я даже причиняю тебе неудобства.
     -  Мне  пришлось  потрудиться,  чтобы  вытащить  тебя.  Они  не  хотели
отпускать.
     - Чепуха.  Ты сидел сложа руки. Такая  уж у тебя  привычка. Да сядь ты,
ради бога, и давай поговорим толком. У меня нынче ночью много дел.
     Клэнси хотел  было  продолжить  выступление  на  тему  "Мой дом  -  моя
крепость", но в  конце концов  до него дошло,  что это ему ни  фига не даст.
Поэтому  он уселся за свой  письменный стол - такой же пустой, как у Эрнеста
Тессельмана, но не  настолько огромный - и скорчил  страшную рожу, а я сел в
кресло напротив.
     - Ну, что такое? - спросил Клэнси. - Давай покончим с этим побыстрее.
     - Вечером я нашел Билли-Билли, - сказал  я. - И  легавые тоже. Они едва
не застукали меня рядом с ним.
     Брови Клэнси поползли вверх, и он забыл, что должен злиться на меня.
     - Где он, у тебя или в полиции?
     - У них.
     - Итак, ты хочешь вызволить его. Клей, ты мог просто позвонить. Незачем
было тащиться в такую даль.
     - Заткнись  и послушай хоть  несколько секунд,  Клэнси  Билли-Билли был
мертв,  когда  я  нашел его.  Так  что полиция,  фигурально говоря, получила
дохлое дело.
     - Мертв? - Клэнси  с минуту поразмышлял, откинувшись на  спинку кресла,
потом улыбнулся мне. -  Стало быть, и  делу конец.  Можно  опять работать  в
обычном порядке.
     - Боюсь, что нет. Эд хочет, чтобы я нашел ему этого парня.
     - Зачем? Полиция  заполучила тело Кэнтела  и может быть довольна. Конец
истории.
     - Эд не доволен. Нам  пришлось пережить кучу неприятностей, и Эду нужен
парень, который заварил всю кашу.
     Клэнси  облокотился о  стол  и  подался ко  мне. Заботливый, искренний,
законник до мозга костей. Любящий муж канул в забвение.
     - Послушай,  Клей, -  сказал  он. - Так дела  не делаются. Поверь  мне,
Клей. Вчера  и  позавчера мы усердно привлекали  к себе внимание,  вступая в
трения с полицией, а это  -  не  лучший  способ  поддерживать организацию  в
рабочем состоянии.
     - Скажи это Эду, а не мне. Я только исполняю указания.
     - И скажу. Где он? Дома?
     - Ага, только он вряд ли тебе поможет. Он весьма раздражен.
     -  Я  -  его  адвокат,  Клей.  Я обязан  предостерегать его  от  глупых
поступков.  А заставлять  тебя играть в  Шерлока Холмса  глупо.  Ты  начнешь
встречаться  с  людьми,  не  состоящими в организации,  докучать  им,  опять
накличешь на нас свору легавых, выставишь организацию  на всеобщее обозрение
и не дашь легавым забыть всю  эту историю. Билли-Билли Кэнтел  мертв, тело в
полиции. Значит, дело закрыто.
     - Но дело  Бетти Бенсон еще не  закрыто, - напомнил я ему.  - По правде
сказать, это и есть основная причина моего приезда сюда.
     - Это я улажу в два счета, - сказал он. - Можно  свалить на Билли-Билли
оба убийства. А легавые не станут слишком уж усердствовать, выясняя, кто его
убил. Стало быть,  дело завершено. Пусть все так  и остается,  вот  тебе мое
мнение.
     - Как я уже говорил, ты должен обсуждать это не со мной.
     -  Я побеседую с Эдом, - сказал Клэнси.  Он произнес это  очень твердым
тоном,  и  я понял, что ему понадобится время,  чтобы  набраться  храбрости.
Только  потом  он  позвонит  Эду  Ганолезе  и  скажет,  что  тот   действует
неправильно.
     Ну, да это не мое дело.
     -  Вернемся к Бетти Бенсон, -  предложил я. - Я был там, говорил с ней,
пил кофе, оставил  отпечатки  пальцев по  всему  дому.  Они определили время
убийства  с точностью до получаса, и я  уже признался,  что какую  то  часть
этого времени был там.
     - Когда ты уходил, она была жива, и все тут.
     - Как я это докажу?
     - Во сколько ты покинул квартиру?
     - Около  четырех.  А  убили Бетти  Бенсон  между  четырьмя и  половиной
пятого. Я признался, что ушел в четыре.
     - Хорошо, куда ты потом отправился?
     - Прямиком домой. Парень в гараже может сказать,  во сколько я приехал.
Они записывают время, когда забирают и выдают машины.
     - Прекрасно. В четверть  пятого ей позвонил  телемастер, и она еще была
жива. Я могу это устроить. У нее был телевизор?
     - В гостиной не было.
     - Хорошо. Она  ответила: "Извините, но у меня нет телевизора". Это было
в четверть  пятого.  Я смогу  обстряпать это завтра к десяти утра.  Потом мы
пустим  слушок, что Кэнтел  совершил и  второе  убийство,  и  снимем тебя  с
крючка.
     - Но зачем он ее убил? Они даже не были знакомы. Не уверен, что легавые
схватят эту кость.
     - Только сам Кэнтел мог сказать, зачем он ее убил, но,  увы, его нет  в
живых, -  Клэнси обворожительно улыбнулся мне. Теперь это был  блистательный
оратор, упивающийся каждым мгновением своего выступления. Он прекрасно  умел
стряпать алиби и выдумывать такие мудрые нагромождения событий, что никто на
свете  не  смог бы  разгрести их  и докопаться до истины.  Вот почему он был
великолепен в зале суда.
     - Что ж,  если ты полагаешь, будто сумеешь это  сделать... - проговорил
я.
     - Я  сумею  это сделать. Прямо с утра.  Ты вполне мог приехать ко мне в
контору к девяти часам, и я бы все устроил.
     - Эд велел мне встретиться с тобой незамедлительно.
     - Эд слишком всполошился. Если это все...
     - Все, - ответил я и, поднявшись на ноги, добавил: - Я мистер Клей, да?
     - Роберт  Клей, - сообщил  он  мне.  - Ты работаешь у  Крейга,  Гарри и
Бурка.
     - Это мне вполне подходит.
     Клэнси  проводил  меня до  парадной  двери,  громко рассуждая  о  делах
Крейга,  Гарри и Бурка, которых я знать  не знал, и вышел вместе со мной  на
веранду, прикрыв дверь.
     - Извини, что я взбеленился, Клей, - прошептал он. Улыбка вспыхнула как
неоновая вывеска, и хозяин дома радушно потрепал меня по руке повыше  локтя.
- Просто не люблю брать работу на дом. Лаура, понимаешь?
     - Понимаю. До встречи, Клэнси.
     "Элла не Лаура, - сказал я себе и повторил: - Элла не Лаура".
     - Я побеседую с Эдом о  том, как нам покончить со всей этой, ерундой, -
пообещал Клэнси.  -  Мы  не можем себе позволить  тратить  время  на  игру в
полицейских и воров.
     - Во всяком случае, в роли полицейских, - ответил я.

19

     Я знал, что Клэнси  ничего не добьется от Эда. Эду  приспичило наложить
лапу  на зачинщика  этой свары, и все тут. После того, как  умник  попытался
застрелить  меня,  а  потом  подставить  на перроне, я и  сам  был  не прочь
отыскать его.
     Когда  я  добрался до квартиры, едва перевалило за половину  второго. В
два часа я должен был забрать Эллу из "Тамбурина". Оставив  "мерседес" перед
входом, я поднялся к себе, чтобы минут пятнадцать посидеть спокойно.
     Телефон зазвонил, когда я снимал пиджак. Это был Фред Мэн.
     - Я насчет Алена Петри, - сказал он. - Ничего  не выяснил о его  личной
жизни, но  могу сообщить тебе, где его  искать. Он  патрулирует  по ночам  в
районе сороковых улиц Вестсайда.
     - На машине?
     -  Нет, на своих двоих. Наряд из двух человек. Извини, Клей,  но больше
ничего узнать не смог. Я не знаком с этим парнем.
     - Все  равно спасибо,  -  сказал  я. - Говоришь,  ночной патруль? Стало
быть, сейчас он на работе?
     - Да, наверное, если только у него не выходной.
     - Хорошо, спасибо.
     Западные  сороковые  улицы.  На  Сорок  шестой улице,  между Восьмой  и
Девятой авеню был бар,  в  котором  несколько девиц  Арчи  Фрайхофера обычно
дожидаются телефонных звонков. Вероятно, владелец бара знал своих участковых
патрульных. В расчете на это я позвонил ему.
     Мне ответила пуэрториканская  цыпочка с лукавым и бездушным голоском. Я
заявил, что желаю говорить с барменом по имени Алекс, на что она ответила:
     - А разве я ничего не могу для вас сделать?
     - Уверен, что можете, - ответил я. - Но сейчас мне нужен Алекс.
     - Кто звонит?
     Я не был уверен, что Алекс помнит, кто такой Клей. Прежде мы никогда не
общались. Далеко  не все в  организации наверняка знают, кто  я  и что  я, и
порой это дает некоторые преимущества, хотя иногда бывает и наоборот, как, к
примеру, сейчас.
     - Скажите ему, что звонит хозяин Арчи, - ответил я. Авось, сойдет, коль
скоро это достаточно близко к истине.
     - Хорошо, - чирикнула цыпочка, и минуту спустя я услышал мужской голос:
     - Алекс у телефона.
     - Это Клей, -  сообщил я.  -  Ты знаешь легавого  по имени Алан  Петри?
Патрулирует в ваших краях по ночам.
     - А с тобой-то мы знакомы, приятель? - спросил он.
     - Позвони Арчи и узнай, кто я.
     - Так я и сделаю. Повтори, как тебя звать?
     - Клей. Я перезвоню через пять минут.
     Все эти пять  минут я  жалел, что попросту не поехал туда  вместо того,
чтобы звонить. Но, с другой стороны, я мог только зря проездить, а это  была
бы слишком большая роскошь.
     Когда я позвонил, Алекс спросил:
     - На кого ты работаешь?
     - На того же, на кого Арчи. На Эда Ганолезе. А теперь,  пожалуй, кончай
играть в ловцов шпионов. Ты знаешь легавого по имени Петри или не знаешь?
     - Знаю.
     - Можешь с ним связаться?
     - Вероятно.
     - Я хочу с ним поговорить. Когда ты это устроишь?
     - Возможно, в пятницу.
     - Сегодня. Сейчас же.
     - Не уверен, - ответил Алекс.
     - Что тебе сказал Арчи?
     - Почем мне знать, Клей ты или нет?
     - Блин! - заорал я. - Сейчас приеду.
     Я с грохотом швырнул трубку и устремился к двери, но потом вспомнил про
Эллу. Часы показывали  без четверти два. Вернувшись в квартиру, я позвонил в
"Тамбурин" и попросил передать Элле,  чтобы  ждала  меня в баре, поскольку я
задерживаюсь. Потом вышел из дома и поехал на юг.

20

     Этот квартал Западной  сорок шестой  улицы  дал  приют  целой  веренице
баров,  расположенных  в полуподвальных помещениях, и "Ла Сорина" -  один из
них.  Когда я вошел, там было полно  девиц. Одни сидели у стойки, другие - в
кабинетах вдоль правой стены. В глубине помещения, в обеденном зале, не было
ни души. Тут  и там среди девиц сидели парни, либо сводники, либо желающие и
надеющиеся. Но съема тут нет. Сюда девицам только звонят по телефону.
     Разместившийся за стойкой Алекс был долговяз,  толстопуз и  кислорож. Я
протиснулся  между  двумя  девицами, облокотился на стойку и  принялся ждать
того мига,  когда  он осознает, что я существую.  На это ушло минуты две, по
истечении  которых он  приблизился ко мне  и остановился  напротив,  сдобрив
кислую рожу еще и чем-то жгучим.
     - Ну, чего? - осведомился он.
     - Петри, - ответил я, - это я тебе звонил.
     - О, - был ответ, - ты, значит. Клей.
     - Совершенно верно.
     - Ума не приложу, почему я должен тебе верить.
     - Потому что  у меня нет  времени дурачиться с тобой. А еще потому, что
на той стороне  улицы есть заведение, которое хотело  бы забрать  себе  твой
приварок за  телефонные звонки девицам, и  от меня зависит,  получат они его
или нет.
     Он поразмыслил с минуту,  барабаня пальцами по  стойке.  Пальцы у  него
были толстые, а лапищи - и вовсе громадные. В конце концов  Алекс повернулся
к  одной из  своих девиц и  быстро сказал что-то по-испански.  Она ответила,
потом встала с табурета и вышла вон.
     Алекс снова взглянул на меня.
     - Что ты пьешь?
     - Пиво, - ответил я.
     Он кивнул, отошел и вернулся с кружкой.
     - Долго мне еще ждать? - спросил я.
     Он пожал плечами.
     - Нет, недолго, - с этими словами Алекс переполз в дальний конец стойки
и занялся обслуживанием других посетителей.
     Минут через пять  девица  возвратилась, заняла свое  место  у  стойки и
что-то сказала Алексу по-испански. На  меня она даже не взглянула. Он кивнул
ей, вернулся ко мне и сказал:
     - На улице.  Свернешь  направо и дойдешь до автостоянки. Он  ждет  тебя
там.
     - Спасибо, - поблагодарил я.
     Существовало две возможности, и я обмозговал обе,  пока шагал  к двери.
Либо он мне поверил, и легавый ждет  меня возле стоянки либо  не  поверил, и
тогда в темноте между входной дверью  и ступенями, ведущими  на улицу,  меня
ждут двое парней.
     Придется положиться на судьбу. Я  быстро вышел из  бара и  остановился,
лишь  когда преодолел три ступеньки  и очутился на улице. Я оглянулся. Никто
меня не поджидал.
     Свернув  направо, я зашагал к  автостоянке. Там  переминался с  ноги на
ногу  молодой  высокий  и  поджарый  легавый, который  крутил  пальцами свою
дубинку  с  таким  видом,  словно только недавно  постиг  это  искусство.  Я
остановился перед ним и спросил:
     - Вы Ален Петри?
     - Совершенно верно, - ответил он.
     -  Вы когда-то знали девушку по имени Мэвис Сент-Пол, - сказал я ему. -
Вы вместе учились в актерской школе.
     - Правда?
     - Так сказала Бетти Бенсон. Она что, ошиблась?
     Он передернул плечами. У него было лицо студента какого-нибудь колледжа
- квадратное, безвольное и на все сто американское. Я готов был спорить, что
его кепка покрывает светлые, подстриженные под "ежик" волосы.
     - Мне платят за то, что я перебираю ногами,  - сообщил он мне. - Может,
пройдемся?
     Мы  зашагали. Я ждал, когда  он решит,  ответить  ли  мне. Наконец  это
произошло.
     - Мэвис недавно убили, не так ли? Позапрошлой ночью.
     - Совершенно верно, - сказал я.
     - Почему вас интересует?
     - А вас? Вы с ней давно виделись?
     -  Я не  видел  Мэвис и  не получал  от нее вестей с тех  пор, как  она
спуталась с подонком Грилдквистом.
     - Вы недолюбливали Грилдквиста?
     - Он ей в отцы годился.
     - Но он богат.
     - Он запудрил ей  мозги, внушил,  что сделает из нее бродвейскую звезду
первой величины.
     - Вам не понравилось то, что она от вас ушла, верно?
     - Я мог бы убить ее тогда, - ответил Петри. - Мне не было нужды столько
тянуть с этим.
     - Я слышал, вы женаты.
     - Да, и удачно. У меня двое детей.
     - Не гуляете от жены?
     - Ну и вопрос.
     - Ну, а ответ?
     - Я не такой человек.
     - Вы  - человек, который малость подрабатывает на стороне, тут и там, -
напомнил я ему.
     Петри остановился и сверкнул глазами.
     - Кто это сказал?
     - Я сказал. И я - тот, кто вам платит. Не напрямую, конечно.
     - И мне, и всем остальным, - ответил он. - Допустим, я не беру на лапу.
Что тогда? Я отведу вас к сержанту, но ведь и он у вас на довольствии. И что
мне делать. Такова система, в которой я работаю. Но это еще не значит, что я
гуляю от жены.
     - Вы дежурите в ночь с понедельника на вторник?
     - Конечно.
     - Но можете незаметно отлучиться с участка, скажем, на полчаса.
     -  Время  от  времени  надо  докладываться. Кроме  того,  у  меня  есть
напарник.
     - А где он сейчас?
     Он показал большим пальцем через плечо.
     - В забегаловке. Пьет кофе.
     - Значит, вы не всю ночь у него на глазах?
     - Все равно надо отмечаться.
     - Вчера в четыре часа вас не было на дежурстве.
     - Я был в школе.
     - В школе?
     -  Я  учусь  на  вечернем  в  Колумбийском. Хочу  получить  степень  по
правоведению.
     - Я могу выяснить, были вы там вчера или нет?
     - Конечно, можете. И там вам скажут: да.
     - Когда вы последний раз видели Мэвис?
     - Когда она уходила от меня к Грилдквисту.
     - А Бетти Бенсон?
     -  Ее  соседку? Тогда же. Может,  чуть позже. Я еще пару недель посещал
класс Пола Девона, потом бросил. Эта жизнь не для меня.
     Я вспомнил о пистолетах.  Я  все время спрашивал людей,  есть ли у  них
оружие.  У Алана Петри, разумеется, было. Пистолет болтался  у него на боку.
Но  я  не представлял себе, как  попросить его дать мне взглянуть на оружие.
Легавые не дают пистолеты в руки штатским.
     Мы  добрели до  Девятой  авеню,  развернулись  и  поплелись  обратно  к
восьмой. Петри сказал:
     - Вы так и не объяснили, почему вас интересует Мэвис.
     -  Я  выполняю  указания,  - ответил  я.  Так  оно проще. Если  человек
выполняет указания, никто и не рассчитывает, что он знает, почему делает то,
что делает. - Мне велят, я исполняю, как и все в этом мире.
     - Да  уж, - согласился Петри. -  Если у вас больше нет вопросов, может,
вы пойдете  гулять в какое-нибудь другое место? Вероятно, вместе мы не очень
хорошо смотримся.
     - Ладно, - сказал я. - Говорите, в Колумбийском?
     - Совершенно верно.
     - Спасибо, что нашли для меня время.
     Я  ускорил  шаг,  а  Петри,  наоборот,  замедлил,  и мы  расстались.  Я
отправился  к своему "мерседесу", влез  за руль  и покатил  прочь, спрашивая
себя: что же дальше, мальчик? Что же теперь делать?

21

     Я пересек центр и подъехал к "Тамбурину", стоявшему на углу Пятидесятой
улицы  и Шестой  авеню.  Бросив  "мерседес"  на ближайшей  стоянке,  которая
принадлежала  фирме   "Кинни",  я  прошагал  полквартала  и  вошел   в   бар
"Тамбурина".
     Элла  сидела у стойки,  невозмутимо глядя куда  угодно,  только  не  на
пятерых парней, норовивших подцепить  ее. Эдакая холодная красавица. Рядом с
ней  на  полу  стояла тележка со  шляпной картонкой,  оставшаяся еще  с  тех
времен, когда  Элла работала  моделью,  и служившая  ей для  транспортировки
костюмов, косметики и иных принадлежностей.
     Я несколько  секунд постоял  в  дверях, глядя на  нее и вспоминая Лауру
Маршалл  и Клэнси, который ведет  двойную  жизнь, потому  что  мечется между
женой  и организацией. Элла, конечно,  не какая-то там Лаура Маршалл. Ничего
даже  отдаленно  похожего.  Интересно, может ли член организации жениться на
такой девушке, как Элла, и избежать необходимости вести двойную жизнь?
     Не  то,  Клей.  Сейчас  ты должен  думать  о  парне, который убил Мэвис
Сент-Пол. И Бетти Бенсон. И Билли-Билли Кэнтела.
     Я  протиснулся сквозь  толпу  не теряющих  надежды кавалеров  без  дам,
подошел к  стойке  и тронул  Эллу за руку  повыше  локтя.  Она  повернулась,
одарила меня улыбкой и сказала:
     - Ой, привет.
     - Привет.
     Я поцеловал  ее  в  щеку, наслаждаясь  завистливыми  взглядами одиноких
повес, и проговорил:
     - Поехали сразу домой. Хочется скинуть башмаки и выпить.
     - Прекрасно, - ответила она.
     Мы покинули бар и молча дошли до автостоянки. В машине Элла спросила:
     - Как дела, Клей? С этим убийцей.
     Я  ввел ее  в  курс  последних событий;  Элла  с  вытаращенными глазами
слушала мои  рассказы о попытке меня застрелить и  о  приключении на станции
подземки.
     - Тебя могли поймать, - сказала Элла, когда я умолк.
     - Я знаю. Мне это тоже приходило в голову.
     Она с минуту раздумывала над моими словами, потом спросила:
     - Ты говоришь, у того человека был акцент?
     - Нарочитый. Приглушенный голос, акцент - все наиграно.
     - Он не хотел, чтобы ты услышал его подлинный голос.
     - Совершенно верно.
     - Почему?
     - Потому что... - начал было я, но тотчас умолк и с минуту просто почти
бездумно крутил баранку, размышляя о том, что парень изменил голос.  Почему?
Да потому, что не хотел, чтобы я узнал его.
     А значит, я разговаривал с ним  еще до его звонка.  Значит, Алана Петри
можно вычеркивать. И Пола Девона тоже можно вычеркивать.
     А вот на Эрнеста Тессельмана стоит направить прожектор, да помощнее.
     - Сукин я сын, - сказал я.
     - Я тебе помогла?
     - Помогла, -  я улыбнулся ей. - Иди-ка сюда, гений мой, порулю  малость
одной рукой.
     Элла придвинулась ко мне, и я стал рулить одной  рукой, и рулил до  тех
пор,  пока не сдал  "мерседес"  на ночевку. Мальчишка-пуэрториканец даже  не
заикнулся о работе, вероятно, не зная наверняка, можно ли доверять  девушке,
которая  была  со  мной.  Дабы парень  не подумал,  будто я о  нем  забыл, я
подмигнул ему и получил в ответ улыбку.

     Похоже,  последние  дни  телефон  принимался  звонить, едва я входил  в
квартиру. Или легавые уже поджидали меня там. Либо одно, либо другое. На сей
раз  это  был телефон,  и,  когда  я поднял трубку,  меня  обволокло тягучим
голосом Арчи Фрайхофера.
     - Я пытаюсь тебя разыскать, мальчик, - проворковал он.
     - Я только что вошел. Что скажешь хорошенького?
     -