ен ей, и мальчишеское сердце замирало. Между
тем Эйлсу внезапно обуял страх потерять этого человека. Он уйдет  на  восток
рано утром, а она останется здесь. Через несколько дней он  может  погибнуть
на поле сражения. Она понимала, что будет безутешна и никогда никого  больше
не полюбит.
   Она поражалась самой себе. Будучи дочерью вождя клана, она не имела права
рассчитывать на женитьбу  по  любви,  или,  как  некоторые  шутили,  сделать
собственную ошибку в браке.
   Они шли по песку и вереску под ярким солнцем, и Эйлса на время  выбросила
из головы все свои страхи и пыталась просто наслаждаться настоящим.
   Они говорили о своей жизни, и Эйлса описывала как могла жизнь  принцессы.
Они вместе смеялись над ее рассказами об учителях в замке Ваттель, о  старом
Риммеере, математике, о мисс Гимбрел, учившей ее языкам и манерам поведения.
Девушка рассказала Релкину о своей испорченной, но замечательной  бабушке  с
материнской стороны, которая в  зимние  праздники  всегда  была  навеселе  и
отпускала грубые шутки. И если верить всему, что о ней говорили, могла вести
себя и более вольно.
   Потом она рассказывала о друзьях, таких как Сильва, которые были  с  ней,
начиная с детства. И о старом Руфусе, резчике по  дереву,  который,  сколько
она помнила, всегда вырезал для нее всякие вещи. Она  поведала  ему  даже  о
шутке, которую слышала об Эдоне Норвате, неоперившемся  юнце,  который,  как
она  полагала,  будет  ее  мужем.  Эта  мысль  заставила  обоих  стать  чуть
серьезнее, потому что напомнила о том, что их любовь невозможна.
   Эйлса понимала, что, даже если бы она действительно любила  этого  юношу,
она все равно не смогла бы жить с ним. Он уже был помолвлен с легионом -  на
семь лет. И со своим драконом - на всю оставшуюся жизнь. Драконы могут  жить
до сорока.
   Нет, это невозможно.
   Она  удивилась  на  какой-то  момент,  не  это  ли  было  причиной  столь
несерьезного отношения Ранара к ее чувствам к  дракониру.  Вождь  знал,  что
Релкин уйдет в горы и, возможно, никогда не вернется.
   Ранар был хитрым человеком, уж ей-то  это  было  хорошо  известно!  И  он
изучил характер  своей  дочери.  Не  рассчитал  ли  он  заранее,  что  может
произойти между ними и как все это окончится?
   Релкин, в свою  очередь,  рассказывал  о  городах  Урдха,  в  которых  он
побывал, о толпах народа,  заполнявших  их,  о  просторных  улицах,  которые
тянулись на целые мили и были  запружены  экипажами.  Рассказывал  о  реках,
кишевших небольшими судами. И" кроме всего прочего, о пирамидах - зиккуратах
многочисленных древних религий, которые держали в повиновении массу  народа.
На какой-то момент Эйлса забыла обо всем, пытаясь  вообразить  эти  огромные
зиккураты. Она много слышала о них и знала, что это самые большие сооружения
в мире.
   Внезапно идиллию прервал какой-то  особенный  резкий  крик,  прозвучавший
позади  молодых  людей.  Они  обернулись  и  присели,  увидев  орла,   низко
пролетевшего над  их  головами.  Он  пронесся  направо,  через  пруд,  затем
обратно. Летел он очень низко и явно направлялся  к  людям.  Релкин  зарядил
арбалет, но стрелять не стал.
   У него едва хватило времени заметить, что с орлом не все в порядке, когда
более крупная птица или другое летающее создание устремилось с неба прямо на
орла. Крылья размером с парус судна громко хлопали, и  на  громадной  морде,
похожей на крысиную, пылали, как яркие угли, красные глаза.
   - Рукх-мышь! - закричал Релкин и столкнул Эйлсу с дорожки.  Он  тщательно
прицелился и вогнал стрелу в грудь гигантской летучей мыши, когда та  начала
резко снижаться.
   Страшилище издало леденящий крик ярости и боли, затем закружилось и стало
набирать высоту над прудом, чтобы спикировать на людей. Релкин достал вторую
стрелу, перезарядил арбалет, прицелился... Но на самой высшей точке  подъема
крылья рукх-мыши сложились, она камнем  упала  прямо  в  пруд  и  с  ужасным
всплеском исчезла в воде.
   Спустя секунду орел приземлился недалеко от Релкина. Парень  увидел,  что
перья в хвосте крылатого хищника и на  крыле  повреждены.  Видно,  рукх-мышь
атаковала его в воздухе.
   Разглядел он и более любопытную вещь. На шее орла  был  привязан  кожаный
мешок. В воздухе что-то  мелькнуло,  и  Релкин  мог  поклясться,  что  успел
заметить  маленькую  птичку,  возможно,  воробья,  выпорхнувшего  оттуда   и
перелетевшего на землю.
   Орел оставался неподвижным и молчаливым,  крылья  его  были  сложены,  он
очень спокойно с расстояния двадцати пяти футов глядел на Релкина  и  Эйлсу.
Релкин никогда  не  видел  вблизи  таких  больших  птиц.  Но  кожаный  мешок
заинтересовал мальчика намного сильнее.
   - Что это? - спросила Эйлса, показывая  в  сторону  утонувшего  чудовища.
Волны, вызванные его падением, уже достигли берега пруда.
   - Это летучая рукх-мышь, изобретение врагов. Я видел однажды такую  тварь
в Урдхе, как раз когда мы оставили город Дзу.
   "Этот парень видел слишком много  таинственных  вещей  в  свои  годы",  -
подумала Эйлса, дочь Ранара. Мир за пределами Ваттель Бека, где она  прожила
всю свою жизнь, вдруг показался ей ужасно страшным.
   - Это был великолепный выстрел. Релкин. Драконир пожал плечами:
   - Нет, Эйлса, дочь Ранара. Я  сказал  бы,  что  это  сравнительно  легкий
выстрел.  Она  летела  прямо  над  головой  в  пятидесяти  футах,  не  меняя
направления. Ты могла бы выстрелить не хуже.  Я  видел,  как  ты  застрелила
кролика.
   - Но ты убил ее.
   - Возможно, старые боги глядели вместо меня.
   - А этот орел ведет себя как-то странно.
   - Я думаю, он ранен.
   - А что это за кожаный мешок на его шее?
   Эйлса и Релкин, соблюдая осторожность,  подошли  ближе  к  орлу,  тот  не
улетал и не пытался напасть.
   Вернулась маленькая птичка. Она запрыгала  по  земле,  затем  уселась  на
стебель вереска и теперь пристально глядела  на  Релкина  своими  маленькими
темными глазками.
   Это был крапивник. Вот он снялся с места  и  пролетел  мимо  драконира  в
нескольких дюймах от носа.  Релкин  отпрянул.  Он  слышал  об  агрессивности
крапивников, но никогда не видел, чтобы они атаковали человека.
   Крапивник устроился на ветке  неподалеку  и  уставился  на  парня.  Затем
разразился быстрыми звуками, которые совсем не походили  на  пение  обычного
крапивника. Релкин  глядел  во  все  глаза,  и  волосы  у  него  на  затылке
шевелились. Из вереска  появилась  мышь,  встала  на  задние  лапки  и  тоже
уставилась на драконира своими глазами-бусинками.
   Эйлса была ошеломлена.
   - Кто они, Релкин, - спросила она дрожа. - Это твои друзья?
   Он почувствовал, что его глаза вылезают из орбит. Два крошечных  животных
приблизились друг к другу. Они переговаривались странными  звуками,  которые
не напоминали ни пение птиц, ни писк мыши.
   - Они заколдованы, вот и все, - Эйлса отступила на шаг.
   Мышь подошла поближе, видимо, вполне доверяя людям, и остановилась только
тогда, когда оказалась прямо перед Релкином. Здесь  она  уселась  и  подняла
голову.
   В ее глазах было что-то, какая-то необоримая сила.  Релкин  наклонился  и
поднял зверька.
   - Нет-нет, Релкин, не трогай ее, здесь какое-то колдовство! Это вражеские
штуки, их злые духи.
   - Я так не думаю, Эйлса. У меня такое чувство, что я знаю эту мышку.
   Эйлса посмотрела на него. Он мог иметь в виду только колдовство.  Он  уже
несколько раз упоминал эльфов и колдуний, но она не верила ни единому слову,
полагая, что это просто басни драконира. Нельзя же принимать такое всерьез!
   "Он знает эту мышь? Как? Откуда?" - вопросы множились в  голове  девушки.
Крапивник перелетел на плечо драконира и, довольный, уселся там.
   - Я знаю их, Эйлса, я чувствую это.
   Релкин посмотрел мыши прямо в глаза. В такие блестящие маленькие  глазки.
Они блестели, как черный жемчуг, а внутри что-то переливалось, словно  намек
на скрытый смысл. Он должен был понять это "что-то". И глядя все пристальнее
и пристальнее, он чувствовал, что близок к разгадке. Там что-то кружилось, и
мысли мальчика внезапно улетучились, как будто он  засыпал,  только  это  не
было состояние сна.
   А затем все еще слабо, но четко, как будто обрушились барьеры между ними,
в его мозгу зазвучал голос. Он был тихим и отдаленным, как если  бы  ребенок
кричал на дальнем конце улицы. Но Релкин ясно  понимал  смысл  сказанного  и
теперь твердо знал, что перед ним была сама Королева Мышей.

Глава 61

   Драконир вернулся к нормальному восприятию действительности внезапно. Сам
он был готов к этому,  но  для  Эйлсы  его  пробуждение  оказалось  приятной
неожиданностью. Она все сильнее беспокоилась, почему он  молчит  так  долго,
кроме того, она поняла, что  драконир  и  мышь  погрузились  в  своеобразный
транс. Возникло даже странное ощущение, что  головы  человека  и  маленького
животного соединены, хотя на самом деле их разделяло несколько дюймов.
   - Эйлса, - сказал Релкин, зашатавшись и потянувшись к девушке. Она  взяла
протянутую руку и ощутила легкий удар током. Мышь спокойно сидела у юноши на
ладони. Крапивник то и дело отлетал в поисках насекомых, но не очень далеко.
Время  от  времени  он  возвращался  и  кормил  мышь.   Эйлсу   каждый   раз
передергивало.
   - Ты не говорил целый  час  или  даже  больше,  Релкин.  С  тобой  все  в
порядке?
   - Да, Эйлса, все хорошо, я в порядке. Я все-таки знаю  этих  созданий.  В
них вселились мои друзья, Великие Ведьмы Лессис и Рибела.
   - А орел?  -  она  кивнула  в  сторону  большой  хищной  птицы,  которая,
вернувшись после удачной охоты, жадно раздирала на части кролика.
   - О, это совсем особый случай. В орла тоже вселилась другая моя  подруга,
молодая леди, которую я любил - до того, как она  вышла  замуж,  конечно,  -
лицо его приняло озабоченное выражение. - Теперь я люблю только тебя, Эйлса,
дочь Ранара.
   - Я знаю, Релкин, и люблю тебя. Но наша любовь была обречена еще до того,
как она началась.
   - Судьба соткана из случайностей.  Некоторые  вещи  более  вероятны,  чем
другие. Человек может разглядеть будущее, если он знает, как за это взяться.
Вместо некоторых людей глядят Синни.
   - Судьба, вероятность, Синни... Я не уверена, что я понимаю тебя, Релкин.
   - Я не уверен, что понимаю сам себя, но  я  знаю,  что  мы  должны  найти
капитана Идса. Тут выяснились очень интересные вещи, которые я могу сообщить
только ему.
   Держась за руки, счастливые этим прикосновением, они побежали к лагерю, а
оба маленьких создания сидели у Релкина на плечах.
   Когда они добрались  до  лагеря,  Релкин  отправился  в  палатку  Идса  и
попросил разрешения поговорить с капитаном.
   На посту стоял пехотинец из  Триста  двадцать  второй  центурии,  который
подозрительно посмотрел на  мышь  и  крапивника,  потом  перевел  взгляд  на
прекрасную золотоволосую  леди  и  только  после  этого  с  тяжелым  вздохом
обратился к Релкину:
   - Ладно, здесь не иначе как дело  связано  с  колдовством.  Надеюсь,  это
действительно важно. Если капитан будет спрашивать с меня, драконир, тогда я
найду тебя, понял?
   - Понял.
   Они вошли в палатку Идса.
   - Говорите, драконир, -  бросил  Идс,  настороженно  поглядев  в  сторону
Эйлсы. Если Релкин зашел так далеко, что скомпрометировал  девушку,  за  это
придется слишком дорого расплачиваться. Эти упрямые горцы  могут  посмотреть
весьма неодобрительно на подобную шалость. Идс чувствовал сильную  неприязнь
к парню. Он всегда попадал  в  какие-то  неприятности.  Какого  дьявола  они
всегда случаются именно с ним?
   Затем он заметил, что на плечах у юноши сидят какие-то мелкие животные, и
неприязнь перешла в гнев. Щеки  капитана  покраснели.  Не  дав  ему  времени
взорваться, Релкин произнес:
   - Сэр, я должен  сообщить  нечто  странное.  Вряд  ли  вы  сразу  сможете
поверить в то, что я скажу, но  я  встречался  с  такими  вещами  и  раньше.
Слишком много, сэр, чересчур много, полагаю. Я знаю, о чем вы думаете,  сэр.
Я не сумасшедший. Эйлса,  дочь  Ранара,  находится  рядом  с  вами  и  может
подтвердить некоторые вещи, о которых я буду говорить вам.
   Идс все еще был близок к взрыву, он просто решил сдержаться на  несколько
секунд, не больше. Если этот драконир думает, что ему сойдет с рук  подобная
наглость, он скоро убедится,  что  не  прав,  страшно  не  прав.  Ему  будет
отпущено нарядов месяца на три, возможно, на шесть, а возможно, и  на  целый
год.
   Релкин принялся долго и сбивчиво объяснять, как он увидел орла, как  убил
рукх-мышь и как обнаружил странных зверюшек.
   Брови Идса во время этого рассказа  поднялись,  потом  поползли  выше  и,
наконец, достигли линии, где начинали расти волосы.
   - Если вы это  все  придумали,  чтобы  добиться  увольнения  из  легиона,
молодой человек, тогда вы находитесь на верном пути. И все же перед тем, как
я вас вышвырну, вы получите неделю нарядов вне очереди. Поняли меня?
   - Да, сэр. Могу ли я продолжать, сэр? Жизненно важно, чтобы вы  выслушали
меня и, пожалуйста, поверьте мне. Спросите Эйлсу, дочь Ранара, правда ли то,
что я вам только что рассказал.
   Идс проглотил комок в горле и посмотрел  на  девушку.  Она  была  дочерью
вождя клана и говорили, что она обладает сильной волей и рассудительна.
   У капитана Роркера Идса накопилось очень много вопросов.
   Был ли парень полностью сумасшедшим? Было  ли  то,  что  он  рассказывал,
чепухой? Не хотел ли он попросту освободиться от службы, чтобы ухаживать  за
молодой красивой наследницей клана Ваттель?
   Неторопливо и четко Эйлса подтвердила рассказ Релкина и добавила, что это
не обычные животные, совсем не обычные.
   Идс медленно кивнул. Для него все было слишком сложно.  Эти  ребята  явно
свихнулись. Возможно, они наелись каких-нибудь не тех грибов или их  укусила
змея. Нужно позвать врача, чтобы тот прописал им что-нибудь успокоительное.
   Релкин видел, что Идс не верит его словам и  вообще  не  принимает  их  с
Эйлсой всерьез. Слишком все это странно. В отчаянии он сделал шаг  вперед  и
посадил мышь на стол перед капитаном Идсом.
   Мышь сидела очень спокойно и глядела прямо на капитана.
   Идс взглянул на нее. Животное вело себя так же странно, как и  эти  дети.
Это уже переходит пределы всякой шутки.  Он  поднял  голову,  чтобы  позвать
доктора, и тут мышиный взгляд ясно сказал ему:
   "Нет!"
   Черные глаза мыши были такие блестящие, такие круглые, такие ясные,  и  в
них угадывалось какое-то движение... Идс почувствовал, как его волосы начали
подниматься, а на лбу выступил пот.
   - Да защитит меня Мать, - прошептал он.
   - Воистину защитит, - произнес тихий четкий голос в его мозгу.
   Идс с ужасом уставился на мышь. Она говорила с ним!  Эта  проклятая  мышь
разговаривала!
   - Это не мышь говорит с тобой, - четко произнес голос в его голове.  -  Я
Рибела из Дифвода. Я состою на службе Империи Розы.
   Ужас на лице Идса сменился удивлением:
   - Что такое?
   - Вам надо спешить в Арнейс. Мы тоже пойдем, но будем впереди, мы  только
дождемся, когда орел восстановит свою силу.
   - Орел?
   - Юноша сказал вам. Девушка сказала вам. Они говорят правду.
   - Клянусь дыханием, это поразительно.
   - Я должна согласиться с вами. Это  результат  исключительных  усилий,  в
этом вы можете быть уверены. , Идс потряс головой. Ничего не изменилось.  Он
действительно слышал голос. Стараясь контролировать себя, офицер с ужасом  и
удивлением посмотрел на Релкина и Эйлсу.
   - Извините, капитан, -  сказал  Релкин,  -  я  не  мог  придумать  ничего
другого, чтобы заставить вас поверить. Теперь вы поняли, не правда ли?
   Идс проглотил комок.
   - Вы поняли, - произнес голос в его голове.
   - Я понял. Я... - он замолчал и вновь посмотрел на мышь на столе, стоя  с
раскрытым ртом.
   Птичка слетела на пол,  схватила  жирного  паука  и  съела.  Затем  вновь
вспорхнула на плечо Релкина.
   Идс встряхнул головой. Ему  было  известно,  что  колдовство  -  один  из
источников силы Империи, но раньше он видел только церемонии  по  укреплению
стен Марнери в День Основания. Он  никогда  даже  не  мечтал  о  том,  чтобы
увидеть  что-то  более  сложное.  Но  вот  перед  ним  сидят   две   ведьмы,
воплотившиеся в крохотных животных, и одна из них даже разговаривает с ним.
   То, что она сказала, потрясло его:
   - Существует потайная лестница. Она находится отсюда  ближе  чем  в  пяти
лигах. Когда-то ее называли Великой Лестницей Вероната.  Она  заброшена  вот
уже  целое  столетие,  ею  никто  не  пользуется,   кроме   агентов   Службы
Необычайного Провидения. Лестница была построена императорами  Федосиусом  и
Чалксом из Вапасидской  династии  Вероната.  Она  насчитывает  двадцать  три
поворота и соединяет подземные пещеры, по которым протекает река  Эферни,  с
Дандинг Пулом. За ним лежат Данделин и Арнейс.
   - Арнейс! - выдохнул Идс.
   - Вы должны прибыть в Арнейс, капитан. Там понадобится каждый  человек  и
каждый дракон.
   - Вы правы, но все это... Я  просто  не  знаю,  я  полагаю,  я...  -  Идс
замолчал, пораженный только что услышанным.
   - Ее называют здесь Темной Лестницей, - сказал  голос.  -  Горцы  Ваттеля
издревле живут в этом регионе. Они хранят секрет Темной Лестницы.
   - Мне они об этом не сказали.
   - Они превратились  в  обычных  козопасов  и  потеряли  знания,  которыми
владели их предки. Они смотрят на всех нездешних с подозрением. Вождь думает
только об интересах своего  клана.  Но  вам  придется  простить  его.  Горцы
Ваттеля должны пойти с вами. Мы нуждаемся в их Фирде на фронте в Арнейсе.
   - Но как, - неуверенно начал он, - как переубедить его, чтобы он выполнил
эту задачу?
   - Отнесите меня к нему.
   Когда эти слова достигли головы Идса, возникнув из ниоткуда, и стали  его
собственными мыслями, он заметил, что крапивник подлетел ближе  и  предложил
мыши вкусного большого шмеля. Мышь съела шмеля, а крапивник вылетел  наружу,
проскользнув в щель полога палатки.
   Идс поднялся и в сопровождении Релкина и Эйлсы направился к  вождю  клана
Ваттель.

Глава 62

   Это были мучительные минуты для вождя Ранара. Казалось, что все тайны его
клана раскрыты. Ведьмы, как и предсказано было в  старых  мифах,  вернулись,
они пришли на  плечах  капитана  Идса.  Его  обман  был  раскрыт,  и  Ранар,
покрасневший от стыда, не мог смотреть капитану в глаза.
   Испытав этот удар, он все же нашел в себе силы собрать командиров  Фирда.
Стараясь удержать голос от дрожи,  Ранар  сообщил,  что  получил  приказ  об
Имперской Мобилизации,  осуществляемой  в  Арнейсе.  Все,  способные  носить
оружие, должны прибыть туда. Вождь заявил, что пришло  время  раскрыть  миру
самую  большую  тайну  клана.  Он  рассказал  о  Великой  Лестнице,  скрытой
неподалеку  отсюда.  Лестница  была  создана  в  последние  дни  императоров
Вероната, и клан Ваттель в те времена привлекли для ее охраны. Ее спрятали с
помощью великой магии, а строили как запасной выход для отступления.  Сейчас
из-за  войны  с  Падмасой  впервые  возникла  необходимость  воспользоваться
старинным ходом.
   Теперь их войско спустится по Темной Лестнице к подземной реке и выйдет к
Дандинг Пулу на  дальней  стороне  горы  Ливоль.  Оттуда  армия  по  приказу
императора двинется в Арнейс.
   Клан криками выразил свое одобрение. Горцы  сражались  и  проливали  свою
кровь, хорошо понимая, что если великая  битва  в  Арнейсе  будет  проиграна
из-за того, что они не придут, то  они  умрут  посрамленными.  И  умрут  под
железной поступью страшного врага, который, конечно,  обрушится  и  на  них,
хотя они и живут издревле в удалении от всех.  Как  сказал  Ранар,  нынешнее
наступление было одним из самых масштабных в истории, даже крупнее,  чем  то
наступление демонов из ужасного Дуггута,  что  было  предпринято  в  древние
времена с целью подчинить Веронат.
   Слова Ранара облетели регулярное  войско  и  Фирд  в  течение  нескольких
минут. Реакция воинов ничем не  отличалась  от  ответа  их  командиров.  Они
бросились к палатке Ранара и окружили ее