ед и заговорил:
   - Друзья мои, храбрые воины! День бури настал.  -  Правитель  выразил
вслух то, что молча переживали остальные. - Сюда идут уттаки во главе  с
Каморрой. Нам не на кого надеяться, только на себя и  свою  доблесть.  Я
уверен, что вы понимаете это, и  не  буду  тратить  лишних  слов.  Время
дорого. Пусть каждый из вас займет свое место и выполнит  свой  долг.  -
Затем он повернулся к полководцу:
   - Лаункар, расставь воинов.
   Лаункар вышел вперед и поднял руку, подзывая  воинов.  Они  собрались
вокруг и, выслушав приказания, побежали к ведущим  на  стену  лестницам.
Вальборн распорядился слугами, и они потащили из кладовых приготовленные
заранее пучки стрел, рогатины и копья. Через какие-то мгновения у дверей
замка остались только он и Тревинер.
   -  Ты  здесь,  Тревинер?  Прекрасно,  -  обратил  на  него   внимание
правитель. - Пойдешь со мной.
   Он зашагал к юго-восточной башне, поднялся на стену, прошел на  южную
сторону и остановился почти над самыми воротами. И поляна и дорога  были
пустынны.
   Вальборн огляделся. Суета на стене прекратилась - воины заняли  места
между каменными зубцами, держа луки наготове. Он открыл рот, но не успел
задать охотнику вопрос. Опушка леса зашевелилась, и на поляну  океанской
волной выплеснулись полчища уттаков. Привычные к лесу, они не  нуждались
в дороге и  шли  широкой  полосой  через  чащу.  Выйдя  на  поляну,  они
останавливались у опушки и застывали в ожидании.
   - Кто из  них  Каморра?  -  спросил  Вальборн,  хотя  можно  было  не
спрашивать. Человек на вороном коне,  в  черной  одежде  и  ослепительно
белом плаще, с белым диском на груди, выехал вперед  и  поднял  руку,  в
которой сиял белизной жезл Василиска. С поднятым жезлом он проехал вдоль
уттакских рядов, поочередно говоря что-то каждому из вождей.
   - А что у него сзади, на плаще? - опять спросил Вальборн, указывая на
огромную черную кляксу на спине Каморры.
   - Там тоже морда василиска, как на этих дисках, - ответил Тревинер. -
В натуральную величину, так сказать.  Очень  впечатляет  уттаков.  -  Он
отстранил  Вальборна  от  проема  между  зубцами.  -  Позвольте-ка,  мой
правитель, я приготовлюсь к бою. Они сейчас пойдут на штурм.
   Охотник снял с плеча лук Феникса, с которым никогда не расставался, и
передвинул поудобнее колчан со стрелами. Вальборн  увидел,  как  Каморра
поднял жезл. На конце жезла сверкнула  белая  вспышка,  заметная  издали
даже в полдень. Уттаки зашевелились и густыми толпами потекли  к  замку.
Теперь было видно, что они тащат грубо сработанные лестницы и веревки  с
крючьями.
   Уттаки никогда прежде не пользовались штурмовыми орудиями, и Вальборн
догадался, что это нововведение Каморры.
   Со стен замка засвистели стрелы, и первые уттаки попадали  на  землю.
Тревинер, оскалившись, как при хорошей  шутке,  пускал  одну  стрелу  за
другой. Когда задние  ряды  дикарей  приблизились,  на  замок  посыпался
встречный поток стрел. Вальборн увидел,  что  уттаки  огибают  замок,  и
заторопился на северную сторону, чтобы предупредить Лаункара.
   - Возьмите щит, ваше величество,  прикройтесь,  -  сказал  ему  вслед
кто-то из воинов, но Вальборну было не до  этого.  Он  бежал  по  стене,
перепрыгивая через ноги воинов и кучи камней, припасенные для обороны.
   - Лаункар! - замахал он рукой. - Они окружают замок! С  этой  стороны
достаточно людей?!
   - Недостаточно, но не  больше,  чем  везде,  -  хладнокровно  ответил
полководец.  -  Какое-то  время  мы  продержимся.  -  Он  поймал  слугу,
подносившего стрелы, и крикнул ему:
   - Рогатины сюда, немедленно!
   Бой набирал силу. Поляна вокруг замка напоминала  гигантский  кипящий
котел. В воздухе висели рычащие, шипящие, гортанные звуки - боевые вопли
на разных уттакских наречиях, одинаково скверных для человеческого уха.
   Уттаки  с  лестницами,  несмотря  на  большие  потери,  добрались  до
подножия  стен  замка.  Чтобы  стрелять  по  ним,   воинам   приходилось
высовываться из укрытий под дождем уттакских стрел. Вернувшись на  южную
стену, Вальборн увидел, что толпа  уттаков  волочет  по  дороге  большое
бревно с заостренным концом. Он понял, что они  идут  ломать  ворота,  и
приказал нескольким лучникам не подпускать к воротам эту группу.
   В битве установилось подвижное,  кипящее  равновесие.  Поток  уттаков
подкатывал к стенам, подымался  вверх  по  лестницам  и  отливал  назад,
отброшенный рогатинами и сыплющимися сверху камнями.
   Какое-то время Вальборн даже надеялся, что замок не будет взят.
   На бурлящей поляне один Каморра оставался неподвижным и спокойным.
   Удерживая коня на расстоянии, недосягаемом для стрел со  стен  замка,
он следил за ходом битвы. Когда маг замечал ослабление атаки на одном из
участков боя, он подымал жезл Василиска и направлял в эту точку.  Уттаки
накапливались там и с новой силой кидались на стены.  Вальборн  наблюдал
за действиями врага, все больше осознавая безнадежность сопротивления.
   К  вечеру  поляна  была  усеяна  трупами  уттаков,  но   дикарей   не
становилось меньше. Запас стрел в замке давно кончился. Женщины  и  дети
собирали уттакские стрелы и подносили лучникам. Потери среди защитников,
хотя и несравнимые с потерями уттаков, все  же  были  ощутимы.  Вальборн
вдруг  заметил,  что  в  битве  что-то  изменилось.  Уттакские   лучники
отступили к опушке, и стрелы перестали  сыпаться  на  головы  защитникам
замка, зато уттаки с лестницами ожесточенно кинулись на стены.
   Он шел по стене, перешагивая  через  тела  убитых  и  лужи  крови,  и
оценивал потери. Не меньше  трети  защитников  погибло,  отражать  атаки
становилось все труднее. Вдруг рядом с ним стукнул о камень и  зацепился
за стену штурмовой крюк. Один из оставшихся в живых защитников  полоснул
по веревке кинжалом, и крюк покатился Вальборну под ноги. Воин  нагнулся
и вышвырнул крюк во двор, затем поднял голову  к  правителю.  Тот  узнал
Тревинера и обрадовался, что охотник еще жив.
   - Это вы, мой правитель?  -  охрипшим  голосом  сказал  Тревинер.  Он
выдернул стрелу из лежащего рядом убитого воина, наложил  ее  на  лук  и
выпустил.
   - Еще один, - пробормотал он, опуская лук. -  Стрелы  кончились,  мой
правитель.
   Только теперь Вальборн понял уловку Каморры, запретившего стрелять по
замку. С лица Тревинера слетела сосредоточенность, он улыбался правителю
устало, но беззаботно.
   - Нам осталось одно, дружище Вальборн. - Он никогда  еще  не  называл
так своего правителя. - Открыть ворота, выйти в последний бой и  умереть
героями. Или они сами войдут сюда, видите? - И показал вниз, на  дорогу,
где уттаки подтащили бревно к воротам замка. Больше не  опасаясь  стрел,
они устанавливали у ворот столбы, чтобы подвесить бревно на веревках.  -
Мы не победили только потому, что  это  было  невозможно.  Славная  была
потасовка, не так ли?
   - Тревинер, - сказал Вальборн, снимая с шеи диск  с  изображенным  на
нем гербом Бетлинка - натянутым луком на бело-зеленом поле. - Возьми это
и от моего имени собери у юго-западной башни слуг с лошадьми,  женщин  и
детей. Там есть потайной ход, мы уйдем через него. Я  сейчас  пройду  по
стене и извещу воинов, а вы зажгите огонь, приготовьте факелы и ждите  у
башни.
   Тревинер взял диск и побежал к башне. Штурм стен прекратился,  уттаки
оставили лестницы и начали подтягиваться к воротам, не желая  оставаться
в задних рядах, когда начнется грабеж замка.  К  воротам  приблизился  и
Каморра со своими людьми. У Вальборна не было времени  их  разглядывать,
он шел вдоль стены, отправляя уцелевших воинов к месту  сбора.  Лаункара
он нашел на северной стороне. Полководец стоял опершись  на  рогатину  и
наблюдал за стекающимися к южной стене уттаками. Его седые  волосы  были
испачканы кровью.
   - Лаункар, ты ранен? - с беспокойством спросил Вальборн.
   - Не знаю. Где-то испачкался. Куда они пошли, эти уттаки?
   - К воротам замка. Там ломают ворота, а  нам  пора  уходить.  Скорее,
Лаункар, веди воинов к юго-западной башне и проследи там за порядком.
   Вальборн сделал круг  по  стене  и  оказался  на  прежнем  месте.  Он
выглянул вниз, где у ворот собралась почти  вся  армия  Каморры.  Уттаки
подвесили бревно и начинали раскачивать его, прицеливаясь в  ворота.  Он
повернулся, чтобы спуститься вниз, и в  этот  миг  почувствовал  удар  в
спину и острую боль под правой лопаткой.
   "Стрела... - промелькнуло у него в голове. - Как некстати..."
   Он машинально  оглянулся  назад  и  увидел,  что  один  из  всадников
опускает лук. Сжав зубы, Вальборн  заторопился  вниз  по  лестнице,  но,
поскользнувшись в луже крови, упал на спину  и  покатился  по  ступеням.
Когда он пришел в себя, то обнаружил, что  лежит  у  подножия  лестницы.
Надеясь, что потеря сознания была недолгой, он  вскочил  на  ноги.  Хотя
застрявшая в спине стрела сломалась при падении, ее  наконечник  остался
внутри и не давал шевельнуть правой рукой.
   Стараясь не замечать боли, Вальборн побежал к юго-восточной башне.
   У башни его дожидались все, кто уцелел после битвы, - остатки войска,
слуги с узлами, тяжелораненые на  лошадях,  немногочисленные  женщины  и
дети. Стояла необычная тишина, нарушаемая  ударами  бревна  в  ворота  и
воплями уттаков, доносившимися снаружи.
   Вальборн подошел вплотную к стене и отыскал узкую щель  между  ней  и
башней, нащупал рычаг и с усилием опустил  вниз.  Часть  башенной  стены
отошла, из открывшегося прохода потянуло холодом и плесенью.
   - Лошади не пойдут в эту дыру, - сказал Лаункар, заглянув внутрь.
   - Пустите меня вперед, - предложил Тревинер. - Моя  Чиана  пойдет  за
мной, а за ней пойдут и остальные кони.
   - Хорошо, - согласился Вальборн.  -  Иди  первым,  за  тобой  поведут
лошадей, затем женщины и дети, а за ними - войско. Я пойду  последним  и
закрою ход.
   - Куда идти, мой правитель? - спросил Тревинер. - Я  не  заблужусь  в
этой дыре?
   - Вниз, потом первый поворот направо, а дальше все время прямо.
   Слева от выхода будет такая же щель, а в ней рычаг.
   Охотник запалил факел и повел свою кобылу вниз по  ступеням.  За  ним
потянулись остальные, поочередно зажигая факелы и исчезая в темноте.
   Толпа у потайной двери таяла медленно. Вальборн стоял у рычага, чтобы
перекрыть ход и спасти хотя бы тех, кто успел войти внутрь, если  уттаки
ворвутся в замок. Когда последние воины скрылись в темной дыре, он зажег
факел, пинками раскидал потухающий костер,  а  затем  вошел  в  проем  и
повернул внутренний рычаг.
   Подземный коридор был длинным, и это скорее обрадовало Тревинера, чем
встревожило. Ходом давно не пользовались - на плитах пола лежал  толстый
слой пыли, со стен и потолка свисали плесень и паутина, вспыхивавшая  от
огня факела. Нигде не было ни обвалов, ни промоин - добротная  старинная
постройка больше века выдержала без ухода.  Тревинеру  даже  показалось,
что так он и пойдет под землей через  всю  Келаду,  с  факелом  в  руке,
чувствуя над ухом теплое дыхание Чианы,  как  вдруг  коридор  закончился
тупиком.  Охотник  поискал  слева,  нашел  щель,  надавил  рычаг   -   и
закрывающая путь стена отошла в сторону. Подземный ход вывел беглецов на
небольшую лесную поляну у ручья к западу от Бетлинка.
   В  лесу,  пропитанном  золотистой  предзакатной  тишиной,  ничто   не
напоминало о тяжелой битве, только со стороны замка доносились  победные
вопли уттаков. "Ворвались внутрь", - с горечью подумал охотник, любивший
замок, его прочные, бесхитростные постройки, полувоенный уклад жизни его
обитателей.
   Тревинер родился в Келанге, но с детства любил лес  и  лесную  жизнь,
поэтому еще мальчишкой перебрался в Бетлинк и с  тех  пор  считал  замок
своим настоящим, родным , домом.
   Вскоре на поляне стало тесно от людей. Последним  появился  Вальборн,
закрыл ход и подошел к своему полководцу.
   - Что теперь делать, Лаункар? - спросил он. - На Оранжевый алтарь нам
не пройти - путь перекрыт уттаками.
   - По краю Оккадского нагорья есть пешая тропа. Она ведет  на  Зеленый
алтарь. Когда-то это был кратчайший путь  в  Оккаду,  но  сейчас  им  не
пользуются.
   - Здесь нельзя оставаться. До темноты нужно увести  людей  как  можно
дальше. Сколько времени займет путь в Оккаду?
   - Около недели. У нас раненые, женщины,  дети  -  с  ними  быстро  не
пойдешь.
   - Лаункар, ты будешь старшим в отряде. Отведи остальных  в  Оккаду  и
жди меня там. Если я задержусь, действуй совместно с оккадским  войском.
- Вальборн огляделся и спросил:
   - А где мой конь?
   - Разве вы не пойдете с нами? - спросил полководец.
   - Я  поеду  в  Келангу,  к  Берсерену.  Если  он  выслал  войска  для
подкрепления, нужно перехватить их в пути.
   - А если не выслал?
   - Когда он узнает, что случилось, он будет сговорчивей.
   Кто-то тронул Вальборна за плечо.
   - Ваш конь, мой правитель, - сказал подошедший сзади  Тревинер.  -  У
вас кровь на спине. Вы ранены?
   - Потом, - отмахнулся Вальборн и взял повод у охотника.  -  Тревинер,
со мной поедешь ты и еще несколько конников. Выбери остальных.
   Он едва сдержал стон, вскакивая в седло, потому что рана  болела  все
сильнее. Обычай  уттаков  окунать  наконечники  стрел  в  гниющие  трупы
животных или убитых врагов делал опасными  даже  легкие  ранения,  Когда
подъехал Тревинер с несколькими всадниками, правитель тронул  поводья  и
направил коня через лес на юг. Остальные пошли  вслед  за  Лаункаром  на
запад, туда, где виднелись розоватые вершины Оккадского нагорья.
   Всадники скакали всю ночь, невзирая на  кромешную  тьму,  стоявшую  в
лесу из-за новолуния.  Вальборн  начал  понемногу  отставать.  Его  рана
воспалилась, каждый шаг коня отдавался болью с головы до ног.  Когда  на
очередном скачке конь споткнулся об упавшее дерево,  правитель  Бетлинка
не удержался в седле и слетел на землю.
   Падение осталось в памяти Вальборна, но  удара  о  землю  он  уже  не
помнил.  Сознание  вернулось  к  нему  перед  рассветом.  В  густо-серых
сумерках едва виднелись стволы деревьев, на востоке светлел  край  неба.
Вокруг не было ни людей, ни лошадей, ни своих, ни чужих.
   Из-за жара Вальборн плохо воспринимал реальность. Он  помнил  только,
что нужно дойти  хотя  бы  до  Оранжевого  алтаря.  Солнце  поднялось  к
середине неба, затем спустилось к закату, а он все шел через лес,  почти
бессознательно придерживаясь направления. Ночь он провел  в  полузабытьи
под деревом, а наутро вышел на дорогу, ведущую от Бетлинка к  Оранжевому
алтарю. Он шел по ней еще  полдня,  едва  различая  колею,  ощущая  себя
факелом, плывущим по подземному коридору, пока не упал в очередной  раз,
чтобы больше не подняться.
   В отряде пропажу Вальборна обнаружили только на рассвете.
   Тревинер,  скакавший  первым,  заметил,  что  отряд  за  ночь  сильно
уклонился к западу, и подал сигнал остановиться. Всадники, серыми тенями
возникающие из-за деревьев,  собрались  вокруг  нега.  Тревинер  поискал
взглядом правителя, но увидел только его коня, который всю ночь бежал за
отрядом, повинуясь стадному инстинкту.
   -  Мы  потеряли  нашего  правителя,  господа  рубаки!   -   удрученно
воскликнул он. - Кто-нибудь слышал ночью крик или стон?
   Все молчали. Никто из них не заметил, где и когда это случилось.
   - Вот что, молодцы, - решил охотник. - Поезжайте-ка вы в Келангу, а я
своего правителя не брошу. Я отыщу его и догоню вас.
   Подъехав к коню Вальборна, он взялся за уздечку.
   - Ну что ты наделал, дрянь! - принялся он отчитывать коня, словно тот
мог понять его. - Бросил своего хозяина, грифоний  ты  обед!  Моя  Чиана
никогда бы себе такого не позволила!
   Он махнул рукой оставшимся и поехал  в  обратный  путь,  прихватив  с
собой коня правителя. Около полудня он нашел место падения  Вальборна  -
траву, примятую от удара тела о землю, и  пеший  след,  ведущий  на  юг.
Охотник ехал вдоль полоски примятой травы до позднего  вечера,  пока  не
был вынужден остановиться на ночлег, чтобы не потерять след.
   Рано утром он снова отправился в путь и  к  полудню  обнаружил  место
ночевки Вальборна, а вскоре выехал на дорогу. К вечеру он  нашел  своего
правителя лежащим у дороги, в жару и без сознания.
   Короткого осмотра хватило,  чтобы  убедиться,  что  воспаленная  рана
смертельно опасна. У Тревинера оставалась одна надежда  -  черные  жрецы
храма Саламандры, которые, по слухам, могли излечивать  такие  раны.  Он
усадил Вальборна на коня - сам потом удивлялся, откуда взялись силы, - и
привязал ремнями к седлу. Затем он гнал коней добрую половину ночи, пока
не добрался до Оранжевого алтаря. Там он соскочил с кобылы у ворот храма
Мороб и что есть сил застучал в чугунные створки.

XIII

   Ранним утром, когда солнце еще не коснулось самого высокого  из  семи
куполов храма Мороб, великой Саламандры, богини жизни и смерти,  площадь
у храма была безлюдна. Спали  оранжевые  жрецы  -  исполнители  ритуалов
храма, жившие в  длинном  двухэтажном  доме  на  площади,  было  тихо  в
небольшом домике черных жрецов, стоящем по ее  другую  сторону,  еще  не
появились слуги и работники из соседнего  поселка,  не  было  больных  и
паломников, ежедневно толпившихся у храма.
   Две  женщины  в  оранжевых  накидках  яркими  пятнами  выделялись  на
пустынной площади. Обе были высоки, стройны и  пышногруды,  с  яркими  и
броскими  чертами   лица,   с   тяжелыми   пучками   волос,   заколотыми
перламутровыми гребнями по последней моде Келанги. Среди оранжевых  жриц
не было некрасивых женщин. Каждая из них, в легкой  пламенеющей  накидке
без рукавов, закрепленной на плечах драгоценными заколками, с браслетами
в виде саламандры на  запястьях,  в  плетеных  сандалиях,  завязанных  у
щиколоток, могла бы остановить взгляд любого мужчины.
   Женщины, неразговорчивые и  сонные  с  утра,  отдыхали,  поставив  на
мостовую тяжелую корзину с продуктами для  завтрака,  которую  несли  из
кладовой в кухню.
   - Смотри! - Одна из жриц дернула за руку другую. - Это она!
   Женщина в черной накидке вышла из дома черных  жрецов  и  направилась
через площадь к дверям храма великой богини. Обе жрицы  следили  за  ней
немигающими взглядами аспидов до тех пор, пока та не скрылась  за  углом
храма.
   Они одновременно взглянули друг на друга.
   - Даже не оглянулась, - прошипела одна.  -  Она  и  замечать  нас  не
хочет!
   - Очень ей это нужно! - поддакнула другая. - Старик  души  в  ней  не
чает.
   - Да, ее никогда не пошлют на кухню. Ученица самого старика, как  же!
- фыркнула первая. - А ведь с ее ростом она никогда  не  стала  бы  даже
оранжевой жрицей, если бы не старик. Ее давно выгнали бы или отослали на
другой алтарь.
   - Говорят, он передал ей все свое умение и всю свою силу,  -  шепнула
вторая жрица, опасливо глядя на угол, за которым скрылась прошедшая мимо
женщина.
   - Чепуха, сила не передается. Это каждый жрец знает.
   - А вдруг передается? Если бы старик со мной занимался столько же,  я
бы владела магией ничуть не хуже.  -  Жрица  вскинула  голову  с  видом,
говорившим, что у нее, конечно, все получилось бы гораздо лучше.  -  Ока
просто окрутила старика, вот и все!
   Под стариком имелся в виду  Шантор,  магистр  ордена  Саламандры.  Он
действительно был очень стар. Даже пожилые жрецы помнили его  таким  же,
как и сейчас, - высоким, белым, худым и никогда не улыбающимся.
   Первая жрица, лучше  разбиравшаяся  в  магии,  отрицательно  покачала
головой:
   - У нее есть своя сила. Ее время не берет. Она и сейчас  точно  такая
же, как десять лет назад, когда появилась здесь. У нас таким был  только
Авенар, помнишь? Его тоже время не брало.
   - Вот он и умер,  когда  лечил  тяжелого  больного.  -  Вторая  жрица
испуганно покосилась на первую. - Они все так умирают, эти черные жрецы.
Нет уж, обойдусь без этой силы!
   Первая жрица снисходительно посмотрела на нее:
   - Пока она здесь, ты никогда не будешь  изображать  богиню  Мороб  на
ритуалах. Это раньше великую Саламандру представляли оранжевые жрицы, по
жре