ждать  малышей
отдать им часть добычи.
   Никто не хотел уступать. Слышалось ворчание и скрежет зубов. Базил понял,
что он наблюдает дикий мир Драконьего гнезда. Он нашел свою подругу и детей.
И теперь был свободен от них. Драконята останутся с  матерью,  а  он  сможет
найти других подруг и иметь других  детей.  Но  жить,  как  они,  как  дикие
животные, он не способен.
   Дракону с ломаным хвостом остается  довольствоваться  лишь  тем,  что  он
будет жить  в  их  памяти.  Возможно,  они  даже  будут  рассказывать  своим
собственным детям о бескрылом дедушке. Базил  подумал,  что  для  драконьего
мира такая ситуация вполне обычна. Он сам  провел  лишь  короткое  время  со
своим отцом, большим драконом по имени Кос, умершим,  когда  Базил  был  еще
совсем юным.
   Хвостолом смотрел на малышей, которые пожирали лося. Конечно,  надо  было
заставить их отдать мясо. В  конце  концов,  они  дикие.  Базил  должен  был
сознаться, что очень рад одному обстоятельству. Ему не  придется  охотиться,
чтобы прокормить их! И вообще они с Пурпурно-Зеленым  не  могли  жить  здесь
одни, и даже с Релкином все оказалось слишком сложным.
   Незадачливый папа съел переднюю ногу и лопатку лося,  которые  отобрал  у
Гренер. Бранер все еще скандалил с Пурпурно-Зеленым по  поводу  раздела  его
части добычи.
   Зеленая дракониха  появилась  с  новой  тушей.  Она  приземлилась  и  ела
отдельно, никому не предлагая разделить с ней  лося,  который  был  довольно
крупным.
   Базил задумался о жизни в легионе. На  этот  раз  он  думал  об  утреннем
подъеме, после которого получал гигантскую плошку  горячей  овсянки,  дюжину
пшеничных булочек, поджаренный бекон, яичницу  из  дюжины  яиц  и  несколько
буханок свежего хлеба, облитого акхом. Господи, какое  богатство  запахов  у
еды, какие вкусовые оттенки у жареного, печеного,  вареного,  приправленного
акхом, и как хорош сам акх!
   Дракон-дезертир выбросил из головы эти  воспоминания  и  принялся  жевать
жилистое лосиное мясо и хрустеть твердыми костями.
   Конечно, в жизни легиона была и другая сторона - сражения и риск  смерти.
Базил был ветераном уже трех кампаний и видел, как большинство  его  прежних
товарищей по Сто девятому эскадрону сожгли на погребальных кострах.
   В легионах драконам жилось хорошо, и когда они погибали в  сражениях,  их
сжигали с почестями и славой. И еще долго  будут  слагать  песни  о  великом
Кепабаре, павшем при Оссур Галане. И о Сорике, который умер на горе  Красный
Дуб. И об элегантной Несесситас, убитой на арене Туммуз Оргмеина.
   Жилистый лось был съеден до крошки, но  все  равно  в  желудке  у  Базила
урчало. Он потер свой живот, на котором не осталось ни складочки жира.
   Может быть, глупый дракон действительно вскоре умрет от голода.
   Релкин подбросил в костер веток и  вскипятил  немного  воды.  Он  вытащил
аптечку, протер зонды, вытащил примочки. Затем подошел к Гренер.
   Маленькая зеленая дракониха посмотрела на него  неуверенно.  Инстинктивно
она не любила все, что связано  с  людьми.  Но  острые  рога  лося  оставили
шестидюймовую рану, которая болела все сильнее и сильнее.  Все  вокруг  раны
было воспалено, включая мышцы.
   Она ничего не сказала, но отошла от парня подальше.
   - Ну что ты, дай я обработаю. Если я этого не сделаю,  тебе  будет  хуже.
Такая рана, как твоя, может тебя даже убить.
   - Убить?
   - Рана загнивает от маленьких невидимых существ, которые живут в воздухе.
Они портят все, что не защищено кожей. Раз тебе порезали  кожу,  значит,  ты
пустила их к себе внутрь. Поэтому раны необходимо всегда очищать. А драконир
держит свои инструменты в кипящей воде, перед тем как использовать.  Кипящая
вода, любое сильное нагревание убивает маленькие существа.
   Глаза Гренер от удивления широко раскрылись.
   - Откуда ты это знаешь? - прошептала она.
   - Это мудрость Кунфшона. Она хорошо известна в Аргонате.
   Малышка никак не могла решиться, и тогда Релкин подал  знак  Базилу.  Тот
принялся уговаривать дочку. Сначала она ни в какую не  соглашалась,  но  под
конец  успокоилась  и  позволяла,  чтобы  Релкин  обработал  ее   рану.   Он
предупредил, что при лечении будет неприятно и даже больно.  Затем  принялся
тщательно  обрабатывать  рану  дезинфицирующими  тампонами.  Малышка,   тело
которой  было  ненамного  больше  человеческого,   испустила   пронзительное
шипение,  которое  вскоре  перешло  в  свист.  Постепенно   свист   сменился
угрожающим рычанием.
   - Тихо, тихо, - пробормотал он. - Боль говорит тебе о  том,  что  лечение
начало действовать, вот и все.
   - Не хочу боли. Хочу отсюда улететь.
   - Подожди немножко.
   Релкин сделал примочку из протертых  листьев  подорожника  с  тимьяном  и
диким чесноком. Гренер злилась, хотя боль уже уменьшилась.
   - Пусть повязка останется еще на два дня, не больше. Потом ты  можешь  ее
сорвать. К этому времени примочка подействует.
   Гренер недовольно заворчала. Релкин начал  собирать  содержимое  аптечки.
Почувствовав чей-то взгляд, он обернулся. Большая зеленая дракониха  уселась
позади него и осматривала Гренер.
   - Я видела это однажды, когда мой дракон  с  мечом,  твой  дракон  Базил,
бинтовал раны Пурпурно-Зеленому с Кривой горы, после  того  как  они  бились
из-за меня.
   Релкин не совсем был уверен, правильно ли он понял. Его  владение  языком
драконов было далеко от  совершенства,  да  и  произношение  дикарки  весьма
отличалось от произношения вивернов.
   - Я растер травы, вскипятил их и  привязал  к  ране.  Пусть  она  поносит
повязку два дня, и тогда рана хорошо затянется.
   Дракониха повернулась к нему, в глазах у нее не было дружелюбия:
   - Я разгадала твой замысел. Именно так вы поработили бескрылых  вивернов,
которые некогда жили дикими на побережье Страны Драконов.
   Она заметила что-то в его глазах и торжествующе закивала:
   - Да, я многому  научилась.  Я  встречалась  с  самыми  старыми  из  всех
драконов, огненными  лордами  Мучеля.  От  них  я  и  узнала  историю  белых
кораблей, которые приплыли и поработили вивернов.
   Релкин пожал плечами:
   - По правде говоря, я  мало  разбираюсь  в  истории.  Меня  учили  только
воевать. Я видел так много смертей и мучений, что не  могу  смотреть  ни  на
одно земное создание, которое бессмысленно страдает. Меня  научили  помогать
драконам, и я использую свои знания.
   Она радостно кивнула:
   - О, я уверена, что это так. Ты регулярно даешь им  пищу.  Ты  лечишь  их
синяки и раны. Ты размягчаешь их волю и навязываешь им  свою.  Таков  обычай
людей. Они хитры, у них есть дар убеждения и  сила  умелых  рук.  Поэтому  я
ненавижу тебя и боюсь, и больше никогда не вернусь в эту часть мира.
   Релкин, не обращая внимания на эту речь, осматривал  трещину  на  подошве
правой передней лапы.
   - Знаешь, я могу помочь тебе. Я думаю, ты  понимаешь,  что  нуждаешься  в
моей помощи. Она откинула голову назад:
   - Я? Нуждаюсь в помощи человека?
   - Трещина у тебя ушла слишком глубоко, чтобы зарасти сама по себе.  Через
какое-то время она дойдет до мяса и будет болеть. Затем начнется  нагноение,
и боль станет еще сильнее. Воспаление может  охватить  всю  ногу,  и  ты  ее
потеряешь.
   Послышалось легкое шипение:
   - Во имя дыхания древних, ты хитер.
   - Я могу полечить твою лапу и помешать трещине углубляться дальше.
   Она молчала. Честно говоря, ее беспокоила эта лапа,  трещина  на  которой
появилась во время охоты на горную мышь. У огромной драконихи была  слабость
к горным мышам, но их было тяжело ловить. Она  знала  по  печальному  опыту,
насколько болезненной может стать такая трещина. Она знала драконов, которые
отгрызали собственные лапы, чтобы не дать воспалению  подняться  по  ноге  и
убить их.
   - Во имя первого дыхания огненного лорда,  как  ты  можешь  справиться  с
этим?
   - Я прогрею тебе подошву и стяну трещину горячей  металлической  скобкой,
которая будет удерживать шкуру в течение нескольких месяцев  при  нормальной
ходьбе. Когда трещина зарастет, расколовшиеся части  можно  будет  откусить,
или они отвалятся сами.
   Она долго и пристально смотрела ему в глаза:
   - Я чувствую, как челюсти вашей человеческой ловушки  уже  сомкнулись  на
мне.
   Она помолчала, в упор глядя на мальчишку. Тот крепко стоял на  земле,  не
поддаваясь гипнотическому воздействию драконихи и делая все возможное, чтобы
не думать о двухтонном чудовище и его яростном взгляде.
   Наконец она заговорила:
   - Делай, что ты умеешь, но побыстрее. Я хочу оставить эти  места  и  этих
глупых самцов. Ты должен отвести их обратно в мир людей, они не  принадлежат
к миру диких.
   Релкин услышал тяжелые шаги и оглянулся. Подошел Базил. Он склонился  над
Гренер и осмотрел повязку:
   - Хорошая работа, мальчик. Как отец этой милой малышки, я благодарю тебя.
   Релкин сделал серьезное лицо  при  таком  определении  маленькой  зеленой
озорницы. Гренер тем не менее не согласилась со своим радостным папочкой:
   - Почему ты всегда говоришь такие вещи?
   - Господи, моя прелестная дочь дракона, потому что они правдивы.
   - Это их недостаточно извиняет. Пожалуйста, перестань. Я знаю, кто ты,  и
мне немножко стыдно. Ты не умеешь охотиться. Ты слабое,  годное  только  для
земли создание, и ты должен жить с людьми.
   На какой-то момент Базил растерялся, поежившись от  ее  слов.  Он  сделал
усилие, чтобы снова заговорить:
   - Да, я живу на земле, это правда, но если бы ты меня видела  в  воде!  И
то, что я живу с людьми, компенсируется тем, как нас кормят в легионах.
   - Это хорошо, раз уж вы не способны прокормиться сами.
   - Ну и прелестные же у меня дети. Такие наблюдательные!
   - Ты сумасшедший.
   Нежная семейная сцена  была  внезапно  прервана  громкими  ругательствами
Пурпурно-Зеленого.
   - Я не верю своим глазам! - гремел большой дикий дракон.
   - Что случилось? - спросил Релкин.
   - Мой мальчишка идет. Мануэль. Релкин вытянул шею, но ничего  не  увидел.
Затем далеко на лугу он  разглядел  движущееся  пятнышко,  неясную  фигурку,
которая постепенно принимала более четкие очертания. Это  действительно  был
Мануэль.
   Релкин почувствовал, что весь дрожит. Если их нашел один,  значит,  могли
найти и другие.  Это  могли  сделать  и  легионеры.  Их,  дезертиров,  будут
преследовать, и их схватят. Их повесят, или  по  меньшей  мере  повесят  его
одного. Драконов, возможно, отпустят на свободу на северном  берегу  Арго  и
обрекут на голодную смерть. А ему все  же  придется  идти  на  виселицу  под
мерный бой барабанов, и весь легион будет наблюдать,  как  он  дергается  на
веревке.
   Мальчику уже приходилось видеть это ужасное зрелище  после  снятия  осады
Урдха,  когда  дезертир  из  Первого  кадейнского  легиона  был  повешен  за
изнасилование и убийство местной уроженки.
   Мануэль шел быстро и вскоре был уже совсем рядом. На последних ста  шагах
он перешел на бег:
   - Привет вам, друзья мои. Я принес вам важные сообщения.
   - Итак, - проворчал Пурпурно-Зеленый, - я мог бы тебя и не оставлять,  ты
все равно пришел к нам.
   - Я хотел найти вас. Я принес сообщение, которое, я полагаю, вы  захотите
выслушать.
   - От кого твое сообщение?
   - От капитана Холлейна Кесептона.
   - От капитана? - Релкин насторожился.
   - Он приехал в форт десять дней тому  назад  и  тотчас  же  отправился  к
генералу Вегану. Затем они послали за мной и приказали найти вас и  передать
вам сообщение.
   - И что это за сообщение?
   - Дело  против  Релкина  в  отношении  торговца  Дука  будет  передано  в
аргонатский Суд в Марнери.
   Оно будет слушаться весной, и будут выслушаны и занесены в протоколы суда
свидетельства драконов.
   - Свидетельства драконов! - Релкин дернулся  вперед.  -  Они  согласились
выслушать драконов?
   - Да. Это обещано сверху.
   Тогда его защита неизмеримо усилится! Кроме того, члены  жюри  в  Марнери
свободны от предрассудков кенорцев. У него появляется реальный шанс выиграть
дело!
   Релкин пустился в пляс. Ноги сами несли его.
   - Леди, друг Базил, это она!
   - Тебе дано прощение за манкирование службой. Никаких  обвинений  за  то,
что ты оставил форт и ушел в леса, предъявлено не будет.  Тем  не  менее  ты
должен вернуться немедленно. Или тебя обвинят в дезертирстве, и тогда ты  уж
точно предстанешь перед судом, если тебя когда-нибудь поймают.
   -  Мы  можем  вернуться  все?  -  спросил  Базил,  кивком   указывая   на
Пурпурно-Зеленого.
   - Все, - сказал Мануэль твердо. -  За  этим  меня  и  послали.  Я  должен
попытаться переубедить Пурпурно-Зеленого.
   - Он в плохом настроении.
   - А был ли он когда-нибудь в другом настроении?
   - Удачи тебе! - сказал Релкин с чувством.
   - Это лучше, чем смерть от голода, ведь именно из-за этой  угрозы  и  был
заключен контракт между легионом и Пурпурно-Зеленым.
   - Да, но, клянусь старыми богами, на этот раз его будет трудно уговорить.
Ни у кого в мире нет больше гордости, чем у Пурпурно-Зеленого с Кривой горы.
   Мануэль  подошел  к  Пурпурно-Зеленому,  распаковал  аптечку,  приготовил
инструменты. Пурпурно-Зеленый хмыкнул и отвернулся. Мануэль заговорил  мягко
и убеждающе. У Пурпурно-Зеленого были раны на ногах, повреждение  на  правой
стороне хвоста и длинный порез на левом  плече.  Пурпурно-Зеленый  привык  к
тому, что подобные маленькие неприятности исправляет и лечит его драконир. В
конце концов упрямец сдался. Мануэль приступил к лечению.
   Работая, парень рассказывал Пурпурно-Зеленому о том, что произошло  после
их бегства, объяснял, что теперь можно вернуться в легион.
   Пурпурно-Зеленый был тугодумом. Он  погрузился  в  напряженное  молчание.
После того как Мануэль обработал его раны, дракон поднялся, отошел  подальше
от всех и устроился на большой гранитной глыбе. Мануэль оставил его.
   - Ему нужно подумать обо всем очень тщательно. Я знаю, что-то ему  сильно
не нравится. У него очень развиты гордость и чувство чести.
   - Ты правильно судишь о своем диком драконе, - сказал Релкин.
   - Но он "хочет жить. Иначе он  никогда  бы  не  .  согласился  служить  в
легионе.
   - Он хочет отомстить за то, что они сделали с ним в Туммуз Оргмеине.
   - Он придет к нужному решению. Я в него верю.
   - Пока он  все  обдумывает,  нам  лучше  поручить  Базилу  объяснить  все
драконихе.
   Базил согласился. Он подошел к драконихе и уселся рядом с ней. Невдалеке,
свернувшись, спали на траве ее малыши.
   Медленно, тщательно Базил  объяснил  ситуацию.  Они  должны  вернуться  к
людям. Им не придется умирать от голода. Но им  нужно  записать  в  протокол
слова драконихи о событиях, повлекших за  собой  смерть  торговца  на  борту
судна.
   - Только необходимость выполнить свой обет заставила меня оставаться  так
долго в этих местах. Мы остаемся верными  друг  другу,  но  я  бы  предпочла
прибыть в места миграции пораньше. Карибу в этом году нагуляют  много  жира.
Мы должны лететь немедленно.
   - Нет, любовь моя, моя драгоценная, мать моих детей, не  говори  так.  Ты
нам нужна. Ты должна идти вместе с нами  в  форт  Далхаузи.  Там  ты  будешь
говорить с людьми.
   - Глупец. Как с ними говорить, когда они не понимают речь драконов,  а  я
не понимаю речь человека?
   - Дракониры немного говорят на нашем языке. Небезупречно, естественно, но
они могут понять нас достаточно хорошо. По меньшей мере  некоторые  из  них,
которые поумнее.
   -  Люди  придают  большое  значение  словам.  Я   видела   их   строения,
разбросанные повсюду, словно овцы под моими крыльями. Я  предупреждаю  тебя,
отец моих малышей, ты должен остерегаться злой власти людей.
   - Они повесят мальчика, если ты нам не поможешь.
   Она промолчала.
   - Они оставят нас здесь умирать от голода. Она проворчала:
   - Лучшего вы и не заслуживаете. Самцы! Теперь ты мне не нужен. Не нужен и
через пять лет, потому что я не хочу возвращаться в эти места охотиться.
   - Как ты скажешь, любовь моя, моя красавица.
   - Ты перестанешь твердить эти слова, ты, безмозглый дурак!
   - Но это тяжело! Виверны спариваются для продолжения жизни и живут в этот
период вместе.
   - Разумная причина для того, чтобы никогда не  терять  крыльев.  Крылатые
драконы спариваются только раз и больше никогда не возвращаются  к  тому  же
самцу. - Она смягчилась. - Но эти малыши очень славные. Яйца были  крупными.
Крылья у детей сильные и правильные. Ты был для меня хорошим партнером. Меня
это удивляет. Я беспокоилась, что из-за  тебя  у  них  не  вырастут  сильные
крылья.
   - Мне приятно быть их отцом. Но все же, -  продолжал  он,  -  ради  моего
мальчишки я прошу тебя пойти в Далхаузи.
   Она бросила изучающий взгляд туда, где стоял Релкин:
   - Он тебя поработил. Он поработит и меня. Я вижу, как действуют его чары.
Он всегда заботится о тебе. И это позволяет  тебе  быть  таким  глупым,  как
будто ты только что вылупился из яйца.
   - Боюсь, что ты переоцениваешь его. Но он годится для лечения ран.
   - Я подумаю, оставь меня.
   Базил передал все Релкину, который немного помолчал, затем пожал  плечами
и направился в березняк  поискать  что-нибудь  на  ужин.  Дальше  начинались
отроги горы Красный Дуб. Там должны были водиться белки. На  ходу  он  взвел
арбалет, проверил тетиву и побрел  вниз  по  склону  через  лес,  изрезанный
длинными оврагами. По дну оврагов текли небольшие ручейки. Сосны преграждали
путь ручьям, а березы росли чуть выше. Воздух был  полон  комариного  писка.
Юноша шел вперед, двигаясь как можно осторожней,  его  глаза  могли  уловить
малейшее движение. Лес был странно тих. Ничто не двигалось. За четверть часа
охотник не заметил ни одного животного, ни одной  птицы.  У  него  появилось
чувство, что за ним следят. Уже не в первый раз он испытывал это чувство,  и
вот сейчас оно вновь вернулось и стало еще сильнее.

Глава 14

   В лесу кто-то был. И не один. Неизвестные перемещались, но  так  искусно,
что Релкин ничего не видел и не слышал. Он чувствовал, что их было много,  и
все же не мог уловить ни малейшего движения.
   Это не могли быть бесы или тролли, потому что ни те ни  другие  не  умели
так прятаться. Это могли быть люди. Враг использовал много людей, чьи сердца
были полны чернотой. За вознаграждение  деньгами  или  властью  они  служили
Повелителям и выполняли их самые подлые распоряжения. Релкин знал также, что
жители Теитола могли двигаться в лесу без единого звука.
   Неизвестные были впереди и по бокам.  В  какой-то  момент  Релкин  замер,
всматриваясь в деревья,  затем  повернулся  и  пошел  назад  по  дну  ручья,
двигаясь осторожно  и  стремительно,  перепрыгивая  с  одного  нагромождения
камней на другое. Озабоченность его все росла. Он чувствовал, что  невидимки
стараются не отставать от него. Сердце упало. Казалось, что он  ведет  убийц
из Теитола прямо к своим друзьям. И он не мог поступить по-другому!
   Деревья впереди стали  реже,  Релкин  вскарабкался  по  покрытому  глиной
склону и наконец вышел к лугу и побежал в полный рост, огибая высокую траву,
бросаясь в заросли кустарника - делая все, чтобы  сбить  с  толку  лучников,
которых он  чувствовал  где-то  за  спиной.  Он  подбежал  к  своим,  криком
предупреждая об опасности.
   - Не надо бежать, - сказал Мануэль, поднимая руку. - Смотри! Вот они.
   Релкин повернулся; цепь стройных фигур показалась из-за деревьев.
   - Эльфы! - ахнул он, внезапно догадавшись. Прозвучал охотничий рог, и ему
ответили несколько других. Десятки эльфов, лесных эльфов Тунины,  одетых  во
что-то мягкое, серо-зеленое, возникли из-под покрова  леса  по  обе  стороны
луга. Они натянули черные луки со стрелами с красным оперением.
   - Не делайте никаких резких движений, - сказал Релкин. -  Они  пользуются
отравленными стрелами. Если начнут стрелять, мы все погибнем.
   Драконы заворчали. Дракониха Высокие  Крылья  подхватила  своих  детей  и
приготовилась к бегству, изрыгая страшные угрозы. Какой-то  эльф,  одетый  в
такие же серые одежды, но расшитые красными и желтыми цветами, выш