. Где он сейчас?
   - Клив? Я слышала, он в Хангтауне.
   - Вы хотите сказать, что этот негодяй действительно  уехал  и  бросил
вас?
   - Да, он действительно бросил меня, но я не согласна, что он негодяй.
Клив есть Клив, вот и все...
   Морган ковырял землю носком сапога.
   - Вы меня ставите в  тупик,  мисс  Прескотт.  Когда  такой  прохвост,
который заслуживает только смерти... Да если б вы мне дали  волю,  я  бы
выгнал этого картежника из каравана к чертям собачьим в первый же  день.
Нам бы тогда досталось куда меньше неприятностей.
   - Он нес свою ношу, мистер Морган. Даже вы признавали это.  А  насчет
того, чтоб выгнать Клива  к  чертям  собачьим...  не  так-то  легко  его
выгнать,  мистер  Морган.  Кое-какие  шайены  могли  бы  вам   об   этом
рассказать.
   - Не спорю, он умеет стрелять... но он уехал и бросил вас. Да что  он
за мужчина после этого?!
   - Мистер Морган, всю жизнь я искала себе богатого мужа. Так могу ли я
ставить ему в вину, что он ищет богатую жену? Может, мы оба рождены  для
нищеты - по крайней мере, у меня начинают появляться такие подозрения  -
но нам обоим это не по вкусу... - Она повернулась к фургону. - Извините,
мне надо переодеться.
   Он загородил ей дорогу.
   - Вы сами-то верите тому, что говорите? Скажите правду.
   - Мы с Кливом и пяти минут не прожили бы на одной любви.  Вот  и  вся
правда, которую вам надо знать, мистер Морган.
   - Тогда,  значит,  вы  ответили  на  вопрос,  который  я  задавал  на
протяжении двух тысяч миль. А теперь смотрите. Я  владею  самым  большим
ранчо, какое вам видеть доводилось... его за день  не  объедешь  верхом.
Рано или поздно  эта  земля  превратится  в  деньги.  Вы  говорите,  что
выглядывали себе богатого мужа. Ну, так вы на него сейчас смотрите!
   Лилит смотрела на него, но не видела; у нее перед  глазами  была  она
сама, та, прежняя мокрая оборванная девчонка на берегу реки Огайо.  Нет,
не этого хотела та девчонка -  ни  палаточного  театра,  ни  предложения
Моргана... Она не знала точно, чего так отчаянно хотелось той  девчонке,
но она знала, что вовсе не этого...
   То, что предлагает Морган, - это обеспеченность, убежище от непогоды.
Но разве она когда-нибудь просила убежища хоть у одного  мужчины?  Разве
не стояла она всегда на своих ногах, всегда, какие бы  ни  были  трудные
времена? Не было в мире человека, которому она осталась должна...  кроме
- и то самую малость - Лайнуса Ролингза.
   "Лайнус, - говорила она себе, - все понимал. Даже когда он отдал свою
свободу Еве, он все же  предоставил  мне  возможность  стать  свободной.
Лайнус, лучше чем я сама или кто другой, знал,  должно  быть,  с  чем  я
столкнусь, потому что - пусть в другое время и на другой лад  -  он  сам
столкнулся с тем же самым. Лайнус знал, что свободу  никогда  не  купишь
задешево. Лайнус понимал меня... ну, что же, а я понимаю Клива".
   - Вам ни о чем и думать не придется,  только  о  детишках.  Мы  можем
уехать хоть сейчас... как только вы готовы будете.
   Она внезапно" улыбнулась ему - потому что  наконец  приняла  решение.
Или оно было принято давным-давно? Откуда знать человеку, когда  он  что
решил?
   - Не сейчас, Роджер, - и никогда.
   - Да как вы могли сказать такое? - Он не мог поверить. - Вы  же  ведь
сказали... да вы-то сами хоть верите тому, что сказали?
   - Слишком долго объяснять. Простите, мне, правда, жаль...
   Роджер Морган резко отвернулся и быстро зашагал прочь.  Она  смотрела
ему вслед с легкой грустью, но без сожаления.
   - Ну-ну! - У входа в фургон появилась Агата. - Я все слышала!  Уж  ты
не упустишь случая наделать ошибок! Ну, почему я не могу свалять дурочку
хоть раз? А?
   - Да, конечно, я дура,  но  я  знаю,  чего  хочу,  и  на  меньшее  не
соглашусь.
   - Надо было нам обеим отстать от каравана в  Солт-Лейк-Сити.  Конечно
среди мормонов приходится делить мужа с другими женщинами, но все-таки у
тебя муж есть. - Агата перевела дух. - Ну, и что ты  теперь  собираешься
делать?
   Лилит неожиданно рассмеялась.
   - Что я собираюсь сделать? А то, что моя сестра  сделала.  Когда  она
нашла своего мужчину, у нее хватило ума пойти за ним следом,  и  она  не
допустила, чтоб хоть что-то встало у нее на дороге. Ну, что  ж,  я  тоже
пойду следом за своим мужчиной, и если он не придет  ко  мне  по  доброй
воле, уж я найду способ его заставить.
   - Ну-у, слава Богу! - Агата уперлась руками в бока. -  Наконец-то  ты
начала шевелить мозгами - в первый раз за все время, что  я  тебя  знаю!
Говорю я тебе, мне смотреть тошно было, как ты  позволяешь  этому  Кливу
Ван Валену выскользнуть между пальцев, когда он был с потрохами у тебя в
руках!
   - Да ему только деньги мои нужны были!
   - Брось-брось, сама знаешь, что врешь. Может, он и в самом  деле  так
думал, может, и ты в это верила... только я  в  жизни  не  видела,  чтоб
мужчина так смотрел на пачку денег,  как  он  на  тебя.  Уж  я-то  жизнь
повидала, но от вашей дури меня просто оторопь брала!
   - Надеюсь, ему хотелось не только этого!
   - Надеешься, а? Глядите, она надеется! Слушай, милочка, поверь мне на
слово, если они тебя так хотят, ты  можешь  радоваться.  Всегда  успеешь
после откормить его, чтобы успокоился. Ни  один  мужчина  не  даст  себя
привязать к коновязи по доброй воле. Ты должна насадить хорошую приманку
на крючок, а когда он на эту приманку клюнет, тут уж постарайся, чтоб он
чувствовал себя счастливым, чтоб ему с тобой  уютно  было  -  и  ты  его
привяжешь крепче, чем цепями. И еще тебе скажу: тот, которого  ты  таким
способом не сможешь удержать, и не  стоит  того,  чтоб  его  удерживать!
Сделай для мужчины домашнюю жизнь  легкой,  и  он  от  тебя  не  захочет
сбегать - чего ему дергаться, если ты заботишься о том, что  ему  нужно.
Он, может, время от времени подумывает,  как  бы  невзначай  сбиться  со
следа, но ты ему дай понять, что он может это сделать  в  любую  минуту,
когда захочет, - если ты такая толковая, как мне кажется, так он никогда
и не захочет...

***

   Колесный пароход "Королева Сакраменто" имел размеры поменьше, чем  те
суда, что Клив видел на Миссисипи, но  пассажиры  практически  ничем  не
отличались. Правда, в целом они были одеты чуть попроще  и  чуть  больше
выставляли напоказ свои деньги, которых, похоже, у каждого хватало.
   На Миссисипи  джентльмена  можно  отличить  по  одежде...  здесь,  на
Сакраменто, классификация не столь проста. Здесь хорошо одетый человек -
это почти наверняка игрок. Исключение  составляли  попадающиеся  изредка
бизнесмены из Сан-Франциско или совсем  уж  случайный  путешественник  с
Востока либо из Европы. А золотоискатели, ранчеры и фермеры одевались  в
воскресный вариант своей обычной одежды.
   Клив Ван Вален посмотрел в свои карты. Перед ним стоял приятного вида
столбик золотых монет, на руках была пара  тузов  и  пара  десяток.  Ему
редко везло,  но  он  ухитрялся  понемногу  выигрывать  и  без  везения,
пользуясь своим знанием карт, людей, вероятностей -  своей  памятью.  Он
помнил разыгранные карты, помнил, как кто  играет  с  разной  картой  на
руках - на все это память у него была  исключительная.  Через  несколько
месяцев после игры он мог точно назвать каждую сдачу, одну за другой;  а
по прошлому опыту умел оценить, как поведет себя каждый  игрок  при  тех
или иных картах.
   Ему редко приходилось  прибегать  к  вероятностным  оценкам.  Обычный
средний игрок - не профессионал, но твердо убежден,  что  знает  толк  в
картах. Более того, среднего игрока может ввести в  заблуждение  вера  в
свои  деньги.  Очень  немногие  правильно  оценивают  шансы  при  каждой
конкретной сдаче. Как известно любому игроку, бывает, что карта "прет" -
такие полосы  везения  не  имеют  ничего  общего  ни  с  логикой,  ни  с
вероятностью, и поэтому Клив старался выйти из игры  без  потерь,  когда
так "перло" другим. Самому ему везло редко.
   Из главного салона долетала едва  слышная  музыка,  и  он  машинально
начал мурлыкать мелодию себе под нос. Это была песня "Дом на лугу". Было
сыграно вступление, а потом запел женский  голос  -  и  Клив  замер.  Он
напряг слух, чтобы убедиться, что это тот самый голос - и понял, что  не
ошибся.
   Он чуть выпрямился в кресле.  Карты  как  будто  слегка  расплывались
перед глазами. Ему дали очередную карту, и он механически присоединил ее
к остальным. Это был третий туз - у него на руках оказался  фулл  (Фулл,
или "фулл-хауз" - три карты одного достоинства плюс  пара  карт  другого
достоинства у одного игрока; в описываемом варианте покера фулл -  самая
сильная выигрышная комбинация. Сила фулла определяется достоинством трех
одинаковых карт, следовательно, у Клива на руках абсолютный выигрыш.).
   Клив внимательно посмотрел на свои карты, потом окинул  стол  быстрым
взглядом. И внезапно понял, что  попал  на  гребень  волны.  А  когда  у
человека есть голова на плечах, он крепко держится за гриву удачи.
   Других игроков за столом он уже  оценил.  Если  правильно  разыграть,
этот фулл принесет ему сотни три-четыре долларов. Они уже были все равно
что у него в кармане.
   Теперь слова песни долетали до него яснее... песня и  голос,  которые
он много раз слышал  прежде,  у  костра  на  равнине.  Это  была  Лилит,
конечно... В последнее время юн даже слышал ее голос во сне.
   Разумный  игрок  вовсю  использует  полосу  везения  -  но  как   ему
использовать эту?
   Человек в сером жилете сказал:
   - Играю!
   Игрок, сидящий напротив, отозвался:
   - Я погляжу, как другие играют.
   Слово за Кливом. Он снова взглянул на карты, потом  аккуратно  собрал
их и положил на стол рубашкой кверху. И резко поднялся на ноги.
   - А с вами-то что? - спросил серый жилет.
   - Мои извинения, джентльмены. Я выхожу из игры.
   Он сгреб со стола столбики золотых  монет  в  ладонь,  высыпал  их  в
карман, а потом направился к выходу.
   - Эй, послушайте! - начал серый жилет. - Я...
   Клив левой рукой поднял карты со стола и развернул их перед собой, не
открывая другим.
   - Джентльмены, я выхожу, но если кто-нибудь из вас думает, что у него
карты лучше моих - вот этих, которые я  положил  на  стол,  я  буду  рад
поставить на каждую карту; давайте разыграем их одну за другой. Я бросил
карты, которые облегчили бы вас, джентльмены, сотен на пять долларов, но
если вы мне не верите...
   - Нет, - сказал серый жилет, - почему же не  верим,  но  вы  выиграли
довольно много наших денег...
   - Да, выиграл, а с этой картой и еще выиграл бы. Но давайте  -  карта
за картой.
   С тем, что было у него на руках, он точно выиграл  бы  три  ставки  и
проиграл две; а при таких шансах он был готов играть хоть до утра.
   Человек в сером жилете пожал плечами.
   - Что ж, можете выйти, если хотите, я не собираюсь  лезть  на  рожон,
когда вы с такой охотой предлагаете розыгрыш. А потом, - он улыбнулся, -
пока что показался только один туз, остальных мы не видели, так что есть
шанс, что у вас на руках может быть туз, а то и два.
   Клив усмехнулся ему. Развернул свои карты и  выложил  на  стол  перед
ними.
   - Смотрите сами, джентльмены. А теперь - всего хорошего!
   Главный салон был заполнен на две трети. За столами сидели мужчины  и
женщины. Кое-кто ел, другие просто пили. За одним  из  столов  сидела  в
одиночестве Агата. Лилит  в  красивом  платье  стояла  посреди  сцены  и
заканчивала песню.
   Клив Ван Вален остановился и вытащил из  нагрудного  кармана  сигару.
Осторожно обрезал конец и раскурил. Если это возможно,  Лилит  была  еще
красивее, чем тогда, когда он видел ее в последний раз.
   Подчеркнуто медленно он шагнул в дверь  и  пошел  к  ней  через  весь
длинный салон. Она видела, как он приближается, и закончив песню,  резко
повернулась, чтобы уйти.
   Лилит заметила его в тот самый миг, как он появился в дверях, и у нее
ослабели колени. Сердце бешено колотилось, она бросилась бежать, но Клив
поднялся на сцену и преградил ей путь.
   - Лили, я должен поговорить с тобой.
   Она была не в состоянии ответить, как будто утратила дар  речи.  Губы
свело, и когда она попыталась их раскрыть, то не смогла.
   Он знал, что весь салон наблюдает за ними, но ему было все  равно.  -
Лили, несколько минут назад, услышав твой  голос,  я  бросил  выигрышную
карту, а вместе с ней - полосу везения, какой у меня давно уже не бывало
- я не верил раньше, что смогу сделать  такое  даже  ради  самой  лучшей
девушки на свете. Я бросил выигрышную карту, потому что понадеялся,  что
моя полоса везения дотянется до тебя. Он взял ее за обе руки.
   -   Лил...   не   захочешь   ли   ты    связать    свою    жизнь    с
негодяем-картежником?
   И вдруг все  в  ней  всколыхнулось,  и  как  будто  вырвалось  теплым
волшебным потоком. Следующее, что она помнила - это ее руки,  обвившиеся
вокруг его шеи, и она сама не обращает внимания на взрыв аплодисментов в
салоне.
   - Наконец-то мы на нашем пути! У меня есть тысяча двести  долларов  -
прямо здесь.
   - А что мы сделаем? Откроем игорный дом?
   - Женатый человек должен проводить вечера дома, - возразил Клив. -  А
как насчет мюзик-холла? Ты могла бы петь и танцевать, и...
   - Ничего подобного, - прервала его она. - Замужняя женщина по вечерам
должна сидеть дома со своим мужем. - И тут же  обеспокоенно  глянула  на
него. - Но, Клив, на сколько нам хватит тысячи двухсот долларов!  Мы  же
не можем просто сидеть дома и...
   - Лилит, а видела ли ты - по-настоящему видела Сан-Франциско? Сегодня
это уродливый, маленький, полный блох городишко... он горит каждые  пять
минут, но каждый раз, как его восстанавливают, он  становится  больше  и
красивее.  Он  живет,  Лилит,  живет  и  брыкается,  и  никому  его   не
остановить!  И  поэтому  хочется  самому  даже  включиться  в  действие,
что-нибудь там построить, начать какое-то живое дело - пароходную линию,
железную дорогу,  что-то  такое,  что  помогло  бы  этому  городу-крошке
подрасти...
   - На тысячу двести долларов?
   - Люди начинали и с меньшего. А, кроме того, там сейчас Гейб Френч  -
он организовал доставку товаров к шахтам в Неваде. Гейб всегда относился
ко мне с симпатией, думаю, я смогу купить пай в его  деле.  Кстати,  мой
отец хотел, чтобы я занялся транспортным бизнесом.  Мы  можем  начать  с
перевозок и торговли, а прибыли вложить в недвижимость.
   -  Недвижимость?  В  Калифорнии?  Ты  думаешь,  мы  сможем  на   этом
заработать хоть какие-то деньги?
   - Когда-то кто-то сможет. Если мы  сумеем  просто  продержаться  хоть
немного... это возможно.

Часть третья

ВОЙНА

   До Гражданской войны переселенцы текли на Запад струйками, после  нее
они хлынули потоком. Именно Союз окончательно открыл Запад  -  свободная
единая нация, где все люди равны, где каждый сам себе  хозяин.  Открытая
земля манила, предлагая создать обширнейшую империю, о какой  когда-либо
мог мечтать человек, она давала простор  и  богатства,  необходимые  для
достижения провозглашенной нацией цели...

Глава двенадцатая

   Ева Ролингз стояла на широкой веранде и,  прикрывая  рукой  глаза  от
солнца, смотрела вдоль  реки  в  сторону  городка.  Оттуда  приближалась
повозка, но пока еще она была слишком  далеко,  чтобы  понять,  кто  это
едет. Однако в эти дни любая повозка пробуждала в ней страх.
   Она посмотрела на поле, где пахал  Зеб,  -  а  Джеремая  шел  за  ним
следом, разбрасывая зерна. Сыновья слаженно работали вместе, и она этому
радовалась, потому что слишком уж они разные были во  многом.  С  самого
начала войны она  жила  в  тревоге,  не  столько  из-за  того,  что  уже
произошло, сколько из страха перед тем, что еще может случиться - и  уже
случалось в других семьях.
   Скажем, в семье, что жила чуть дальше по дороге, братья  разошлись  -
один  отправился  в  армию  Союза,  а  другой  поехал   на   юг,   чтобы
присоединиться к Конфедерации (Союзом  называлось  объединение  северных
штатов; Конфедерация южных штатов была провозглашена 4 февраля  1861  г.
на конгрессе в Монтгомери,  штат  Алабама;  ее  президентом  был  избран
Джефферсон Дэвис; Гражданскую войну  начали  мятежники-южане  12  апреля
1861 г., обстреляв форт Самтер.). По всему Огайо, Иллинойсу, Теннесси  и
Кентукки можно было видеть, как расходятся по  разные  стороны  баррикад
отцы и сыновья, как братья по-разному  понимают  свою  верность  и  свой
долг.
   Счастливыми были двадцать лет (Неточность у автора:  действие  первой
части романа происходит в 1845 году, действие этой  главы  -  во  второй
половине 1861 года, то есть не через 20, а через 16  лет.),  что  они  с
Лайнусом прожили на этом месте. Глядя, как мальчики  обрабатывают  поле,
она возвращалась мыслями к тому страшному дню двадцать лет назад,  когда
они выбрались на берег после катастрофы на водопаде, когда отец  и  мать
пропали, Лилит осталась где-то выше по реке, а Сэм был ранен...
   Казалось, большего горя быть не может, - и все же с того  самого  дня
началось ее счастье. Правда, она потеряла родителей  и  очень  не  скоро
оправилась от этого удара, но  Лилит  и  Зик  нашлись.  Впрочем,  ей  бы
следовало знать, что Лилит выберется на берег - она-то плавала лучше  их
всех.
   А потом, в довершение всего, вернулся Лайнус...
   Грохот колес двуколки заставил ее снова поднять глаза, и она увидела,
что во двор въезжает почтальон  Питерсон,  только  почему-то  в  военной
форме.
   Острым уколом в груди отозвался страх... а  когда  она  посмотрела  в
сторону поля, то увидела, что сыновья уже привязали  упряжку  и,  прыгая
через борозды, бегут к дому.
   - Эй, мистер Питерсон! - сказала она.  -  Что  это  вы  вырядились  в
форму?
   - Милиция приведена  к  присяге,  миссис  Ролингз.  Я  теперь  капрал
Питерсон. Боюсь, мы не так скоро увидимся снова... Тут вам письмо  -  из
самой Калифорнии.
   - Это, должно быть, от Лилит! - Она поспешно  распечатала  письмо.  -
Мистер Питерсон... капрал... Не могли бы вы обождать  буквально  минуту?
Может быть, мне придется написать ответ немедленно.
   - Я, честно говоря,  надеялся,  что  Зеб  пойдет  с  нами,  -  сказал
Питерсон. - Он чуть не лучший стрелок в здешних местах - почти такой  же
меткий, как его папаша.
   - Его папаша пошел в  армию,  когда  первые  трубы  затрубили.  Разве
одного Ролингза не достаточно?
   Зеб перепрыгнул через забор и подошел к крыльцу, улыбаясь Питерсону.
   - Ты гляди-ка! Вы отлично выглядите в этой форме!
   Он взял ковшик, сделанный из бутылочной тыквы, и  зачерпнул  воды  из
ведра, стоящего  в  тени  на  веранде.  Он  пил,  а  с  ковша  срывались
сверкающие капли.
   - Зеб, - сказала Ева, - твоя тетушка Лилит пишет,  что  в  Калифорнии
войны нет и, как они считают, не будет вовсе. Дела идут  хорошо,  и  для
молодого человека есть сколько угодно возможностей  проявить  себя.  Вот
послушай: "У нас тут  идут  разговоры  о  строительстве  железнодорожной
линии на восток, и Клив считает, что при его деловых  связях  он  сможет
участвовать в этом предприятии с самого начала. Мы были  бы  рады  Зебу,
если бы он захотел приехать".
   - Ма, - сказал Зеб подозрительно, - ты что, писала тетке обо мне?
   - Не так чтобы напрямую, но...
   - Ты писала?
   - Я только написала, что ты не любишь работать на ферме, как  и  твой
папа.
   - Мама, - сказал Зеб, пытаясь убедить ее,  -  у  тебя  не  правильное
представление об этой войне. Все будет хорошо. И ты  ведь  знаешь,  папа
всю свою жизнь...
   - Миссис Ролингз, - вмешался Питерсон, - я знаю от самого капитана  -
мы ни за что  не  проиграем.  Да,  у  этих  ребят  с  Востока  случилась
неприятность на Булл-Ране (21 июля 1861 года в битве  при  Манассасе  на
реке Булл-Ран войска южан под руководством генерала Роберта Ли  одержали
победу над северянами, которыми командовал генерал Макдоуэл;  армия  Сою
за отступила к Вашингтону.), но когда появимся мы,  парни  с  Запада,  и
ударим на мятежников, они разбегутся как зайцы!
   - Это почему же? - холодно спросила Ева.
   -  Очень  просто!  Восточные   солдат