ь  в  свои  деревни  помогать  на
сельскохозяйственных работах. Релкину придется сопровождать Базила  -  таков
закон для драконопаса, в  шесть  лет  приставленного  к  своему  двухтонному
воспитаннику.
   И все же Релкин хватался за любую соломинку.
   - В финале ты выйдешь против Вастрокса! - бодро  объявил  он,  просмотрев
турнирную таблицу.
   - Замечательно, у меня просто слюнки текут от такой перспективы. Вастрокс
разделает меня, как сосунка.
   - Но, Баз, подумай, какая честь. Вастрокс знает, что ты  выигрывал,  пока
Смилгакс не нарушил правила. Все это знают.
   - Это мало что значит. Без хвостовой булавы мне никогда  не  поступить  в
легион. Взгляни правде в глаза, дурачок! Очень скоро мы  будем  трудиться  с
плугом, чтобы заработать на ужин.
   Базил сгорбился в полном отчаянии.
   Но Релкин не сдавался. Он отправился на поиски магических снадобий. Им  с
драконом  была  необходима  работа,  деньги  кончались,   а   Новый   легион
представлял для итого замечательную возможность. Новая жизнь, охрана  границ
в Кеноре. Сотня серебряных дукатов ежегодно и освобождение деревни  Куош  от
военных поборов Аргоната за каждый  год  службы  в  легионе.  Деревне  щедро
воздается за то, что она дала шанс мальчику-сироте.
   Срок службы в легионе - десять лет, после чего можно уйти в отставку  или
продолжать служить. Ветераны на действительной службе  пополняли  инженерные
войска, транспортные отряды и еще  десятки  необходимых  элементов  всеобщей
военной программы, проводимой Девяткой городов Аргоната.
   Когда легионеры, включая и драконов, уходили в отставку, то поощрялось их
закрепление в колониях, где они становились  свободными  фермерами,  владели
собственной землей, обрабатывая ее для себя и выплачивая  самой  колонии  на
поддержание  легионов  и  административные  службы  городов  Девятки  только
десятину.
   Еще их рассматривали как ядро сопротивления в случае набегов  на  границу
дикарей Теитола или свирепых разбойничьих  банд  из  мертвых  земель  Туммуз
Оргмеина.
   Думая об отставке, Релкин представлял себе приличную  ферму,  акров  этак
сотни на две, где-нибудь в Кеноре. Они с Базилом будут обрабатывать землю.
   Релкин к тому времени еще не состарится и возьмет себе в жены девушку  из
местных. Базил подаст заявление в  Департамент  по  размножению  драконов  и
получит возможность оплодотворить яйцо. Потом,  разбогатев,  они  наймут  на
работу других людей, а сами будут жить в свое удовольствие.
   Но сейчас это светлое будущее собиралось померкнуть. И вместо  свободы  в
колониальных землях они простыми батраками отправятся в Куош.
   Релкин выскочил из Драконьего дома и пошел к Башенной  площади.  Там  шла
торговля козами, и дикие гуртовщики с тощими руками,  торчащими  из  рукавов
грубых рубах, бегали между загонов.
   Интересно, подумал Релкин, а если бы он вырос в такой вот семье козопаса,
на что была бы похожа его жизнь? Был бы он счастлив?
   Он пересек площадь. Бессмысленно рассуждать. Он  был  рожден  сиротой,  и
прошлое его скрыто во мраке. Перед ним лежало  лишь  будущее,  идти  он  мог
только вперед. Это Релкин выучил еще в раннем детстве. Никто  не  знал,  кто
его отец, возможно, солдат из гарнизона в Рио.  Матери  пришлось  с  позором
оставить деревню, ее семья отказалась принять ребенка. И он не знал  никакой
семьи до тех пор, пока ему на попечение не дали База.
   Релкин свернул на Северную улицу и пошел по ней; по  левую  руку  тянулся
эльфийский квартал. Там вдоль узеньких  улочек  теснились  трехэтажные  дома
эльфов, строениям явно недоставало прямизны. Эльфийские  дети,  мальчишки  и
девчонки в рубахах и коротких штанишках, прыгали  по  улицам,  и  их  голоса
разливались счастливой песней.
   На южной стороне улицы стояли высокие дома с террасами, белыми фасадами и
большими окнами со ставнями. Изредка можно было видеть занятых работой  слуг
на фоне спокойного пейзажа. Эти высокие белые дома  принадлежали  зажиточным
купцам и, казалось, хмурились, глядя на грязную нищету эльфов.
   Дальше, за домами торговцев мануфактурой, у  Фолуранского  холма,  здания
становились все более  разнообразны,  со  всевозможными  лавками  на  первых
этажах.
   Релкин свернул на улочку Больной Утки и вошел  в  лавку  Азулеи,  старухи
знахарки, что занималась приворотными зельями, порчей и  снятием  сглаза,  а
также разными тайными средствами от необычных  болезней.  Ее  порекомендовал
знакомый драконопас по имени Гат, уже принятый в  Новый  легион  и  прилично
знакомый с городом.
   Азулея, выслушав Релкина, просмотрела книгу  заклинаний  и  справочник  и
сказала, что у нее  нет  ничего  по  отращиванию  драконьих  хвостов.  Есть,
правда, хорошая мазь, вылечивающая от оспы, и тонизирующее питье для раненых
драконов из корней мандрагоры, но для отрубленного хвоста  эти  средства  не
слишком подходят.
   И все-таки у нее нашлись одно  заклинание  и  рецепт  мази,  отращивающей
новые ветви на дереве, что она и предложила опробовать на  Базиле  за  шесть
дукатов Марнери.
   Релкин сказал, что подумает. Он вышел  из  лавки  и  побрел  вдоль  улицы
Больной Утки, останавливаясь поглазеть на витрины.  Здания  здесь  были  все
старые, деревянные, стены покрыты штукатуркой, крыши  из  дранки  и  черного
шифера. Стены разбухли и покоробились, и выглядело это почти естественно.
   Многие  лавки  были  очень  древними,  теперешние  владельцы  держали  их
десятками лет.
   Шесть дукатов! У него и два-то наберется с трудом, а ведь им с Базом  еще
нужно чем-то питаться. У База пока проблем с едой  не  было,  но  он  быстро
сдавал, пробавляясь одним овсом для лошадей, входившим в  бесплатный  рацион
Драконьего дома.
   На  улице  Старой  Карги  Релкин  задержался,  чтобы  проведать   старика
Ротеркари, деревенского брухо, который держал чуть ли не миллион лекарств  и
настоек из трав в пузырьках и тюбиках, заваливших его тесную лавку.
   Ротеркари был огромного роста седовласый  мужчина  с  румяными  щеками  и
большим красным носом. В ответ на просьбу Релкина он  разразился  хохотом  и
начал  рыться  где-то  в  задней  комнате,  потом  вынес  небольшой  флакон,
содержащий  микроскопическое  количество  некоей  вязкой  жидкости  красного
цвета.
   - Вот что сработает! - сказал он. - Кровь кунфшонского бычьего  нетопыря,
девятикратно доведенная до кипения под концентрированным лунным светом. Цена
десять дукатов.
   У Релкина отвисла челюсть.
   - Но что она делает?
   - Делает? Ну, отращивает вновь разные причиндалы, конечности там, половые
органы, все такое. Говорят, очень  популярна  среди  кунфшонских  кастратов,
хотя правда это или нет, наверняка не скажу. Но я уже несколько раз продавал
ее здешним горемыкам. Просто намажь ею обрубок, и в считанные  дни  отрастет
плоть.
   Чудодейственное средство, поэтому и дорогое.
   Но десять серебряных монет были непомерно огромной суммой.
   Релкин отправился назад, к  Драконьему  дому,  в  задумчивости  почесывая
подбородок.
   В турнирной таблице он обнаружил приписку. В знак протеста против ничьи в
поединке с Базилом из Куоша Смилгакс добился проведения повторного  матча  в
первом сражении.
   Повторный матч разрешили. Базилу придется вновь сразиться  со  Смилгаксом
утром в день финальных соревнований.
   Это сводило на нет благородную попытку Вастрокса предоставить дракону  из
Куоша мгновение славы, выставив его на  ринг  перед  огромной  аудиторией  в
последний день, даже с бездействующим хвостом.
   Но этой возможностью воспользуется  Смилгакс.  Поведение  Смилгакса  было
оскорбительным, но очевидно, темно-зеленого не волновало общее мнение.
   Единственное, что имело значение, - вступление в легион,  даже  если  при
этом он переступит через свою честь и куошитского кожистоспинника.
   Релкин побрел по коридору в лазарет и взял свежие  мази  для  растирания,
дезинфицирующие средства и лекарства для отращивания когтей. Затем он прошел
к конюшням и их временному пристанищу - стойлу со  стертым  каменным  полом,
оштукатуренным потолком и плотным занавесом вместо двери на входе. Там  были
маленькая пузатая печурка, койка для драконопаса и  для  дракона  -  большие
дубовые нары из бруса, установленные в глубине стойла.
   Базил сидел на нарах, пытаясь маленьким ножичком  подпилить  поврежденный
коготь. Релкин содрогнулся при виде повязок и  ссадин  на  голове  и  плечах
дракона. Смилгакс своей булавой учинил что-то  страшное  в  попытке  извлечь
выгоду из подлого удара мечом.
   - Дай мне. - сказал Релкин, забирая маникюрный нож из огромной  драконьей
лапы. Казалось, Баз этого даже и  не  заметил.  Релкин  чувствовал  глубокую
драконью печаль, охватившую его гигантского подопечного. Глаза База, большие
желто-черные блюдца, казались мутными и темными и были устремлены в пустоту.
   - Ты здорово дрался. Баз, и еще будешь драться. Мы не позволим этой твари
победить нас. Глаза дракона мигнули и прояснились.
   - Чушь! Ну о чем ты говоришь? У меня нет хвоста, как же я буду драться?
   Теперь меня не возьмут в легион. Напрасный труд.
   - У меня есть план.
   - Да неужели? Что ж, придержи свои планы, глупый  мальчишка!  К  середине
зимы мы будем в Куоше. Боронить, таскать тяжести, сбивать  лед  со  склонов!
Вот это жизнь!
   Релкин заметил все пять классических признаков "сумрачного" дракона.
   - Ну-ка повернись. Я должен подобраться к порезам у тебя на спине.
   - Ой-ей, опять иголки и колючки. Вот это настоящая жизнь, разве нет?
   Превратиться в крошево на арене, а ночью натереться твоей мастикой!
   Но несмотря на жалобы, Базил все-таки  развернулся  и  подставил  Релкину
свою широченную пятифутовую спину с огромными лопатками  и  толстыми  дугами
мышц, сходящимися к позвоночнику.
   Релкин обмакнул в мазь швабру и начал дезинфицировать раны.
   Пока впитывалась мазь, Базил дрожал  и  ругался  на  свистящем  драконьем
наречии, рассыпая древние выражения, к счастью, непереводимые на язык людей.
   Релкин решил, что настало время  рассказать  про  план,  состряпанный  по
дороге от лавки старого Ротеркари.
   - Днем я был на улице Старой Карги в лавке у Ротеркари.
   - Что тебе надо от этого  брухо?  Ты  прекрасно  знаешь,  такие  вещи  не
поощряются.
   - Он  предложил  мне  немного  крови  кунфшонского  нетопыря.  За  десять
серебреников.
   - Что? У нас на двоих и пары не наберется.
   - Знаю, знаю, но, я думаю, есть другие способы их раздобыть.
   - Ты предлагаешь пойти на какое-нибудь преступление? Подумай-ка, парень.
   Это ведь Марнери, ведьмы раскроют дело в два счета. И тебе несдобровать.
   Баз съежился, когда швабра подобралась к зараженной ране. Пока Релкин  ее
промакивал,  дракон  несколько  секунд  громко  шипел,  потом   перешел   на
человеческую речь:
   - И потом, что это еще за капля крови кунфшонского  нетопыря  и,  вообще,
черт возьми, что такое  этот  кунфшонский  нетопырь?  Я  даже  слова  такого
выговорить не могу, настолько гнусно звучит.
   - Не знаю, я тоже никогда о нем не слыхал, но Ротеркари клянется,  что  с
ее помощью отращиваются недостающие конечности, даже хвосты.
   - Да что этот Ротеркари знает о драконах?! Он что, работал когда-нибудь в
драконьих больницах? Его дозы рассчитаны на человека, не на драконье племя.
   - Да нет же, послушай, я ему верю.  Мы  достанем  десять  серебреников  и
купим крови кунфшонского бычьего нетопыря. А потом отрастим тебе хвост.
   - Ослиный, что ли? Никакой кровью с ведьмачьего острова я  натираться  не
собираюсь!
   - Попытка не повредит. Ты должен получить свой хвост обратно.  Ты  должен
суметь защищаться. Смилгакс потребовал повторного матча.
   - Что?
   - Да, он потребовал повторения поединка в знак протеста против ничьи.  Он
будет драться с тобой за право сразиться с Вастроксом.
   Базил застонал уныло и протяжно.
   - Нам крышка! Темно-зеленый забьет меня до смерти и проложит себе путь  к
славе в легионах. Ты похоронишь мой  прах  на  кладбище  и  получишь  нового
дракона.
   Считай, что я мертвый. Ты избавился от меня, Релкин.
   - Чушь, Баз. Я куплю крови этого нетопыря и мы отрастим новый  хвост  как
раз к состязаниям.
   Базил зевнул. Затея провалится из-за совершенно очевидного факта.
   - Как ты раздобудешь десять серебряных монет? У тебя  нет  ничего,  кроме
одежды, которая на тебе. Ты же драконопас,  ты  ж  сирота  бездомная.  Закон
деревни говорит что: нечистокровному дракону нельзя владеть  собственностью,
а драконопасу не позволено иметь ни единой вещи.
   Релкин решительно сжал кулаки.
   - Я достану денег! Помнишь, я взобрался  на  вершину  Дворцовой  башни  и
увидел там сад орхидей? Я сорву несколько орхидей и  продам  их  у  оперного
театра. Сегодня вечером дают "Орхидею", я вмиг распродам все цветы.
   - Это будет кража, приятель. Тебя поймают и изобьют.
   Драконопас покачал головой:
   - Пусть попробуют поймать Релкина. И окно не  охраняется,  орхидеи  легко
унести, я просто спущу их в своей сумке.
   Базил скосил на него мрачный огромный глаз.
   - Прощай, Сирота-Релкин. Я прошу тебя только Об одном: помести мой прах в
урну из куошитского кирпича.
   - Меня не поймают. Баз. Вот увидишь, поверь Релкину.
   Но дракон был сама печаль.
   - Экзекуцией занимаются женщины, и команда  у  них  крепкая,  плечи  будь
здоров. Тебе не пережить порки, Релкин. Я тебя потеряю.

Глава 6

   На белые стены Марнери опускалась ночь, с севера прилетел холодный ветер.
   Прозвучал набат, звезды высыпали на небо, но луны еще не было.
   Внезапное беспокойство эхом отразилось на лестницах Сторожевой башни.
   Раздались крики, забегали секретари. Охранник перекрыл дверь,  ведущую  в
особые комнаты. Две женщины в серых плащах храмовых  жриц  торопливо  прошли
через лестничную площадку к двойным дверям королевской опочивальни.
   - Разбудите короля, - сказала та, что пониже, круглолицая женщина, одетая
в красный стихарь аббатисы. - Мы должны с ним поговорить.
   Стражники послали за лордом-камергером, старым Берли из Сидинта.
   Берли с Плезентой были давними неприятелями.  При  виде  пухлой  аббатисы
дряхлое, морщинистое лицо камергера стало мрачным. Он помрачнел еще  больше,
когда обратил внимание  на  ее  спутницу  -  высокую  седовласую  жрицу  без
каких-либо признаков ранга, Виурис из Службы Провидения.
   - Что теперь? - спросил  он  раздраженно.  -  Знаете,  сейчас  дьявольски
поздно.
   - Неотложное дело к королю. Мне  требуется  его  разрешение  использовать
Черное Зеркало.
   Камергер выглядел так, будто  его  змея  укусила;  судорожно  кивнув,  он
провел Виурис в королевскую опочивальню.
   Король Санкер из Марнери был не слишком доволен тем,  что  его  разбудили
так скоро. Он только-только заснул.
   Но король сделался еще больше несчастен, когда узнал, что поступил запрос
на переход через Черное Зеркало.
   - Мерзкая штука! О чем я, спрашивается, думал, когда давал разрешение  им
пользоваться?!
   - Ваше Величество, им не пользовались три  года.  Только  по  чрезвычайно
неотложному делу мы направляем этот запрос.
   - Что еще за дело? - Король раздраженно повел глазами. Слуги помогли  ему
принять  сидячее  положение.  Когда  они  захотели  поправить  покрывало  на
костлявом теле короля, Санкер сердито оттолкнул их.
   Виурис помедлила, а потом нагнулась и шепотом проговорила королю на ухо:
   - Расследование осквернения в ночь после праздника в честь Основания.
   - Ничего не найдете, заранее ясно. Треклятая чепуха и глупости.
   - Некто идет от самого Кунфшона.
   - Далековато и, должно быть, адски опасно.
   - Опасно, но она - могущественная путешественница.
   - Проклятые опасности. Одна ошибка, и мы потеряем город.
   - Мы должны открыть Зеркало, Ваше Величество.
   - Мне не нравится эта мысль, нисколько не нравится.
   Аббатисе пришла идея. Она наклонилась и зашептала  в  другое  королевское
ухо:
   - Ваше Величество, требуется, чтобы у  Зеркала  присутствовала  принцесса
Бесита. На этой неделе ее дежурство.
   Лицо Санкера вмиг поменяло выражение.
   - Так требуется Бесита, э?
   - Так точно, Ваше Величество, сегодня ночью ее дежурство.
   Король почесал белую щетину на подбородке.
   - Замечательно. Вы получаете наше соизволение, можете действовать.
   - Благодарим вас. Ваше Величество.
   Они преклонили колена, а затем удалились, две фигуры, облаченные в серое,
- высокая и сухопарая Виурис и пухлая низкорослая Плезента.
   По дороге к центральной лестнице Виурис шепнула аббатисе:
   - Почему он передумал?
   - Ах, Виурис, вы недавно в Марнери, но должны знать,  как  сильно  король
Санкер ненавидит свою дочь. Он даже отрицает свое отцовство. Утверждает, что
у ее матери, королевы Лоссет, десятки любовников. Все это было давным-давно,
но Санкер не из тех, кто прощает.
   - Теперь я припоминаю. Да, конечно, мне ясно.
   - Может, вы понимаете так же, почему нельзя допустить, чтобы принц Эральд
оказался на троне Марнери.
   - Он слабоумный, конечно.
   - Король отказывается это признать.
   - Понятно, у короля несколько ошибочный взгляд на жизнь.
   - Иначе не скажешь. За последние два поколения все  сложнее  стало  иметь
дело с Королевским Домом Марнери. И Санкер, и его жуткий предшественник Уаук
всегда были капризны.
   Они подошли к огромным дверям, ведущим из королевских апартаментов.
   Миновав стражников, жрицы быстро направились  по  лестнице  на  последний
этаж.
   Но принцессы Беситы там не было.
   - Где она? - спросила Виурис. Плезента вздохнула:
   - Бесита - женщина из плоти и крови. Она, скорее, жрица политическая, чем
духовная.
   - Понятно. В городах Аргоната такое практикуется повсеместно?
   - В наших делах у вас еще мало опыта.
   - Мое служение проходило далеко, аббатиса.  Плезента  знала,  что  Виурис
была не просто странствующая сестра Благотворительной миссии, что явствовало
из ее серой мантии, белого стихаря и  полного  отсутствия  украшений.  Когда
пользовались Черным Зеркалом, к этому делу всегда прикладывала  руку  Служба
Провидения.
   Виурис, при  всей  своей  неопытности  в  аргонатских  делах,  несомненно
принадлежала к этой Службе.
   - Ну, тогда я пошлю ей записку. Возможно, это подействует на нее.
   - Будем надеяться, аббатиса, поскольку послание  было  срочным  -  кто-то
пересекает глубины, даже сейчас, пока мы. здесь разговариваем. Если  Зеркало
не открыть вовремя, может произойти несчастье.
   - С Зеркалом всегда так.
   - Я знаю, аббатиса, и вы должны быть спокойны. У меня есть опыт, это все,
что я могу вам сказать,  и  если  я  почувствую  худшее,  то  просто  закрою
Зеркало.
   Мы можем потерять нашего путника, но это лучше, чем потерять город.
   Аббатиса Плезента, щелкнув пальцами, подозвала пажа.
   - Быстро беги в покои Беситы и передай ей, что аббатиса ждет ее в палатах
Черного Зеркала по самому неотложному делу.
   Юный  гонец  пустился  бегом,  запрыгав  вниз  по  ступенькам.   Аббатиса
повернулась к сестре Виурис:
   - Она придет, Бесита знает, что сейчас ее дежурство. Видите ли. Бесите не
позволили выйти замуж. Санкер не хотел иметь под боком молодых  претендентов
на трон Эральда. Вам  требуется  запомнить,  что  Санкер  казнил  Лоссет  за
измены.
   - Значит, сама жизнь Беситы зависит от Ордена Сестер, верно?
   - Более или менее. Она не  смогла  выйти  замуж,  не  смогла  насладиться
благосклонностью короля, не смогла покинуть Марнери. Санкер помнит, что  его
отец был вынужден подавить два бунта, которые устроили претенденты на трон.
   Поэтому Бесита вступила в Орден.
   Ветер свистел за стенами верхнего этажа. Дверь  в  Орудийную  башню,  где
хранилось Черное Зеркало, была  защищена  дважды  -  металлом  и  заклятием.
Плезента шагнула вперед, наложила руки на дверь и сняла охранное заклинание.
Затем достала ключ и повернула его в замке.
   - Молюсь, чтобы принцесса пришла вовремя, - прошептала сероглазая Виурис.
   Как все иначе в городах Аргоната. Здесь  мирской  дух  насквозь  пронизал
Орден Сестер, а дисциплина, к которой привыкла