "монах".
     - Поверь,  дело не во мне.  Если бы вс„ зависело от меня одного...  Однако
совсем  недавно  ливонцы  пытались  захватить  Новгород,   и  только  благодаря
полководческому таланту моего покойного брата этого не  произошло.  Ты также не
обижайся на меня, Густав, что напоминаю тебе о поражении твоих собратьев...
     - О, какие пустяки! - воскликнул "монах".
     Андрей не поверил своим ушам.
     - Как пустяки?! Ваше поражение на Чудском озере ты называешь пустяками?
     - Я  не то имел в виду,  -  вздохнул посланник.  -  Твои сомнения,  князь,
сплошь надуманы и довольно легко разрешимы.  Если бы ты поразмыслил хорошенько,
то сам отыскал бы достойные возражения против своих же собственных слов.
     Андрей не наш„лся с ответом, а потому молча воззрился на "монаха".
     - Во-первых,  когда  миру  угрожают  ненавистные  язычники-колдуны,  можно
позабыть на  время о  взаимных обидах.  По  крайней мере,  так должны поступить
истинные христиане.
     - Вместе или порознь,  нам не одолеть колдовство!  -  с горечью воскликнул
Андрей.
     - Ты так считаешь? - быстро спросил "монах".
     Молодой князь с безнад„жным видом разв„л руками.
     - Так знай же, что колдун Дрив, отправившийся на запад по поручению короля
Данилы,  схвачен нашими людьми и  в настоящее время находится под стражей.  Как
видишь, никакое колдовство его не спасло.
     Андрей рванулся к посланнику, схватил его за плечи и горячо зашептал:
     - А ну... повтори, что ты сейчас сказал?! Повтори!..
     - Да чего ты так волнуешься,  - спокойно сказал Густав фон Хюрт, стряхивая
руки князя. - Говорю же, наши люди пленили Дрива после того, как клетка с ханом
Бату была брошена в море.
     - И  его колдовство оказалось бессильным?  -  на всякий случай переспросил
Андрей.
     - Я  мог бы  даже предъявить тебе доказательства,  -  благодушно улыбаясь,
подтвердил "монах".  -  Однако ты  не  был близко знаком с  Дривом,  поэтому не
сможешь  опознать  некоторые принадлежавшие ему  вещи.  Так  что  прид„тся тебе
поверить мне на  слово:  Дрив уже в  плену,  и  ему не  сносить головы.  Теперь
очередь за Хорсадаром, проклятым убийцей твоего храбрейшего брата.
     - Ну...  а  каково  второе соображение?  -  еле  выдавил из  себя  Андрей.
Своевременное напоминание о  главном колдуне заставило его вернуться к  прежней
теме.
     - А  во-вторых,  князь,  я  уполномочен предложить тебе  простой обмен,  -
охотно откликнулся Густав фон Хюрт.
     - О каком обмене речь?
     - Услуга за  услугу.  Поделим по-христиански...  по-братски,  если хочешь,
владения. Нам