ул и Лумби были уже возле него.
   - Как ты? - спросил Норвул.
   - Не очень хорошо. Что у ворот?
   - Пока удерживаем, но много раненых.
   Базил огляделся. Части чудовища еще продолжали дергаться на  полу,  около
входа во двор лежали груды погибших - гвардейцы в кожаной  одежде  и  лесные
люди. У дальней стены лежали раненые. Состояние их было отчаянным.
   С ногой было плохо. Жаль,  она  мешала  двигаться.  Лумби  перетянула  ее
куском веревки как жгутом. Сначала она сама затягивала эту веревку, а  потом
на  помощь  пришел  Норвул.  Операция   возымела   действие,   боль   слегка
притупилась. В первый раз подумал Базил о том, что рана может его  погубить.
Наконечник копья засел глубоко. Со  временем  участок  вокруг  загноится,  а
потом гниение распространится и на всю ногу.
   Он поднял взгляд и увидел, что эльфийские лорды продолжают  наблюдать  за
происходящим со жгучим интересом.  Заметив,  что  он  смотрит  на  них,  они
зааплодировали. Базил послал их к дьяволу на драконьем языке. Опустив глаза,
он поймал взгляд Лумби.
   - Мы в ловушке, Базил, - проговорила она.  Он  кивнул.  Его  первый  опыт
спасательной экспедиции, похоже, заканчивается плохо.
   - Боюсь, я наделал ошибок, - сказал он.
   Некоторые из эльфийских лордов покинули галерею. Затем собрались в  одной
из верхних комнат, где снова принялись за работу. На  этот  раз  они  решили
сотворить новую бестию более быстрой, чем предыдущая.
   - В нашем первом опыте магии Голгомбы  мы  слишком  увлеклись  живучестью
существа, - объявил Зулбанидес, - на этот раз мы меньше будем заботиться  об
этом аспекте и больше внимания уделим скорости.
   - Не можем ли мы усовершенствовать репертуар его движений? - спросил лорд
Рэзион.
   - Хорошее предложение, Рэзион, - согласился лорд Кьен. - Вам не  кажется,
что дракон выказал в некотором роде высочайшее мастерство фехтовальщика?
   - Это так.  Замечательное  создание.  Я  считаю,  нам  нужно  попробовать
заполучить несколько  экземпляров.  Соответствующим  образом  вооруженные  и
руководимые, они могут явиться сокрушительной силой.
   Зулбанидес задумчиво кивнул. Он в  самом  деле  вспомнил,  как  маленький
бесхвостый арду утверждал, что на его родине эти кебболды-драконы  сражаются
в регулярных легионах.
   - Матч был очаровательным. Возможно, мы станем разводить их и  устраивать
между ними поединки. Это может сильно позабавить нас.
   - Конечно, конечно.
   Визжащего слугу водворили на алтарь. И принялись за злую работу, извлекая
на свет древние заклинания давно умершей  Красной  Эры.  Слова  полились  из
бессмертных уст; магия начала сгущаться в воздухе.

Глава 50

   Наступило затишье. Гвардейцы  были  заняты  перестройкой  своих  рядов  и
выработкой новой тактики. Арду караулили ворота. Базил ушел в тень, и  Лумби
как могла занялась его  ранами.  Наконечник  копья  глубоко  засел  в  ноге,
сломанное древко торчало из раны на несколько дюймов. Девушка понимала,  что
у нее не хватит умения справиться с такой раной, к тому же она боялась, что,
если выдернет копье, повредит кровеносный сосуд, и Базил истечет кровью.
   С другими же порезами  и  царапинами  она  справиться  могла,  на  них  и
сосредоточилась.  Удалив  наконечники  стрел,  Лумби  промыла  раны.  Запасы
Старого Сугустуса закончились. Все, чем она  располагала,  -  это  водой  из
цистерны  в  караульном  помещении.  Для  бинтов  тоже  не  нашлось   ничего
подходящего, кроме располосованных рубашек мертвых гвардейцев. И все же  это
было кое-что. Лучше, чем совсем ничего не делать.
   Лумби работала механически, стараясь ни о чем не думать,  но  это  ей  не
удавалось. Они хотели спасти Релкина, но  потерпели  поражение.  Их  поймала
металлическая дверь, скользнувшая с потолка. Пути ни назад, ни вперед теперь
не было. Не приходилось сомневаться, что мирчазские лорды  примерно  накажут
попавших к ним в руки живыми. Лумби поклялась не допустить этого. На боку  у
нее висел меч, и она вонзит его себе в сердце в последний момент.
   Великая печаль наполняла ее, когда она думала о том, что не увидит больше
своих родителей и друзей.  Она  надеялась,  что  племя  сумеет  пережить  ее
исчезновение и не распадется больше на родовые кочевья.  Суматошные  старухи
Желтого Каньона осложнят, конечно, дело, но, может быть, молодежь справится.
Другая причина скорби была в том, что она больше никогда не увидит  Релкина.
Она даже как следует не попрощалась с ним. Увидеть бы  его  хоть  раз  перед
смертью. Но похоже, на ее долю не выпадет и этого. Всему наступает конец.
   Господин дракон ослабел.  Лумби  видела,  что  он  прислонился  к  стене,
медленно и глубоко дыша, большие умные глаза крепко закрыты. Его ужасный меч
лежит рядом в  ножнах.  Ноги  вытянуты  вперед,  как  и  изогнутый  хвост  с
подрагивающим подвижным кончиком.
   Лумби чувствовала, как сердце ее разрывается при мысли  о  том,  что  это
восхитительное создание умирает у нее на глазах. Ничто не могло  бы  устоять
перед его неистовым боевым искусством. Были ли это беспокоящие лагерь пуджиш
или эскадроны мирчазских солдат - меч его не знал преград.
   И в то же время он был нежнейшим и добрейшим драконом, как узнала она  за
месяцы жизни с ним рядом. Она поняла вдруг, что любит  большого  зверя,  как
члена своего рода. Ей пришлось закрыть глаза  и  отвернуться  на  мгновение.
Дышать стало трудно. Она пыталась себя пересилить,  но  не  смогла  сдержать
мучительных рыданий.
   Один из больших глаз дракона раскрылся и уставился на девушку.
   - Лумби, не плачь. Не надо плакать.  Это  хорошая  смерть.  Те  проклятые
лорды долго нас не забудут. Она через силу рассмеялась:
   - Да. Мы изрядно напугали их. Базил усмехнулся:
   - Не скоро они снова сунутся в лес арду. Твой народ станет сильнее.
   - Да. - Голос ее стал вдруг очень тихим.
   - Все умирают в конце концов. Кто-то умирает от болезни, лежа на  соломе.
Драконы могут умирать месяцами. Лучше уж погибнуть стоя, с  мечом  в  руках.
Лучше погибнуть в бою.
   Лумби восприняла эту мысль и осознала  ее  справедливость,  особенно  для
такого воина, как Базил Хвостолом. Для него и вправду лучше погибнуть в бою,
положив быстрый конец жизни, отданной войне. Лумби  обвила  руками  огромную
гладкую шею и прижалась к ней как можно сильнее.
   Их прервал Норвул, подошедший к ним и присевший рядом на корточки.  Лумби
отошла, вытирая глаза. Норвул сам ощущал усталость после затянувшейся битвы,
как и чувство нависшей гибели. Говорить было трудно.
   - Они приготовились к новой атаке. Скоро начнется.
   - Я буду готов.
   Базил начал вставать. Лумби попыталась было  ему  помочь,  и  он  ласково
посмеялся над ней:
   - Что? Ты думаешь, дракон - это цыпленок, которому  нужна  помощь,  чтобы
встать?
   Он тяжело повернулся  всем  телом  и  поморщился.  С  медленным  шипением
постарался привыкнуть к жгучей боли в ноге. Оперся на меч. И когда рука  его
сжала рукоять с наголовником в виде кошачьей головы, он ощутил  возбуждение,
всегда исходившее от клинка.  Он  хорошо  понимал  свой  меч.  Если  суждено
умереть, то умрет он с Экатором в руках. Вместе  они  возьмут  еще  не  одну
голову, прежде чем наступит конец.
   Наконец он встал. Повернулся к воротам, где арду готовились встретить еще
одну  атаку.  Они  вооружались  копьями  и  щитами  погибших  гвардейцев   и
выстраивались в шеренгу поперек ворот.
   Под бой барабанов гвардейцы поднимались по ступеням.
   Базил вошел в тень, прячась от стрел. Гвардейцы  приблизились.  Это  были
новые  люди.  Те,  кому  уже  пришлось  драться  внутри  двора,   отказались
подчиняться приказам, требующим от них нового наступления. Командиры  пришли
в ярость от стыда, но ничего не  смогли  поделать  с  подчиненными.  Подмогу
прислали от городских ворот. Мятеж в  Городе  Рабов  теперь  уже  все  равно
прогорел. Надобность в  больших  силах  для  его  подавления  отпала.  Самое
большее, что еще делали мятежники, это швыряли в ворота камни.
   На вершине лестницы гвардейцы сомкнули копья и  бросились  вперед  редкой
фалангой - расстояние между рядами составляло пять футов. Когда они достигли
ворот, лучники разом выпустили стрелы,  и  некоторые  нашли  цель.  Едва  ли
двадцать арду молча стояли перед ними в ожидании. И все же ударили  в  ответ
так, что остановили гвардейцев и даже несколько  потеснили  их  назад.  Арду
метнули свои копья и  теперь  остались  лишь  с  мечами  в  руках.  Мечи  их
заработали, может, и не совсем  ловко,  но  зато  яростно.  Люди  второго  и
третьего ряда фаланги напирали вперед и потеснили лесных людей.
   Пал великан Охага - копье вонзилось ему  в  горло.  Покинул  свет  старый
Руфат, пронзенный одновременно  копьем  и  мечом.  Лей  Ией  погиб,  пытаясь
вынести тело Руфата из боя. Арду отступили глубже в  проем  ворот,  почти  в
самый двор. Снова они оказались в  этом  дворе,  где  их  могли  окружить  и
уничтожить.
   Гвардейцы,  чувствуя  близость  победы,  надавили   сильнее.   Это   были
доблестные люди,  закаленные  наемники,  гордые  своим  военным  искусством.
Никогда горстка бешеных человекообезьян не может надеяться побить их!
   Пал брат Охаги Джумг, дважды пронзенный мечом. Арду отступили еще на шаг.
Гвардейцы закричали и кинулись напролом.
   И дракон снова выступил из укрытия. Гвардейцы увидели его  и  ощетинились
копьями. - Длинные пики - вперед! - раздалась команда. И из тылов вышли люди
с пиками длиной в десять футов, готовые проткнуть этого  поганого  кебболда,
так ужасно напутавшего предыдущих гвардейцев.
   Базил помедлил, держась вне поля зрения лучников и подпуская  копьеносцев
поближе. Подойдя, они напали все  разом.  Он  дал  им  добежать  до  него  и
взмахнул Экатором.  Наконечники  пик  отлетели  под  его  лезвием  в  разные
стороны. Два копья уцелели и устремились ему в живот, он отразил  их  щитом,
который сделал для него Иорд.
   Одна из пик пролетела вблизи его горла, другая задела  плечо,  но  Экатор
ответным ударом обрушился на людей, застывших в воротах, и  в  минуту  лишил
жизни шестерых. Остальные отпрянули от водопада крови и внутренностей. Базил
ударил снова и смел вторую линию гвардейцев.  Тогда  арду  прыгнули  вперед,
перехватывая инициативу, Базил же отступил назад, укрываясь от копий.
   Гвардейцы  все  еще  беспорядочно  мельтешили  в  воротах,  когда  Норвул
размозжил  голову  первого  из  них  своей  боевой  дубинкой,  Иорд  зарубил
следующего,  и  вся  фаланга  смешалась  в  беспорядке  и  отступила.   Арду
наступали, размахивая оружием с вновь пробудившейся  яростью,  они  зарубили
еще двоих, остальные же оставили снова ворота и отбежали к краю ступеней.
   Отступление их прикрывали стрелы, и арду вынуждены были снова  спрятаться
в тень. Их победные крики эхом отразились от стен. Они снова победили!
   Но теперь оставалось всего лишь четырнадцать арду, способных драться. Они
прижались к стене с горящими глазами и разрывающимися легкими.
   - Дракон говорит, что лучше погибнуть в бою, чем лежа больным в шалаше, -
сказала Лумби, пришедшая занять место среди мужчин в последнем сражении.
   - Лесной бог прав, - повторил за ней Норвул, - если нам суждено  умереть,
умрем здесь!
   Остальные одобрительно захрипели.
   Но их согласный крик был оборван  новым  звуком,  безошибочно  узнаваемым
звуком скрежета металла о камень. Решетка снова поднималась.
   Базил мрачно поднял взгляд.
   Уже знакомый всем силуэт возник под поднятыми металлическими зубьями.
   - Так, - прошипел дракон про себя. Еще одна из бестий, сотворенных где-то
злобными эльфами.
   Устало шагнул он навстречу посланнику смерти.

Глава 51

   Релкин созерцал время, соколиным взглядом пронзая течение его реки. Время
всегда течет в одном направлении - неумолимая  последовательность  настоящих
моментов,  каждый  из  которых   наследует   предыдущему,   чтобы   уступить
требованиям последующего, а самому стать частью прошлого.
   И все же этот момент был особым. Эта частица настоящего  не  походила  на
другие.
   Пора! Что-то изменилось, какие-то линии пересеклись. Время не было больше
серией  безымянных  моментов,  следующих  друг  за  другом  в  бесконечность
прошлого.  Настоящее  переполнилось  до   краев.   Это   мгновение   пришло,
исполненное великих возможностей, вызывающих священный ужас. И  поэтому  все
переменилось.
   Релкин шевельнулся. Глаза его  открылись  и  вобрали  в  себя  сверкающие
лакированные стены и сияющий пол комнаты, которая так много говорила о славе
Башни Обозрения Аркелаудов. Рядом на  коленях  стояла  леди,  обмахивая  его
опахалом и тихонько напевая  какую-то  древнюю  колыбельную  своего  народа.
Серебряные кудри ее были убраны под черный шелковый шарф.
   Время пришло. Он сел на диване. Лицо его еще болело от  ударов,  особенно
сломанный нос, но боль в руках утихла. Он поднял руки, проверяя, и убедился,
что неудобства, причиняемые болью при движениях, вполне переносимы.
   - Благодарю тебя, леди. Твоя врачующая магия сняла боль.
   Она подняла голову, и он увидел, как огромные золотые звезды разрастаются
в ее глазах.
   - Иди, - прошептала она, - ты должен уничтожить наш мир.
   Он встал, пошатнулся, но восстановил равновесие. Руками он едва  шевелил,
так туго они были перевязаны. Но для того, что  он  собирался  делать,  руки
были не нужны.
   - В любом случае меч мне не понадобится, - пробормотал он.
   Нос его одновременно чесался и болел - странное и неприятное сочетание.
   Но ходить он мог, и момент - это весомое "настоящее" - звал  его.  Нельзя
было больше мешкать, хотя  что-то  в  нем  желало  бы  еще  повременить.  Он
понимал, конечно, что это та его часть, которая не хочет умирать.
   Он отвернулся от строгих золотых глаз  и  пошел  к  двери.  Теплый  ветер
встретил его. Дверь захлопнулась за его спиной.
   За озером высилась статуя Зизмы Боса. Фасад  мраморной  Пирамиды  сверкал
бриллиантами несколько правее, на восточном берегу.  Внизу  лежал  мерцающий
город золотых эльфов. Релкин подошел к перилам и возвел к небу руки.  Солнце
согрело его ладони, и он застонал от любви к миру,  однако,  ни  секунды  не
медля, призвал силу массового разума. В ту же секунду он исчез,  лишь  ветер
пробежал по террасе.
   Леди Цшинн склонила голову и стала ждать конца света.
   В ямбическом ничто поймал он ритм момента, а затем снова вернулся в  мир,
возникнув в футе над поверхностью грандиозного поля в  зале  Игры  Пирамиды.
Неловко приземлившись, он упал на поле, сбив фигурки  Офицеров,  которые  со
стуком покатились по священным клеткам. Немедленно раздались яростные крики,
возникло движение по краям зала.
   Слишком много здесь народу, чтобы оставался хоть один шанс  захватить  их
врасплох.
   Крики неслись теперь уже отовсюду.
   А затем он услышал новые  звуки,  один  их  них  был  удивительно  знаком
дракониру легионов Аргоната - могучий звон огромных  мечей,  сшибающихся  во
время поединка.
   Что, во имя всех старых богов, это значит? И снова он, этот звук  тяжелых
ударов стали о  сталь.  Драконий  меч?  Значит  ли  это,  что  где-то  рядом
находится один вполне конкретный виверн?
   Юноша огляделся. Поле простиралось от него вдаль во всех направлениях, то
тут,  то  там  его  пятнали  группы  двух-  и  трехфутовых  фигур,  медленно
переползающих в ходе немых военных действий.
   Через поле с криками бежали люди, обнажая  на  ходу  оружие.  Сомневаться
насчет их намерений не приходилось.
   Пора действовать. Релкин заглянул в себя и воззвал  к  массовому  разуму,
надеясь, что тот услышит его и очнется.
   Ничего не произошло.
   - Убейте его! - кричал кто-то издалека. Он сжал кулаки и снова воззвал  к
десяти тысячам, лежащим в основании великого разума.
   - Проснись! - кричал он  огромному  киту,  медленно  поворачивавшемуся  в
вечно теплых водах, всплывая к свету. - Проснись! Ты строишь, но все  же  не
имеешь очага. Ты создаешь, но все же у тебя нет хлеба. Проснись!
   - Убейте его!
   Ответа по-прежнему не было.
   - Проснись! - кричал он, чувствуя отчаяние, ведь эльфийские  лорды  могут
его убить раньше, чем Иудо Фэкс выполнит пророчество Зизмы Боса.
   И  тут  вдруг  он  понял,  что  может  "направить"  свой  зов,  используя
собственное сознание неизвестным ему доселе способом. Он  собрал  и  оформил
свои мысли, а потом направил  свое  послание  в  огромную  сущность,  словно
ракету в большое облако, и оно разорвалось  внутри,  коснувшись  чего-то  во
тьме, что шевельнулось, словно пробуждаясь.
   И тут вдруг все странным образом замерло, как если бы сама  река  времени
отказалась течь. Релкин видел человека с обнаженным мечом всего лишь в  двух
футах от себя. Человек этот уже занес меч для  удара.  Смерть  Релкина  была
написана на этом куске  стали,  который,  казалось,  двигался  со  скоростью
садящегося солнца. Секунды казались минутами.
   - Проснись! - прорыдал мальчик.
   И зеленое пламя вырвалось  из  поля  у  его  ног,  рванулось  к  потолку,
оглушающий взрыв разнесся по залу. Обугленного несчастного стражника с мечом
подбросило футов на двадцать в воздух. Те же, кого отделяло  от  Релкина  не
меньше десяти ярдов, упали лицом вниз или опрокинулись навзничь.
   Зеленая вспышка погасла. Релкин практически ослеп, но не обгорел.
   Стражник упал поверх фигуры Офицера обугленной бесформенной кучей.
   Разум наконец проснулся.
   Крики ужаса эхом разнеслись над Игровым полем.  Слишком  поздно.  Слишком
поздно. Пограничная линия разделила оба зона. И возвращение невозможно. Иудо
Фэкс исполнил пророчество.
   Разум пробудился и теперь  оглядывался  вокруг  миллионами  глаз,  и  мир
представал перед ним миллионами вариантов.  И  сквозь  один  мир  он  увидел
другой, а за ним - еще один, и еще, еще миры.  А  потом  он  взглянул  прямо
перед собой и увидел поле Игры эльфийских  лордов  и  разбросанные  по  нему
фигуры, и лица, запрокинутые в ужасе, и извечно совершенные черты  этих  лиц
были искажены. И тогда он все понял. Потом случилось сразу много вещей.
   В тысячах магических миров свет  начал  меркнуть,  солнца  гаснуть,  луны
взрываться,   атмосферы   улетучиваться,   сказочная    листва    почернела.
Задыхающиеся  эльфийские  лорды  посыпались  на  доску,   переместившись   с
непостижимой болезненной быстротой, и  перемещение  они  осуществили  не  по
своей воле. Количество людей на доске резко увеличилось. Остальные, возможно
менее удачливые, исчезли вместе со своими мирами.
   Во внутренний двор, где  тварь  Голгомбы  неумолимо  прижимала  Базила  к
стене, с ревом ворвался зеленый  свет.  К  удивлению  Базила,  тварь  упала,
сжалась и превратилась в горку сверкающей серой пыли  не  выше  колена.  Меч
звякнул об пол, круглый щит, тоненько зазвенев, откатился в сторону.
   Со скрежетом металла о камень снова поднялись решетки, но на этот раз  за
ними никто не стоял. Базил расценил это как приглашение войти. Он  не  знал,
от кого оно исходило, но безошибочно понял знак.
   - Моего мальчика убивают!
   Бежать он не мог, а мог лишь, шатаясь, пройти под решетками, и он пошел в
зал Игры, странно  приседая,  почти  падая  каждый  раз,  когда  приходилось
переносить вес на больную ногу. Но за болью в его глазах горел огонь, а  меч
в руках грозил смертью.
   В караульном  помещении  у  ворот  длинные  ключи  неожиданно  выпали  из
механизма и перелетели через всю комнату, ворота же  тем  временем  сами  по
себе повернулись, с лязгом закрывшись.
   Арду развернулись и пошли вслед за драконом, сжимая в руках мечи и копья.
   Войдя в зал,  Базил  проревел  вызов  эльфийским  лордам,  и  те  неловко
закружились, их сердца наполнились ужасом.  Дракон  встревоженно  следил  за
ними. Не опоздал ли? Как и боялся с самого начала?
   В центре, окруженная кольцом эльфийских лордов, все еще поднимающихся  на
ноги,  стояла  фигурка,  вся  замотанная  бинтами.  Лорды   были   несколько
подпалены. От Ред Элка несло дымом, и он хлопал по  голове,  чтобы  вытрясти
запах паленого из своих серебряных