на была часть соседнего помещения. Марио взялся за ручку двери
и потянул ее на себя.  Дверь  приоткрылась  пошире,  и  инспектор  разглядел
самолет. Этот был раза в полтора больше, чем тот, что стоял за  его  спиной:
корпус его поблескивал в падающем с улицы  свете.  Марио  узнал  в  самолете
"Пайпер РА-25" -  аппарат,  использующийся  для  опыления  кукурузы.  В  тот
момент, когда он уже собирался шагнуть за порог, инспектор  услышал  шаги  и
отшатнулся от двери,  а  через  секунду  увидел  отца  Федерико  -  войдя  в
помещение, священник подошел к самолету, опустил  с  плеча  полутораметровый
баллон и положил его под фюзеляж "Пайпера", после чего развернулся  и  вышел
на улицу.
   Не теряя времени, Марио открыл дверь пошире, сунул в образовавшийся проем
голову и оглядел ангар. Кроме самолета, здесь стояли ящики - точно такие же,
что и в первом ангаре, у противоположной стены виднелся сверлильный  станок,
с потолка свешивались огромные лампы на толстенных шнурах,  у  самого  входа
стояла насосная установка... Осмотрев помещение, Марио  задержал  взгляд  на
баллонах, лежащих под самолетом, и перевел его  в  сторону  входа.  На  фоне
темных стен он выделялся ярким пятном. Частично его закрывал самолет,  но  с
того места, где стоял Марио, он видел кабину и часть кузова "вольво".
   На мгновение  в  голове  его  промелькнуло:  "Что  же  находится  в  этих
баллонах?..", и в этот момент он услышал  потрескивание.  Сначала  звук  был
едва различимым, но с каждой секундой усиливался, а вскоре на площадку перед
ангарами выехал кар - копия того, какой минуту  назад  тащил  вертолет.  Кар
остановился перед грузовиком, и сидящий в нем человек - пожилой  здоровяк  с
красным лицом и покатыми, словно бока винной бочки, плечами, - не спеша слез
с сидения. В следующую секунду Марио увидел отца Федерико:  священник  вышел
из-за машины, собираясь идти в ангар, но, видимо, появление водителя кара не
входило в его планы -  он  остановился,  держа  баллон  на  плече,  и  молча
уставился на здоровяка.
   Секунду краснолицый водитель изучающе  смотрел  на  священника,  а  потом
бросил:
   - Кто вы такие? Где Дино и Стефано?
   Глядя на здоровяка, отец Федерико ухмыльнулся. Из-за грузовика вышел Тито
Дамаччо и остановился за его спиной, в руках у него ничего не было.
   - Трансферные перевозки,- ответил священник после секундной паузы.- У нас
муниципальный заказ - привезли гербициды.
   - У вас есть накладная?  -  спросил  здоровяк,  с  подозрением  глядя  на
священника.
   - Конечно.
   - Покажите.
   - Она в ангаре. Если хотите взглянуть, придется пройти внутрь.
   - Где Дино и Стефано? - повторил здоровяк.
   - Мы их отпустили,- священник ухмылялся.- Сказали, что управимся сами,  и
они решили прошвырнуться в город...
   Слушая священника, Марио не мог избавиться от странного ощущения, что это
не тот человек, которого он знал на протяжении многих  лет,-  отец  Федерико
никогда не говорил так развязно и не применял сленг. Тем временем  священник
продолжил:
   - Ну, так что, приятель? Хотите взглянуть?
   - Пошли, - мрачно выдавил здоровяк и двинулся в ангар, через плечо бросив
взгляд на идущего за ним Тито Дамаччо.
   Три человека прошли в ворота и через секунду оказались  перед  самолетом.
Остановившись у фюзеляжа, отец Федерико опустил баллон  в  ряд  уже  лежащих
шести, взглянул на здоровяка и спросил:
   - Значит, хотите посмотреть накладную?- Облизнув губы, он  усмехнулся:  -
Сейчас вы ее увидите!
   Тито Дамаччо шагнул к здоровяку, поднимая вверх  руки.  В  следующий  миг
громко  хрустнули  кости,  и  приземистое  тело  водителя  обмякло,   словно
тряпичная кукла. Отец Федерико облизнул губы и выдохнул:
   - "Инферно, ассикурацьоне": прямая доставка в ад!
   Он коротко хохотнул, а Дамаччо разжал пальцы, и мертвец рухнул вниз.
   Марио ощутил, как ледяная пурга пронеслась по его  внутренностям,  и  еще
крепче сжал пистолет. В тот момент,  когда  отец  Федерико  и  Тито  Дамаччо
повернулись к воротам, он открыл дверь ангара и шагнул за порог. Две  фигуры
обернулись на звук, Марио поднял пистолет и громко сказал: -  Не  двигаться!
Полиция!..
   В пятнадцать минут двенадцатого  на  бетонной  набережной  речного  порта
остановилось такси. Из него вылез мужчина лет тридцати в строгом  костюме  и
дорогих очках, в руке его висел дипломат.  Всем  своим  видом  он  напоминал
респектабельного  банковского  служащего.  Единственной   вещью,   портившей
безупречный вид незнакомца, были серые  полосы,  похожие  на  давние  шрамы,
усеивающие его лицо. Выбравшись  из  такси,  мужчина  какое-то  время  стоял
неподвижно, словно наслаждался  видом  белоснежного  здания  речного  порта.
Наконец, когда доставившая его машина  развернулась  и  скрылась  в  дальнем
конце набережной, он поправил очки и двинулся к пирсу.
   Через минуту он оказался у белого  здания,  больше  напоминающего  кубрик
океанского лайнера, чем  сухопутное  строение,  и  принялся  подниматься  по
лестнице, устроенной с его внешней стороны. Вскоре  он  очутился  на  втором
этаже, двинувшись по балкону, устроенному  по  подобию  корабельных,  обошел
здание по периметру и оказался перед диспетчерской.  Стукнув  в  пластиковую
перегородку, выдержал паузу и открыл дверь.
   В следующее мгновение глазам его предстало тесное помещение размером пять
на четыре. Как и все здание, комната была выдержана в "морском" стиле: перед
окном, выходящим на Олону, был установлен штурвал - судя по  всему,  он  был
настоящим и оказался здесь после списания одного из судов, - по  его  обводу
шли буквы: "Реч. перевозки - Террено", с потолка  над  штурвалом  свешивался
корабельный рожок, на трех стенах  вперемежку  с  таблицами  были  развешаны
фотографии кораблей и людей в морской форме. Единственным  отличием  комнаты
от корабельной рубки было обилие электроники, установленной на столах  перед
штурвалом,- это приборы придавали комнате сходство с  операторской  валютной
биржи Милана.
   Когда мужчина остановился в  дверях,  сидевший  за  штурвалом  человек  в
голубом кителе и фуражке  повернулся  к  нему,  и  его  брови  вопросительно
двинулись. Вошедший скользнул взглядом по комнате, перевел его на диспетчера
и несколько секунд стоял молча, глядя на золотистое тиснение его  фуражки...
Наконец, улыбнувшись, он поднял левую руку и легонько стукнул себя  по  лбу,
словно извиняясь за допущенную ошибку.
   - Простите,- проговорил он, - вошел и  не  представился  -  моя  извечная
забывчивость... Карло Маллони,- он шагнул в комнату,  протягивая  диспетчеру
руку,- инспекция речных перевозок.
   Диспетчер нахмурился,  однако  тот,  кто  назвался  Карло  Маллони,  лишь
рассмеялся:
   - Нет-нет, ничего страшного!.. Я  к  вам  не  по  делам  службы,  а,  так
сказать, из чистого любопытства.-  Он  сделал  еще  шаг  к  столу,  поставил
дипломат на его крышку и, опершись о край, пояснил: - Я в Террено  проездом.
Появилась лишняя минутка, решил использовать ее для самообразования - люблю,
знаете ли, все это,- он обвел рукой комнату, но вышло это у  него  так,  как
будто он хотел охватить все здание  сразу.  -  У  вас  я  тут,  смотрю,  все
выдержано в стиле. Я сам, знаете ли, шесть лет провел на  Атлантике,  сейчас
попал в министерство, но иногда такая тоска накатит!.. А у вас тут  все  как
на  корабле,-  повторил  он,  указывая  на  штурвал  и  рожок,  и  улыбнулся
диспетчеру, которого его слова, кажется, успокоили.
   - Да,  начальник  у  нас  большой  оригинал,-  пробормотал  тот,-  бывший
капитан, тоже из морских.
   - Вот как? Прекрасно... Это прекрасно!
   Диспетчер наморщил лоб, словно раздумывал: как  ему  вести  себя  с  этим
странным посетителем, потом предложил:
   - Может быть, вы выпьете кофе?
   - Нет-нет, спасибо.- Взгляд Карло Маллони скользнул по ногам  диспетчера:
в отличие от форменного кителя,  закрывавшего  торс,  ноги  диспетчера  были
облачены в обычные джинсы. - Я  забежал  на  минутку...  У  вас,  я  смотрю,
хорошая аппаратура? - Он кивнул на компьютеры и прибор связи,  установленный
возле штурвала.
   - Да, все новое - установили прошлой весной.
   - Мощный передатчик?
   - "Гэймлер", - ответил диспетчер, и в его голосе проскользнули горделивые
нотки. -  Использует  космическую  связь,  на  одном  аккумуляторе  способен
связаться с любой точкой Европы.
   - Здорово, - кивнул Карло Маллони. - Много работы сегодня?
   - Сегодня? Нет. Несколько грузовых барж и один пассажирский  теплоход  из
Леньяно.
   - Теплоход? Во сколько он к вам приходит? Может быть, я на него успею?
   - В семнадцать тридцать.
   - Нет, это поздно - к тому времени  я  уже  улечу...-  Маллони  рассеянно
оглядел комнату и спросил: - А это что у вас? Впервые вижу такой прибор.- Он
указал на круглый экран с рядами кнопок внизу.
   Диспетчер шагнул к столу и удивленно протянул:
   - Да это же обычный радар. Разве у вас на судне такого не...
   Однако закончить он не успел: сидящий на  столе  человек  поднял  руки  к
горлу диспетчера,  и  шея  того  хрустнула,  словно  иссохшая  ветка.  Глаза
диспетчера дернулись вверх - будто хотели запомнить "инспектора", - но через
мгновение погасли и закатились.
   Опустив руки, "Карло Маллони" позволил телу диспетчера соскользнуть  вниз
- привалившись к штурвалу,  труп  замер  в  полусогнутом  положении.  "Карло
Маллони" слез со стола, подошел к двери  и  запер  ее  на  замок.  Потом  он
вернулся к столу, сел за информационный компьютер и пробежался  пальцами  по
клавиатуре.  Через  секунду  на  экране  компьютера  высветилось  расписание
движения судов на  субботу.  "Маллони"  оставил  без  внимания  сухогрузы  и
топливные  баржи,  сосредоточившись  на   пассажирских   судах.   Всего   за
сегодняшний день через Террено должны были пройти три теплохода. Две строчки
на экране светились красным - эти суда  успели  пройти  через  местный  порт
утром, лишь одна строчка оставалась зеленой - пятидесятиместный  прогулочный
катер должен был причалить в Терренском порту в семнадцать тридцать - как  и
говорил покойный диспетчер. "Это хорошо,- отметил "Маллони", - но еще лучше,
если бы он не приходил сюда вовсе..."
   Оторвавшись от компьютера, он посмотрел в окно: с  восьмиметровой  высоты
акватория порта просматривалась отлично - сейчас на реке шла обычная  жизнь:
несколько местных судов были  пришвартованы  у  причала,  у  дальнего  пирса
разгружалась  баржа  с  углем,  небольшой  катер  уплывал  на  север,  увозя
отдыхающих к пляжам...  "Маллони"  повернулся  к  скорчившемуся  у  штурвала
диспетчеру, секунду разглядывал его лицо,  потом  осторожно  снял  с  головы
фуражку. Между козырьком и сверкающей золотом  кокардой  серебряными  нитями
было вышито: "Террено". "Маллони" надел фуражку себе на голову, посмотрел на
свое отражение в экране компьютера и улыбнулся  мертвой  улыбкой.  Потом  он
перевел взгляд на "Гэймлер" - мощный прибор, использующий космическую связь,
на одном аккумуляторе он способен связаться с любой  точкой  Европы...  "Ну,
сегодня-то он ни с кем не свяжется, - подумал  гул,  -  будет  молчать,  как
рыба..."
   Сжав пистолет, Марио шагнул  к  фигурам  священника  и  Тито  Дамаччо.  В
следующий же миг он увидел покойников - слева  от  двери,  между  ящиками  с
инструментами, лежали двое мужчин в  малиновых  комбинезонах,  их  шеи  были
неестественно вывернуты.
   "Дино   и   Стефано,-   промелькнули   в   сознании   инспектора    слова
здоровяка-водителя,- механики из ангара..."
   Марио перевел взгляд на стоящих людей и повторил:
   - Не двигаться!
   Затем он шагнул к висящему на стене  телефону  внутренней  связи,  поднял
трубку и приложил ее к уху, но, как и в будке охранника, ничего не услышал.
   - Упс! - сказал отец Федерико и подмигнул Марио: - Не работает! Сегодня в
этом городе ничего не работает, фрателло!
   Марио сделал два шага к священнику - сейчас  между  ними  оставалось  еще
метров шесть - и, качнув пистолетом, приказал:
   - Назад!
   Два человека переглянулись, но не сдвинулись с места.
   - Я сказал: назад! - повторил Марио.
   - А что ты нам сделаешь, фрателло? - спросил отец Федерико, кривя губы  в
ухмылке.- Что ты нам сделаешь, если мы не послушаемся? Выстрелишь?.. Но ведь
ты не имеешь права стрелять первым - ты полицейский. Тогда что?
   Марио облизнул губы и, продолжая удерживать священника на мушке, повторил
в третий раз:
   - Обоим отойти назад! Священник презрительно фыркнул:
   - Да что ты заладил одно и то же - у тебя что, фантазии нет?.. Хочешь,  я
покажу тебе фокус? - И прежде, чем Марио успел ответить, добавил: - Смотри!
   Он выхватил из кармана выкидной нож, щелкнул кнопкой и  резким  движением
вогнал выскочившее лезвие себе в горло - по  самую  рукоятку.  Потом  поднял
подбородок и спросил:
   - Ну, как, впечатляет, фрателло?
   На мгновение Марио ощутил себя зрителем какого-то дурацкого  спектакля  и
ошеломленно уставился на торчащий из горла священника нож. Тем временем отец
Федерико еще пару секунд стоял  неподвижно,  затем  поднял  руку,  не  спеша
вытащил нож из горла, продемонстрировав инспектору черную дырку в том месте,
где лезвие входило в плоть, и сказал:
   - Ты все понял, инспектор криминальной полиции Марио Протти? - Он  сделал
большой шаг к инспектору и неожиданно прорычал: - Опусти пушку, придурок,  и
катись отсюда к чертовой матери! Никто не тронет тебя - выкатывайся отсюда и
беги на все четыре стороны! Ну!..
   Марио поднял пистолет поверх головы священника и спустил курок.
   Грохот выстрела напомнил падение железной бочки с обрыва. Отец Федерико и
Тито Дамаччо повернули головы и посмотрели на внешнюю стену ангара, где  над
открытыми воротами образовалась дыра. Затем они снова взглянули на Марио.
   - Вы  арестованы,  -  сообщил  тот.  -  За  убийство  четырех  человек  и
сопротивление представителю власти.
   Глядя на Марио, священник облизнул губы  и  втянул  краем  рта  воздух  -
словно вытягивая застрявший в зубах кусок мяса.
   - Так ты ничего не  понял,  фрателло?  -  протянул  он.  -  Ладно,  тогда
поговорим по-другому.
   Он поднял руку с ножом - трехдюймовое лезвие блеснуло в его  руке  словно
жало змеи.  Марио  перевел  взгляд  на  нож,  еще  крепче  сжал  пистолет  и
прицелился в левое плечо отца Федерико.
   Когда священник сделал движение, он нажал на спусковой крючок.  Вместе  с
грохотом выстрела отца Федерико развернуло  вполоборота  -  рука  священника
улетела назад, но уже в следующую секунду он вывернул плечо и сделал еще шаг
к инспектору. Марио выстрелил во второй раз.  На  этот  раз  пуля  попала  в
правое плечо, однако отец  Федерико  лишь  усмехнулся  -  словно  ярмарочное
чучело, он двигался к Марио,  дергаясь  От  выстрелов,  с  кривой  ухмылкой,
прилипшей к губам...
   Когда в теле священника появилось четыре  отверстия,  Марио  остановился.
Несмотря на нелепость ситуации, его мозг работал  нормально:  на  то,  чтобы
вспомнить события прошлой ночи и сопоставить слова Пола Кирски  о  чудовище,
которое не берут пули, с тем, что происходило перед ним, у него ушел миг,  в
следующее мгновение он понял, что дальше стрелять бесполезно,  а  еще  через
секунду решил, что у него есть только один шанс спастись. Направив  пистолет
на баллоны, он громко сказал:
   - Замри, урод, или я разнесу эти штуки!
   Отец Федерико, которого от инспектора отделяло три метра, сделал еще  шаг
вперед и Марио решил уже,  что  ошибся,  но  в  следующую  секунду  раздался
громкий голос Дамаччо - тот выдохнул что-то на  шипящем  языке,  напомнившем
Марио свист змеи, и сразу же после этого священник застыл.
   Марио облизнул губы и посмотрел на Дамаччо.  Тот  снова  прошипел  что-то
священнику, а затем выдавил:
   - Тебя не тронут, Марио Протти, выходи из ангара и иди куда хочешь. Я даю
тебе слово: тебя не тронут!
   Он бросил священнику что-то  резкое,  и  тот,  словно  нехотя,  шагнул  к
самолету, освобождая  Марио  проход  вдоль  стены.  Дамаччо  тоже  отошел  к
самолету и повторил:
   - Иди!
   Секунду Марио колебался. Потом, не опуская пистолета, двинулся к выходу.
   Он прошел пару метров, чувствуя, что сердце колотится с  силой  отбойного
молотка, когда увидел, что одна из  рук  отца  Федерико  метнулась  к  нему,
превращаясь в воздухе в заостренную пику. Вместе с этим движением он услышал
вопль Дамаччо и упал влево, нажав на курок. Через мгновение "пика" ударилась
в стену, но еще раньше  громыхнул  выстрел  и  пуля  пробила  баллон.  Марио
взмахнул рукой, защищая лицо - он был уверен, что баллоны  взорвутся,  -  но
вместо этого услышал тонкий свист газа...  "Пика"  отца  Федерико  метнулась
назад, Тито Дамаччо выкрикнул что-то, и на этот раз Марио, хоть ничего и  не
понял, по тону его догадался, что Дамаччо взбешен. Отец Федерико бросился  к
самолету, а Дамаччо повернул голову и процедил:
   - Ты сделал ошибку, Марио Протти! Большую ошибку!..
   Договорив это, Дамаччо  отвернулся  от  Протти,  словно  потеряв  к  нему
интерес. Марио на мгновение растерялся, но увидев, что путь наружу свободен,
вскочил на ноги и бросился к выходу.
   Однако выйти из ангара он не успел: неожиданно он ощутил, что его  легкие
превращаются в камень. В  считанные  секунды  в  груди  Марио  все  онемело,
инспектор широко открыл рот, но парализованные мышцы груди не могли вдохнуть
воздух. Он махнул рукой, сбивая с ящиков инструменты, рванул  ворот  рубахи,
разрывая ткань на груди, словно хотел помочь мышцам, но и это не помогло.
   Через секунду Марио упал на колени. В глазах его все  быстро  темнело,  в
ушах зашумело. За мгновение до того, как упасть на пол, Марио понял,  что  в
загадочных баллонах паралитический газ. Последним  усилием  воли  он  поднял
глаза и сквозь заволакивающую пелену разглядел две фигуры, скорчившиеся  под
самолетом. Потом грудь его превратилась в раскаленный металл, боль  пронзила
все тело, и, уже мертвый, он рухнул на пол.
   Через мгновение после того, как Марио упал возле стены, гул с лицом  отца
Федерико выскочил из ангара  и  вместе  с  водителем  грузовика  вытащил  из
"вольво"  огромную  гидроэлектрическую  помпу.  Втащив  ее  в   ангар   гулы
присоединили ее впускной шланг к выходному вентилю простреленного  баллона,,
а конец выпускного- к приемному клапану  самолетного  бака.  "Тито  Дамаччо"
включил  помпу  в  сеть,  и  через  мгновение  тридцатисильный  насос  начал
перекачивать газ из простреленного баллона в  бак  "Пайпера"...  Мощный  шум
помпы, сопровождаемый тонким свистом  выходящего  газа,  слышался  в  ангаре
минуту. Затем, когда баллон опустел, "священник" выключил помпу,  отсоединил
впускной шланг от вентиля пустого баллона, присоединил его к вентилю полного
и снова включил насос.  "Тито  Дамаччо"  развернулся,  прошел  мимо  четырех
мертвых тел и оказался на улице. С  помощью  водителя  "вольво"  вытащил  из
грузовика еще один насос и отнес его в дальний ангар, где  находились  такой
же  "Пайпер"  и  восемь  баллонов.  Быстро  соединив  один  из  баллонов   с
контейнером самолета, он начал перекачивать газ.
   Меньше чем через  шесть  минут  шестисотлитровые  баки  обоих  "Пайперов"
оказались  заполнены  паралитическим  газом  -  на  это  ушла  половина   из
привезенных на "вольво" баллонов. Когда священник отсоединил шланг  от  бака
первого "Пайпера" и отставил насос к стене,  водитель  грузовика  заехал  на
каре в ангар, подцепил сцепную муфту к буксирному замку самолета  и  выкатил
"Пайпер" к грузовику. Через минуту на площадке  перед  ангарами  оказался  и
второй самолет. После этого водитель  и  "Тито  Дамаччо"  залезли  в  кабины
"Пайперов". Вскоре  заворчали  двигатели,  и  метровые  лопасти  пропеллеров
двинулись по кругу, Тем временем "отец Федерико"  принялся  перетаскивать  в
ангар еще остававшиеся в "вольво" баллоны,
   За две минуты двигатели самолетов прогрелись. "Отец  Федерико"  прошел  к
кабине грузовика, включил лежащую в ней рацию  и  связался  с  диспетчерской
комиссариата, Доложив о готовнос