и в сандалии, он вышел  на  крыльцо.  Бумага  похрустывала  под
ногами, но он, не обращая  на  это  внимания,  шел  вперед,  намереваясь
выяснить размах деятельности почтальона. Первый же куст,  попавшийся  на
его пути, был полностью скрыт под  конвертами,  тщательно  поставленными
один на другой в форме пирамиды.
   Дуг осторожно  протянул  руку,  пытаясь  понять,  каким  образом  они
держатся.
   Пирамида рухнула.
   Карточный домик. Почтальон без всякого клея  и  скрепок  выстроил  из
конвертов карточный домик, который скрыл под собой целый куст.
   Он дошел до  ближайшего  дерева  и  тряхнул  его.  С  веток  и  кроны
посыпался дождь из белых конвертов.
   В доме зазвонил  телефон.  Его  резкий,  настойчивый  звук  отчетливо
слышался в утренней тишине. Дуг подумал, что это может быть Триш, тем не
менее быстро пошел вперед, мимо кустов и деревьев, все дальше  и  дальше
от дома,  втаптывая  в  землю  конверты.  Он  хотел  выяснить,  где  это
кончится.
   И совершенно не удивился, обнаружив, что белое  покрывало  обрывается
ровно на границе его участка, что тщательно уложенные один к одному ряды
конвертов абсолютно  точно  соответствуют  не  правильной  форме  линий,
очерчивающих его владения.
   Он вернулся домой, испытывая странное чувство  наслаждения  от  звука
хрустящих под ногами конвертов. Телефон  все  еще  звонил,  поэтому  Дуг
поспешил в спальню, плюхнулся на диван и схватил трубку.
   - Слушаю!
   -  Письма!  -  голосом,  грубо  пародирующим   салонных   певцов   из
Лас-Вегаса, пропел почтальон. - Нам пришли письма!
   Дуг бросил трубку на рычаг. Внезапно его  прошиб  пот.  Сердце  гулко
заколотилось - явно не от  быстрой  ходьбы  Полежав  некоторое  время  и
отдышавшись, он решил позвонить Майку Трентону.
   - Пи-и-и-сьма! - послышался в трубке тот же голос.
   Почтальон каким-то образом оставался на линии, тем  самым  лишая  его
возможности позвонить кому-либо или услышать чей-то звонок.
   "Ну и отлично", - подумал Дуг. Губы скривились в решительной усмешке.
Почтальон хочет играть по-крупному? Его это вполне устраивает.
   Он выдернул телефонный шнур из розетки.
   Первым делом он поедет в больницу, проведает Билли и Триш. Затем -  в
полицию. А потом - в хозяйственный магазин, за корзинами для мусора.
   После чего вернется домой, пройдется метлой  по  двору  и  выкинет  к
чертовой матери всю эту вонючую корреспонденцию.

***

   Трития сказала, что сегодня она может приехать домой и составить  ему
компанию, если, конечно, он пожелает. Сказала, что Билли чувствует  себя
гораздо лучше, хочет побыть один и говорит, что хватит нянчиться с  ним,
как с младенцем, и стоять над душой круглые сутки.
   Но Дуг настоял,  чтобы  она  все-таки  не  спускала  глаз  с  сына  и
постарался  убедить  Триш  в  необходимости  ее  присутствия   рядом   с
мальчиком.
   На это она возразила, что в таком случае мальчику  важно  присутствие
обоих родителей, но Дуг отговорился уже назначенной встречей  с  Майком.
Им требуется многое обсудить. А она должна оставаться в больнице.
   Это оказалось  мудрым  решением,  поскольку  на  следующее  утро  вся
территория вокруг дома вновь оказалось усеяна почтовой корреспонденцией,
хотя белоснежные конверты сменились странным набором  бандеролей,  плохо
перевязанных пакетов  и  густо  заштемпелеванных  свертков.  Но,  как  и
раньше, они покрывали буквально каждый квадратный дюйм. Причем почтальон
разложил свою разношерстную коллекцию в виде  гигантской  мозаики,  так,
что коробки, свертки  и  пачки  абсолютно  точно  соприкасались  друг  с
другом, и между краями не оставалось ни малейшего просвета.
   Дуг открыл дверь и вышел на улицу. В ноздри тут  же  ударила  вонь  -
прогорклая,  тухлая  вонь  гниющей   и   разлагающейся   плоти.   Сквозь
надорванную упаковку  одной  из  бандеролей  он  разглядел  полусгнившую
гроздь винограда. Бандероль была  адресована  Тритии,  очевидно,  из  ее
клуба "Фрукты месяца". Рядом  с  ней  -  неопределенной  формы  сверток,
залепленный почтовыми марками. Сквозь бумагу проступали  бурые  кровавые
пятна. Сверток тоже был адресован Тритии.
   Дуг оглядывал свои владения с нарастающим чувством  ужаса.  Очевидно,
его  план  провалился.  Весь  город,  по  договоренности,   должен   был
игнорировать почтовую корреспонденцию,  не  отправлять  и  не  вскрывать
письма, и, по сведениям Майка, все строго выполняли это  условие.  Но  у
почтальона по-прежнему хватало сил собирать сотни упаковок  всевозможной
гадости и в течение одной ночи покрывать ими всю территорию  вокруг  его
дома. Как же можно надеяться совладать  с  существом,  которое  способно
производить операции такого масштаба?
   Но, может, в этом и заключается смысл?
   Может быть, для этого и устраиваются подобные сцены? Может, почтальон
как раз хочет, чтобы они так подумали? Может, почтальон уже напуган, уже
сопротивляется из последних сил и бросает в бой главные  резервы,  бьет,
так сказать, изо всех орудий, пытаясь деморализовать неприятеля?
   Мелькнула и другая мысль. Возможно, вчерашняя уборка  конвертов  тоже
каким-то образом придала почтальону дополнительные силы.
   Не   исключено,   что   любое   действие,   связанное   с    почтовой
корреспонденцией, даже ее уничтожение,  каким-то  образом  подкармливает
почтальона.
   Дуг быстро вернулся в дом, оделся, схватил ключи  и  поехал  в  город
поговорить с Майком Трентоном. Надо,  чтобы  его  сотрудники  довели  до
сведения каждого, что ни в коем случае - что  бы  ни  происходило  -  не
следует даже прикасаться к предметам, приходящим по почте.
   Не убирать, не сжигать, не выбрасывать, просто не прикасаться.  Пусть
их накопятся горы - ни к чему не притрагиваться.
   В своих владениях Дуг реализовал эту идею  целиком  и  полностью.  Он
уехал, оставив все как есть, и провел следующую ночь в больнице.
   Вернувшись домой на другой день, он обнаружил, что на участке  чисто.
Все пакеты и свертки исчезли. И на их месте ничего не появилось.
   Улыбаясь, Дуг подумал, что  почтальон  совершил  тактическую  ошибку.
Вонища и боязнь подхватить  какую-нибудь  заразу  от  такого  количества
гниющих фруктов, трупов животных и прочего содержимого этих пакетов рано
или поздно вынудили  бы  его  заняться  уборкой,  что  гарантировало  бы
почтальону получение хотя бы некоторой энергии. Вместо этого  почтальону
пришлось  самому  тратить  лишние  силы  на  то,   чтобы   ликвидировать
последствия своей деятельности.
   Достижение небольшое, но начало положено.
   Почтальон испугался. Начал допускать промашки.
   Начал отступать.
   Оставалось только ждать, когда он исчезнет.

50

   Дни были длинными. Ночи - еще длиннее.
   Все бытовые удобства оказались отключенны  на  следующий  день  после
исчезновения посылок. И Дуг, и  Трития  уже  страдали  от  невозможности
принять душ. Питались они бутербродами  и  мясом,  которое  готовили  во
дворе, на жаровне, пили  теплую  коку  и  пиво.  Дни,  которые  тянулись
бесконечно, они проводили на  веранде,  пытались  читать  или  ездили  в
больницу  навестить  Билли.  В  больнице  имелся  собственный  аварийный
генератор и, хотя им не  разрешали  пользоваться  ванной  и  ночевать  в
относительном комфорте с кондиционером, который в связи  со  сложившейся
ситуацией работал на половину мощности. Дуг и Трития были очень довольны
тем, что их сын находится в  хороших  условиях  и  получает  необходимый
врачебный уход.
   Психиатр,  приезжавший  из  Феникса,  полдня  пообщавшись   с   новым
пациентом, сказал им, что Билли  совершенно  здоровый  и  уравновешенный
молодой человек и что при должном уходе он полностью восстановится.
   По ночам Дугу стали сниться беспокойные сны. Сны,  в  которых  Виллис
оказывался  городом-призраком,  все   здания   которого   выстроены   из
конвертов. Сны, в которых он видел обнаженную Тритию, оклеенную с ног до
головы проштемпелеванными марками. Сны, в которых Билли, одетый в  форму
почтовой службы, с улыбкой  сопровождал  почтальона  в  его  дьявольских
дежурных обходах.
   Бензин в "бронко" подходил к концу, но Дуг все равно ездил  в  город.
Надо было общаться с полицией. Почтальон приезжал каждую ночь,  привозил
письма, но оставлял их теперь только в почтовом  ящике.  Дуг  уже  начал
побаиваться, что при отсутствии видимого прогресса кто-нибудь из горожан
сломается и невольно вскроет какое-нибудь  письмо  или,  что  еще  хуже,
отправит. Но Майк  и  Тегартен  каждый  раз  уверяли  его,  что,  по  их
сведениям, плотина еще стоит Миновал шестой день.
   В  целях  экономии  топлива  для  генератора  в  больнице   отключили
кондиционеры, но легкий  ветерок,  залетающий  в  открытые  окна  палаты
Билли, приносил прохладу. Дуг с сыном играли  в  "Монополию",  а  Трития
наблюдала за ними, потом Трития с Билли играли в поддавки, а  Дуг  сидел
рядом.
   "Как все-таки тонка пленка цивилизации", - думал Дуг. Как мало  надо,
чтобы снова загнать людей в пещеры. Ведь человека от зверя  отличает  не
наличие  законов.  И  не  сознание.  И  не  культура.  Отличает  наличие
коммуникаций. Именно коммуникации дают  возможность  пользоваться  всеми
прелестями современной жизни, гарантируют существование общества. Разрыв
коммуникаций, особенно в наш век, когда само  существование  зависит  от
правильной передачи  правильной  информации,  создают  у  людей  чувство
потерянности и беспомощности, приводят к отказу от установленных  правил
поведения, открывают дорогу хаосу.
   "Опять потянуло на высокие материи", - одернул себя Дуг  В  последнее
время это случалось довольно часто, он начал даже рассуждать сам с собой
вслух, что весьма беспокоило Тритию.
   Она советовала ему поберечь подобные размышления для школьных  уроков
и не растрачивать себя попусту на таких слушателей, как она.
   Школа.
   Как далеко она сейчас, как все это странно...
   Дуг попытался вспомнить, сколько дней  осталось  до  начала  учебного
года. Он знал, что каникулы скоро закончатся, но не мог  точно  сказать,
когда.
   Он понял, что забыл, какое сегодня число.
   Оставив Тритию в больнице, Дуг  поехал  в  полицию  узнать  последние
новости. Проезжая по кольцу  "К",  он  притормозил,  увидев  почтальона,
.открывающего почтовый ящик у дежурного магазинчика, обычно  работающего
допоздна.
   Ящик  оказался  девственно   пуст.   Почтальон   в   ярости   хлопнул
металлической дверцей, "Плоховато выглядит", - подумал  Дуг.  Джон  Смит
всегда был худым, но теперь он выглядел просто  тощим,  почти  скелетом.
Сквозь  прозрачную  кожу  просвечивали  кости.  И  губы  практически  не
выделялись на бледном лице. Даже яростно-рыжие волосы потускнели.
   В сердце шевельнулась надежда.  Кажется,  план  удался.  Он  оказался
прав. Почтальон в состоянии  подменивать  корреспонденцию,  может  быть,
даже производить ее самостоятельно, но для этого ему нужно иметь  другую
- поступающую к нему.  Дуг  усмехнулся.  Почту  нельзя  ни  создать,  ни
уничтожить.
   Почтальон действительно выглядел очень слабым. Все, что им  остается,
- это набраться терпения и ждать, когда его не станет.
   Внезапно почтальон  резко  развернулся  и  осклабился,  на  мгновение
поймав взгляд Дуга.
   Казалось, он прекрасно знал, что за ним  наблюдают.  Эффект,  который
производили его великолепные зубы на обтянутом кожей черепе, был ужасен.
Просто оживший монстр из комиксов.
   Почтальон запустил руку в свою сумку, вытащил  пачку  писем  и  начал
играть ими, словно картами, приглашая Дуга полюбопытствовать.
   Но Дуг вдавил в пол педаль газа  и  рванул  вперед,  не  оглядываясь.
Сердце бешено стучало в груди.
   Испуг прошел раньше, чем он подъехал к зданию  полиции.  Дуг  быстрым
шагом вошел в участок. Впервые за много дней у  него  появилась  хорошая
новость. Рассказав о своей последней встрече с противником. Дуг  получил
в ответ порцию аплодисментов.
   - Почте - нет! - весело воскликнул Майк, и все подхватили:
   - Почте - нет! Почте - нет! Почте - нет!

51

   Трил Эллисон с сыновьями стоял у окна гостиной и наблюдал, как  перед
дорожкой, ведущей к дому, остановилась красная машина.
   Жена Энни осталась  на  кухне  и  смотреть  отказалась.  Она  здорово
трусила.
   Машина остановилась и из нее вышел почтальон. Выглядел он  невероятно
тощим - даже на таком расстоянии Трил разглядел  костлявые  пальцы  рук,
торчащие из висящей мешком форменной куртки, изможденное бледное лицо.
   Трил  крепко  ухватился  за  подоконник.   Он   испытывал   страх   и
одновременно  радостное  возбуждение,  его   колотила   нервная   дрожь.
Действительно, сработало! Учитель английского  оказался  прав.  Не  имея
возможности доставлять почту, Джон Смит начал терять свою силу. Он начал
умирать.
   Он поймал взгляд почтальона и впервые за долгое время не отвернулся.
   Почтальон подошел к деревянному  почтовому  ящику  и  открыл  дверцу.
Изнутри посыпались конверты - белые и желтые, тонкие и пухлые, большие и
маленькие - нетронутая корреспонденция, скопившаяся за  несколько  дней.
Почтальон опять посмотрел  в  сторону  дома.  Лицо,  больше  похожее  на
обтянутый пергаментом череп, исказилось яростью, болью  и  ненавистью  -
столь глубокой и нескрываемой, что оба парня в испуге шарахнулись  прочь
от окна.
   Но Трил продолжал наблюдать.
   Он видел, как почтальон сердито поднял конверты и запихнул их обратно
в ящик. Потом достал из салона новую стопку и отправил ее туда же.
   После чего обошел машину, направляясь к  водительскому  месту,  опять
посмотрел в сторону дома, пробормотал что-то и умчался прочь, оставив за
собой облачко пыли.
   Трил подождал некоторое время, желая удостовериться, что почтальон не
вернется, обернулся, посмотрел на Энни и сыновей, потом,  не  говоря  ни
слова, взял молоток и гвозди и пошел заколачивать почтовый ящик.

***

   Хант Джеймс зарулил на шестиместную парковочную площадку перед домом,
который делил пополам с доктором Эллиотом.  Он  приехал,  чтобы  наглухо
запечатать щель для почты в двери своего офиса. Он  хотел  быть  уверен,
что почтальон не сможет доставить корреспонденцию  на  служебный  адрес.
Широким  шагом  он  миновал   потрескавшуюся   асфальтовую   дорожку   и
остановился на узком тротуаре. Внимание его привлекла  табличка  в  окне
кабинета дантиста. Рядом с уже знакомой "Сегодня приема нет" красовалась
другая. На белом куске картона большими печатными буквами значилось:
   "Почту не приносить никогда!".
   "Хорошая мысль". - усмехнулся Хант. Достав  ключи,  он  открыл  дверь
офиса и пошарил рукой по стене в поисках выключателя.  Потом  решительно
направился к столу секретарши,  нашел  толстый  черный  фломастер,  лист
машинописной бумаги и трафарет. Улыбаясь, он начал выводить буквы.

***

   Почтальон три раза проезжал мимо дома, прежде чем остановиться. Дэвид
Адаме только усмехнулся, заметив приближающуюся красную машину.  Он  еще
на рассвете выкорчевал из земли почтовый ящик, яму от столба закопал,  а
сам ящик оттащил на задворки.  После  завтрака  он  собирался  распилить
столб на дрова, а из самого ящика понаделать щепок.
   Почтальон вышел из машины, держа в руке  пачку  писем,  и  направился
прямо к дому.
   Дэвид поспешил захлопнуть сетчатую дверь,  запереть  на  два  оборота
основную, опустил шторы, но усмехаться при этом не перестал.
   Почтальон выглядел  совсем  неважно.  Судя  по  тому,  что  он  начал
развозить письма среди бела дня, дела его были плохи. Похоже, им удалось
прижать этого ублюдка как следует.
   - Мистер Адаме! - послышался голос и стук в дверь.
   Дэвид промолчал.
   - Мистер Адаме!
   Дэвид и не собирался откликаться.
   - Я знаю, что вы дома, - продолжал почтальон. Стук  на  сей  раз  был
громче, настойчивей. - Мистер Адаме! К сожалению, должен  сообщить  вам,
что вы нарушаете федеральный закон. Поскольку у вас нет почтового  ящика
ни на улице, ни на двери, а согласно закону каждый житель города  обязан
иметь либо почтовый ящик, либо щель для приема корреспонденции,  вы  тем
самым создаете помехи для регулярной работы федеральной службы и,  таким
образом, будете привлечены к ответственности.
   Дэвид расплылся в улыбке. Слушая эту абстрактную  тираду,  он  уловил
отчаяние в голосе почтальона.
   - Я знаю, что вы здесь, - продолжал почтальон. Теперь  в  его  голосе
слышалась мука. - У  меня  есть  кое-что  интересное.  Последнее  письмо
Дарлы. Письмо от ее возлюбленного. Хорошие новости, мистер Адаме.  Очень
хорошие!
   Дэвид хранил молчание, хотя  ему  очень  хотелось  наорать  на  этого
подлеца и дать волю рукам. Он  слышал,  как  почтальон  сердито  швырнул
письма на крыльцо и зашагал прочь.
   Спустя некоторое время  послышалось  урчание  двигателя,  а  потом  -
затихающий звук удаляющегося автомобиля. Дэвид открыл  дверь,  раздвинул
шторы и с облегчением несколько раз глубоко вздохнул.
   Стало ясно, что теперь их победа уже вопрос времени.

52

   Дуг  с  Майком  Трентоном  и  Тегарденом  сидели  на  скамейке  перед
магазином  Бейлеса.  С  этой  довольно  удобной   наблюдательной   точки
открывался хороший вид на деловой центр города.  За  последний  час  они
несколько раз видели  машину  почтальона,  который  гонял  туда-сюда  по
улицам в поисках места, куда можно было бы доставить корреспонденцию.
   Но  все  деловые  конторы  либо  сняли  свои  почтовые  ящики,   либо
заблокировали щели в дверях, а  большинство  из  них  вдобавок  вывесили
таблички  -  некоторые  исполненные  вручную  на  оборотах  всевозможных
плакатов, некоторые - распечатанные на домашних  компьютерах,  другие  -
просто накарябанные от руки.

ПОЧТУ НЕ ПРИНИМАЕМ.

ОДНО ПИСЬМО МОЖЕТ ИСПОРТИТЬ ВЕСЬ ДЕНЬ.

ТЫ ВСУЧИШЬ ПИСЬМО ТОЛЬКО В РУКУ МОЕГО ХОЛОДНОГО ТРУПА.

ПОЧТА ОПАСНА ДЛЯ ЗДОРОВЬЯ ДЕТЕЙ И ЛЮБЫХ ЖИВЫХ ОРГАНИЗМОВ

ПОЧТА - ДЕРЬМО

   Поведение почтальона уже напоминало настоящую панику. Он  метался  по
городу - от магазина к магазину, от бензоколонки - к офисам, он носился,
не разбирая дороги, в пятый,  шестой,  седьмой  раз  проезжая  по  одной
улице.
   Он  все  больше  и  больше  напоминал  загнанного  оглушенного  жука,
пытающегося избежать смерти на раскаленных прутьях электрической ловушки
для насекомых.
   Дуг испытывал  нервное  возбуждение  и  чувствовал,  что  его  соседи
испытывают то же самое. Но  все  трое  по  какой-то  непонятной  причине
предпочитали сохранять маску невозмутимости и незаинтересованности.  Они
вели себя, как глубокие старики, безмятежно проводящие часы на  парковой
скамье и время от времени комментирующие сцены, разворачивающиеся  перед
глазами.
   - Похоже, опять в пончиковую направился, - процедил Тегарден.
   - Угу, - откликнулся Майк.
   В какой-то момент Дуг даже пожалел  почтальона.  Он  очень  не  любил
наблюдать, как кто-нибудь страдает. Но стоило ему вспомнить  о  Билли  и
Триш, о Хоби и Стокли, о  всех  остальных,  как  жалось  испарилась  без
следа, уступив место суровому чувству удовлетворения.
   Почтальон получал по заслугам.
   - Пытается просунуть письмо под дверь  магазина,  -  прокомментировал
Майк.
   - Не выйдет, - констатировал Тегарден.
   Почтальон бегом вернулся к своей машине и опять помчался вдоль улицы.
В восьмой раз.

53

   На девятые сутки блокады почты пошла вода,  а  после  обеда  зажглось
электричество.
   К  концу  следующего  дня  восстановилась  подача  газа  и  заработал
телефон.

54

   Двое суток почтальона никто не видел, и когда Дуг позвонил в полицию,
Майк сообщил, что  машина  почтальона  не  трогалась  со  стоянки  перед
зданием почты уже пятьдесят два часа.
   - Полагаю, нам пора его навестить, - сказал Майк.  -  Посмотрим,  что
происходит.
   Они поехали все вместе на четырех машинах. Дуг не мог не  думать  про
Тима и Джека.
   Когда это все закончится, надо будет заказать мемориальную службу. По
всем жертвам почты.
   Над иссохшими песьими головами гудели полчища мух.  В  воздухе  стоял
удушающий запах  разлагающихся  обезглавленных  трупов