ичить  отдельные  иглы  на
ветках сосны, стоящей на самой вершине. Билли оказался прав.
   При увеличении изображение несколько размывалось,  но  не  настолько,
чтобы окончательно испортить удовольствие. По крайней мере кратеры будут
видны довольно прилично.
   Дуг повел трубу телескопа в сторону поднимающейся на гору  Ридж-роуд.
Шел уже восьмой час. Солнце быстро закатывалось за горизонт.
   Грунтовая дорога петляла между скал, которые казались рыжими в  косых
лучах заходящего солнца. Он уже  хотел  перевести  трубу  на  что-нибудь
более любопытное, когда в поле зрения что-то мелькнуло.
   Вверх по дороге медленно ползла красная легковая машина.
   Дуг почувствовал, как замерло сердце.
   Почтальон поднимался на перевал.
   Его  окатила  волна  холода.  Ридж-роуд  шла  параллельно   основному
городскому шоссе, а потом  резко  уходила  вверх,  заканчиваясь  тупиком
среди нагромождения скал. Она пересекала Дубовую  аллею  как  раз  около
школы и среди старшеклассников именовалась не иначе как  трассой  любви.
Но на вершине хребта никто не жил.
   Почтальону некуда было везти почту.
   Машина перевалила через хребет и исчезла из виду. Дуг  встал.  Отсюда
дорога была видна невооруженным глазом - узкая светлая полоска, вьющаяся
по темному лесистому склону.
   Движущуюся машину можно разглядеть без труда.
   Он смотрел и ждал.
   Ждал и смотрел.
   Солнце  опустилось  совсем  низко,  обращенный  к  нему  склон   горы
погрузился в темноту.
   Постепенно дорога, скалы и деревья слились в одну темную массу.  Если
почтальон поедет обратно с  включенными  фарами,  машину  будет  отлично
видно, а если с выключенными...
   Внутренний голос подсказывал, что  почтальон  остановился  где-то  на
вершине и какое-то время пробудет там.
   Можно ли что-нибудь предпринять?
   Дуг быстро проскользнул  в  сетчатую  дверь,  чтобы  никакие  летучие
насекомые не проникли в дом. Трития заканчивала мыть посуду.  Билли  уже
ушел наверх.
   - Хочу съездить на кольцо "К", - объявил он.
   - Зачем? - откликнулась Триш, закрывая шкафчик.
   Дуг не приготовил заранее правдоподобный предлог, поэтому лихорадочно
выпалил первое, что пришло в голову.
   - Сладкого захотелось. Хочешь чего-нибудь?
   Триш  подозрительно  посмотрела  на   него,   но   промолчала,   лишь
отрицательно покачав головой.
   - Мне "Великана", - прокричал сверху Билли.
   - А если не будет?
   - Тогда "Сюрприз"!
   - Хорошо. А тебе? - еще раз спросил он у Триш. - Гранолы   не хочешь?
   - Нет. - В какой-то момент ему показалось, что жена собирается что-то
сказать, но Триш промолчала.
   - Вернусь минут через пятнадцать. - Дуг  вышел  на  веранду  и  начал
спускаться с крыльца.
   - Будь осторожен, - негромко произнесла Триш ему в спину.
   Дуг оглянулся. Жена явно что-то поняла или почувствовала.  Он  мог  с
уверенностью сказать, что она волнуется.  Ему  захотелось  заговорить  с
ней, объяснить, что случилось, но  он  никак  не  мог  подобрать  слова.
Поэтому он молча кивнул и направился к своему "бронко".
   Отъехав подальше от  дома.  Дуг  прибавил  газу  и  помчался  вперед,
стремясь как  можно  быстрее  оказаться  на  вершине  горы,  хотя  чутье
подсказывало ему, что почтальон никуда не денется.
   Все это было очень странно. Насколько знал Дуг, почтальона  никто  не
видел заходящим в магазин, заправляющим машину, где-то едящим или вообще
делающим хоть что-то, кроме исполнения своих служебных  обязанностей.  В
таком маленьком городе, как Виллис,  очень  трудно  вести  тайный  образ
жизни. До последнего времени Дуг полагал,  что  это  вообще  невозможно.
Даже если  ты  патологически  асоциальная  личность,  соседи  все  равно
проследят за твоими  уходами  и  приходами,  обратят  внимание  на  твои
привычки, расскажут друзьям, которые, в свою  очередь,  передадут  своим
друзьям  и  в  скором  времени  город  окажется  в  курсе   всех   твоих
перемещений.  В  маленьком  городке,  где  все  жители  на   виду,   нет
возможности вести жизнь затворника. Но почтальону, судя  по  всему,  это
каким-то образом удавалось.
   Теперь у  Дуга  появился  шанс  впервые  понаблюдать  Джона  Смита  в
нерабочее время.
   Он не сомневался, что сейчас почтальон занимается отнюдь не доставкой
корреспонденции.
   Дуг свернул на шоссе и помчался сквозь город,  лишь  у  здания  банка
сбросив скорость до предписанных тридцати пяти  миль.  Потом  выехал  на
Дубовую  аллею  и  помчался  к  Ридж-роуд.  Ладони,  сжимающие  баранку,
вспотели.
   Трасса была темной, без единого фонаря. Оказавшись у  самой  вершины,
он сбросил скорость до минимума. Не представляя, что ждет  его  впереди,
он не хотел обращать на себя внимание.
   Плоская вершина горы, усеянная крупными камнями, между которыми росли
чахлые кусты и высокая трава,  не  могла  послужить  надежным  укрытием.
Выключив фары. Дуг съехал на обочину и  заглушил  двигатель.  Необходимо
преодолеть свой страх. Он опустил боковое стекло. На востоке поднималась
луна. По вершине поползли длинные тени. Он знал, что через  какую-нибудь
милю дорога заканчивается, значит, если он ничего не упустил,  почтальон
в данный момент находится совсем рядом:
   Дуг посидел еще  некоторое  время  в  машине,  собираясь  с  духом  и
привыкая к темноте. На вершине горы гулял  легкий,  но  вполне  ощутимый
ветерок. Стебли травы, залитой голубоватым светом, покачивались  и  едва
слышно шелестели. Но помимо шелеста, до Дуга внезапно  донесся  какой-то
звук.  Приглушенное  неразборчивое  бормотание.  Оно  то  затихало,   то
усиливалось, как волны прибоя.
   Почтальон.
   Дуг ощутил, как руки  покрылись  мурашками.  Медленно,  беззвучно  он
открыл дверцу и выбрался из машины. К счастью, одет он был во все темное
и его фигура полностью растворилась во мраке ночи.
   Оказалось,  что  вершина  горы  далеко  не  ровная.  Склон  продолжал
подниматься, перекрывая ему поле зрения.
   Бормотание стало громче.
   Дуг двинулся вперед. В  кармане  позвякивали  ключи  и  металлическая
мелочь. Пришлось сгрести все в кулак. Дорога слегка  загибалась,  подъем
неожиданно кончился. Он резко остановился. Сердце  громко  колотилось  в
груди. На равнине, в стороне от дороги, на расстоянии  меньше  полумили.
Дуг увидел почтальона. Его гибкую, тощую фигуру  с  дико  размахивающими
руками, извивающуюся в бешеной пляске  между  скальных  обломков.  Ближе
можно было и не подходить, но Дугу хотелось рассмотреть детали,  поэтому
он сошел с дороги, нырнул в траву и  быстро  пополз  вперед.  От  страха
сводило  мышцы.  За  спиной  всходила   яркая   полная   луна,   заливая
фосфоресцирующим светом открывшееся его глазам зрелище.
   Бормотание становилось все громче и  громче.  Почтальон  декламировал
нараспев какие-то стихи. Дугу даже показалось, что на иностранном языке,
настолько странными, чужеродными были  и  слова,  и  ритм.  Но  по  мере
приближения он понял, что слова декламации были английскими.
   "Ни дождь, ни снег, ни лед, ни град..."
   Джон Смит декламировал девиз почтовой службы.
   Дуг почувствовал, что у него на голове зашевелились волосы. Он заполз
за большой, не правильной формы валун и  осторожно  выглянул  из  своего
укрытия. Почтальон высоко подпрыгивал и крутился,  не  глядя  под  ноги,
словно в экстазе. Дуг  оказался  уже  так  близко,  что  мог  разглядеть
блестящие латунные  пуговицы  его  форменного  мундира  и  иссиня-черные
сверкающие ботинки.
   В  горле  пересохло;  Дуг  испугался,  что  почтальон  услышит,   как
колотится его сердце. Он  с  первой  же  встречи  почувствовал,  что  от
почтальона исходит какое-то  зло.  Но  только  сейчас  понял,  насколько
далеки от истины были эти предчувствия. Безумный торжествующий танец мог
иметь отношение "с колдовству или сатанизму,  но  интуиция  подсказывала
Дугу, что за этим кроется  нечто  гораздо  более  худшее,  затрагивающее
такие основы и такие глубины, которых он не понимает да и вряд ли сумеет
понять.
   Почтальон замолчал и оскалился в бешеной улыбке. В лунном свете  ярко
блеснула полоска зубов. Он задрал голову к небу, но его ноги  продолжали
выделывать  невообразимые  па,  сопровождающиеся  взмахами  рук.   Потом
декламация возобновилась. Лозунг почтовой службы.
   Все время, что Дуг наблюдал за ним,  почтальон  ни  на  мгновение  не
прекратил своего сумасшедшего танца и не проявил ни  малейшего  признака
усталости. Он даже не вспотел.
   Дуг понял, что почтальон может протанцевать до рассвета.
   Он попятился и двинулся обратно тем же способом,  прячась  в  высокой
траве. В какой-то момент ему показалось, что  почтальон  смотрит  ему  в
спину и беззвучно смеется, но он решил  не  вдаваться  в  подробности  и
предпочел бегом. пригибаясь, побыстрее вернуться к "бронко".
   Не зажигая фар, он развернулся и погнал вниз по Ридж-роуд.
   Дуг совершенно забыл, что собирался заехать на кольцо  "К"  и  купить
Билли его "Великана", но ни сын, ни жена не сказали ему ни  слова.  Они,
безусловно, поняли, что он солгал.
   Он лежал в темноте с открытыми  глазами,  прислушиваясь  к  глубокому
ровному дыханию Триш и звукам ночной жизни  за  окном.  Где-то  рядом  с
домом без устали  стрекотали  цикады,  издалека  доносилось  равномерное
уханье совы.
   Дуг  никогда  не  страдал  от  бессонницы.  Ребенком  он  нуждался  в
длительном отдыхе, и даже став взрослым, засыпал мгновенно,  как  только
голова касалась подушки. Сегодня вечером  он  просмотрел  до  конца  все
телепередачи, потом выключил телевизор, решив, что, видимо, звук  мешает
ему уснуть, хотя раньше это совершенно ему не мешало. Как  только  умолк
телевизор, везде наступила  полная  тишина.  Дуг  лежал,  уставившись  в
темноту, и ему казалось,  что  легкий  ночной  ветерок  доносит  далекий
размеренный речитатив.

21

   Хоби проснулся от звука лязгающего  металла.  Спросонок  он  даже  не
сразу понял, в чем дело. Перед глазами еще вертелись  картины  чудесного
сна. Ему снился огромный бассейн, в котором купались обнаженные женщины.
Он был охранником и как раз скинул свою одежонку, чтобы  пристроиться  к
симпатичной блондинке, раскинувшейся на пляжном полотенце, но  именно  в
этот момент в сознание проник  посторонний  звук  и  вернул  его  в  мир
реальности.
   Звук повторился. Металлическое клацанье.
   Теперь он его узнал -  дверца  почтового  ящика.  Нахмурившись,  Хоби
пошарил глазами в поисках будильника. Господи, три часа!
   Какого дьявола почту стали приносить в три часа ночи?
   Откинув простыню, он уже собирался встать,  но  неожиданно  замер  на
месте. Каким образом он услышал звук открываемой  и  закрываемой  дверцы
почтового  ящика?  Ящик  висит  на  противоположном  торце  трейлера,  и
услышать лязганье можно лишь в непосредственной близости. И  почему  его
разбудил такой слабый звук? Обычно Хоби спал очень крепко, не просыпаясь
до утра, и даже на звон будильника реагировал с опозданием.
   Хоби  внезапно  замерз,  поэтому  все-таки  встал  и  накинул  халат.
Продолжает твориться что-то очень странное. Если почтальон еще не уехал,
пожалуй, надо пойти и спросить этого ненормального сукина сына...
   А почему он решил, что это почтальон?
   Его начал бить озноб. Холодная  волна  прокатилась  между  лопатками.
Сама мысль показалась ему  просто  дикой:  почему  он  решил,  нет,  был
абсолютно уверен, что сейчас,  посреди  ночи,  именно  почтальон  привез
именно  ему  корреспонденцию?  Почему  не  предположить,  что   какие-то
хулиганы хотят раскурочить почтовый ящик? Мальчишки, например,  накидали
туда сырых яиц?
   Хоби вышел из спальни в тамбур. Он был не из трусливого  десятка,  но
ему пришлось поднапрячься,  чтобы  заставить  себя  пройти  по  ковровой
дорожке. На самом деле ему очень хотелось вернуться в постель и укрыться
с головой одеялом.
   Он распахнул дверь. Улица была пустынна.
   Капоты его автомобилей поблескивали в лунном свете. Запустив  руку  в
ящик, он достал толстый,  грубый  конверт  Тщательно  заперев  за  собой
дверь, Хоби вернулся в спальню и включил свет.
   На конверте не было обратного адреса. Но на штемпеле четко  виднелось
слово "Вьетнам".
   Вьетнам?
   Он рассмотрел штамп повнимательнее.
   4 июня 1968 года.
   Хоби прошиб холодный пот. Ему показалось, что в трейлере одновременно
и жарко, и холодно. Он тяжело опустился на диван, глядя на конверт и  не
решаясь вскрыть его.
   Вьетнам. 1968.
   Невероятно. Письмо, затерявшееся двадцать лет назад,  не  может  быть
найдено и доставлено адресату. Или  все-таки  может?  Он  нервно  ощупал
конверт. Наверное, Дуг прав. Наверное,  сам  почтальон  рассылает  людям
фальшивые письма. А иначе зачем ему заниматься доставкой в такое время?
   Интересно, чего же он хочет  добиться?  Подделка  писем  -  уголовное
преступление. Если поймают, ему грозит тюрьма.
   Хоби вскрыл конверт.
   Выпали четыре фотографии. Как в  прошлый  раз,  на  фотографиях  было
запечатлено "до" и "после". Девушка азиатского  вида,  лет  четырнадцати
или пятнадцати, на четвереньках в темной грязной комнате. Пах  и  голова
гладко выбриты. Та же девушка, но с отрубленными и закинутыми за  голову
ногами, лицо искажено криком боли и ужаса.  Другая  девушка,  еще  более
юная, не то азиатка, не то белая,  привязанная  за  руки  и  за  ноги  к
воткнутым в грязь Кольям, на фоне темно-зеленых джунглей. Та же девушка,
но  с  распотрошенными  внутренностями,  дико  распахнутыми  глазами   и
огромным ртом, застывшим в мучительном крике.
   Хоби почувствовал спазм  в  желудке.  Его  охватил  настоящий  страх.
Ладони взмокли от пота, руки тряслись так, что бумага зашелестела, но он
все-таки заставил себя прочитать письмо.

   Брат,
   дела принимают  хреновый  оборот.  Мы  покинули  города  и  теперь  в
деревнях. Чертовы джунгли действительно непроходимы.  Куда  ни  глянь  -
сплошная зелень, черт бы ее побрал. Даже, небо кажется зеленым.  Понятия
не имеем, где  прячутся  вьетконговцы  и  когда  им  взбредет  в  голову
атаковать. Все на взводе. Дергаешься  на  каждый  шорох.  Мы  собирались
встать на окраине джунглей и ждать, но сержант решил, что лучшая оборона
- нападение, и позавчера мы  двинулись  вперед.  Погляди  на  фотки.  Их
сделал один парень, его зовут Мак. Это в деревне вьетконговцев.  Мужчины
все  убежали,  остались  их  жены  и  девки.  Сам  понимаешь,  чего   им
требовалось от здоровых американских парней. Но оставить их  просто  так
было глупо. Они могли рассказать, в какую сторону мы пошли.  Поэтому  мы
сначала их перетрахали, а потом заставили замолчать. Это тоже на фотках.
Ну, мне пора. Отцу можешь рассказать, а матери  не  надо.  Я  напишу  ей
отдельно, как будет время.
   Дэн.

   Дочитав письмо, Хоби долго не мог отвести  глаза  от  листка  бумаги.
Письмо от Дэна. В этом нет никаких сомнений. Даже  спустя  двадцать  лет
почерк   брата   он   мог   определить   безошибочно.   Но   жестокость,
бесчувственность, откровенное  стремление  к  насилию  и  убийству  были
совершенно нехарактерны для Дэна.
   Почему-то он вспомнил, как в детстве вместе с друзьями засыпал  солью
улиток и наблюдал,  как  они  растекаются.  Это  увидел  Дэн  и  залился
слезами, оплакивая улитку и  ее  осиротевшее  семейство.  Мать  с  отцом
только совместными усилиями смогли его успокоить.
   Теперь захотелось заплакать Хоби. От  горечи  утраты  брата,  которая
мгновенно вспыхнула с новой силой, и от осознания тех изменений, которые
произошли в юном мальчике до того, как он  успел  погибнуть.  Изменений,
которых ни он, ни родители даже не ожидали.
   Каким бы стал Дэн, если бы вернулся?
   Хоби отложил письмо и снова взял фотографии. После взгляда на девушку
со вспоротым животом страх,  который  временно  отступил.  заставил  его
дернуться к светильнику и включить его на полную  мощность.  Яркий  свет
разогнал тени в комнате, но не смог развеять мрак, царивший в его душе.
   Нет, с этим пора  кончать.  Дуг  прав.  Вокруг  определенно  творится
какая-то мерзость. Утром он  первым  же  делом  отправится  на  почту  и
разберется. Он выяснит, почему  стали  приходить  письма  двадцатилетней
давности с такими фотографиями и  почему  их  доставляют  по  ночам.  Он
потребует от Ховарда принять меры, а если старикан не  захочет,  что  ж,
пусть молится Богу, что вовремя делал страховые взносы.
   Хоби сложил лист бумаги и сунул его в конверт вместе с  фотографиями.
Он испытывал  двойственное  желание  -  либо  порвать  письмо  вместе  с
фотографиями на мелкие клочки и  вышвырнуть  в  мусорную  корзину,  либо
сохранить как последнюю память о Дэне. Поколебавшись, он положил конверт
на кофейный столик. Он решит, что делать с письмом и вообще что  с  этим
делать, утром, на свежую голову.
   Хоби уже собирался выключить свет и лечь досыпать, когда  услышал  за
дверью легкий шелест шагов. Страх  вспыхнул  с  новой  силой.  Негромкое
металлическое звяканье свидетельствовало о том, что кто-то опять  открыл
и закрыл дверцу почтового ящика.
   Пришло еще одно письмо.
   Хоби понимал, что надо выскочить и  застукать  почтальона  на  месте,
вытряхнуть из этого мерзкого ублюдка всю его поганую душу, но он  боялся
обнаружить свое присутствие.  Поэтому  он  крепко  зажмурился,  напрягая
мышцы, чтобы унять колотившую его внутреннюю дрожь, и расслабился только
тогда, когда услышал удаляющиеся шаги и, спустя некоторое  время,  тихое
урчание мотора отъезжающего автомобиля.
   Он просидел до рассвета, боясь вернуться в постель, боясь заглянуть в
почтовый   ящик.   боясь   пошевелиться.   Только   звонок   будильника,
поставленного на шесть утра, заставил его подняться с дивана.

22

   Дуг сидел на стуле с высокой спинкой в кабинете начальника полиции.
   - Я видел своими глазами!
   - Хорошо, допустим,  почтальон  танцевал  ночью,  при  луне.  И  что?
Танцевать не запрещено. Танцы считаются нормальной формой  самовыражения
индивидуума.
   - Не делайте из меня идиота! Что вы со  мной  в  игрушки  играете!  В
нашем городе черт-те что происходит, а вы тут порете чушь собачью!
   Лицо шефа полиции сделалось непреклонным.
   - Закон - это не чушь собачья, мистер Элбин. Я принял к сведению ваше
мнение  и  скажу  вам  честно.  В  расследованиях  мы  отрабатываем  все
возможные версии.
   Майк Трентон, сидя рядом с шефом, молча изучал столешницу.
   - Не надо меня успокаивать общими фразами. Вы прекрасно знаете, что в
городе настоящий бардак.
   - Я же не учу вас, как преподавать литературу, - раздраженно произнес
шеф полиции, вставая из-за  стола.  -  Вот  и  вы  не  учите  меня.  как
работать. Буду весьма признателен, если  вы  перестанете  вмешиваться  в
дела полиции. Мы вполне способны справиться своими...
   - Вполне способны?
   - Хватит, мистер Элбин! - Полисмен навис над столом, упираясь в  него
руками. - Я потратил достаточно времени, беседуя  с  вами  и  выслушивая
ваши теории. Прошу больше не мешать работе отдела, иначе вас  обвинят  в
создании помех осуществлению правосудия. Я достаточно ясно выразился?
   Дуг покосился на Майка, но  молодой  полицейский  по-прежнему  сидел,
опустив голову и явно избегая встречного взгляда.
   - Абсолютно.

***

   Остаток дня Дуг провел так, как хотел бы провести все лето, - сидя на
веранде с книжкой в руках. Но расслабиться и  получить  наслаждение  ему
так и не удалось. Визит в  полицейский  участок  пошел  псу  под  хвост.
Ощущение,  что  этим   посещением   он   ни   на   йоту   не   поколебал
законопослушность почтальона в глазах полиции, сжигало его изнутри. Надо
было поступить иначе. Надо было сохранить хотя  бы  видимость  спокойной
рассудительности. Вместо этого он ринулся в бой, как одержимый фанатик.
   Отложив книгу Дуг стал разглядывать  деревья.  Возможно  ли,  что  он
неверно трактует события? Неужели он одержим навязчивой идеей?
   Нет.
   Он видел доказательства своими собственными глазами.
   Синичка порхала с ветки на ветку  в  поисках  корма.  Дуг  безучастно
следил за ней взглядом.
   Многие  ег