пила в заговор против нас, Клем,  -  если  она  перешла  на  сторону
врага, - то, клянусь, я сделаю круг прямо здесь... - Он указал  на  доски  у
себя под ногами. - ... и уничтожу ее до последнего атома, словно она никогда
и не существовала.

Глава 55

1

   Опровергающие закон тяготения воды обращались с ней бережно. Хотя  они  и
несли Юдит по дворцу  с  приличной  скоростью,  грохоча  по  коридорам,  уже
лишенным мебели и гобеленов, ее не швыряло ни о стены, ни о колонны. Ровная,
спокойная волна влекла ее вперед, туда, где находилась конечная  цель  этого
путешествия. Вряд ли могли возникнуть какие-нибудь сомнения по поводу  того,
где было расположено это место. Мистическим центром лабиринта Автарха всегда
была Башня Оси, и хотя Юдит своими собственными глазами видела начавшуюся  в
ней катастрофу, ее не покидала уверенность,  что  именно  там  ей  предстоит
сойти  на  берег.  Молитвы  и   прошения   десятилетиями   стекались   туда,
привлеченные силой Оси. Кто бы ни занял ее место, призвав туда эти воды,  он
поместил свой трон на руинах поверженного божества.
   Теперь она могла убедиться в правильности своих предположений.  Из  голых
коридоров воды увлекли  ее  в  еще  более  аскетические  окрестности  Башни.
Наконец замедлив свой бег, они внесли  ее  в  пруд,  который  казался  почти
твердым из-за набившегося в него мусора. Из плавающих  обломков  поднималась
лестница, и ей удалось выбраться  на  нижние  ступеньки.  Тело  ее  охватила
слабость, голова кружилась, но  радостное  возбуждение  не  проходило.  Воды
нетерпеливо плескались вокруг  лестницы,  как  во  время  бурного  весеннего
паводка,  и  их  очевидное  желание  поскорее  подняться   вверх   оказалось
заразительным.  Через  некоторое  время  Юдит  поднялась  на  ноги  и  стала
взбираться по ступенькам.
   Хотя лампы впереди не горели, сверху навстречу ей лился  яркий  свет.  Он
был окрашен в те же радужные цвета, что и ореолы вокруг фонтанов, наводя  на
мысль о том, что впереди ее также ожидает вода, проникшая во дворец  другими
путями. Не успела она одолеть и половины пролета, как сверху  появились  две
женщины, устремившие на нее внимательные взгляды. Обе были одеты  в  простые
рубахи из небеленого полотна. На той, что потолще, рубаха была  расстегнута,
и она кормила грудью младенца. Несмотря на великанские размеры,  вид  у  нее
был почти таким же детским, как и  у  ребенка:  жиденькие  короткие  волосы,
круглое лицо с молочно-белой кожей и яркими пятнами румянца. Другая  женщина
была старше и худее. Кожа ее была значительно  темнее,  чем  у  спутницы,  а
седые волосы ниспадали ей на плечи, словно капюшон серой рясы. На  ней  были
перчатки и очки,  и  на  Юдит  она  смотрела  едва  ли  не  с  профессорской
строгостью.
   - Еще одна спасенная душа, - сказала она.
   Юдит остановилась. Хотя ни та, ни  другая  женщина  не  проявили  никаких
признаков враждебности, ей хотелось войти в  это  волшебное  место  желанной
гостьей.
   - Мне можно подняться?
   - Конечно, - ответила женщина с ребенком на руках.  -  Ты  пришла,  чтобы
встретиться с Богинями?
   - Да.
   - Стало быть, ты из Бастиона?
   Прежде чем Юдит успела ответить, вмешалась другая женщина.
   - Конечно же, нет! Ты только посмотри на нее!
   - Но ведь воды принесли ее.
   - Вода принесут любую женщину, у которой наберется  достаточно  смелости.
Нас-то они принесли, верно?
   - А много здесь других женщин? - спросила Юдит.
   - Сотни. А сейчас, может быть, уже и тысячи.
   Юдит  это  не  удивило.  Если  даже  она,  жительница  Пятого  Доминиона,
заподозрила, что Богини до сих пор существуют, то  сколько  же  веры  должно
было быть у здешних женщин, выросших на легендах о Тишалулле и Джокалайлау?
   Когда Юдит поднялась на верхнюю площадку, женщина в очках представилась.
   - Меня зовут Лотти Йеп.
   - А меня - Юдит.
   - Мы рады видеть тебя, Юдит, -  сказала  другая  женщина.  -  Меня  зовут
Парамарола. А этого паренька... - Она опустила взгляд  на  младенца.  -  ...
Билло.
   - Твой? - спросила Юдит.
   - Интересно, где бы я нашла для этого мужчину? - сказала Парамарола.
   - Мы провели во  Флигеле  девять  лет,  -  объяснила  Лотти  Йеп.  -  Под
гостеприимным кровом Автарха.
   - Пусть его колючки сгниют, а ягоды засохнут, - добавила Парамарола.
   - А ты откуда? - спросила Лотти.
   - Из Пятого, - ответила Юдит.
   Но внимание ее уже отвлеклось от женщин и обратилось  к  окну  в  залитом
лужами коридоре у них за спиной - или, вернее, к тому виду,  который  сквозь
него  открывался.  В  благоговейном  страхе  и  удивлении  она   подошла   к
подоконнику и оглядела необычайное зрелище. В центре дворца поток  расчистил
круг диаметром примерно в полмили или даже больше. Стены,  колонны  и  крыши
были сметены его мощью, а руины - затоплены. Лишь на тех местах, где  стояли
самые высокие башни, над поверхностью виднелись небольшие каменные островки,
да кое-где возвышались  обломки  просторных  дворцовых  покоев,  оставленные
словно в насмешку над чрезмерными претензиями самонадеянного архитектора. Но
она подозревала, что и этим руинам недолго осталось стоять над водой.  Поток
кружил по огромному водоему в довольно мирном настроении, но  одного  напора
его течения было вполне достаточно, чтобы сокрушить  эти  последние  останки
сарториевского шедевра.
   В центре этого неожиданно возникшего моря виднелся более крупный  остров,
берега которого состояли из полуразрушенных покоев,  окружавших  Башню  Оси,
прибрежные скалы -  из  обломков  верхней  части  этой  Башни,  смешанных  с
крупными осколками ее обитателя, а  главная  вершина  -  из  останков  самой
Башни,  которые  образовывали  сверкающую  пирамиду  не  правильной   формы.
Казалось,  что  внутри  нее  горит  ослепительное  белое   пламя.   Созерцая
результаты деятельности потока, который в течение  дней,  а  может  быть,  и
часов разрушил сооружения,  на  проектирование  и  строительство  которых  у
Автарха ушли долгие десятилетия, Юдит  удивилась,  что  ей  удалось  достичь
этого места целой и невредимой. Та сила, которая на нижних склонах предстала
перед ней в обличье невинного, хотя и несколько взбалмошного ручейка,  здесь
продемонстрировала свои неограниченные способности к разрушению и изменению.
   - Вы здесь были, когда это случилось? - спросила она у Лотта Йеп.
   - Мы видели только самый конец, - ответила та, - но, доложу я  тебе,  вот
это было зрелище! Видя, как башни рушатся у нас на глазах...
   - Мы до смерти испугались, - вставила Парамарола.
   - Ты, может, и испугалась, но не я, - ответила Лотти. -  Воды  освободили
нас не для того, чтобы взять и утопить. Понимаешь, мы были в  заключении  во
Флигеле.  А  потом  дверь   треснула,   и   внутрь   хлынули   воды.   Стены
просто-напросто смыло.
   - Мы знали, что Богини придут, верно? - сказала Парамарола. - Мы всегда в
это верили.
   - Значит, вы знали, что Они не погибли?
   - Ну как они могли погибнуть? Конечно, они могли быть похоронены  заживо.
Может быть, спали. Или даже сошли с ума. Но умереть они не могли.
   - Она говорит правду, - заметила Лотти. - Мы всегда знали, что этот  день
придет.
   - К сожалению, радость может оказаться недолгой, - сказала Юдит.
   - Почему ты так считаешь? - спросила Лотти. - Ведь Автарх сбежал.
   - Да, но его Отец по-прежнему на месте.
   -  Отец?  -  переспросила  Парамарола.  -  Я  всегда   думала,   что   он
незаконнорожденный.
   - Так кто же его отец?
   - Хапексамендиос.
   Парамарола захихикала, но Лотти Йеп пихнула  ее  локтем  в  бок,  хорошо,
впрочем, защищенный слоем жира.
   - Это не шутка, Рола.
   - Как так не шутка?
   - Ты же видишь, что женщина не смеется. - Она обернулась к Юдит. - У тебя
есть какие-нибудь доказательства этого?
   - Нет, но...
   - Так с чего тебе это взбрело в голову?
   Юдит и раньше предполагала, что ей будет трудно заставить других поверить
ее словам о происхождении Сартори, но ей владела неизвестно откуда взявшаяся
уверенность, что в нужный момент в ней проснется необходимая сила убеждения.
Вместо этого ее охватила ярость разочарования. Если ей придется излагать всю
прискорбную историю ее связи с Автархом Сартори каждой живой  душе,  которая
встретится ей по дороге к Богиням, то самое худшее может  произойти  еще  до
того, как она одолеет половину пути. Потом ее осенило внезапное вдохновение.
   - Ось и есть доказательство, - сказала она.
   -  Каким  образом?  -  спросила  Лотти,  с  новым  интересом  разглядывая
принесенную потоком женщину.
   - Он никогда не смог бы передвинуть Ось без помощи своего Отца.
   - Но Ось никогда не принадлежала Незримому, - сказала Парамарола.
   На лице Юдит отразилось смятение.
   -  Рола  говорит  правду,  -  сказала  ей  Лотти.  -  Он,  конечно,   мог
использовать ее, чтобы подчинить себе  пару-тройку  слабых  мужчин,  но  Ось
никогда не была его.
   - Но чья же она тогда?
   - В ней была Ума Умагаммаги.
   - А кто это?
   - Сестра Тишалулле и Джокалайлау. Двоюродная сестра Дочерей Дельты.
   - В Оси скрывалась Богиня?
   - Да.
   - И Автарх не знал об этом?
   - Даже не подозревал. Она спряталась там  от  Хапексамендиоса,  когда  Он
проходил через Имаджику. Джокалайлау  отправилась  в  горы  и  затерялась  в
снегах. Тишалулле скрылась...
   - ... в Колыбели Жерцемита, - сказала Юдит.
   - Верно, - сказала Лотти, явно впечатленная ее осведомленностью
   - А Ума Умагаммаги спряталась в  скале,  -  продолжила  Парамарола  таким
тоном, словно рассказывала сказку маленькому ребенку. - Она  надеялась,  что
Он пройдет мимо и не заметит Ее. Но Он решил сделать Ось центром Имаджики, и
Его сила заточила Богиню внутри.
   Но какая же ирония таилась во всем этом!
   Архитектор Изорддеррекса возвел свою крепость,  да  и  всю  свою  империю
вокруг заточенной  в  плен  Богини.  Не  укрылась  от  Юдит  и  параллель  с
Целестиной. Похоже, замуровав Целестину  в  подвале  своего  дома,  Роксборо
невольно продолжил мрачную традицию.
   - А где сейчас Богини? - спросила Юдит у Лотти.
   - На острове. Со временем мы будем допущены к Ним, и Они нас благословят.
Но это произойдет только через несколько дней.
   - Я не располагаю днями, - сказала Юдит. - Как мне добраться до острова?
   - Тебя позовут, когда придет твое время.
   - Оно уже пришло, - сказала Юдит, окидывая взглядом коридор. - Спасибо за
информацию. Может быть, увидимся снова.
   Решив идти направо, она двинулась было в путь, но Лотти  ухватила  ее  за
рукав.
   - Ты не понимаешь, Юдит, - сказала она. -  Богини  пришли,  чтобы  спасти
нас. Ничто и никто не может причинить нам здесь вред. Даже Незримый.
   - Надеюсь, это действительно так, - сказала  Юдит.  -  Надеюсь  от  всего
сердца. Но на всякий случай я должна Их предупредить.
   - Тогда нам лучше пойти с тобой, - сказала Лотти. - Все равно в  одиночку
ты ни за что на свете туда не доберешься.
   - Подожди, - сказала Парамарола. - Ты уверена, что это благоразумно?  Она
ведь может оказаться опасной.
   - А разве все мы не опасные? - спросила Лотти. - Ты вспомни,  из-за  чего
Они нас заперли, если уж на то пошло.

2

   Идя по  улицам  города,  Юдит  уже  успела  ощутить  атмосферу  какого-то
постапокалиптического карнавала, навеянную зрелищем танцующих вод, смеющихся
детей и радужного воздуха, но  в  коридорах,  ведущих  к  берегу  волшебного
водоема, это чувство охватило ее со стократной силой. Здесь тоже были дети -
девочки и мальчики не старше пяти лет. Они превратили  коридоры  в  площадки
для игр, и эхо их мелодичного смеха и радостных криков отдавалось в  стенах,
которым не приходилось слышать ничего подобного  с  момента  их  возведения.
Конечно, здесь была и вода. Каждый  квадратный  дюйм  пола  был  благословен
присутствием лужи, ручейка или маленькой речушки; с замкового  камня  каждой
арки струилась прозрачная водяная завеса; в каждой комнате бурлил освежающий
родник или достающий до потолка фонтан. И в каждой журчащей струйке жил  тот
же трепет, который Юдит уже ощутила в принесшем ее потоке: каждая капля этой
живой воды была пронизана волей Богинь.  Комета  поднялась  в  зенит,  и  ее
ослепительные белые  лучи  проникали  во  все  щели,  превращая  даже  самую
непримечательную лужу в зерцало оракула и вплетаясь сверкающими  змейками  в
струи каждого фонтана.
   В  блистающих  коридорах  им  встречались  женщины  самых   разнообразных
очертаний и размеров. Многие из них, как объяснила Лотти, являлись,  подобно
им, бывшими пленницами Бастиона или его ужасного Флигеля; другие  же  просто
забрели сюда, следуя инстинктам и течению потоков, оставив своих мужей внизу
- живыми или мертвыми.
   - Здесь вообще нет мужчин?
   - Только малыши, - сказала Лотти.
   - Все они малыши, - заметила Парамарола.
   - Во Флигеле был один капитан - редкостная скотина, - сказала Лотти, -  а
когда воды явились нас освободить, он, должно быть, опорожнял  свой  мочевой
пузырь, потому  что  его  труп  проплыл  мимо  нашей  камеры  со  спущенными
штанами...
   - Знаешь, он так и не отпускал свой член, - сказала Парамарола. - У  него
был выбор: держаться за член или плыть...
   - ... и он предпочел утонуть, - закончила Лотти.
   Парамаролой овладело безудержное веселье, и она разразилась  гомерическим
хохотом, так что в конце концов сосок выскользнул у ребенка изо рта.  Молоко
брызнуло младенцу в лицо, что послужило причиной новому приступу  веселости.
Юдит не спрашивала, откуда у  Парамаролы  столько  молока,  раз  это  не  ее
ребенок (беременной она, судя по всему, тоже не могла оказаться).  Это  была
лишь одна из тех многочисленных загадок, которые задало ей это  путешествие.
А чего стоила, например, лужа, прилипшая к одной из стен и до краев  забитая
светящимися рыбами? Или воды, имитировавшие языки пламени,  -  некоторые  из
женщин сделали из них себе венки? Или невероятной длины  угорь,  пронесенный
мимо, - его голова с широко разинутой пастью лежала на плече  у  ребенка,  а
тело было намотано на плечи шести женщин, причем на  каждую  приходилось  не
менее десяти витков? Если она попросит объяснить хотя бы одно из этих чудес,
то придется расспрашивать и об остальных, а тогда они не уйдут  от  коридора
дальше, чем на несколько шагов.
   В конце концов путешествие  привело  их  к  месту,  где  воды  расчистили
пространство для небольшого мелкого пруда  рядом  с  главным  водоемом.  Его
наполняли несколько ручейков, пробиравшихся  через  руины,  а  избыток  воды
переливался в сам водоем. В нем и  вокруг  него  находилось  около  тридцати
женщин и детей - некоторые играли, некоторые разговаривали, но  большинство,
сбросив с себя всю одежду, молча стояли в пруду и  ждали,  устремив  взгляды
над беспокойной поверхностью водоема к острову Умы Умагаммаги. В тот момент,
когда Юдит и ее проводницы приблизились, через край пруда перехлынула волна.
Две женщины, стоявшие у самого края держась за  руки,  устремились  за  ней,
когда она отступала, и были подхвачены и отнесены к острову. Вся сцена  была
пропитана эротикой, хотя в других обстоятельствах Юдит,  конечно,  стала  бы
отрицать, что почувствовала это.  Но  здесь  подобная  стыдливая  чопорность
казалась  излишней  и  даже  нелепой.  Она  позволила   своему   воображению
представить, что произойдет, если она присоединится к этому нагому  сборищу,
где единственная частица  мужского  начала  свисала  между  ног  у  грудного
ребенка, если грудь ее соприкоснется с грудями других женщин, если пальцы ее
будут целовать, а шею -  ласкать,  а  она  будет  дарить  ответные  ласки  и
поцелуи.
   - Водоем очень глубокий, - сказала рядом с  ней  Лотти.  -Вода  пробилась
вглубь к самой горе.
   Интересно, что же случилось с мертвецами, общество  которых,  как  уверял
Дауд, оказало на него большое воспитательное воздействие? Может  быть,  воды
смыли их, подобно мольбам и заклинаниям,  которые  стекали  в  ту  же  самую
черноту из-под Башни Оси? Или они превратились в единое  месиво,  в  котором
пол мертвых мужчин  был  прощен,  а  боль  мертвых  женщин  -  исцелена,  и,
пропитавшись молитвами, стала частью неутомимого потока? Ей хотелось на  это
надеяться. Если собравшиеся здесь силы хотят оказать достойное сопротивление
Незримому, то им надо привлечь  к  себе  на  помощь  всех  отверженных,  без
исключения. Стены между  Кеспаратами  уже  были  размыты,  и  шумные  потоки
объединяли город и дворец в единое целое. Однако не только настоящее,  но  и
прошлое должно быть призвано под знамена Богинь, и все чудеса, которыми  оно
могло похвастаться - а ведь  наверняка  было  чем,  даже  здесь,  во  дворце
Автарха, - должны быть извлечены из своей темницы. Со стороны Юдит это  было
не просто абстрактным пожеланием. В конце концов, она  была  одним  из  этих
чудес - женщина, созданная по образу и подобию той, что правила здесь  с  не
меньшей жестокостью, чем ее муж.
   - Только так можно попасть на остров? - спросила она у Лотти.
   - Если ты имеешь в виду паромы, то их пока нет.
   - Тогда я, пожалуй, поплыву, - сказала Юдит.
   Одежда была ей только лишней обузой, но  она  еще  недостаточно  свободно
себя чувствовала, чтобы раздеться прямо здесь и войти в воды обнаженной, так
что, кратко поблагодарив Лотти и Парамаролу, она полезла через завалы  глыб,
громоздившихся вокруг пруда.
   - Надеюсь, что ты ошибаешься, - крикнула ей вслед Лотти.
   - Я тоже, - ответила Юдит. - Поверь мне, я тоже на это надеюсь.
   И этот обмен репликами, и ее неуклюжий спуск привлекли  к  себе  внимание
нескольких купальщиц, но ни одна из них не возразила против того, чтобы  она
к ним присоединилась. Однако чем ближе подбиралась она к краю  водоема,  тем
больше беспокойства вызывал у нее предстоящий заплыв. Несколько лет прошло с
тех пор, как она в последний раз проплывала расстояние, превышавшее длину ее
ванны, и ей  овладели  серьезные  сомнения,  что  она  сможет  противостоять
стремнинам и водоворотам, если те примутся ей мешать. Но ведь  не  могут  же
они утопить ее? В конце концов, они сами доставили ее  сюда,  пронеся  через
весь дворец целой и невредимой. Единственная разница между тем  путешествием
и этим (хотя, надо признаться, весьма существенная) состояла в глубине вод.
   К краю пруда приближалась очередная волна, навстречу которой  устремились
женщина с ребенком. Но прежде чем они успели оседлать ее, Юдит  оттолкнулась
и прыгнула с валуна,  на  котором  стояла,  пролетев  прямо  над  головой  у
купальщиц и плюхнувшись в набегавшую волну. Она  глубоко  ушла  под  воду  и
принялась отчаянно барахтаться, толком не соображая, где низ,  а  где  верх.
Воды сориентировались быстрее и вытолкнули ее из глубины, словно пробку.  От
прибрежных скал ее отделяло уже ярдов двадцать,  и  воды  продолжали  быстро
нести ее вперед. Она еще успела заметить, как Лотти  высматривает  ее  среди
волн, но потом ее закрутило в водовороте,  и  она  уже  не  знала,  в  какой
стороне остался пруд. Тогда она отыскала  глазами  остров  и  изо  всех  сил
поплыла в его направлении. Воды охотно поддержали ее усилия, хотя  при  этом
они еще и сносили ее немного в  сторону,  описывая  против  часовой  стрелки
спираль вокруг острова.
   Поверхность  водоема  искрилась  отраженным  светом   Кометы,   так   что
невозможно было разглядеть, насколько здесь глубоко, чему она, впрочем, была
только рада. Хотя воды и поддерживали ее, словно буек, ей не хотелось лишних
напоминаний о скрывающейся под ней бездной. Всю свою волю она вложила в  то,
чтобы поскорее достичь острова, не позволяя  себе  расслабиться  в  объятиях
волн, ласкающих ее тело. Подобную роскошь, как и те вопросы, что ей хотелось
задать по дороге Лотти и Парамароле, следует отложить для другого дня.
   Теперь берег был от нее ярдах в пятидесяти, но чем ближе становилась  она
к острову, тем меньше толку было от ее гребков.  Спираль  закручивалась  все
туже, течение делалось все более властным, и в конце концов  она  отказалась
от всех попыток дв