ва  основательно  приложился  к  фляге,  наслаждаясь  крепким
напитком. Им всем троим выдался вчера трудный денек.
   Элсу погладила ковер, словно кошку. Неожиданно ковер стал подергиваться и
извиваться.
   Юноша уставился на флягу у себя в  руках.  Эль  в  этих  странных  местах
варили явно крепче, чем на родине.
   Юми разрезал пирог на три части и протянул одну Эвандеру.  Чтобы  поесть,
юноша прислонился к перегородке стойла. Ковер снова зашевелился.
   - Клянусь богами! - воскликнул юноша. - От здешнего эля у меня что-то  не
в порядке с головой.
   - Обычный эль, - пожал плечами Юми.
   - Могу поклясться, ваш ковер двигался, словно живой!
   Юми посмотрел на юношу с укором:
   - Но  он  действительно  живой,  глупый  Эвандер.  Это  ковер  утоли,  он
существует с незапамятных времен. Его сделали маги  Хиш  Вэн,  и  он  очень,
очень волшебный. - Юми погладил ковер тонкой  рукой.  -  Видел  бы  ты  этот
старенький ковер в полнолуние, когда в небе ни облачка. Он  подпрыгивает  на
полу. Подскакивает вверх. Может даже поднять человека на дюйм или больше над
полом. Он жаждет освободиться от притяжения земли. - Внезапно Юми помрачнел.
- Но Хиш Вэн давно в прошлом. Это очень старый ковер, и за  долгие  годы  он
потерял свою волшебную силу. -  По  обыкновению,  лицо  Юми  так  же  быстро
просветлело.  -  В  Монжоне  мы  отдадим  его   в   починку.   О   Постреме,
ведьме-Ткачихе, я слышал только самые лестные отзывы.
   Юноша внимательно рассматривал произведение магической ткацкой школы  Хиш
Вэн. Юми гладил ковер и шептал ему ласковые глупости, словно разговаривал  с
любимой старой охотничьей собакой, лежащей у очага.
   - Ну же, Эвандер, - позвал утоли. - Положи на него руку, попробуй,  какой
мягкий.
   Юноше стало слегка не по себе, но все же  он  протянул  руку  и  коснулся
ковра. Нити словно напряглись, как шерсть на спине у кошки, и  ковер  слегка
вздрогнул.
   - Будь я проклят, он и в самом деле живой! Юми счастливо расхохотался,  а
вместе с хозяином засмеялся, казалось, и сам ковер - его углы поднимались  и
опускались.
   Позже Юми снова свернул ковер, убрал его в футляр, путешественники  доели
пирог, допили эль и легли спать. Эвандер уснул последним. Его голова  гудела
от волшебных грез, но все прочие мысли  затмевала  надежда  на  исцеление  в
Монжоне.

Глава 7

   Эвандера разбудил странный звук:  какое-то  царапанье,  хныканье,  скрип.
Юноша сел и оглядел стойло. Сильно пахло лошадьми, через окно под  крышей  в
конюшню проникал тусклый свет лампы, висящей снаружи, у входной двери.
   Снова раздалось то же странное, неритмичное царапанье. Эвандер поднялся и
решил выйти на воздух посмотреть, в чем дело. Он отодвинул засов на двери  и
высунул голову наружу. Краем глаза юноша заметил какое-то быстрое движение и
отпрянул. Удар дубины должен был оглушить его, но пришелся по плечу.
   Однако нападавший бил очень сильно. Эвандер, не удержавшись на  ногах,  с
криком упал и тут же поспешил откатиться в сторону, уворачиваясь  от  сапог,
замелькавших в темноте. В ответ он брыкнул обеими ногами и повалил одного из
противников.
   Другой подскочил к юноше и занес  дубину.  Эвандер  снова  перекатился  и
почувствовал, как дубина грохнула о землю рядом с его головой.  Юноша  нанес
еще один удар сомкнутыми ногами и попал негодяю в пах.
   Парень громко вскрикнул,  согнулся  и  выронил  дубину.  Эвандер  тут  же
поднялся и завладел его оружием.
   В стойле, где ночевали супруги, суетились  еще  два  конюха,  от  которых
разило элем. Они перерывали сумки утоли. Один  уже  добрался  до  свернутого
ковра, а другой приставил к горлу Юми нож.
   Эвандер ворвался в стойло и перехватил запястье того, кто держал нож.
   - Будь ты проклят! - простонал конюх, пытаясь освободиться.
   Ему на голову опустилась тяжелая дубина. Второй, сцапав ковер, кинулся  к
выходу. Эвандер помчался вдогонку за вором через всю конюшню, мимо  двадцати
спящих лошадей,  ухватил  за  талию  и  повалил  негодяя  на  каменный  пол.
Разъяренный борьбой, юноша занес дубину, собираясь нанести смертельный удар.
Взгляд его был диким.
   - Нет, пожалуйста, нет! - умолял конюх. Эвандер почувствовал, что  кто-то
слегка сжал его предплечье.
   - Нет, не надо, - тихо попросил Юми. - Пощади этого негодяя. Нам лучше не
проливать кровь в Майнзене.
   Жажда мести оставила юношу. Он схватил негодяя  за  воротник  и  заставил
подняться. Юми нежно прижал ковер  к  груди.  Эвандер  вытолкнул  конюха  за
дверь.
   - Теперь прочь, - сказал уголи. - И не тревожь нас больше.
   Вор поспешил ретироваться, бросив через плечо злой взгляд.
   - На благодарность это не похоже.  Может,  мне  лучше  пойти  за  ним?  -
предложил Эвандер, но Юми удержал друга.
   Юноша выволок из конюшни  оставшихся  горе-грабителей  и  побросал  их  в
поилку с холодной водой,  чтобы  привести  в  чувство,  после  чего  меткими
пинками спровадил негодяев восвояси.
   Как следует заперев дверь на засов, путешественники вновь  устроились  на
ночлег. Юми попытался объяснить, почему во Франжии так враждебно относятся к
уголи.
   - Франжианцы утверждают, будто уголи напустили порчу на их  виноградники,
и из-за этого уже многие годы местное вино  получается  недоброкачественным.
Но это просто сказки. По сути, они винят нас в появлении чародея.  Болота  и
другие франжианские  территории  теперь  стали  его  владениями.  Франжианцы
поняли, что жаловаться на него - выходит себе дороже. Поэтому  они  обратили
свою ненависть на уголи.
   - А ты уверен, что уголи не наводили порчу на их вино?
   - Может быть, когда-то очень давно такое и произошло.  Когда-то  все  эти
земли были покрыты лесом и принадлежали нам. Потом пришли люди, извели  леса
и разбили виноградники. Возможно, это не понравилось уголи, точно  не  знаю.
Нужно спросить кого-то более искушенного в древней истории. Не Юми.
   - Но это же было давно, до появления чародея.
   - Зато теперь ненависть вспыхнула с необычайной силой.
   - Ив Монжоне?
   - О, в Монжоне все по-другому. Там много уголи - серебряных и медных  дел
мастеров. Их изделия продаются по всему миру.
   Эвандер на минуту задумался.
   - Сторшизцы ненавидят чародея, но слишком боятся  его;  чтобы  ненавидеть
открыто, поэтому они ненавидят уголи, так? Боюсь, я не совсем понимаю.
   Губы Юми скривились в улыбке.
   - Осмелься сторшизцы вслух сказать что-то плохое о  чародее,  он,  скорее
всего, появится темной ночью верхом на своей летучей рукх-мыши, схватит  их,
унесет и заточит в темницу. Ненавидеть уголи гораздо безопаснее.
   Юноша недоуменно покачал головой,  а  Юми  устроился  поудобнее  и  очень
быстро заснул. Эвандер же еще добрый час пролежал в темноте, перед  тем  как
наконец погрузиться в сон.

Глава 8

   Следующие несколько дней прошли сравнительно  мирно.  Земли  виноградарей
остались далеко позади, почтовая карета катила мимо  многочисленных  холмов,
пшеничных полей и буковых лесов.
   Река то  извивалась  гигантской  серебряной  змеей,  то  низвергалась  по
очередной ступеньке Монжонской впадины  с  огромной  скоростью,  такой,  что
речное ложе было ободрано до самых древних базальтовых пород.
   Шугалент стоял на том месте, где был перекинут первый мост  через  Сколу.
Этот город казался гораздо более терпимым и  космополитичным,  чем  Майнзен.
Уголи в сопровождении Эвандера с легкостью сняли номера в гостинице  "Чаум".
И хотя некоторые носильщики брезговали багажом утоли,  другим  не  терпелось
заработать пару монет.
   На следующий день карета покинула пределы герцогства Сторшского и въехала
на территорию Монжона. Появились новые пассажиры -  монжонцы.  Не  в  пример
мрачным, неулыбчивым франжианцам и  сторшизцам  монжонцы  были  рады  видеть
утоли и,  садясь  в  карету,  громко  приветствовали  их.  Монжонцы  считали
маленьких человечков предвестниками  удачи  и  верили,  что  утоли  особенно
угодны верховному богу монжонского пантеона Пернаксо.
   Набившись в карету, монжонцы непрерывно болтали - чем опять же отличались
от угрюмых франжианцев и сторшизцев. Те обычно в дороге  читали  или  мрачно
смотрели в окно. Пожалуй, сторшизцы шарахались от  монжонцев  с  не  меньшим
отвращением, чем от Юми с Элсу. Эвандер разговорился  с  супружеской  парой,
подданными Монжона, - они  ехали  на  рынок  в  столицу  торговать  травами.
Супруги говорили на фурду, но их монжонское  произношение  показалось  юноше
таким же странным, как и акцент утоли.
   - Мы поставляем аптекарям драконьи когти, -  пояснил  Донфорд,  худощавый
мужчина с блестящими глазами. Его волосы были коротко подстрижены над  ушами
и у шеи.
   Его супруга,  пухленькая  розовощекая  женщина  с  каштановыми  волосами,
добавила:
   - Еще у нас есть собачьи носы и корни дикого ириса -  для  волшебников  и
чародеев.
   - На все наши товары в Монжоне будет большой спрос,  особенно  сейчас,  -
улыбнулся Донфорд.
   - Почему именно сейчас? - удивился Эвандер.
   - Ты разве не слышал?
   Юноша признался, что ничего не слышал и вообще почти ничего  не  знает  о
Монжоне.
   - В городе  скоро  состоится  состязание  волшебников,  -  сообщила  жена
Донфорда, - претендентов на руку и сердце принцессы Сирины. Жизнь в  Монжоне
сейчас бьет ключом. Каждый вечер волшебники устраивают в  небе  великолепный
фейерверк.
   Эвандер обернулся к Юми:
   - Ты знал об этом?
   - Нет, не знал, но тем  лучше  для  тебя,  друг  мой.  Уж  хоть  один  из
собравшихся в городе волшебников наверняка сумеет тебя излечить.
   Монжонских торговцев травами переполняли городские новости:
   - Говорят, зрелище предстоит из  ряда  вон  выходящее.  Волшебники  будут
сражаться друг с другом на поле перед  городом,  а  всем  желающим  позволят
наблюдать за ними с городских стен.
   Узнав о  предстоящем  съезде  множества  людей,  способных  распоряжаться
волшебной силой, Эвандер понял, что  со  всевозрастающим  нетерпением  ждет,
когда же, наконец, покажется сам город.
   И первая встреча с Монжоном  не  разочаровала  юношу.  День  был  уже  на
исходе, карета преодолела крутой подъем, и впереди,  на  холме  подле  реки,
вспыхнули отсветом городские стены. Было что-то странное в этом холме -  его
затерянные в тени склоны казались перпендикулярными.
   Эвандера потрясла красота  незнакомого  города.  Двенадцать  башен  гордо
высились в небе, ловя золотистые блики вечернего  солнца,  их  остроконечные
крыши сияли янтарным великолепием.
   - Монжон! - провозгласил сидящий рядом с юношей Юми. -  Волшебный  город.
Смотри, он парит в воздухе.
   Карета подъехала ближе, и Эвандер разглядел, что Монжон и  в  самом  деле
парит в воздухе, в десяти футах над землей. То, что  показалось  чужестранцу
холмом, было разделено по горизонтали, словно  разрезанное  ножом  какого-то
великана. Верхняя половина, то есть собственно холм,  парила  в  воздухе,  а
нижняя была всего-навсего тенью.
   Эвандер обратил внимание на темную зону под парящим холмом.
   - Зловещее место. Тем не менее там теперь живет большая  часть  городской
бедноты и окрестных фермеров, - пояснил сосед-монжонец. - Хлебные  поля  уже
долгие годы лежат под бременем проклятия чародея, и многие люди голодают.
   Юноша увидел толстые веревки, протянувшиеся сверху, с городских  стен,  и
привязанные к вкопанным в  землю  огромным  каменным  глыбам.  Веревки  были
толщиной с  человеческий  торс.  Все  это  Эвандер  разглядел,  пока  карета
проезжала мимо нескольких таких глыб, направляясь к сложной системе  мостов,
ведущих к городским воротам.
   - Веревки служат якорем? - спросил юноша Донфорда.
   - Точно, друг мой. Иначе сильный  ветер  может  унести  город  неизвестно
куда.
   Задолго до собственно въезда в Монжон путешественники  видели  стоящие  у
дороги каменные здания, а ближе к парящему в воздухе чуду потянулись  плотно
обжитые  пригороды  -  здесь  стояли  скромные  двух-трехэтажные   дома   из
коричневого кирпича с соломенными крышами.
   В затухающем свете солнца Эвандер следил, как по всему  летающему  городу
зажигаются постепенно сотни, да нет - уже тысячи светильников. Окна  высоких
башен вспыхнули красным, синим, золотым и зеленым светом. Чуть  пониже  окна
городских домов зажглись более мягкими, янтарными отсветами.
   Даже в предместьях мелькали чудесные огни,  освещавшие  округу  на  много
миль.
   - И все это - благодаря силе благословенного Тимнала,  -  сказал  Юми.  -
Здесь мы найдем то, что исцелит тебя.
   Карета покатила вперед, к воротам волшебного города.

Глава 9

   - Так я должна благодарить благословенный  Тимнал?  И  это  все,  что  ты
можешь  мне  сказать?  -  Девушка  резко  повернулась  на  каблуках,   чтобы
посмотреть в лицо  матери,  которая  нервно  куталась  в  свою  горностаевую
мантию. - Благодарить за то, что отец наконец-то сделал выбор, не так ли? Он
решил, что лучше пожертвовать мной, чем этим проклятым Тимналом, верно?
   - Моя дорогая, ты должна помнить, что от благословенного Тимнала  зависят
тысячи и тысячи жизней. Нам всем приходится чем-то жертвовать.
   - Если я еще раз услышу этот бред  о  жертвенности,  то  закричу.  Вы  же
хотите пожертвовать мною, не правда ли?
   - Дорогая, спустя некоторое время после свадьбы ты  обнаружишь,  что  все
стало гораздо проще. Вы с  мужем  перестанете  делить  ложе,  и  ты  сможешь
завести любовников. Обещаю, так все и будет.
   - Мама! Я иногда удивляюсь, какая только чушь не приходит тебе в  голову!
Я не хочу заводить любовников. Я хочу сама выбрать себе мужа. И дело ведь не
в том, что меня хотят выдать замуж за уродливого принца, которого я ни  разу
в жизни не видела и который хочет или не хочет  на  мне  жениться,  хотя  от
одного этого любой благородной девушке станет не по себе. Но вы  устраиваете
состязание жутких стариков, обитающих в  горах,  чтобы  определить,  кому  я
достанусь! Между прочим, некоторые из них даже на людей-то не очень похожи.
   - Ну, милая, не такие уж они отвратительные. К  тому  же  наш  придворный
волшебник наверняка победит. Увидишь, старина Альберто выиграет  состязание!
Он мне обещал.
   - Мама! Альберто старше тебя! Я не хочу за него замуж!
   - Конечно же, милая, Альберто с  радостью  самоустранится,  когда  придет
время.
   - Но, мама, если Альберто способен выиграть состязание, то почему бы  ему
не сразиться с нашим врагом?
   На это королеве было нечего ответить. Ее дочь безжалостно продолжала:
   - Чародей Гадджунг наслал проклятие на наше королевство, и папа ничего не
может с этим поделать. Если  наш  придворный  волшебник  не  в  силах  снять
проклятие Гадджунга, то что дает тебе основание думать,  будто  он  способен
выиграть состязание?
   Королева неловко поежилась:
   - Дорогая, Альберто - чудный человек. Я уверена, он найдет выход из  этой
ситуации. - С этими словами она подобрала подол горностаевой мантии и  вышла
из комнаты дочери.
   Ее дочь, принцесса Сирина, негодующе  встряхнула  каштановыми  кудрями  и
уставилась в окно. Ситуация  создалась  жуткая,  и  рассчитывать  на  помощь
родителей не приходилось.
   Далеко внизу к городским воротам с грохотом  подъехала  почтовая  карета.
Глядя на карету, принцесса позавидовала независимости пассажиров. Они вольны
отправиться куда пожелают и, если захотят,  могут  покинуть  этот  проклятый
город! В отличие от Ее Высочества.
   Колокол  на  Яшмовой  башне  пробил  час.  С  тяжелым  вздохом  принцесса
принялась одеваться к вечернему раунду состязаний:  достала  новое  шелковое
платье нежно-персикового цвета и надела его, не испытав обычной  радости  от
обновки.
   Далеко от апартаментов принцессы, помещавшихся в  высокой  башне  дворца,
почтовая карета из Франжии въезжала в южные ворота. После  беглого  досмотра
стражники  пропустили  карету,  и  она  загрохотала  по  камням  в   сторону
городского рынка, направляясь на охраняемую стоянку.
   Там все пассажиры высадились, в том числе оба утоли и Эвандер,  последний
- с широко раскрытыми от удивления глазами. Разобрав свой багаж, чужестранцы
на минуту замерли, любуясь Городом Светильников.
   Монжонские торговцы травами, коротая  время  в  дороге,  с  удовольствием
рассказывали юноше, откуда берутся эти волшебные фонари - почти все  круглой
формы и ярче самой большой виденной Эвандером свечи:
   - Свет исходит от  воды,  заряженной  энергией  благословенного  Тимнала.
Вблизи Тимнала вода нагревается, и,  когда  начинает  закипать,  ее  уносят.
Охлажденная вода распространяет желтоватое сияние, и  ее  можно  перелить  в
сосуды, трубки или в  любую  другую  стеклянную  тару  и  запечатать.  Таким
образом получаются  светильники.  Через  несколько  лет  сияние  тускнеет  и
пропадает, но если светильник остается в Монжоне, под влиянием  Тимнала,  то
вода только  меняет  цвет,  становясь  сначала  красной,  потом  зеленой  и,
наконец, синей и пурпурной.
   Теперь Эвандер обратил особое внимание на разнообразие огней вокруг. Окна
светились янтарным и желтым, но снаружи  здания  были  расцвечены  красными,
зелеными и синими огоньками. Огни, повсюду огни, в каждом окне,  над  каждой
дверью! На каждом  перекрестке  сверкали  огромные  светящиеся  шары.  Улицы
купались  в  оранжевом  сиянии.  Высоко  на  башнях   пылали   искусственные
звездочки, красные - на зубчатых бойницах,  пурпурные  -  кое-где  в  окнах.
Эвандер благоговейно рассматривал все это великолепие, пока Юми  не  потянул
его за локоть.
   - В Монжоне, если приезжие слишком долго глазеют по сторонам, их  карманы
обычно становятся намного легче.
   Эвандер был неприятно удивлен:
   - Неужели в этом волшебном городе есть воры? Юми рассмеялся:
   - Подозреваю, что воры есть даже в раю.
   Элсу вернулась с тележкой для багажа, на  которую  утоли  погрузили  свои
вьюки и седельные сумки. Эвандер вскинул ковер на плечо и двинулся вслед  за
маленькими друзьями. Они вместе подошли к гостинице с  массивной  деревянной
дверью. Внутри, в баре, посетители пили пиво и во весь голос разговаривали о
торговых делах. Прямо за стойкой бара находился вход в небольшую гостиницу.
   Здесь путешественников приняли, как любых других клиентов. В  Монжоне  не
жаловали сторшизские предрассудки. Монжон был настоящей столицей -  городом,
открытым для гостей из любой страны мира.
   Юми снял небольшую комнатку на четвертом этаже с окнами  на  улицу.  Весь
багаж отнесли туда, а ковер Юми сдал на хранение хозяину.
   На  четвертом  этаже  обнаружилось  несколько  ванных   комнат   и   даже
плавательный бассейн с холодной водой. Элсу сразу же исчезла в купальне.
   Эвандер  последовал  ее  примеру  и  вскоре,  впервые  за   много   дней,
почувствовал себя  роскошно,  даже  не  правдоподобно  чистым.  Ванные  были
изолированными, вода подавалась  с  фабрики  круглых  светильников  Тимнала.
Касаясь жуткой кожи на плечах, Эвандер радовался, что его никто не видит.
   Когда он вернулся в номер, Элсу уже приготовила для него чистую одежду  -
во время путешествия она сшила ее для Эвандера из собственных платьев. Юноша
в который раз поблагодарил маленькую женщину и  получил  в  ответ  ясную,  -
радостную улыбку,  Через  некоторое  время  путешественники  вышли  на  ярко
освещенные улицы ночного Монжона. Сначала они посетили ресторан и  поужинали
печеными  угрями  с  мангольдом,  запивая  их  великолепным  красным   вином
"Пурпурная Гордость" с майнзенских виноградников.
   - Вино из винограда "Черная Жемчужина", - объяснил Юми. - Этот сорт  дает
очень маленький урожай, но ничто не может сравниться  с  букетом  "Пурпурной
гордости". Чтобы вино созрело, его очень долго выдерживают в погребе.
   Эвандер похвалил отличный напиток и огорченно заметил:
   - Вина во Франжии гораздо лучше, чем сами люди. - Юноша  смаковал  тонкий
букет. - Как будто вся свежесть  Франжийской  земли  ушла  в  вино,  а  люди
остались сухими и неприветливыми.
   - Может, и так, - грустно улыбнулся Юми.
   - А может, в этом и  заключается  проклятие,  наложенное  на  Франжию,  -
улыбнулся в ответ ю