частично потому что он ленив и самодоволен, но по большей части потому что
я видел каждое изменение движения, повороты меча и выпады ДО ТОГО, как это
движение начиналось.  Я  смотрел  на  противника  и  перед  моими  глазами
проносились все возможные варианты боя. От  меня  требовалось  всего  лишь
быстро разобраться в стиле, оценить привычки и подвести свой меч к нужному
месту, чтобы встретить удар.
     Я думал, что все люди танцевали так. А разве без этого можно выиграть
танец? В конце концов мне объяснили, что я ошибаюсь, что не  каждый  имеет
возможность видеть движение до того, как оно начнется, или может с большой
вероятностью определить, каким  будет  следующий  удар  противника,  чтобы
успеть выставить защиту. Такое предвидение  и  умение  противостоять,  как
объяснил мой шодо, было самым лучшим  даром,  на  какой  мог  рассчитывать
танцор меча. Еще шодо добавил, что я одарен  более  чем  кто-либо  из  его
учеников и смогу пользоваться своим талантом очень долго, наверное  многие
годы - если не разленюсь или не стану чересчур самодовольным.
     Что ж, надменным я был всегда. Часто самоуверенным. Но  самодовольным
никогда.
     Борджуни  на  лошадях  приближались.  Весь  мир   привычно   замедлил
движение, чтобы я мог успеть оценить все  варианты  и  увидеть  все  самые
быстрые движения. Я терпеливо ждал, с мечом наготове, а  один  борджуни  с
криком летел ко мне, обещая мою скорую смерть.
     Ну смерть он может обещать сколько захочет. Только не мою.
     Я подрезал под ним лошадь, а его проткнул в полете.
     Одного нет: осталось семеро. Конечно кое с кем разберется Дел.
     По инерции я развернулся на месте и увидел как рядом с криком  бьется
лошадь. На какой-то миг мне стало стыдно, но я успел  привыкнуть  к  тому,
что ради выживания приходится совершать много неприятных поступков. Позже,
если меня не убьют, я избавлю ее от страданий. А сейчас...
     Чувства обострились.  Мои  глаза  видели  каждое  движение  лошадиных
копыт, прорывавших песок, я слышал клацанье украшений  на  удилах,  тонкое
пофыркивание  лошади  на  слишком  коротком  поводе.  Я  пригнулся,  нанес
отвлекающий удар по передним ногам, позволил борджуни отдернуть  лошадь  в
сторону и одновременно опустить вниз сверкающий клинок.  Я  встретил  удар
своей  яватмой,  сталь  взвизгнула,  я  придержал   меч,   повернул   его,
выворачивая оружие из рук борджуни, потом  резко  освободил,  откинулся  в
сторону и второй раз пригнулся. И снова ударил по передним ногам; борджуни
снова дернул повод и в этом была его ошибка -  он  слишком  дорожил  своей
лошадью и, спасая ее, отвлекся от меня.
     Мой клинок ровно полоснул по его ноге. Я услышал, как он закричал  от
шока и ярости. Тут же на него должна была наброситься боль, но я  не  стал
этого ждать. Как только он покачнулся в седле,  бессильно  поджимая  почти
отрубленную ногу, я потянулся, схватил его за руку,  сорвал  с  лошади.  И
легко перерезал хрупкую глотку.
     Двое.
     Руны, покрывавшие клинок, наполнились новой  кровью.  В  моей  голове
звучала песня, легкий шепот песни, вползающей в мои кости. Для этого она и
была  создана,  моя  благословенная  богами  яватма.   Это   и   было   ее
предназначением: проливать кровь  врага.  Она  обладала  особым  талантом:
отделять плоть от костей точным разрезом и ПЕРЕДЕЛЫВАТЬ врага...
     Ярость, сила и нужда.
     Я смутно понял, что все эти чувства были рождены не мной, а чем-то  -
кем-то - другим.
     Песня не затихала.
     Я развернулся, сделал  выпад,  разрубил.  Лошади  были  повсюду,  они
теснились в крошечном оазисе и зажимали меня  в  круг.  Я  слышал  тяжелое
дыхание  Дел,  обрывки  Северной   песни,   приглушенные   самоувещевания,
прерываемые хрипами. Лошади  были  ВЕЗДЕ.  Фыркающие,  топающие  копытами,
визжащие, бьющиеся...
     ...клацанье зубов, удары копыт...
     ...дикие выкатившиеся глаза...
     ...Южные проклятья и угрозы разрезать на куски...
     ...тонкий, горячий запах крови, мешающийся с песком...
     ...Дел, сплетавшая солнечный свет движением магической стали...
     ...ярость... сила... и нужда...
     Чоса Деи хотел освободиться.
     День вокруг меня взорвался.


     Враг кричал. Я не мог понять что, не мог  распознать  слова;  я  знал
только, что врага нужно было переделать...
     - Тигр... Тигр, нет!
     Я поймал врага на конец клинка, и он побелел от ужаса: мне нужно было
только вонзить острие в его горло, легким движением  разрезать  податливую
плоть и враг будет переделан.
     - Тигр... не заставляй меня делать это...
     Она все время звучала в моей голове. Такая тихая, прекрасная песня.
     "Возьми ее сейчас, - пела она. - Быстрее возьми ее и освободи меня."
     Так много лошадей убито... так много врагов...
     Теперь ругань прозвучала на Северном. На какую-то  секунду  меня  это
смутило... но песня снова наполнила голову.
     - ...переделать... - вслух пробормотал я.
     Мне  нужно  было  только  коснуться  ее  горла  почерневшим  кончиком
клинка...
     - Ты трижды проклятое козье отродье! - закричала она. - Что же ты  за
идиот? Хочешь танцевать, дурак? Ты действительно хочешь, чтобы мы  сделали
друг другу то, что никто больше нам сделать не может?
     Никто больше?
     Ярость.
     И сила.
     И нужда.
     Кровь капала с клинка. Капли попадали  на  светлую  Северную  кожу  и
затекали под кремовую тунику.
     Дел приподняла свой меч. Я увидел как отчаянный призыв  в  ее  глазах
сменился мрачной решимостью.
     Что-то случилось со мной.
     Я отпрыгнул в сторону, не обращая внимания на  Дел,  которая  тут  же
приняла стойку, готовясь к бою. Я отпрыгнул, нырнул, упал и  покатился  по
покрытому кровью песку. Сам не знаю как мне удалось избавиться от меча и я
поднялся с пустыми руками...
     ...чтобы поцеловать сияющую Северную сталь, уткнувшуюся мне в рот.
     Я стоял на коленях, тяжело дыша, и очень старался  не  дернуться,  не
вздрогнуть и не моргнуть, пока Дел смотрела на меня яростными глазами,  за
которыми бушевала баньши-буря.
     Она долго изучала меня. Потом посмотрела на меч,  лежавший  в  десяти
футах в стороне. Снова внимательно вгляделась в меня.
     Молчание тянулось бесконечность. Дел скрипнула зубами.
     - Откуда, в аиды, мне знать, ты это или уже нет?
     Потому что я мог, потому что я знал ее имя, я  прижал  палец  к  краю
клинка Бореал и слегка отодвинул ее от моего рта.
     - Ты могла бы спросить, - мягко предложил я.
     - Спросить! Спросить! В разгар боя, не зная,  проткнут  меня  клинком
борджуни или твоим я должна спрашивать человека, с которым прожила столько
месяцев, могу ли я доверять ему? - голубые  глаза  загорелись,  когда  она
перешла на саркастический тон. -  Извини,  Песчаный  Тигр,  можно  к  тебе
подойти или ты настроен сегодня враждебно? - Дел покачала головой.  -  Что
же ты за дурак?
     - Неудачная шутка, - пробормотал я. - Признай это, или я подумаю, что
у тебя вообще нет чувства юмора.
     - Я не нахожу ничего смешного в том,  что  случилось,  -  Дел  совсем
помрачнела. - Ты сам представляешь, что сейчас произошло?
     - Кажется я убил несколько человек, - я быстро осмотрелся,  рассеянно
замечая тела. Я насчитал их восемь. - Ты не против, если я встану?
     - Делай что хочешь, только близко не подходи к мечу.
     Вот это да. До такой степени она была взволнована. Я глубоко вздохнул
и заставил себя подняться, привычно отмечая где и насколько сильно болит -
обычные последствия боя.
     Я сделал шаг.
     - Дел, я не... - но я не закончил, потому что понял, что случилось  и
только от души выругался. Потом я неуклюже сел на песок.
     - В чем дело? - в Дел сразу проснулись подозрения.
     Я был слишком занят руганью, чтобы  отвечать.  Одновременно  я  очень
осторожно вытянул правую ногу, почувствовал неприятный щелчок и  склонился
в мольбе богам над больным коленом.
     - Аиды, только не колено... пожалуйста, только не колено, - мне  едва
удалось вздохнуть, пот щипал царапины и порезы.  -  Только  этого  мне  не
хватало... вот только этого... аиды, ну не колено же.
     Дел выслушала меня и заговорила поспокойнее.
     - С тобой все в порядке?
     - Нет, не все. А что, не похоже? Вот таким  должен  быть  человек,  у
которого все в порядке? - я посмотрел на нее,  стараясь  не  морщиться  от
боли. - Если бы не ты, мне не пришлось бы сейчас отпрыгивать и...
     - Так это моя вина! Моя? Ты козье отродье... это  к  моему  горлу  ты
прижимал меч!
     - Я знаю, знаю... прости, - оправдания были и у Дел,  и  у  меня,  но
сейчас было не до них; случилось нечто слишком важное, слишком  угрожающее
- и  кроме  того,  мое  колено  просто  убивало  меня  и  мне  было  легче
сосредоточиться на нем, чем на том, что я сделал - или почти  сделал  -  с
Дел.
     - Аиды, пусть все исправится... только бы это ненадолго.
     - Да что случилось? - разозлилась она.
     - Вывих, - рявкнул я, -  Аиды,  ненавижу  колени...  всегда  подводят
когда больше всего нужны или не дают спать  всю  ночь...  -  я  стер  пот,
заливавший глаза. - У  тебя,  надо  думать,  таких  проблем  нет.  В  твои
двадцать один.
     - Двадцать два, - поправила она.
     - Двадцать один, двадцать два, какая разница? Ты можешь  делать  все,
что хочешь, не задумываясь о своем теле,  и  оно  не  возмущается...  -  я
осторожно ощупал колено, обнаруживая припухлости и вздрагивая от  боли.  -
Хотел бы я снова быть в твоем возрасте...
     - Не стоит, - бросила она, наконец убирая в ножны меч и  присаживаясь
около меня, чтобы осмотреть  мое  колено.  -  Вряд  ли  найдется  человек,
который согласится променять обретенную за годы жизни мудрость на молодое,
но невежественное тело, - она помолчала. - Конечно если у  этого  человека
есть хоть немного мудрости.
     Только тут я заметил кровь на ее руках  и  ногах,  пятна  на  светлой
тунике. Коса с красными лентами слиплась.
     - А ты в порядке?
     - Что бы ни случилось, один из нас должен быть в порядке,  а  ты  уже
заработал травму, - ее прохладная ладонь легла на мое  колено.  -  Сможешь
ехать?
     - Нет, но выбора у нас тоже нет.
     Губы Дел ехидно изогнулись.
     - Ну почему же, - удивилась  она.  -  Может  ты  хочешь  подождать  и
выяснить, не приедут ли остальные борджуни, чтобы узнать, что помешало  их
приятелям вернуться к обеду.
     Я оглянулся на  тела.  Восемь,  я  правильно  насчитал.  И  несколько
мертвых и умирающих лошадей. Мой жеребец стоял там,  где  я  его  оставил,
привязанный к пальме. Кровавая бойня удовольствия ему не  доставила  и  он
заметно нервничал.
     Я нахмурился.
     - Четырех не хватает.
     - Они убежали. Если действительно где-то есть лагерь, они направились
туда.
     - И сразу поднимут тревогу, - я снова вытянул ногу, проверяя  колено.
- Ты права, выбора нет. Найди мне что-нибудь перетянуть его, и  поедем.  О
телах заботиться некогда - пусть это сделают остальные борджуни, - Дел уже
отошла, когда я вспомнил и крикнул ей  в  спину.  -  Не  забудь  наполнить
фляги.
     Она одарила меня выразительным взглядом, который яснее слов объяснил,
что она отлично знала как в пустыне покидают оазис. Я уже  приготовился  к
ехидной реплике,  но  она  промолчала.  С  мрачным  видом  Дел  подошла  к
ближайшему телу, отрезала большой кусок бурнуса и  вернулась  ко  мне,  по
пути разрывая его на полосы.
     - Вот. Я займусь флягами, а ты своим коленом, а потом мечом.
     Этот меч.
     Когда она отошла, я обернулся и увидел  его.  Он  спокойно  лежал  на
песке. Черный кончик и серебристый клинок покрывала алая кровь.
     Меч, которым я убил несколько борджуни - без  сомнения  заслуживающих
смерти... и которым пытался убить Дел. Аиды, я боялся, но сумел скрыть это
от Дел, чтобы она не поняла, как близок я к тому  моменту,  когда  уже  не
смогу справиться с яватмой и  Чоса  Деи.  Я  устало  потер  лицо  и  начал
перевязывать ноющее колено.



                                   10

     Я мог только  ждать.  Я  смотрел,  как  она  расседлывает  жеребца  и
устраивает его на ночь,  делая  всю  работу  за  меня,  чтобы  мое  колено
отдохнуло. Потом Дел разложила вещи. Солнце еще  не  село,  но  уже  низко
висело над горизонтом; кроме того, жеребец слишком устал, поскольку я  уже
не мог слезать и идти с ним рядом.
     Обнаружив зеленый мирок в пустыне - несколько низкорослых деревьев  с
крошечными но уже пожухшими листьями на паутине сухой травы и круг  камней
для костра -  мы  решили  дальше  не  ехать.  Жалкий  лагерь,  но  нас  он
устраивал.
     В нашем положении много требовать не приходится. Я  ждал.  Я  смотрел
как она расстилает одеяла, раскладывает небольшой костер, отмеряет воду  и
еду. Она почти ничего не говорила. Она почти  не  смотрела  на  меня.  Дел
просто сделала все, что нужно, а потом устроилась на своем одеяле.
     ЧЕРЕЗ костер от меня.
     У меня сразу возникло неприятное предчувствие, но я  не  показал  это
Дел и, постаравшись взять себя в руки, вернулся к  знакомому  добродушному
подшучиванию.
     - Это называется вывих, - серьезно объяснил я ей. - Он не заразный.
     Дел на секунду сдвинула брови, и я понял, что все гораздо  серьезнее.
Даже ее взгляд изменился,  хотя  она  очень  старалась  не  выдать  своего
беспокойства. Она умела маскироваться от мира - и  иногда  от  меня  -  но
теперь я знал ее лучше, чем при первой встрече. Чего и следовало ожидать.
     Я постарался продолжить тем же небрежным тоном.
     - А-а, - выразительный кивок. - Значит дело не в колене. Дело во мне.
     Дел сжала губы, потом кинула на меня внимательный  взгляд,  задумчиво
пожевала нижнюю губу и изобразила равнодушие.
     - Ну же, - не успокоился я. - Я конечно понимаю, что слишком давно не
мылся, но ведь и ты тоже. И МЕНЯ это никогда не останавливало.
     - Потому что у тебя нет самоконтроля. Как у большинства мужчин, -  но
ответ был вялый; Дел отозвалась на игру, но неохотно.
     Я перестал притворяться.
     - Ну хорошо, баска... Говори, я слушаю.
     - Дело в доверии, - сказала она и грустно посмотрела на меня.
     Я положил руку на меч в ножнах, лежавший рядом со мной.
     - Это.
     - Это мерзость. Душа этого меча черная.  Чоса  Деи  извратил  яватму,
извратил кодексы чести...
     - ...и ты боишься, что он извратил меня.
     Дел ответила не сразу. Кровь прилила к ее щекам, потом так же  быстро
отхлынула.
     - Мне стыдно, - наконец сказала она. - Доверять, а потом не доверять.
Сомневаться в верности... - она отчаянно махнула рукой,  словно  не  могла
найти подходящих слов. - Мы так много сделали вместе, ты и я, во имя чести
и по множеству других причин. Мы никогда не сомневались друг в друге как и
должно быть в круге, нарисованном или просто существующем в воображении, -
Дел волновалась и Северный  акцент  стал  выразительнее.  -  Но  теперь  я
сомневаюсь. Теперь приходится спрашивать.
     Я тяжело вздохнул. Колено болело неослабно,  как  и  остальные  части
тела.
     - Ну ладно, кажется мне пора спросить у тебя, что же  я  сделал.  Мне
самому это нужно понять. Я плохо помню, что случилось после смерти второго
борджуни.
     - Ты убил их, - просто сказала Дел. - А потом ты пытался убить меня.
     - Намеренно пытался? Или тебе это только  показалось,  потому  что  в
пылу битвы... - я постарался говорить без иронии. Мне не нужен был щит  из
коварства и сарказма.  Сцена  была  слишком  зловещей,  а  правда  слишком
болезненной.
     - Я уверена, - она не дала мне закончить. - Я знаю, что  это  был  не
ты, не СОВСЕМ ты... но разве это имеет значение? Чоса Деи хочет меня. И ты
ему нужен... и на какое-то время сегодня он тебя заполучил. - Дел  яростно
начала тормошить одеяло, раздирая протершийся угол. -  Песня,  которую  ты
пел...  она  была  неправильная.  Эту  песню  создал  не  ты.  Это  он  ее
придумал...
     Я начал понимать и нервно заерзал  на  одеяле.  Легче  было  поскорее
рассеять страхи, чем задуматься.
     - Но я же легко держу  его  в  подчинении,  Дел.  Просто  нужно  быть
сильнее.
     - Он становится сильнее, Тигр, разве ты не замечаешь? Каждое насилие,
совершенное тобой, добавляет ему сил. Как только он соберет их достаточно,
он использует меч как мост к тебе, а потом заберет твое тело,  -  ее  лицо
скривилось от отвращения. - И это почти случилось несколько  часов  назад,
Тигр. Я видела ЕГО сегодня, как когда-то видела его внутри Дракона.
     Мне нужно было побыстрее опровергнуть ее слова, и сделать это было не
трудно.
     - Я не думаю...
     Она не позволила мне закончить.
     - Чоса Деи смотрел из твоих глаз. Чоса Деи был в твоей душе.
     Вот тут начал пробуждаться страх, и в животе у меня похолодело.
     - Я победил его, - упрямился я, - прошлой ночью и сегодня снова. И  я
всегда буду побеждать его.
     Солнце скрылось за  горизонтом,  сразу  стемнело  и  отблески  костра
осветили ее лицо.
     - Пока он не станет слишком сильным.
     Безумство и бессильный гнев. Такое кого угодно выведет из себя.
     - А чего ты ожидала? - рявкнул я. - Я не  могу  избавиться  от  этого
меча так, как это сделал бы любой другой человек - ты сама  говорила,  что
слишком опасно продавать его, отдавать или бросать, потому  что  тогда  он
сможет овладеть  человеческим  телом.  Я  не  могу  УНИЧТОЖИТЬ  меч  -  ты
считаешь, что это освободит его дух. Ну так что мне остается? Скажи,  что,
в аиды, мне делать?
     - Есть два варианта, - чересчур спокойно сказала она. - Один  ты  уже
знаешь: найти способ освободить меч. Другой еще тяжелее.
     Я изощренно выругался.
     - Что, в аиды, тяжелее,  чем  разыскивать  волшебника  из  легенды  -
самого брата Чоса Деи! - которого может даже не существует.
     - Умереть, - тихо ответила она.
     Это был удар ниже пояса, но я не показал Дел, как мне больно.
     - Умереть легко, - парировал я. - Посмотри чего мне стоит жить.
     Дел не ответила.
     - И кроме того Чоса - в этом мече  -  уже  раз  пытался  убить  меня.
Помнишь? Какая ему выгода от моей смерти?
     - Вряд ли он хотел  тебя  убить,  -  Дел  поморщилась.  -  Скорее  он
надеялся РАНИТЬ тебя и серьезно, потому что тогда ты  ослабеешь,  а  когда
слабеет тело, слабеет дух. Он поглотил бы меч... а потом и тебя.  Но  если
бы ты умер... - она замолчала. Продолжение я и сам знал.
     Стараясь не беспокоить колено, я лег на спину на одеяло и уставился в
темнеющее небо. Как всегда  в  пустыне  ночной  воздух  был  прохладным  в
противовес жару дня.
     - Значит, если я правильно понял...  -  я  нахмурился,  -  мне  нужно
только остаться живым... целым... чтобы успеть найти  Шака  Обре,  который
поможет освободить этот трижды проклятый меч... постараться не выходить из
себя, потому что это увеличивает его силу... и не  поворачиваться  к  тебе
спиной.
     - Ко мне! - изумилась Дел.
     Я перекатил голову, чтобы посмотреть на нее.
     - Конечно. А вдруг ты захочешь расправиться  с  Чоса  избавившись  от
меня, чтобы не тратить время на поиски Шака Обре?
     Ошеломленная  Дел  застыла  с  открытым  ртом.  Зрелище  было   почти
комичное.
     Я выдавил вялую ухмылку.
     - Это шутка, баска. Я все время забываю, у тебя нет чувства юмора.
     - Я бы не... я не смогла бы... я бы никогда... - она умолкла,  поняв,
что не в состоянии связно говорить.
     - Я СКАЗАЛ, что это была шутка! - я перекатился на бок, чтобы больное
колено было сверху, и оперся на локоть. - Теперь  признаешь,  что  у  тебя
полностью отсутствует чувства юмора?
     - Нет ничего смешного в потере чести, совести...
     Внезапно ощутив усталость, я провел ладонью по лицу.
     - Забудь это. Забудь обо всем, что я сказал. Забудь даже что я здесь.
     - Я не могу. Ты же здесь... и меч тоже.
     - Этот меч, - опять он.  Я  тяжело  вздохнул  и  снова  опустился  на
одеяло. - Ложись лучше спать, - посоветовал я. - Утром  все  будет  лучше.
Утром всегда все лучше - для этого они и прид