онец решили  отправиться  в  Тимай  по
южному берегу Ризы, и Магистр принял решение ехать туда.
   Они ехал" вдоль берега Ризы еще двое  суток.  Наль,  как  и  опасался
Магистр, начал отставать от Тулана, и  Альмарену  все  чаще  приходилось
пришпоривать своего  скакуна.  При  переезде  через  неглубокую  илистую
лощинку выяснилось, что отпечатки копыт оставлены только тремя лошадьми.
Магистр наконец догадался, что означали запутанные следы на переправе.
   - Они поехали в разные стороны у Каяна. Помнишь, они там топтались на
месте.
   - Нет, они отделились  позже,  на  развилке  было  больше  следов,  -
засомневался Альмарен. - По пути много мест, где следы плохо заметны.
   - Двое из них прошли по воде вверх по течению Каяна, -  объяснил  ему
Магистр, - а топтались остальные трое, чтобы оставить побольше следов.
   Детская уловка, и мы попались на нее, как дети. Теперь  нам  придется
догнать тех, кто впереди, а на откровенность мы их вызовем.
   Около полудня на горизонте замаячили три черные точки. Магистр пустил
Тулана в галоп, следом Альмарен пришпорил Наля, и  они  понеслись  вдоль
Ризы сквозь дрожащий от зноя воздух. Впереди не сразу заметили погоню, и
они успели приблизиться к преследуемым прежде, чем те пустились  вскачь.
Когда расстояние  перестало  сокращаться,  Магистр  гикнул  и  пришпорил
своего коня.
   Тулан рванулся вперед, оставляя далеко за собой Наля с Альмареном.
   Альмарен погонял коня и с бессильной досадой смотрел,  как  удаляется
Магистр, как он поравнялся с конем  Шиманги,  брошенным  беглецами,  как
приблизился к ним вплотную и вынул меч. Те поняли, что  им  не  уйти,  и
кинулись на него с мечами, надеясь убить, пока он один. Магистр  нападал
и защищался, враги теснили его,  но  ничего  не  могли  с  ним  сделать.
Альмарен выхватил меч и с разгона налетел на одного из них.
   На Красном алтаре Альмарен часто сражался на мечах - это было любимым
развлечением местных магов. Он был ловок  и  быстр,  считалось,  что  он
хорошо владеет оружием, но сейчас перед ним был враг, и оба  знали,  что
тот, кто ошибется первым, может расстаться с жизнью. Каждый  держал  меч
наготове, следя за малейшим движением другого, отыскивая  слабые  места.
Изловчившись, Альмарен сделал обманное движение и задел врагу руку.  Тот
осадил коня, шипя от боли.
   Альмарен увидел его потное,  красное  лицо,  собравшееся  в  зверскую
гримасу, и подумал, что и сам сейчас  выглядит  ничуть  не  лучше.  Враг
кинулся на него, он увернулся, и они вновь закружили  на  конях,  ожидая
ошибки соперника.
   Магистр прекратил этот  странный  конный  танец,  явившись  откуда-то
сбоку и приставив красный от крови меч к спине противника Альмарена.  По
знаку Магистра враг опустил оружие и соскочил на землю.  Тот  отобрал  у
него меч и тоже спешился. Противник Магистра неподвижно лежал неподалеку
- это был Геррек, верный  пес  Мальдека,  погибший  за  своего  хозяина.
Оставшийся в живых враг стоял зажимая Рукой рану.
   - Не убивайте меня, - бормотал он. - У меня ничего нет, я просто так.
   - Все зависит от того, что  ты  расскажешь,  -  угрожающе  нахмурился
Магистр. - Где камень?
   - Какой камень?
   - Сам знаешь какой.
   Враг испуганно съежился.
   - Если бы я знал, разве бы я не сказал?!  -  проговорил  он  дрожащим
голосом. - Зачем мне какие-то камни? Это Мальдек  все  знал,  у  него  и
спрашивайте. А мое дело простое.
   - Это он убил Шимангу?
   - Да.
   - Ты помогал ему?
   - Нет, что вы! - ужаснулся враг. - Мальдек нанял меня для охраны.
   Я был с лошадьми, когда это случилось.
   - Ладно, - сказал Магистр. -  Рассказывай,  что  ты  знаешь  об  этой
поездке.
   - Шиманга попросил Мальдека проводить его в Тир, а Мальдек  пригласил
нас с собой. Сказал, что хорошо заплатит.
   - Где Мальдек свернул и куда он поехал?
   - У Каяна, - горестно вздохнул враг. - На Фиолетовый алтарь.
   - А вы что должны были делать?
   - Доехать до Тимая, а потом домой, на алтарь.
   - Ясно. - Магистр потерял всякий интерес  к  перепуганному  врагу.  -
Проваливай отсюда. И  смотри...  поедешь  докладывать  Мальдеку  -  язык
отрежу.
   Тот понял, что его не убьют, и спросил:
   - А мои вещи? Я заберу?
   - Забирай. - Магистр обернулся к Альмарену:
   - Ну что? Едем на Фиолетовый алтарь?
   Они сели на коней и  направились  к  берегу  реки.  Наемник  Мальдека
подошел к трупу и вынул деньги, затем поймал лошадей и поехал в Тимай. С
таким богатством ему было незачем возвращаться к Мальдеку.

***

   На Каянском, или Фиолетовом, алтаре не было строгой дисциплины с  тех
пор, как умер прежний магистр. Можно сказать, ее не было совсем. Теанор,
и в молодости не блиставший талантами, был уже стар и являлся  личностью
откровенно заурядной. На выборах за него  встали  те,  кто  недолюбливал
Мальдека, и те, кто недолюбливал дисциплину. И тех  и  других  оказалось
немало; и Теанор стал магистром.
   После выборов сторонники Мальдека принципиально не подчинялись новому
магистру, остальные просто не обращали на него внимания. Теанор  не  был
ни энергичен, ни честолюбив и не  стремился  командовать,  довольствуясь
почетом от занимаемой должности. В итоге каждый на  алтаре  жил  сам  по
себе, ни за что  не  отвечая  и  ни  в  чем  не  отчитываясь.  Кое-какие
хозяйственные дела выполнялись, за этим магистр следил,  а  в  остальном
люди  пользовались  полной  свободой,  приезжая  и  уезжая  кому  и  как
вздумается.  Поэтому  возвращение  Мальдека,  как   и   отъезд,   прошло
незамеченным.
   Впрочем, был на алтаре человек, который замечал все. Он был  худощав,
среднего роста, неопределенного возраста и незапоминающейся внешности.
   Незадолго до совета магов он приехал из Келанги с заказом от богатого
горожанина, которому понадобился серебряный ларец с  магическим  замком,
из тех, какие изготавливались только здесь,  на  Фиолетовом  алтаре.  Он
привез с собой слиток серебра, отдал мастеру, снял комнату и стал  ждать
выполнения заказа.
   Человек этот был незаметен и неназойлив, его  присутствие  на  алтаре
никак  не  ощущалось.  Он  ежедневно  появлялся  то   здесь,   то   там,
прислушивался  к  разговорам,  заглядывал   в   кузницы,   гончарные   и
стеклодувные  мастерские  и  замечал  все  -   оснащение   и   снабжение
мастерских, распорядок дня, привычки и склонности обитателей алтаря. Его
память, такая же острая и цепкая, как и его  маленькие,  зоркие  глазки,
легко удерживала каждую подмеченную мелочь. Он не был магом, но  Каморра
высоко ценил его и всегда поручал ему  только  важную  работу.  Это  был
Кеменер, лучший шпион Каморры.
   От  Кеменера  требовалось  узнать  решения  совета   магов,   оценить
опасность этих решений и определить способы противодействия.  Ларец  был
предлогом для того,  чтобы  пожить  на  алтаре  нужное  время.  Выполнив
поручение, Кеменер ждал возвращения  Шиманги,  чтобы  сопровождать  его.
Мальдек, вернувшийся в поселение, был тут же встречен шпионом.
   - А  где  Шиманга?  -  было  первым  вопросом  Кеменера,  удивленного
отсутствием своего напарника.
   - Он торопился и поехал прямо через Сехан. Сказал, что ты сам знаешь,
что делать. - Мальдек хорошо запомнил слова Шиманги, ему ничего не нужно
было выдумывать. - Остальные двое сопровождают его до Тимая.
   Кеменер  понимающе  кивнул.  Ему  была  известна   привычка   Шиманги
неожиданно менять планы. Любимец и доверенное лицо Каморры, Шиманга  мог
себе это позволить и позволял неоднократно. Теперь Кеменер был  свободен
от договоренности с Шимангой. Он вспомнил об обозе  с  оружием,  который
через два месяца выйдет из Тира, и подумал, что не мешало бы  посмотреть
дорогу у Тироканского перевала, чтобы  прикинуть  скорость  передвижения
обоза. Кеменер любил точность  и  обстоятельность.  Он  также  не  любил
терять время зря, поэтому тут же пошел готовиться к  небольшой  прогулке
до перевала.
   Мальдек до конца дня не находил себе  места.  По  пути  к  алтарю  он
выбросил в Каян все амулеты Шиманги - и Саламандры,  которые  нашлись  в
мешке убитого, и Василиска, которые Мальдек снял с его тела, - но  Синий
камень, Лилигрен, был при нем. Камень лежал за пазухой, рядом с  жезлом,
и Мальдек боялся, что каждый маг в любое мгновение может почувствовать у
него лишний амулет. Оставить камень у себя  в  комнате,  без  присмотра,
Мальдек тем более боялся. Он не привык прятать краденое  и  был  уверен,
что кто-нибудь обязательно зайдет к нему и найдет  камень  случайно  или
умышленно.
   Наконец маг вспомнил, что такой сильный источник магии,  как  алтарь,
мешает обнаружить мелкие амулеты, если они расположены рядом с ним.
   Алтарь казался надежным местом для укрытия камня, но стоял на главной
площади поселка, у всех на виду. Спрятать там камень можно  было  только
ночью, и Мальдек стал дожидаться ночи. Закрывшись на крючок  и  задернув
занавеску, он вытащил камень, чтобы испытать в Деле. Мальдек  помнил  из
легенды,  что  Синему  камню  подчиняется  сила  холода,  поэтому  начал
пробовать холодные заклинания.
   Он взял чашку и стал вращать над  ней  камнем,  произнося  заклинание
вызова воды, но в чашке не показалось ни  капли.  Для  проверки  Мальдек
повторил то же самое, но жезлом Аспида. На стенках чашки появились капли
и потекли на дно.  Постепенно  вся  чашка  заполнилась  чистой  холодной
водой. Мальдек выпил воду и задумался.
   Жезл  действовал  как  обычно,  а  камень  пока  был   красивой,   но
бесполезной  игрушкой.  Вспомнив,  что  способность  амулета  передавать
магическую силу проверяется в зоне излучения  алтаря,  Мальдек  подумал,
что камень следовало бы испробовать на алтаре.
   Убрав камень, он лег на кровать. Когда  дворы  и  закоулки  поселения
опустели, маг  осторожно  вышел  из  дома  и  пробрался  на  центральную
площадь, где была установлена алтарная площадка. В точке наибольшей силы
лежала круглая каменная плита величиной около трех шагов в  поперечнике.
На плите стояла резная каменная подставка.
   Мальдек положил камень на подставку и приготовился произнести водяное
заклинание, но  обнаружил,  что  не  взял  с  собой  чашку.  Он  поискал
взглядом, на чем еще можно испытать камень, и увидел  алтарный  колодец,
который заполнялся водой только с помощью магии. Мальдек подошел к  нему
и заглянул внутрь. Воды не было видно. Если она и  была  в  колодце,  то
стояла глубоко.
   Охваченный новой мыслью, Мальдек  вернулся  на  площадку  и  произнес
заклинание заполнения колодца. Поначалу ничего не произошло, но затем из
колодца полилась вода... нет, не полилась, а ударила  высоким  фонтаном,
заливая площадь.
   Мальдек сгреб камень и заметался, не зная, как остановить фонтан.
   Он бормотал все обрывки водяных заклинаний, какие приходили в голову,
но среди них не оказалось ни одного, останавливающего воду, - в таких не
было нужды на Фиолетовом алтаре.
   Мало-помалу  вода  унялась  сама,  образовав  изрядную  лужу   вокруг
колодца. Лужа быстро впитывалась в песок, и Мальдек  перестал  метаться,
поняв, что к утру все высохнет. Он подрылся под плиту и спрятал камень в
образовавшуюся дыру, затем засыпал дыру  песком  и  тщательно  разровнял
место.
   Возвращаясь к себе, Мальдек уже предвкушал почет и уважение  к  нему,
магу,  который  может  вызвать  водяной  фонтан  из   глубокого,   вечно
полупустого каянского колодца.
   Новое  утро  началось  как  обычно.  Кеменер  чуть  свет   выехал   к
Тироканскому перевалу, и Мальдек окончательно  успокоился.  Единственный
человек, который мог что-то заподозрить, уехал с алтаря.  Маг  решил  не
трогать камень, пока не вернется Геррек, - ему хотелось  убедиться,  что
погоня сбита со следа.
   Три  дня  прошли  спокойно,  но  на  четвертый   случилось   событие,
взбудоражившее  все  поселение.  Мальдек  услышал  крики  на  площади  и
поспешил туда.
   Из колодца бил высокий фонтан. Люди сбегались со всех сторон, ахали и
изумлялись, вбегали под струи холодной воды, не веря собственным глазам.
Стоявший на площадке маг был  изумлен  не  меньше  других.  Его  позвали
добавить воды в опустевший колодец, он проделал все точно так же, как  и
прежде, - и вдруг такой фонтан! Сила алтаря, неизвестно почему, возросла
в несколько раз. Маг снова  и  снова  рассказывал  об  этом  подходившим
людям.
   Все взялись проверять работу алтаря.  Площадь  залило  водой,  кто-то
пошустрее  вызвал  небольшую  тучу,  и  на  Фиолетовый  алтарь   вылился
короткий, но бурный ливень. Досыта намокнув, маги потащили из мастерских
вещи и поделки, - заклинать стекло и фаянс,  чтобы  те  не  разбивались,
узорную керамику, чтобы та светилась ночью, глиняные кувшины, чтобы вода
в них оставалась холодной и не портилась. И действительно,  сила  алтаря
возросла - заклинания действовали эффективно, как  никогда.  До  поздней
ночи у алтаря толпились маги, радуясь свалившемуся на них счастью.
   Мальдек запаниковал. Камень усиливал алтарь постоянно, а мага это  ох
как не устраивало, но убирать Синий камень было опасно. Мальдек  боялся,
что, когда алтарь вернется в  прежнее  состояние,  раздосадованные  маги
захотят добраться до причины исчезновения новой силы,  и  укрыть  камень
будет труднее, чем раньше. Он ходил вокруг алтаря, не смея взять камень,
и лихорадочно думал, как выйти из положения.
   Событие стоило Мальдеку двух бессонных ночей, а на  третий  день  его
осенило, как два амулета превратить в один - нужно было сделать потайное
углубление в жезле и спрятать туда  камень.  Он  осмотрел  свой  жезл  и
убедился, что конец, изображающий голову аспида,  был  достаточно  велик
для того, чтобы высверлить там полость  нужных  размеров.  Мальдек  даже
зауважал себя - ай да умник! - и этой же ночью решил пойти на алтарь  за
камнем.
   Магистр не рискнул ехать на Каянский алтарь напрямик. Трое  суток  по
пересохшей равнине с выжженной травой могли вконец обессилить  или  даже
погубить коней. Синий камень был либо на алтаре, либо далеко на  пути  в
Келангу.
   В любом случае лишние сутки ничего  не  значили,  а  коней  следовало
поберечь, поэтому Магистр выбрал путь вдоль Ризы до переправы,  а  затем
вверх по Каяну.
   Каждый день друзья отправлялись в путь рано утром и ехали до позднего
вечера, сопровождаемые хором голосистых сеханских кузнечиков. На  исходе
шестого  дня  впереди   появились   красно-бурые   постройки   Каянского
поселения.
   Магистр не спешил въезжать в поселение, чтобы не  спугнуть  Мальдека.
Он рассчитывал ранним утром отправиться  прямо  к  магу  и  как  следует
потрясти его, а пока они с Альмареном свернули  на  берег  Каяна,  чтобы
устроиться на ночевку. Спустившись в лощинку у  берега,  они  расседлали
коней и занялись ужином.
   Дорога, с которой свернули Магистр и Альмарен, была не так  безлюдна,
как могло бы показаться на первый взгляд. От перевала к алтарю торопился
одинокий всадник. Несмотря на позднее время, он был бодр и доволен собой
и по привычке осматривал окрестности своими  зоркими,  цепкими  глазами.
Это был Кеменер, возвращавшийся с Тироканского перевала.
   Нужно  было  быть  Кеменером,  чтобы  заметить  далеко   впереди,   в
прибрежной лощине, маленький костерок, и нужно было быть  им  же,  чтобы
заинтересоваться тем, что  делается  у  этого  костерка.  Кеменер  любил
факты, мелочи, жесты, обрывки слов, оброненных мимоходом, любил собирать
их и включать в картину совершающихся событий, словно кусочки смальты  в
мозаичное панно. Он любил быть незаметным и  замечать  все,  любил  быть
внимательным и беспристрастным свидетелем разговоров, не предназначенных
для чужих ушей, любил сливаться с фоном, превращаясь в чуткое око  мира.
Выследить   костерок,   понаблюдать   естественную   жизнь   ничего   не
подозревающих людей,  сидевших  рядом,  было  для  него  не  работой,  а
удовольствием, от которого трудно отказаться. Поэтому  Кеменер,  как  ни
спешил, все-таки привязал коня к кустам у реки и подобрался к лощинке.
   Должно быть, есть  в  жизни  правило,  по  которому  идущее  из  души
побуждение бывает полезнее для дела, чем холодный расчет. Примерно так и
подумал Кеменер, рассудок которого советовал побыстрее ехать на  алтарь,
когда увидел, кто сидит  у  костра.  Сдерживая  дрожь  от  подступающего
азарта, он подобрался поближе к костру и затаился, превратившись в глаза
и уши.
   Магистра ордена Грифона Кеменер запомнил  еще  на  совете  и  поэтому
узнал сразу. Тот сидел у костра вполоборота к Кеменеру и  сосредоточенно
смотрел на огонь, замкнув руки на коленях. В распахнутом вороте  рубашки
виднелась крепкая шея, темные с сильной проседью волосы  были  отброшены
за плечи. С ним был высокий молодой человек с правильными чертами  лица.
Кеменер  не  сомневался,  что  никогда  еще  не  видел  этого  парня,  и
постарался рассмотреть его и запомнить.
   Выражение лица юноши было мягким, даже ласковым,  он  в  задумчивости
накручивал на палец длинны? темные  волосы  и  улыбался  в  ответ  своим
мыслям удивительно приятной,  чуть  рассеянной  улыбкой.  "Красавчик,  -
отметил Кеменер. - Этот никогда не будет незаметным, как он ни старайся,
- подумал он с чувством собственного превосходства. - Кто же это такой у
них там, в Тире?"
   Магистр, словно почувствовав желание  Кеменера,  обратился  к  своему
спутнику:
   - Что-то ты задумался, Альмарен. Тебя беспокоит завтрашний день?
   Ах, вот это кто. Кеменер припомнил,  что  говорили  об  Альмарене  на
совете и что сплетничали на Фиолетовом алтаре. "Никогда бы  не  подумал,
что он так молод".
   Кеменер   недолюбливал   магов.   Своими   действиями   они   вносили
случайность,  непредсказуемость  в  окружающий  мир,  а  Кеменер   любил
четкость и точность. Маги были угрозой его  скрытности  и  незаметности,
они могли ощущать мир глубже и дальше, чем он, и Кеменер испытывал к ним
профессиональную ревность. Но они были глухи и  равнодушны  к  фактам  и
мелочам, так много говорившим Кеменеру. Это позволяло ему  относиться  к
ним с превосходством и даже некоторым презрением.
   - Нет, Магистр. - Голос Альмарена оборвал мысли  Кеменера.  -  Просто
вся эта ночь, и костер... и воздух такой прозрачный.  Давно  мы  так  не
сидели.
   Как будто и нет на свете ни зла, ни страстей...
   - Откуда им взяться здесь, на берегу реки?  -  отозвался  Магистр.  -
Окажись среди людей - и  ни  зло,  ни  страсти  не  пройдут  мимо  тебя.
Беспокойное существо человек, всегда ему что-то нужно, и часто - то, что
принадлежит другому. Мир полон голодных душ, таких, как Каморра.
   - Но еще недавно на Келаде был мир и порядок, - напомнил Альмарен.  -
Я помню из истории, что со времен Кельварна на  острове  почти  не  было
междоусобиц. Если бы не уттаки...  -  Он  шевельнул  прутиком  головешки
костра.
   - В течение пяти веков нашей истории,  с  тех  пор,  как  на  острове
высадились  корабли  Кельварна,   уттаки   всегда   оставались   врагами
пришельцев с моря. Правителей городов Келады объединял страх перед общим
врагом, поэтому дело не доходило  до  междоусобных  войн.  Но  дворцовых
интриг всегда хватало.  -  Магистр  задумался,  припоминая  исторические
сведения. - Каморра - первый случай, когда кто-то из людей выступает  на
стороне уттаков, - добавил он. - Опасность налицо.
   - Почему же Берсерен не понимает, как важно действовать сообща?
   - Старикашке не повезло с характером, - покачал головой Магистр. -  Я
не помню, чтобы он считался хоть с кем-то, кроме  себя...  да,  и  своей
жены  Варды,  магини  ордена  Аспида.  Когда  она  злилась,  то  грозила
превратить его в гадюку, и, кажется, он этому верил.
   -  Забавно,  -  улыбнулся  Альмарен.  -  Среди  людей  ходит  столько
суеверий, касающихся магии! Правда, в полной книге заклинаний есть глава
"Метаморфы", где описаны превращения, но еще не было случая, чтобы такое
заклинание сработало. Кстати, а что с ней случилось, с Вардой?
   - Она пропала около десяти лет назад. По слухам, сбежала с рабом.
   Берсерен так и не женился вторично.
   У  костра  установило