! - крикнул он и  снова  посмотрел  в  глаза  Лорел.  -  Я  хочу
отправить тебя к новому приключению, если не возражаешь.
     Она молча смотрела ему в глаза, губы ее дрожали. Не  знала,  что  ему
сказать, и разум лихорадочно  попытался  найти  нужные  слова.  Он  сильно
сжимал ее руку, но ей суждено было заметить  это  потом,  когда  обнаружит
синяки, оставленные его пальцами. В данный момент куда сильнее  ее  держал
его взгляд.
     - Послушай меня, Лорел. - Он коротко вздохнул и  заговорил  с  особым
ударением. - Я собирался бросить все это. Так решил.
     - Бросить - что? - спросила она дрожащим голосом.
     Ник нетерпеливо потряс головой.
     - Не важно, не важно. Главное для меня - ты мне веришь? Скажи.
     - Да, - ответила она. - Я не знаю, о чем ты говоришь, но верю тебе.
     - Ник?! - встревоженно позвал из кабины Брайан.
     Он метнул быстрый взгляд в сторону кабины, глаза его были прищурены и
блестели.
     - Сейчас иду! - вновь отозвался он. Когда  снова  посмотрел  не  нее,
Лорел   показалось,   что   в   жизни   не   видела    столько    страстно
сконцентрированной эмоции во взгляде. - Мой отец живет в деревне Флутинг к
югу от Лондона, - сказал он. - Спроси о нем в любой  лавке  на  Хай-стрит.
Мистер  Хопвелл.  Те,  кто  постарше,  все  еще  называют  его  "папашей".
Повидайся с ним и расскажи ему, что я решил покончить с этим делом. Только
прояви настойчивость, прошу тебя. У него такая манера -  отворачиваться  и
сыпать проклятьями, когда слышит мое имя. Ну, знаешь, обычное - я  ему  не
сын, и все такое. Ты уж прояви настойчивость. Сможешь?
     - Да.
     Он кивнул и мрачно улыбнулся.
     - Хорошо. Тогда повтори, что я тебе сказал. И еще скажи ему,  что  ты
мне верила. Скажи, что я сделал все, чтобы искупить тот день возле  церкви
в Белфасте.
     - В Белфасте...
     - Да. И если не удастся привлечь его  внимание,  скажи  ему,  что  он
должен выслушать. Хотя бы ради маргариток.  Ради  того  времени,  когда  я
принес маргаритки. Запомнишь и это тоже?
     - Потому что ты ему как-то принес маргаритки.
     Ник сдержал улыбку, но она никогда не видела лица, исполненного такой
невыразимой грусти и горечи.
     - Нет... не ему. Но сойдет и  так.  Вот  такое  у  тебя  приключение.
Сможешь выполнить мою просьбу?
     - Да но...
     - Хорошо, Лорел. Спасибо тебе. - Он обнял ее затылок  левой  ладонью,
притянул к себе и поцеловал. Его губы были холодными, и она ощутила  страх
в самом его дыхании.
     Спустя мгновение он ушел.


     - А мы что, будем задыхаться? - спросила Бетани.
     - Нет, - ответил Брайан. Он выглянул и удостоверился, что Ник  спешит
к нему. Увидев его и следом за ним глубоко потрясенную  Лорел,  он  сел  в
свое кресло. - Немножко так поведет,  вроде  легкого  головокружения...  а
потом - ничего. - Он бросил взгляд на Ника. - Пока не очнемся.
     - Точно! - бодро подтвердил Ник.  -  И,  как  знать,  может,  я  буду
по-прежнему здесь.  Плохие  пенсы  выигрывают,  знаешь.  Верно  я  говорю,
Брайан?
     - Я думаю, все возможно,  -  согласился  пилот.  Он  сдвинул  реостат
чуточку вперед. Небо снова становилось светлее, разрыв лежал  прямо  перед
косом авиалайнера. - Рассаживайтесь, ребята! Ник,  ты  -  сюда,  рядом  со
мной. Я покажу тебе, что надо будет сделать... и в какой момент.
     - Одну секундочку, - попросила Лорел. На ее лицо вернулся  румянец  и
сама она несколько подтянулась, взяла себя в руки. Теперь она поднялась на
цыпочки и поцеловала Ника в губы.
     - Благодарю тебя, - серьезно сказал Ник.
     - Ты решил все это бросить. И если он не станет  слушать,  я  напомню
ему о том дне, когда ты принес маргаритки. Правильно я сказала?
     Он широко улыбнулся.
     - Абсолютно точно, любовь моя. Все точно.  -  Он  еще  раз  обнял  ее
здоровой рукой и крепко поцеловал. Когда отпустил ее, на лице Ника застыла
добрая улыбка. - Ну, вот и все.


     Спустя три минуты Брайан включил интерком.
     - Я начинаю снижать давление. Все проверьте ваши ремни безопасности.
     Они проверили. Альберт напряженно ожидал какого-то  звука,  возможно,
шипения утекавшего воздуха, но слышно было лишь ровное гудение двигателей.
Он чувствовал себя бодрым, как никогда.
     -  Альберт?  -  позвала  его  Бетани  тихим,  испуганным  голосом.  -
Пожалуйста, обними меня.
     - Хорошо, - ответил он. - А ты меня обними.
     Позади них Руди Варвик снова бормотал молитвы, шевеля четками.  Через
проход от них Лорел Стивенсон сидела, вцепившись  руками  в  подлокотники.
Она все еще ощущала теплое прикосновение губ Ника Хопвелла. Потом  подняла
голову, устремила взгляд к багажной полке наверху и начала глубоко дышать.
Ждала когда наступит этот момент... и он наступил спустя минуты полторы.
     "Помни о том дне в Белфасте тоже", - подумала она. -  "Возле  церкви.
Искупление, он сказал. Это акт искупле..."
     Среди этих мыслей разум покинул ее, отключившись.


     - Ты понял... что делать?  -  снова  спросил  Брайан.  Он  говорил  с
трудом, немножко невнятно. Впереди них разрыв потока времени рос, заполняя
собой все окна кабины, закрыв почти весь видимый  небосвод.  Он  освещался
лучами рассвета, и внутри  него  возникли  новые  фантастические  сполохи,
которые двигались, переплетались и устремлялись потоками  в  его  странную
глубину.
     - Я понял, - ответил Ник приглушенным голосом. Он стоял возле Брайана
с кислородной маской на лице. Повыше резиновой рамки глаза его были ясны и
спокойны. - Не бойся, Брайан. Все надежно, как  в  добротном  доме.  Давай
отправляйся спать. Приятных тебе сновидений.
     Брайан отключался. Он  чувствовал,  как  уплывает  сознание,  но  еще
цеплялся, глядя на гигантский разрыв в ткани реальности. Он несся прямо на
окна кабины, достигнув наконец самого самолета.
     "Как это великолепно!" - подумал он. - "Какая красота, Господи!"
     Снова  почувствовал  невидимую  гигантскую  руку,  которая   схватила
авиалайнер и потащила вперед. На сей раз - безвозвратно.
     - Ник...  -  Огромных  усилий  стоило  говорить.  Казалось,  его  рот
находится за сотню миль от его сознания. Приподнял руку, и  она  удалилась
от него, будто растянувшись.
     - Спи, спи, - сказал Ник, взяв его за руку. - Не сопротивляйся, а  то
исчезнешь вместе со мной. Уже скоро...
     - Я только хотел сказать... спасибо тебе...
     Ник улыбнулся и слегка стиснул его руку.
     - Пожалуйста, друг.  Такой  полет  незабываем.  Даже  без  фильмов  в
главном салоне и без бесплатных букетиков мимоз.
     Брайан все еще смотрел в разрыв. Теперь он заполнялся реками  богатых
расцветок. Они завивались в спирали, смешивались... и образовывали буквы и
слова перед его изумленным взглядом:
     ТОЛЬКО ДЛЯ МЕТЕОРОВ
     - Это... мы? - спросил  он  изумленно,  и  теперь  собственный  голос
донесся до него из далекой Вселенной.
     Мрак окутал его.


     Ник остался один. Единственный бодрствующий человек на рейсе N_29 был
тем, кто однажды расстрелял  трех  мальчишек  позади  церкви  в  Белфасте,
которые держали в руках  картофелины,  раскрашенные  под  гранаты-лимонки.
Зачем они так сделали? Шутка? Или демонстрация отваги? Этого он никогда не
узнал.
     Он не испытывал страха, только жуткое чувство одиночества. Чувство не
новое. Не впервые он стоял один на часах, отвечая за жизни всех остальных.
     А навстречу несся этот странный разрыв. Он положил руку  на  реостат,
контролировавший давление в самолете.
     "До чего  же  красиво",  -  подумал  он.  Ему  казалось,  что  цвета,
сверкавшие перед ним в разрыве, были прямой противоположностью всему тому,
что они испытали за минувшие кошмарные часы, и теперь  смотрел  в  тигель,
где рождалась новая жизнь, новое движение. - "А почему бы и не быть  этому
столь прекрасным? Здесь место, где жизнь, возможно вся жизнь,  берет  свое
начало.  Место,  где  жизнь  зарождается  каждую  секунду  каждого  дня...
колыбель творения и живой родник времени. Лангольерам сюда хода нет".
     Отсветы разноцветных огней пробегали по его щекам и бровям  фонтанами
праздничных  салютов:  густая  зелень  джунглей  отбрасывалась   оранжевым
потоком  лавы,  которая  в  свою  Очередь  сменялась   знойной   желтизной
тропического солнца, а затем холодной  голубизной  северных  океанов.  Гул
двигателей  теперь  был  приглушен  и  едва  слышен.  Он  посмотрел  вниз:
расслабленная  спящая  фигура  Брайана  Энгла  купалась   в   калейдоскопе
феерических цветов. Он выглядел, как прекрасный призрак.
     Ник не удивился, когда обнаружил,  что  его  собственные  руки  вдруг
стали бесцветными, как белая глина.
     Брайан не призрак. Это я призрак.
     Разрыв охватил самолет со всех сторон.
     Теперь звук двигателей полностью уступил место другому звуку: похоже,
что 767-й мчался сквозь туннель, наполненный перьями. Внезапно прямо перед
носом авиалайнера вспыхнула,  словно  новая  звезда,  мощная  буря  света,
рассыпавшись фейерверком. В  ней  Ник  увидел  цвета,  которые  ни  одному
человеку не дано  было  даже  вообразить.  Они  не  только  заполнили  все
пространство бреши во времени, они заполнили его мозг, его  нервы,  мышцы,
кости, все его существо целиком - некой гигантской волной света.
     - О Всевышний! КАК ПРЕКРАСНО! - закричал он. В тот момент, когда рейс
N_29 нырнул в самое сердце разрыва, он рывком вернул  реостат  давления  в
прежнее положение до отказа.
     Спустя долю секунды  несколько  металлических  пломб  из  зубов  Ника
покатились по паласу кабины. Стукнулся об пол тефлоновый диск,  заменявший
ему колонную чашечку, - память о куда более достойном событии, нежели  то,
что случилось в Северной Ирландии. И все.
     Ник Хопвелл прекратил свое существование.


     Первое, что ощутил Брайан, - его  рубашка  была  мокрой  от  пота,  а
головная боль вернулась.
     Он медленно выпрямился на своем сиденье, морщась от боли  в  затылке.
Попытался вспомнить, кто он, где  он  и  почему  испытывал  такое  сильное
желание пробудиться. Почему это было столь важно?
     Утечка, - шепнул разум. - Утечка в главном салоне.  Если  вовремя  не
отрегулировать, беда слу...
     Нет. Не то. Утечка  была  устранена  или  таинственным  образом  сама
устранилась. Он благополучно приземлил рейс N_7 в  ЛАКСе.  Потом  появился
человек в зеленом блайзере и...
     Похороны Анны! Боже, я проспал!
     Раскрыл глаза. Нет, он находился не в мотеле и не в  спальне  в  доме
брата Анны в Ревере. Он смотрел сквозь окно в кабине самолета на  звездное
небо.
     Внезапно вспомнилось все... абсолютно все.
     Он резко поднялся. Слишком резко - в голове зарычала  боль,  сильная,
как с тяжкого похмелья. Он обнаружил, что из носа течет кровь. Капли крови
упали на пульт управления, кровью была  залита  сорочка.  Утечка  все-таки
произошла. Внутри него.
     "Ну, конечно", -  подумал  Брайан.  -  "От  перепада  давления  такое
случается. Надо было предупредить пассажиров... Кстати, сколько пассажиров
у меня осталось?"
     Забыл. В голове - туман.
     Взглянул на индикаторы горючего  и  обнаружил,  что  ситуация  быстро
приближается к критической. Посмотрел на карту: самолет находился там, где
и должен был находиться,  быстро  приближался  к  Лос-Анджелесу.  В  любой
момент можно было наткнуться на другой самолет.
     Перед тем как он потерял сознание, кто-то был рядом... кто?
     Быстро напряг память. Ник, разумеется.  Ник  Хопвелл.  Он  исчез.  Он
все-таки не стал "плохим пенсом", который выигрывает. Ясно: свое  дело  он
выполнил - иначе Брайан не проснулся бы.
     Он торопливо включил радиосвязь.
     - Диспетчерская ЛАКСа! Это "Гордость Америки", рейс... -  А  какой  у
него рейс? Забыл. Туман в голове.
     - Двадцать девять, не так ли? - произнес кто-то заплетающимся  языком
позади него.
     - Спасибо, Лорел. - Брайан не обернулся. - Иди обратно и пристегнись.
Возможно, мне придется проделать кое-какие трюки с самолетом.
     Он снова заговорил в микрофон.
     - "Гордость Америки" рейс  N_29,  повторяю  -  два  девять.  Наземный
контроль, заявляю об аварийной ситуации. Пожалуйста, расчистите  экстренно
путь для меня. Лечу курсом 85, горючее  на  исходе,  приготовьте  пожарные
машины. И...
     - Ой, перестань, - тупо произнесла Лорел за его спиной. -  Перестань,
Бога ради...
     Брайан развернулся в кресле, игнорируя болевой удар в голове и брызги
крови из носа.
     -  Сядь  ты,  черт  побери!  -  рявкнул   он.   -   Мы   приземляемся
незапланированно в перегруженное  пространство!  Если  не  хочешь  сломать
шею...
     - Нету  там  никакого  перегруженного  пространства,  -  все  тем  же
бесстрастным голосом возразила Лорел. -  Нет  пожарных  машин.  Ник  погиб
напрасно, и я никогда  не  смогу  выполнить  его  последнюю  просьбу.  Сам
посмотри.
     Брайан посмотрел. Хотя они летели над окраиной Лос-Анджелеса,  он  не
увидел ничего, кроме темноты.
     Похоже, внизу никого не было.
     Вообще никого.
     За его спиной Лорел Стивенсон зарыдала от страха и отчаяния.


     Длинный белый пассажирский авиалайнер медленно  летел  над  землей  в
шестнадцати милях к востоку от международного аэропорта Лос-Анджелеса.  На
хвосте красовались крупные цифры "767". Вдоль фюзеляжа  надпись  "Америкэн
Прайд" - "Гордость  Америки"  -  сдвинута  к  хвосту,  словно  подчеркивая
скорость. По бокам носовой части изображены большие красные орлы, крылья в
синих звездах - расправлены. Орел, как авиалайнер, готовился  приземлиться
- такова была его поза.
     Пролетая над пустынными улицами и домами, самолет не отбрасывал тени:
до рассвета оставался еще целый час. А под ним  не  передвигался  ни  один
автомобиль, не горел ни один уличный фонарь. Под ним  царили  безмолвие  и
неподвижность. Впереди, на взлетно-посадочных полосах не светился ни  один
огонек.
     Раскрылось брюхо самолета, выпало шасси и зафиксировалось  на  месте.
Все было готово к приземлению.
     "Гордость Америки" рейс N_29 быстро пошел на снижение,  беря  чуточку
правее: Брайан  теперь  мог  худо-бедно  различать  аэродром  визуально  и
поправил курс. Пролетели над группой мотелей аэропорта. Брайан разглядел и
монумент неподалеку от аэропорта - изящный треножник с изогнутыми  ножками
и рестораном в центре монумента. Пронеслись над пятачком мертвой травы,  в
тридцати футах внизу помчался навстречу самолету бетонный путь.
     Время для мягкой посадки истекло.  Индикаторы  горючего  уткнулись  в
нули, птички готовила неприятный сюрприз. Брайан  начал  снижаться  резче,
тормоза - на всю катушку.  Раздался  зубодробительный  удар,  кровь  снова
потекла из носа пилота,  ремень  безопасности  врезался  в  грудь.  Лорел,
устроившаяся в кресле помощника пилота, вскрикнула.
     Брайан нажал на тормоза  до  отказа,  самолет  начал  замедлять  свой
стремительный бег в сто с лишним миль  в  час.  В  этот  момент  вспыхнули
красные надписи  на  приборной  доске:  ДВИГАТЕЛИ  ОТКЛЮЧЕНЫ.  Он  включил
интерком.
     - Держитесь! - закричал он. - Возможно столкновение! Держитесь!
     В  этот  момент  сорвало  две  тормозные  колодки  шасси.   Несколько
мгновений самолет двигался на двух  остальных,  однако  они  не  выдержали
перенапряжения и отвалились вслед  за  первыми  двумя.  Брайан  беспомощно
управлял  машиной,  которая  теперь  тормозилась  всего  лишь  закрылками.
Взлетно-посадочная полоса бежала  и  бежала  навстречу,  мимо  проносились
перекрестья бетонных  полос.  А  впереди  надвигалась  неподвижная  махина
авиалайнера "Пасифик Эйруэйз".
     Скорость понизилась  до  65  миль  в  час.  Брайан  огромным  усилием
повернул штурвал вправо - автоматика больше  не  работала.  767-й  миновал
другой авиалайнер буквально футах в шести, не задев его:  тускло  блеснула
вереница иллюминаторов, напоминавших мертвые глаза.
     После   этого   они   покатились   в   направлении   аэропорта,   где
припарковались по меньшей мере с  десяток  самолетов,  как  сосунки  возле
кормящей матки. Скорость 767-го снизилась до тридцати миль в час.
     - Приготовьтесь к столкновению! - крикнул он в бесполезный  интерком,
забыв,  что  его  самолет  умер,  что  все   отключилось   и   больше   не
функционировало. - Приготовьтесь! Столкновение!!!
     "Гордость  Америки"  рейс  N_29  врезался  в  ворота   29   аэропорта
объединенных авиалиний со скоростью примерно в двадцать девять миль в час.
Раздался грохот, скрежет металла, звон разбитого стекла.  Брайана  рвануло
по инерции вперед, но ремни отбросили его назад.
     Выключил все тумблеры на панели, которая  и  без  того  была  мертва.
Сработала привычка. Посмотрел на  Лорел.  Она  ответила  пустым  апатичным
взглядом.
     - Да... на волосок были, - сказал Брайан невнятно.
     - Надо было врезаться как следует,  чтобы  сразу  покончить  со  всем
этим. Все, что мы совершили... Дайна... Ник... все напрасно. Здесь  то  же
самое, то же самое.
     Брайан отстегнул ремни безопасности и поднялся на  ослабевших  ногах.
Вытащил из заднего кармана носовой платок и протянул ей.
     - Вытри нос. Он у тебя кровоточит.
     Она  машинально  взяла  платок  и  уставилась  на  него   неподвижным
взглядом, словно никогда в жизни не видела носовых платков.
     Брайан вышел из кабины и медленно побрел в главный салон. Остановился
у входа и пересчитал количество  пассажиров.  Те  несколько  человек,  что
остались, выглядели вроде бы невредимыми. Бетани, прижала голову  к  груди
Альберта и истерично всхлипывала, Руди Варвик отстегнул  ремни,  поднялся,
стукнулся головой о багажный отсек и  снова  сел  с  ошалело-бессмысленным
взглядом. Брайан вдруг подумал - по прежнему ли он хочет есть? Вряд ли.
     - Давайте вылезать из самолета, - сказал он.
     Бетани подняла голову.
     - Когда они появятся?! - истерично выкрикнула она. - Сколько  времени
их ждать? Кто-нибудь слышит их?
     Боль нахлынула волной,  ударила  по  мозгам  с  новой  силой.  Брайан
зашатался, почувствовав, что вот-вот потеряет сознание.
     Чья-то рука обхватила его за поясницу и поддержала.  Он  оглянулся  и
удивился. Это была Лорел.
     - Капитан Энгл прав, - тихо сказала она. - Давайте  покинем  самолет.
Может быть, здесь не так скверно, как кажется.
     Бетани истерично хохотнула.
     - А как скверно здесь?! Как скверно здесь может быть?!
     - Тут как-то  по-другому,  -  вдруг  сказал  Альберт.  Он  смотрел  в
иллюминатор. - Что-то изменилось. Не могу сказать, что именно... но  здесь
по-другому. - Он посмотрел не Бетани, потом на Брайана  и  Лорел.  -  Нет,
здесь не так, как там.
     Брайан наклонился возле Боба Дженкинса  и  посмотрел  в  иллюминатор.
Ничего особенно отличного  от  Бангора  не  заметил.  Самолетов,  конечно,
побольше, чем там, но они были такими же  пустыми,  заброшенными.  Тем  не
менее в словах Альберта что-то было.
     Это было просто чувство,  а  не  просто  наблюдение.  Какая-то  очень
существенная разница ощутилась, только он не  мог  пока  уловить  ее.  Она
вертелась в голове, как забытое название духов бывшей жены.
     "Это "Лянвуа",  мой  милый.  Я  всегда  ими  пользовалась,  разве  не
помнишь?"
     Разве не помнишь?
     - Пошли, - сказал он. - Воспользуемся лестницей кабины пилота.


     Брайан раскрыл люк  под  консолью  приборов  и  попытался  вспомнить,
почему не  воспользовался  этой  лесенкой,  чтобы  высадить  пассажиров  в
Бангоре - ведь куда как  проще,  чем  соскальзывать  по  надувному  скату.
Никаких почему - просто не подумал об этом. Видимо, привык думать  о  нем,
едва речь заходила об аварийной высадке.
     Он опустил лесенку, хотя пространство для выхода было порядочно смято
и исковеркано. Сама лесенка не сразу приняла нужное положение  -  пришлось
ее пристраивать. Один за другим они  спустились  на  летное  поле:  Брайан
первым, Боб - последним.
     Когда ступни  Брайана  коснулись  бетона,  у  него  возникло  желание
закричать: "Провозглашаю сей край  прокисшего  молока  и  протухшего