яюще  положил
свою руку ей на плечо.
   - Нам нужно понять, Пакс, какое колдовство иунизины  использовали  против
вас. Не сомневаюсь, вы понимаете это. Адхиел и я попытаемся сделать  все  от
нас зависящее...
   Пакс возразила:
   - Но... Разве вы не говорили  мне  сами,  что  кандидаты  в  паладины  не
подвластны чарам?
   Амберион нахмурился:
   - Обычно так и бывает. Ко этот случай - особый. Мы считаем,  вы  все-таки
подверглись чарам. И сделали это иунизины. А ведь я должен был опекать  вас.
Один лишь Гед знает, Паксенаррион, какие муки я испытываю из-за того, что не
смог спасти вас от пленения. Но сейчас... мы должны сделать для вас  все  от
нас зависящее.
   Пакс кивнула, с трудом взглянув в глаза Амбериону. Ей показалось, что  он
был чем-то озабочен, даже взволнован. Сама же она была раздосадована.  Через
какое-то время она бы и сама вылечилась и снова стала сильной. Независимо от
того, вернется к ней память или нет. Ей хотелось услышать о том,  что  знали
они, чтобы между ними было полное доверие.
   В это время Адхиел положил свою руку с длинными пальцами ей на  запястье.
Пакс сдержалась, чтобы не  отдернуть  ее.  Стараясь  успокоить  девушку,  он
сказал:
   - Амберион говорит, что ваши раны были  уже  почти  залечены,  когда  вас
нашли, Паксенаррион. Но вы отсутствовали недолго, поэтому,  если  рассуждать
здраво,  они  не  могли  затянуться  так  быстро.  Значит,  или   они   были
ненастоящие, или их вылечили каким-то волшебным способом.
   Пакс вновь взглянула на свои руки:
   - Вы думаете, они могли быть ненастоящими? Я никогда ничего подобного  не
слышала...
   - Да, конечно, об этом действительно мало кто знает. К  тому  же  сделать
такое можно лишь с помощью злых сил. Но когда в  подобных  случаях  пытаются
ускорить выздоровление, больного подвергают  определенному  риску.  Когда-то
очень давно и далеко отсюда я знал одного волшебника, который  мог  ускорить
рост и выздоровление. Он использовал свой дар только на  растениях,  но  его
можно было применять и к животным. Так вот, Паксенаррион, сейчас мы  сделаем
практически то же: постараемся устранить облако, окутавшее вашу память. Если
я прав в своих догадках, а именно  -  если  иунизины  наложили  на  вас  это
заклятие, то вы, освободившись от него, вспомните все, что с вами было.
   Вообще-то Пакс очень хотела узнать, что же произошло с ней на самом деле.
Но, услышав слова Адхиела,  она  прямо-таки  отпрянула.  Теперь,  когда  она
знала, что ее память подвластна воле дьявола, а  иунизины  уже  показали  ей
это, она не хотела никаких экспериментов. К тому же она не до конца доверяла
Адхиелу и не хотела упоминать о свитке Хальверика. Глаза эльфа,  смотревшего
на нее, горели каким-то сумрачным огнем.
   Тогда она попробовала найти поддержку у Амбериона. Но он лишь сказал:
   - Адхиел уверил меня, что это самое лучшее решение, Паксенаррион.  Только
таким образом чарам иунизинов будет нанесен ответный удар.
   - Значит, Белкон был прав... - прошептала девушка.
   - Он был прав по-своему. Вам нужно вспомнить то, что с вами произошло. Но
вспомнить это нужно самой. Вот я и попытаюсь вам помочь, - сказал Адхиел.
   Пакс перевела свой взгляд с одного своего собеседника на другого:
   - Ну что ж, раз так... давайте начнем. Что мне нужно делать?
   - Думайте о Геде и о Всевышнем. Они будут направлять ваши  мысли  и  вашу
память, надеюсь... Пока мы не освободим их, - сказал Амберион.
   Пакс закрыла глаза и легла, стараясь не двигаться.  Ей  казалось,  что  в
своих воспоминаниях она все время наталкивается на какую-то  темную  завесу.
Через несколько минут девушке стало трудно дышать, и она почувствовала  себя
загнанной в ловушку. Она едва ощутила руку Адхиела, когда он  провел  по  ее
бровям, и твердое пожатие Амбериона. В это время Адхиел начал шептать что-то
на своем языке. Пакс было так тяжело, что она даже не  пыталась  вникнуть  в
смысл его слов.
   Девушке казалось, что перед ней двигаются какие-то тени. Некоторые из них
были темнее остальных, и они постепенно куда-то исчезали.  Другие  угрожающе
нацеливались прямо в нее. Пакс вновь увидела лицо иунизина, бледное на  фоне
темного капюшона, и почувствовала вдруг жгучую боль в шее. Тени стали  более
густыми, плотными, они словно материализовались. Послышались какие-то звуки,
сначала едва различимые, потом все громче и громче.
   Пронзительные крики, злобный смех, лязг оружия... Горькая волна поднялась
у нее в горле, Пакс тут же ощутила наплыв  зловония.  Из  темноты  явственно
выступили лица: это были оскалившие клыки орки. Их  когтистые  лапы  сжимали
мечи, ножи, плети. За ними показались какие-то другие воины  в  доспехах  из
металлических пластин и кожи. Кругом разливался зеленый свет,  отбрасывающий
слабые тени. Стекавшая отовсюду кровь на глазах становилась черной.
   Постепенно Пакс смогла вспомнить все, на что обрекли ее тогда: она должна
была сражаться, чтобы развлечь их,  с  противниками,  которых  они  выбирали
сами, сражаться с помощью предложенного ей оружия, - за то,  чтобы  получить
возможность еще ненадолго остаться  в  живых.  Но  как  ни  старался  Адхиел
воздействовать на нее, Пакс не могла вспомнить, как  долго  длились  все  ее
поединки и передышки между ними.
   Но зато она отчетливо вспомнила, как болели ее раны, как ее мучили голод,
жажда  и  страх,  что  она  никогда  больше  не   увидит   дневного   света,
поднимающийся в душе  гнев,  который  она  пыталась  противопоставить  этому
страху.
   ...Когда Адхиел отнял руки от ее  бровей,  девушка  наконец  очнулась.  И
события недавнего прошлого, которые были спрятаны за  пеленой  беспамятства,
вновь всплыли перед ее мысленным взором. Она ненавидела их, не хотела к  ним
возвращаться, но выбора не было. В душе ее поднималось негодование: у нее не
было выбора, когда она оказалась в плену у иунизинов, и здесь у  нее  выбора
тоже не было.

ГЛАВА XXVII

   Конечно, Амберион настаивал на том, чтобы она рассказала  обо  всем,  что
вспомнила. Пакс быстро отвечала на его вопросы, стараясь поскорее  покончить
с этим.
   - А вы обращались к Геду перед каждым сражением? - спросил высший  маршал
Феллис, подошедший к ним послушать ее рассказ.
   - Я старалась. Но не могла... не могла громко произнести его имя. -  Пакс
втайне надеялась, что он не будет в дальнейшем возвращаться к этой теме.
   - Вы старались... Значит, вы очень хотели сделать это? - Амберион смотрел
ей прямо в глаза.
   - Да, сэр, я старалась. По крайней мере я все время об  этом  помнила,  -
ответила Пакс, с трудом повернувшись в его сторону.
   - Что ж, пока,  я  думаю,  достаточно...  -  Но  в  его  голосе  не  было
уверенности, и он посмотрел на Адхиела, словно искал у него поддержки.
   - Я не понимаю... Почему?  Что  случилось?  -  спросила  Пакс,  испытывая
раздражение, смешанное со страхом.
   Феллис вздохнул, нарушив воцарившееся молчание:
   - Паксенаррион, нет смысла  больше  ни  о  чем  рассказывать...  Если  вы
дотронулись до проклятого оружия, то в этом случае...
   - А те черные доспехи и оружие были, конечно, прокляты...
   - Но я убила несколько орков и иунизинов. А они ведь  все  -  дьявольское
отродье...
   Амберион печально покачал головой:
   - Да, я знаю. Видимо, из-за этого проклятия все и произошло  именно  так.
Лучше бы вам никогда не дотрагиваться до подобных вещей.
   - Но...
   Пакс едва не расплакалась от чудовищной несправедливости.  Она  попала  в
западню, оказалась одна в плену, глубоко под землей -  и  все  же  сражалась
против многочисленных врагов, с единственной целью  -  выжить...  И  теперь,
после того как она приняла столько мук, ей говорят, что она не  должна  была
дотрагиваться до оружия. "Но я ведь воин, в конце  концов,  -  убеждала  она
себя. - Что же я должна была делать - позволить врагам убить меня,  даже  не
попытавшись спастись?" Голос девушки задрожал от обиды:
   -  Я  думала,  Гед  одобрит  меня...  если  я  буду  храбро  сражаться  с
противником, превосходящим меня силой.
   Голос Феллиса прозвучал почти что сердито:
   - Гед поддерживает не тех, кто сражается  со  множеством  противников,  а
лишь тех, кто борется за правое дело...
   Пакс прервала его, излив свой накопившийся гнев:
   - Что ж, по-вашему, я должна была стоять там,  как  связанная  овечка,  и
дать им возможность перерезать мне горло? Вы были  бы  счастливее,  если  бы
нашли меня мертвой? О боги, я-то считала, что Гед -  защитник  воинов,  тех,
кто бьется с дьяволом.  И  сделала  все,  что  от  меня  зависело,  достойно
сражаясь с врагами. Легко вам сейчас говорить,  что  мне  следовало  или  не
следовало делать. Ведь вы были в безопасности, на поверхности  земли,  в  то
время как я...
   Амберион положил руку ей на плечо:
   - Пакс! Пожалуйста, послушайте и успокойтесь. Мы знаем, что у вас едва ли
был какой-нибудь выбор; и мы не осуждаем вас. Вы не паладин. Мы и не ожидаем
от вас такой же мудрости, какой бы ждали от  паладина.  К  тому  же  вы  еще
слишком слабы и лишь приходите в себя после пережитого. Мы  не  рассказывали
вам о наших волнениях, но, поверьте, мы очень беспокоились о вас.  Я  думаю,
после того, как заживут ваши раны и вы как следует отдохнете, все наладится.
Ешьте получше  и  хорошенько  выспитесь  сегодня  ночью.  Завтра  нам  нужно
двигаться в путь.
   Пакс смотрела на него, все еще слегка  рассерженная.  Но,  вспомнив  свои
собственные слова, она ужаснулась. Неужели она  действительно  говорила  так
вызывающе грубо с паладином и высшим маршалом?
   - Простите. Я... я даже не знаю, что... - сказала она уже более спокойно.
   - Любой человек,  переживший  столь  тяжелое  испытание,  как  вы,  может
вспылить. Скажите... вы сможете сами подойти к костру, чтобы поесть? Или нам
лучше принести еду сюда? - спросил Амберион.
   - Я попытаюсь.
   Пакс с трудом встала при помощи Амбериона,  но  все  же  сама  подошла  к
костру и с аппетитом поела. Господин Бел-кон внимательно смотрел на нее,  но
ничего не сказал. Пакс  же  удивлялась,  как  много  знали  окружающие.  Она
чувствовала пустоту и горечь внутри, как будто долго проплакала.
   После трапезы  высший  маршал  Феллис  попросил  Адхиела  рассказать  его
историю. Волшебник в ответ улыбнулся, сделал рукой приглашающий слушать жест
и начал. Пакс затаила дыхание. Она была  очарована.  Интонация  его  голоса,
даже когда он говорил на  общем  языке,  была  мелодичной  и  чарующей.  Его
грациозные руки, все время находящиеся в  движении,  напоминали  ей  высокую
траву, качающуюся под порывами ветра. Он взглянул девушке прямо в  глаза.  И
улыбнулся; она почувствовала, что невольно улыбнулась ему в ответ.
   История, которую  поведал  им  Адхиел,  была  довольно  странной.  В  ней
говорилось о прекрасном существе, которое унес на себе летающий скакун, и  о
пиршестве в Зале Высшего Короля. Девушка не знала, считал ли Адхиел  Высшего
Короля и Всевышнего одним и тем же богом или нет,  но  не  стала  ни  о  чем
спрашивать.
   Когда волшебник закончил свой рассказ, звезды ярко светили на безоблачном
небе. Пакс с тревогой подумала, сможет ли она  самостоятельно  вернуться  на
свое место, откуда пришла к костру; ей казалось, что она не может двинуться.
В этот момент кто-то заговорил с Адхиелом. Но ей  так  хотелось  спать,  что
даже не было сил, чтобы  повернуть  голову  и  посмотреть,  кто  это.  Через
несколько минут она уснула, едва почувствовав сквозь сон, что кто-то бережно
укутал ее одеялом.
   ...Проснулась Пакс еще до  рассвета.  Ее  лицо  заледенело  от  холодного
ветра.  Взглянув  на  небо,  она  увидела,  что  оно  какого-то   необычного
бледно-зеленого цвета. Девушка отчетливо видела также  высоко  возвышавшиеся
скалы, но внизу, в долине, ничего нельзя было разглядеть из-за густых теней.
Девушка зарылась лицом в одеяло, стараясь  согреться  собственным  дыханием.
Она ощущала себя еще достаточно слабой, но все же лучше,  чем  в  предыдущий
день.
   Где-то поблизости жалобно заржала лошадь. Звук этот эхом  разнесся  среди
скал.  Ей  ответила  другая,  чуть  громче.  Пакс  показалось,  что  в  этом
нестройном хоре она различает ржание Сокс.  Она  приподнялась  и  оглянулась
вокруг, поняв, что ей следует встать, чтобы согреться. В  это  время  кто-то
принялся хлопотать у костра. Пакс узнала одного из йоменов.
   Когда она подошла к огню, он протянул ей кружку сиба.
   - Рано утром здесь всегда холодно.  Должно  быть,  это  из-за  высоты;  я
слышал, в горах холодно круглый год, - сказал он.
   - Да, в Гномьих горах было так же, - согласилась Пакс. Она  поежилась  от
холода и протянула руки к огню. Поверх штанов на ней  была  надета  холщовая
рубаха, которая совершенно не спасала от  ветра.  "Где  же  моя  одежда?"  -
подумала девушка.
   Как будто услышав ее мысленно заданный вопрос, Амберион положил  рядом  с
костром какой-то мешок. Кивнув на него, он тоже потянулся к кружке с сибом:
   - Ваша одежда - здесь. Рад, что вы  сегодня  выглядите  лучше.  Скоро  мы
отправляемся в путь.
   Пакс  нашла  шерстяную  рубашку  и  надела  ее  поверх  холщовой.  Затем,
помедлив, спросила:
   - Как вы считаете, мне нужно надеть кольчугу?
   - Да, лучше не подвергать себя бесцельному риску.  Сейчас  мы  что-нибудь
подыщем для вас. - Он допил свой сиб и встал.
   Пакс тем временем развернула плащ. Ей все еще было  по-прежнему  холодно.
Она закуталась в плащ, пытаясь согреться.  Постепенно  ей  это  удалось,  но
глухая сосущая боль во всем теле еще давала о себе знать.
   Кто-то падал ей горшок с кашей. Пакс нашла  глазами  лошадей.  Сокс  была
привязана к низкорослому дереву. Несколько человек принесли  им  корм.  Доев
кашу, девушка подошла к своей любимице.
   - Вы поедете на ней сегодня верхом? - спросил один из йоменов.
   - Надеюсь, что так.
   Она не знала, по какой тропинке они поедут, но если случится принять бой,
то уж лучше быть верхом на Сокс.
   Лошадь вытянула шею, когда Пакс приблизилась к ней, и  тихонько  заржала.
Девушка ласково погладила ее. В этот момент вновь появился конюх - с  седлом
и упряжью. Пакс поблагодарила его и подняла седло,  чтобы  укрепить  его  на
спине лошади. Голова у Пакс  закружилась,  каждый  мускул  отозвался  болью.
Девушка глубоко вздохнула и принялась седлать кобылу. Закончив, она с трудом
отдышалась. Сокс повернула к хозяйке голову и уткнулась ей  теплым  носом  в
плечо. Пакс поправила уздечку и отвязала Сокс от дерева.
   К тому времени когда они выехали из долины и поднялись по горному хребту,
у Пакс было такое ощущение, будто она ехала верхом уже целый  день.  Девушка
окинула взглядом открывавшийся перед ней вид - огромные  утесы  из  влажного
красного камня, бахрома леса на высоком плато.  Далеко  к  северу  виднелась
остроконечная серая гора, темным пятном выделявшаяся на фоне  красных  скал.
Эта гора привлекла внимание Белкона.
   - Посмотрите-ка вон туда! Видите ту темную гору? Она совсем не такая, как
скалы, хотя и находится недалеко от них. От  нее  словно  исходит  жар.  Мне
кажется, если мы подойдем поближе, то рискуем обжечь ноги.
   - Нам незачем подходить ближе. Судя  по  карте,  нам  скоро  нужно  будет
спуститься в довольно глубокий  каньон.  Видимо,  крепость  Луапа  находится
где-то поблизости, - сказал Амберион.
   - Может быть, и поблизости, но в таком месте это вовсе не значит, что  мы
обязательно сможем до нее добраться, - проворчал гном.
   Сейчас они ехали через небольшой луг, покрытый,  словно  ковром,  высоким
люпином золотистого цвета.
   В это время утесы, которые, как считали Амберион и Феллис,  были  далеко,
стали гораздо ближе к путникам. Пакс не  могла  поверить,  что  значительная
часть каньона пролегла между ними и утесами, -  до  тех  пор,  пока  они  не
добрались до места, где земля словно провалилась у них под ногами. Тоненькая
ниточка тропинки сбегала круто вниз.
   Амберион, двигаясь очень осторожно, прошел несколько  шагов  по  коварной
тропинке.
   - Гед свидетель, Феллис, вряд ли мы  сумеем  здесь  спуститься  вместе  с
лошадьми. Уклон крутой, как ступени лестницы. Мулы, возможно,  и  прошли  бы
здесь, но боевые кони...
   Феллис осмотрелся по сторонам и нахмурился:
   - Но мы не можем оставить их здесь. Ведь сюда могут прийти  иунизины  или
кто-нибудь еще в этом роде. Вы  же  знаете,  в  свитке  упоминалось  даже  о
драконах.
   - Да, но... - Амберион поскользнулся, и  задетый  им  камень  с  грохотом
покатился по тропинке вниз.
   - Посмотрю-ка я, что там, впереди. Мне кажется, здесь  не  самый  удобный
путь, - сказал Телон.
   - Но если верить карте, мы можем спуститься только здесь.
   - Не знаю, не знаю...
   - Что ж, попробуйте разведать, что там внизу. Только возьмите кого-нибудь
с собой.
   Амберион испытующе посмотрел на одного из всадников:
   - Селиам, ты ведь, кажется, родился в горах?
   - Да, сэр.
   Селиам спешился, и вместе с Телоном они  отправились  в  разведку.  Через
несколько минут оба смельчака исчезли из виду.  Тем  временем  все  всадники
спешились и поставили впереди отряда выносливых мулов.
   - Я не уверен, что мы поступаем правильно. Во время спуска  лошади  могут
упасть на мулов. И тогда, конечно, все они полетят вниз, - сказал Коннаут.
   И все же, после долгих размышлений, они начали спуск, который занял  весь
остаток  дня.  В  распоряжении  путников  была  всего  лишь  одна  тропинка;
возможно, Адхиел и Телон найдут для  лошадей  и  мулов  какой-нибудь  другой
способ сойти вниз?
   Взято  было  все,  что  можно  унести  в  руках.  За  оставшимся   грузом
приходилось раз за разом карабкаться вверх. Потом, поскольку  поиск  другого
пути не увенчался успехом, наступила  очередь  мулов,  их  сводили  вниз  по
одному. Хуже всего дело обстояло с лошадьми;  к  тому  времени,  когда  Пакс
удалось переправить Сокс вниз и через ручей,  быстро  и  шумно  пересекавший
каньон, она готова была проклясть всех лошадей на свете.
   Но здесь, по крайней мере, у них была чистая вода и изобилие пищи.  Ночью
разбили лагерь - на берегу, почти у самой воды. Амберион и  Адхиел  считали,
что иунизины остались позади.
   Пакс почти все время молчала. Она не могла  понять,  почему  так  устала,
когда Амберион и высшие маршалы сделали все от них зависящее, чтобы  вернуть
ей силы. Каждое движение давалось ей с большим трудом, даже стащить седло со
спины Сокс было нелегко.
   На следующий день, едва рассвело, два высших маршала начали искать ключ к
разгадке  записей  Луапа.  Пакс  заставила  себя  встать  вместе  со  всеми,
улыбаться как ни в чем  не  бывало  и  наконец  почти  поверила  в  то,  что
выздоровела.
   Кое-кто шутливо охал и стонал, жалуясь на негнущиеся суставы. У Пакс тоже
болело и ныло все тело. Она принесла хворост для костра и  подумала  о  том,
как хорошо было бы вымыться. Телон тем временем нашел  удобную  для  купания
заводь. Она была всего лишь в нескольких  минутах  ходьбы  вниз  по  течению
ручья.
   Когда Пакс разделась и ступила в воду, та оказалась  обжигающе  холодной.
Полузажившие раны вновь дали о себе знать. Девушка нахмурилась, увидев,  что
рубцы потемнели, на ее бледной коже они казались синими. Внезапно  голова  у
Пакс закружилась, она потеряла равновесие и упала.  Хорошо  еще,  течение  в
этом месте было не слишком сильное.
   Пакс кое-как выбралась из  воды,  задыхаясь  от  ярости.  Что  же  о  ней
подумают, если узнают, что она не может даже искупаться как следует?  Она  с
трудом оделась. Пусть думают что хотят... Девушка встряхнула головой, в душе
ее  нарастало   беспричинное   раздражение.   Вернувшись   в   лагерь,   она
почувствовала, что ей трудно дышать. Видимо, причиной была  сильная  боль  в
груди.
   Амберион ушел с высшими маршалами, и  никто  не  заговорил  с  ней.  Пакс
подошла к костру. Она была как в лихорадке, но не хотела привлекать  к  себе
ничьего внимания. У ее спутников и так было достаточно забот.
   Когда же вернулись разведчики, они рассказали, что нашли узкую  расщелину
в скал