снизу доверху в серый мех и перевязаны черным шнурком. Одет он был во  все
черное,  без  украшений,  выделялась  только  кожаная  перевязь,  расшитая
серебром, таким же чистым, как рукоять меча, который он носил за спиной.
     Рукоять поднималась над правым плечом. Значит левша.
     - Брон, - сказала Дел. Только это, но я уловил удивление,  радость  и
благодарность в  ее  голосе.  Она  слегка  расслабилась,  но  с  колен  не
поднялась.
     - Делила, - он остановился перед ней, кинув короткий взгляд на  меня.
Выражение его лица было жестким и суровым, слишком застывшим,  потому  что
лицо его было создано для смеха и веселья. Но в голосе льда не было.
     - Ан-истойя, - продолжил он. Ресницы едва заметно дрогнули.
     - Танцор меча, - спокойно поправила она его на языке  Границы.  -  Ты
произнес не мое звание, Брон. И ты сам знаешь почему.
     Она снова посмотрел на меня и сказал что-то на диалекте,  которого  я
не знал.
     Дел ответила, слегка кивнув головой в мою сторону.  Я  уловил  только
слово означавшее "Южанин".
     Теперь ему пришлось подстраиваться под  меня.  Его  губы  сжались,  а
выражение лица стало  совсем  суровым.  Он  приветствовал  меня  на  языке
Границы с сильным акцентом.  Северянин  явно  предпочитал  чистый  диалект
Высокогорий, но ему приходилось говорить на знакомом мне языке. Он не  мог
меня игнорировать, я был поручителем ан-истойя.
     Или буду в конце концов,  когда  Брон  разрешит  нам  перебраться  на
остров.
     Но он не разрешил.
     - Год истек три дня назад, - объявил он. - Я послан  сказать  клинку,
что больше она не имеет имени и пригласить ее войти в круг. Здесь. Сейчас.
В Стаал-Китра, чтобы лишь духи были свидетелями  и  клинок  без  имени  не
осквернил бы своим присутствием Обитель Мечей.
     Дел резко поднялась и выдернула клинок из земли.
     - У меня есть имя, - твердо сказала она.
     - Уже три дня у тебя нет имени.
     - У меня есть имя, - повторила она.
     Он медленно покачал головой.
     - Брон... - начала она, но осеклась и повернулась ко мне. -  Песчаный
Тигр, - ровно сказала она, - окажешь ли ты нам честь, нарисовав круг.
     Я посмотрел на Брона. Он был спокойным, как все Северяне, но  поездив
с Дел, я научился читать по лицам людей. Он  держал  себя  под  постоянным
жестким самоконтролем и ему это нравилось не больше, чем ей, но  Северянин
был связан  кодексом  чести  как  и  женщина,  с  которой  ему  предстояло
танцевать.
     Я развернул веревку жеребца с колышком и, наступив на колышек,  легко
вогнал его в мягкий дерн. Потом сделал шаг в сторону и вынул из ножен меч.
     Нет. Не мой. Меч Терона. И Брон узнал его.
     Он казался совершенно спокойным, но  я  умел  читать  по  глазам,  по
натяжению кожи, по напряжению мускулов.  И  один  дернулся  у  его  левого
глаза.
     Они ждали молча,  Дел  и  Брон,  пока  я  рисовал  круг.  Дерн  легко
расходился, поддаваясь отточенной стали, и из-под него появлялась  влажная
земля. Танцуя, они могли ногами затереть линию, но я  чувствовал,  что  не
понадоблюсь им как судья чтобы предупреждать об опасной близости к границе
круга. Дел и Брон слишком хорошо знали друг друга.
     Я отошел в сторону, протер клинок и он с шипением вернулся в ножны. Я
смотрел  как  они  снимают  перевязи,  перчатки,  бросают  их  на   землю,
пересекают линию, кладут клинки в центре и  встают  напротив  друг  друга,
ожидая моей команды, чтобы начать танец.
     Впервые за всю жизнь я изменил ритуал.
     - Три дня - пустяк, - сказал я. - Она  здесь.  Они  готова  предстать
перед вока,  принять  их  приговор.  Тебе  не  кажется,  что  происходящее
несколько излишне?
     Брон был потрясен. Он смотрел на меня, лишившись дара речи,  а  потом
бросил на Дел взбешенный взгляд, словно обвиняя ее в моем поведении.
     - Или ты просто хочешь умереть? - не унимался я. - Потому что  так  и
случится. Она прекрасно танцует, Брон, но ты это и без меня знаешь,  ты  и
раньше танцевал с ней, - я сложил  руки  на  груди.  -  Давайте  прекратим
заниматься ерундой и пусть все решает вока. Не стоит проливать кровь, -  я
помолчал, - пока еще.
     Он сказал что-то Дел на быстром, чистом языке Высокогорий.  Я  ничего
не понял, но почувствовал, что он разъярен. Он едва сдерживался.
     Дел покачала головой и с тревогой посмотрела на меня.
     - Тигр, пожалуйста... начни танец.
     - Зачем? - удивился я  и  пожал  плечами.  -  Вы  же  оба  не  хотите
танцевать, я это вижу. А ты нет? - я помолчал. - Ты тоже видишь, вы просто
в этом не сознаетесь, - я снова небрежно пожал плечами. - Ведь можно мирно
взять лодку, доплыть до острова и разобраться во всем вместе с вока. Разве
у них нет власти? Разве не они судьи?
     Брон бросил что-то на Северном. Лицо Дел залилось краской.
     - Не лишай меня чести, - она не умоляла,  она  просила.  -  Не  лишай
чести круг.
     Я посмотрел на Брона. На Дел. Склонил голову и опустил руки.
     - Приготовьтесь.
     Северяне запели нежные песни смерти на языке, которого я не знал и не
хотел знать.
     - Танцуйте, - бросил я.



                                   35

     В жизни я видел много танцев  мечей.  За  большинством  я  не  просто
наблюдал, а сам принимал в них участие. Но глядя на Дел и Брона, я  понял,
что такого совершенного танца еще знал. Танца прирожденных танцоров.
     Они танцевали совсем не так, как  это  делают  на  Юге.  Грубую  силу
заменяла  искусность,  мощь  -  ловкость.  Они  танцевали  с   невероятной
скоростью и проявляли удивительную реакцию. Я большой, сильный  и  ловкий,
со мной трудно справиться,  но  Дел  -  воплощение  быстроты,  гибкости  и
расчетливости. Ее научили и исчерпывать до дна чужую выносливость и лишать
противника самоконтроля, делая бесполезным его мастерство, этим  уничтожая
его морально. Он совершит ошибку. Она - нет.
     Мы с Дел  много  раз  тренировались.  Мы  даже  танцевали,  но  перед
публикой, чтобы заработать деньги. Теперь, против Брона, в Северном  круге
встретив  Северного  противника,  Дел  показала   все   свое   мастерство,
продемонстрировав такие способности, о которых я и не подозревал.
     Дел всегда мастерски вынуждала противника совершить ошибку, заставить
его нервничать. Она неоднократно добивалась этого в танце со мной и теперь
пыталась сделать тоже с Броном.
     Но Брон не уступал ей. Он  был  лучшим  танцором  их  тех,  кого  мне
доводилось видеть, и не собирался становиться жертвой ее уловок.
     Песни вызвали к жизни мечи: жемчужно-розовый меч Дел и  медно-золотой
Брона. Они изменили течение  времени,  превратив  зиму  в  весну,  осветив
грязно-серое небо сиянием, рожденным Северными звездами.
     Они были прекрасно обучены, танец поражал своей  красотой,  но  я  не
забывал, что один из них должен умереть.
     Танцоры мечей. Певцы мечей. Мастера своего дела, собравшие все силы и
умение, чтобы убить друг друга.
     Клинки  сталкивались,  визжали,  со  скрежетом   разлетались.   Удары
высекали искры в  зимнем  небе.  Чужие  руны  спутывались  в  узлы,  потом
раскручивались и все начиналось снова еще решительнее.
     Я видел как между ними в воздухе  загорелись  узоры.  Каждый  рисовал
решетку, ткал живую ткань из тонких четких ударов, которые каждому танцору
служили личной подписью. Северный стиль  использует  работу  запястий  как
художник холст. Мазок здесь, завиток там, сложный узор. Только кисти  этих
художников были сделаны из стали, а рисовали они кровью.
     Лица блестели от пота.  Пар  от  дыхания  висел  между  ними  плотным
облаком. Брон напряженно следил за  Дел,  стараясь  предугадать  следующее
движение, но я заметил, что танцевал он уже спокойнее, не так судорожно  и
слегка открываясь. Все его движения были невероятно изящны,  особенно  для
мужчины. Если меня Дел сравнивала с медведем, то он был оленем. Спрятанные
под мех светлые косы раскачивались при каждом  шаге.  Он  двигался  мягко,
легко, не замечая бугорков травы под ногами. Его не беспокоили  неровности
почвы - именно этого и хотела добиться от меня Дел, но не смогла.
     Когда  Дел  танцует,  она  живет  в  другом  мире,  поднимаясь   выше
нормальных  материй  и  их  ограничений.  Можно  сказать,  что  она   сама
становится мечом, используя все мастерство убитого ею ан-кайдина.
     Но я понимал,  что  она  устанет  раньше  Брона,  независимо  оттого,
насколько хорошо она танцует, потому что Дел слишком долго  была  на  Юге.
Она  быстрее  выдохнется  и  почувствует  головокружение   от   недостатка
кислорода. Ей пора было кончать танец.
     Но конца танцу я не видел. Я не понимал, как он может закончиться.
     Клинки превратились в пятна света, озаряя день. Узоры стекали с мечей
как мед с ложки и застывали в воздухе. На фоне озера и острова они создали
новую палитру и разбили серость дня.
     Аиды, хоть бы это поскорее кончилось.  Прежде  чем  я  не  выдержу  и
обесчещу танец.
     Дел закричала. Выдохшаяся, измученная, доведенная  до  отчаяния,  она
крикнула что-то на Северном и собрала все силы для удара.
     Он не заставил себя ждать -  быстрый,  прорубающий  воздух.  Брон,  с
риском для себя, прорвал узоры и попытался разрезать ей живот.
     Бореал вспыхнула, встретила его клинок, отвела в сторону силу  удара,
если не сам удар, и вскрикнула в отчаянном протесте,  когда  яватма  Брона
скользнула по рунам.
     Я увидел, как разошлась ткань туники Дел, увидел под ней бледную кожу
и уже ожидал, что появится кровь, но ее не было.
     Рукояти  сцепились.  Потом  Дел  вырвала  свою,  освобождая   оружие,
отклонилась в сторону  и  повторила  атаку,  нанося  удар  со  всей  силой
запястий.
     Клинок Брона промахнулся. Бореал - нет.
     Она проткнула ему живот. Это был чистый  простой  удар,  не  задевший
костей, которые могли бы отклонить оружие и спасти жизнь человеку.  Вместо
этого мечу была предоставлена свобода нести смерть. Ее  ан-кайдин  был  бы
горд. Смерть была достойной лучшей ученицы.
     Брон упал, едва Дел вытащила  меч.  Его  собственный  клинок  яростно
дернулся, выскользнув из рук вылетел за пределы круга и лег на траву. Брон
остался в круге.
     Он смотрел  на  Дел  с  удивлением,  потом  сказал  что-то  на  языке
Высокогорий. Дел ответила ему, опустившись рядом на колени.  Она  шаталась
от утомления и когда она коснулась его  плеча,  я  заметил,  что  ее  руки
дрожали.
     Я не знаю, что еще он сказал, я не говорю на Высокогорном. Он доживал
последние минуты, но произнесенные им слова были важны для Дел, потому что
она наклонилась и поцеловала его в лоб. Когда она  выпрямилась,  Брон  был
мертв.
     Дел  очень  долго  сидела  около  его  тела.  Ее  дыхание  постепенно
успокоилось, выровнялось. Я видел выражение ее лица: горе, вина, сожаление
и решительность. Главное решительность. Чем дольше она сидела, тем  жестче
становилось ее лицо, превращаясь из плоти в мрамор, пока в нем не осталось
ничего человеческого.
     Дел осторожно протерла меч. Поднялась. Вышла из круга. Убрала  оружие
в ножны, надела перевязь  и  наклонилась,  чтобы  подобрать  свои  вещи  и
потемневшую яватму Брона.
     Она смотрела за мое плечо на восток.
     - Пришли за жеребцом.
     Я обернулся и увидел двух детей:  мальчика  и  девочку.  Девочке  лет
двенадцать, а мальчик на год или два моложе. Светловолосые, как  и  все  в
этом мире.
     - Что он сказал тебе? - спросил я.
     Дел перевела взгляд на меня. В ее глазах появилась ледяная суровость,
такая же как в глазах Брона.
     - Что я достойна моего ан-кайдина.
     Я нахмурился.
     - Все?
     - Все, что  было  нужно,  -  она  посмотрела  на  перевязь  и  меч  и
приласкала пальцами серебряные узоры. - Все время моего обучения здесь  мы
с Броном были соратниками. Нас учил один ан-кайдин, мы были  его  любимыми
ан-истойя.
     Конечно у любого человека должно быть что-то личное, но  Дел  слишком
нервничала.
     - Что еще, баска?
     Дел взглянула мне в глаза.
     - Он назвал мне имя своего меча.
     - Назвал тебе... - я растерялся. - Но ты, кажется, говорила,  что  на
Севере никто и ни за что этого не сделает... что это  уничтожает  магию...
уменьшает силу или что-то вроде этого.
     - Это был подарок, - холодно сказала она, - чтобы я не забывала,  что
было между нами когда мы были истойя и ан-истойя. И чтобы они  знали,  что
он простил мне кровный долг. Он сказал, что и одной смерти достаточно.
     - Дел, мне жаль, - пробормотал я.
     Несколько секунд она стояла неподвижно, потом кивнула.
     - Сулхайя, Песчаный Тигр. Я понимаю, что ты пытался сделать... как ты
надеялся остановить танец, - она пожала плечами, равнодушно глядя на меня.
- Но если хотя бы  раз  не  подчиниться  ритуалу,  клятве,  законы  станут
бессмысленными. Порвутся все связи.
     Дети подошли к жеребцу. Я вытянул из земли колышек,  смотал  веревку,
чтобы гнедой не споткнулся и протянул повод мальчику, который напомнил мне
Массоу. Который напоминал Дел Джамайла.
     Я снова повернулся к ней.
     - А тело?
     Безличность вопроса покоробила ее.
     - Брон... - голос сорвался, но она справилась с собой и сказала,  что
вока пришлет кого-нибудь похоронить Брона в Стаал-Китра.
     Я кивнул и посмотрел на остров, поднимавшийся над черной водой.
     - Я не умею грести.
     - Это неважно. Я умею, - Дел решительно направилась к лодке.


     Стаал-Уста. Суровый, застывший мир в центре стеклянно-черного  озера.
Глубокий котел, наполненный темным вином  и  огороженный  белыми  склонами
гор. Для меня, рожденного в пустыне, такое обилие воды было  непостижимым.
Вода была везде, даже в воздухе. Весь мир каким-то странным,  необъяснимым
образом пропитался водой.
     Пока Дел гребла, я  рассматривал  ее  лицо.  Она  мастерски  скрывала
эмоции, но  я  научился  заглядывать  под  маску.  Дел  тяжело  переживала
возвращение. Смерть Брона - и то, как это  произошло  -  только  усложнила
ситуацию.
     Дел снова построила стену, знакомую стену, которую раньше,  когда  мы
только  что  встретились,  использовала  как  щит.  Стену   созданную   из
кирпичиков грубости, холодности,  безжалостности.  Черты  лица  Дел  стали
острыми как стекло. Я боялся, что кости прорвут плоть.
     Я не из  тех,  кто  молчит,  когда  хочет  высказаться,  невзирая  на
ситуацию, но глядя в лицо Дел, я молчал. Дел перенеслась в другой мир, а я
ждал, когда она вспомнит обо мне, когда я ей понадоблюсь, и тогда я  сразу
приду на помощь.
     Она ловко подгребла к берегу, устроив лодку в небольшом заливе. Держа
веревку и перевязь Брона с  мечом  в  ножнах,  Дел  выпрыгнула  на  берег,
оставив лодку покачиваться и скрестись дном о камни.
     Я осторожно поднялся, пробрался вперед,  рассудительно  выбрал  место
для приземления и прыгнул. Разумеется я попал на мягкий,  промокший  дерн,
поскользнулся, упал на  одно  колено  и  поднялся,  шепотом  ругаясь.  Дел
придавила веревку камнем, повернулась и молча направилась вглубь острова.
     Среди  деревьев  была  проложена  тропинка.  Слабый  солнечный   свет
прилипал к голым веткам и мокрым темным стволам, отбрасывая  смутные  тени
на снег и коричневый дерн. Моя расплывшаяся тень, в несколько раз  длиннее
меня, шла рядом - бородатый, похожий на медведя мужчина из шерсти, кожи  и
волос с мечом за спиной.
     Деревья расступились, выпустив нас  на  большое,  овальное  поле,  на
котором не было ни пеньков, ни поросли.  По  периметру  ровным  полукругом
стояли деревянные домики, над каждым поднимался дымок: серые  на  сером  и
голубой. Щели между досок были  замазаны  дерном  и  грязью,  около  домов
лежали поленья, спасающие от зимней стужи.
     Наверное все население острова собралось встретить нас - более  сотни
Северных воинов  с  обнаженными  клинками,  сверкавшими  в  мрачном  свете
серо-голубого дня, и  несколько  таких  же  светловолосых  женщин.  Все  с
мечами. Все молчат. Все смотрят, как мы приближаемся.
     Яватма Дел оставалась в кожаных ножнах, висевших за спиной.  В  руках
Дел держала меч Брона. Она несла  оружие  как  женщина  носит  ребенка,  с
нежностью, гордостью и достоинством.
     Я пропустил ее вперед, признавая этим ее первенство.  На  Юге,  когда
требовалось - а такое бывало очень часто - она уступала главную роль мне.
     Дел шла через поле, не обращая внимания на зрителей, и у самого  края
остановилась перед десятью мужчинами, ожидавшими ее. Она не склонилась  ни
перед кем. Дел стояла прямо и гордо. Делила до костей.
     - Он хорошо умер, - сказала она на языке Границы, чтобы и я понял.  -
Он не уронил чести своего ан-кайдина.
     Десять человек. Я догадался, что это вока.  Сильные  мужчины  разного
роста, седые и светловолосые, а один даже со светло-каштановыми  волосами.
Передо мной стояли серьезные люди со  шрамами  на  руках  и  лицах.  Люди,
привыкшие к суровой жизни. Таких не смягчает женская красота, а может даже
делает их еще несговорчивее. Я уже читал приговор в их глазах.
     Один сказал что-то на языке Высокогорий и посмотрел на  меня.  Видимо
он потребовал объяснить причину моего присутствия на острове.
     На языке Границы Дел объявила, что я ее поручитель.
     Северянин легко переходил с языка на язык. Он  был  самым  старшим  в
вока, со снежно-белыми волосами  и  покрасневшей  от  ветра  кожей,  но  в
остальном он ничем не уступал остальным. Я не  заметил  никаких  признаков
старческой слабости.
     - Клинок без имени никто не будет  судить,  а  значит  ему  не  нужен
поручитель.
     Дел говорила сурово и официально.
     - Всего три дня, - сказала она. -  Я  слышала,  что  суд  вока  может
длиться до  трех  недель.  Неужели  нельзя  принять  во  внимание  погоду?
Трудности? Колдовство, направленное против нас?
     Десять  пар  глаз  взволнованно  заблестели  и  я  полюбовался  всеми
оттенками голубого и серого. Бледная раса, Северяне. По сравнению  с  ними
я,  медно-коричневый  с  отливающими  бронзой  волосами,  чувствовал  себя
обугленным солнцем.
     - Что за колдовство? - спросил старик.
     Дел пожала плечами.
     - Гончие. Звери. Даже сейчас они ждут нас на том  берегу...  если  не
умеют плавать.
     Ресницы дрогнули. Северянин переглянулся с  остальными  и  задумался.
Подумать было о чем. А поскольку Дел не сказала ни слова о свистке, я тоже
решил промолчать. Преимущество еще никому не вредило.
     - Суд, - наконец объявил старик, - начнется завтра, на рассвете.
     - Ты знаешь ритуалы и свои обязанности, - заговорил другой. -  Ты  не
имеешь права покидать Стаал-Уста, обнажать свою яватму, вызывать ее  силу.
Ты не должна выходить из дома до начала  суда.  Ты  не  гостья,  но  и  не
пленница. Никто не оскорбит твоего поручителя, пока он будет  с  уважением
относиться к законам Стаал-Уста, - этот Северянин,  со  светло-каштановыми
волосами и серыми глазами был самым молодым в вока. Помолчав,  он  добавил
мягче: - Калле здесь, - и кивнул на дом.
     Дел посмотрела на перевязь и меч Брона. Она надолго застыла, а  потом
медленно опустилась на колени  и  положила  яватму  на  утоптанную  землю.
Пальцы неохотно отпустили рукоять. Дел подняла взгляд на вока.
     - Достаточно того, что вы послали Брона, - с надрывом сказала она.  -
Более, чем достаточно. Страшнее наказания вы все равно не придумаете, даже
если вынесете мне смертный приговор.
     Выражение лица старика не изменилось.
     - Поэтому наш выбор и пал на него.
     Дел встала и пошла к дому, на который показал молодой.
     Стоявшие перед входом расступились, и в  полной  тишине  Дел  открыла
деревянную дверь. Я видел застывшие лица и суровые глаза.  Я  видел  гнев,
боль и возмущение. Но я не пропустил и уважение, с которым они смотрели на
Дел.
     Дел вошла в дом. Я придержал дверь и закрыл ее за спиной.
     В доме было довольно темно, свет проникал только  через  отверстия  в
стенах и дыру для дыма в потолке. Наверху висел фонарь. Два  ряда  столбов
образовывали  широкий  коридор.