- Нет, кроме них, я никого не знаю, -  ответила Бетти. - Она бы сказала
мне, будь у нее еще кто-нибудь. Мы все друг другу рассказывали.
     - А как насчет женщин? У нее было много подруг?
     - Только я. Мэвис не любила женщин, считала их глупыми.
     - Понятно, -  я принялся раздумывать, о чем бы еще спросить, но  ничего
не придумал и встал. - Большое спасибо, мисс Бенсон. Вы мне очень помогли.
     Она поднялась и проводила меня до двери.
     -  По-моему, вам  следовало  бы последить за Эрнестом  Тессельманом,  -
посоветовала Бетти. - Если он сказал вам, что был влюблен в Мэвис, это ложь.
Он просто  водил ее за нос, как и все остальные. Он не собирался ни жениться
на ней, ни устраивать ее в музыкальную комедию.
     - Почему вы так думаете?
     - У Мэвис не было слуха. Она не могла спеть ни одной ноты.

9

     Вернувшись  за руль "мерседеса", я провел пару бесполезных  минут, тупо
разглядывая  список имен и пытаясь сообразить, что делать дальше.  Надо было
идти  к этим людям, поговорить  с ними,  разнюхать все  про  них,  сократить
список подозреваемых  до  одного имени, состоящего из пяти букв: УМНИК. Но я
попросту не мог сосредоточиться на этой задаче. В квартире Бетти Бенсон было
относительно  прохладно, но на  улице  стояла  все та же  душная жара.  Было
четыре  пополудни, и  за  последние  тридцать  часов мне удалось  прикорнуть
только часа на два,  поэтому  я  был слишком сонным, чтобы шевелить мозгами.
Этому миру придется подождать, пока я отдохну.
     Это было  единственное  решение,  которое я мог  принять  в сложившихся
обстоятельствах. Пора спать. Я запустил мотор "мерседеса" и поехал к площади
Шеридана,  потом покатался  по улицам с односторонним движением  и, наконец,
выбрался на дорогу, ведущую к северу.  По пути я, кажется,  увидел  знакомую
машину и помахал рукой, но потом забыл об этом.
     Приехав  домой,  я оставил "мерседес" дневному  дежурному  в  гараже  и
потащился сквозь влажное марево к своему дому. Кондиционированный воздух был
приятен, но его уже не хватало, чтобы оживить  меня, поэтому я поднимался на
свой этаж, привалившись к стене лифта.
     Когда я вошел,  Элла  сидела в гостиной, сияющая и немного  озорная. На
ней  была белая крестьянская блуза и пышная белая юбка с золотыми ацтекскими
узорами.  Она  была такой  бодрой  и так  наслаждалась прохладой,  что  меня
охватила  зависть, и  я  едва не влепил  ей  оплеуху.  Остановившись посреди
гостиной, я принялся стаскивать пиджак.
     - Бедный Клей, -  сказала  Элла, забирая его у меня.  -  У тебя усталый
вид.
     - Я и впрямь устал, - ответил я. - Мне надо взять отпуск. Я хочу уехать
куда-нибудь. Возможно, на Аляску.
     Я  стащил  с себя  галстук,  вручил его Элле и  завозился  с пуговицами
рубахи.
     - Тебе надо принять душ, - сказала Элла, - а потом ненадолго прилечь.
     - Ты совершенно права,  - сказал  я,  послушно идя  за  ней в  спальню.
Вдвоем мы  кое-как разоблачили меня. Потом Элла отвела меня в ванную под душ
и пустила воду. Сперва шла холодная, и я слегка задрожал, но потом вода чуть
нагрелась, мне стало хорошо. Я довольно долго стоял под душем, не думая ни о
чем,  наслаждаясь прикосновением тепловатых струй  к коже,  потом ступил  на
коврик, и Элла  насухо  вытерла меня полотенцем. Она отвела  меня обратно  в
спальню, помогла забраться в постель и укутала шуршащими свежими простынями.
Поцеловала в лоб, дабы до конца сыграть роль милой мамочки, и сказала:
     - Спи спокойно.
     Я что-то  промычал,  смежил  веки, и  тут  залился проклятущий  дверной
звонок.
     - О, нет, - сказала Элла.
     - Меня нет дома, - сказал я - Я ушел.
     - Хорошо, - ответила она, вышла из спальни, и я опять закрыл глаза.
     Когда Элла  вернулась, я  уже провалился  в сон. Она  тронула  меня  за
плечо.
     - Клей, это полиция. Они хотят поговорить с тобой.
     Я разомкнул веки и увидел в дверях Граймса.
     - Поднимайся, спящая красавица, - велел он. - Мы едем кататься.
     - Вы что, решили снять комнату в этой проклятой квартире? - спросил я.
     - Вставай и одевайся. Да поживее.
     Я уставился на него, гадая, что стряслось с Тессельманом. Неужели он не
сдержал слово и не окоротил легавых? Или эти его проклятые рыбки до  сих пор
мечут икру?
     - Ну что теперь не так? - спросил я.
     -  Шевелись,  -  сказал он. - Если не хочешь,  чтобы тебя  упрятали  за
решетку.
     - Упрятали? А что я сделал?
     -  Ты что-то  путаешь, Клей. Вопросы задаю я. От  тебя требуется только
встать и одеться. - Он повернулся к Элле. - Если вы не против...
     - Порядок, - сказал я. - Она уже видела меня в чем мать родила.
     - И тем не менее, - возразил Граймс.
     - Я буду в гостиной, - сказала Элла и ушла.
     Я  отбросил простыню,  встал и, шлепая босыми ногами, принялся собирать
свою разбросанную одежду, а заодно и разрозненные мысли. Тессельман уже часа
два назад должен был дать отбой. Если, конечно,  это рыбье отродье не надуло
меня. Но  с  чего  бы? Если  убийца  Мэвис  Сент-Пол  останется  на свободе,
Тессельман ничего не выиграет.
     Разве что убийца  - сам  Эрнест Тессельман. Я сел на кровать и, натянув
один  носок,  малость поразмышлял о  своей  догадке. Был  ли в  этом  смысл?
Тессельман  убивает ее, затаскивает в дом Билли-Билли как мальчика для битья
и пускает  в  ход свое влияние, чтобы легавые, найдя его, больше  ничего  не
вынюхивали. Был ли в этом смысл?
     - Пойдем, Клей, - сказал Граймс. - Не тяни время.
     Мне не  хотелось отправляться  в  тюрьму. Ох, как же не хотелось мне  в
тюрягу. Догадка насчет Тессельмана осенила  меня впервые, и теперь мне нужно
было время, чтобы  обмозговать  ее, побегать и выяснить, имеет ли она смысл.
Тессельман  норовил  внушить мне, будто серьезно относился к Мэвис Сент-Пол,
будто хотел добыть ей роль в музыкальной комедии. Он обещал ей жениться.  Но
его панегирик  Мэвис  звучал  неправдоподобно, и Бетти  Бенсон разделяла мою
мысль о  том,  что Тессельман только корчил из себя влюбленного. Они  вполне
могли подраться. Возможно, Мэвис узнала, что он просто водит ее  за нос. Они
поругались, Тессельман вышел из себя, пырнул ее ножом...
     - Ты собираешься гулять без башмаков? - спросил меня Граймс.
     - Слушайте, Граймс, - сказал я, - мне вообще не хочется никуда  идти. В
чем дело? Вы что, ребята, продолжаете ставить силки на Билли-Билли  Кэнтела?
Я вам уже говорил, что не знаю, где он, и мне это по-прежнему неведомо. Знай
я, где его искать, самолично доставил бы Билли-Билли на Центральную улицу.
     - Говорить будешь в участке, -  ответил Граймс. -  Тебе предоставят для
этого все возможности
     Легавых не переспоришь и не урезонишь. Если уж им что  втемяшится, пиши
пропало. Даже взорвись за окном  атомная бомба, они все равно поволокут меня
через развалины прямиком в участок.
     Я знал, что бесполезно пытаться разговаривать с легавыми. Лучше сыграть
в их игру, поскорее выбраться из кутузки  и опять заняться делом. Я оделся и
в сопровождении Граймса вы шел в гостиную.
     Элла сидела  в  кресле  у телефона,  а спутники  Граймса, вот уже много
часов неотлучно находившиеся при нем, стояли в дверях.
     Элла взглянула на меня и сказала:
     - Они не дают мне позвонить Клэнси.
     - У  них нет  уважения к законности, - ответил я.  - Позвони ему тотчас
после нашего ухода.
     - Хорошо, - ответила она. - Надеюсь, ничего серьезного, Клей?
     Этого я не знал, а посему сказал:
     - Нет, ничего серьезного, просто эти ребята потеряли где-то колоду карт
и теперь маются бездельем.
     - Пошли, - поторопил меня Граймс.
     - Я сейчас же позвоню Клэнси, - пообещала Элла напоследок.
     Когда мы шагали к лифтам, Граймс заметил:
     - Ты ее не стоишь. Похоже, она славная девушка.
     - Славная, - ответил я. - Слушайте, нам и впрямь надо куда-то ехать?
     - Да.
     Дверцы  лифта открылись, и мы вошли в кабину. Четверым тут было малость
тесновато.
     -  Я правда не знаю,  где Билли-Билли, - повторил я.  - Можете посадить
меня хоть на целую вечность, я все равно не буду этого знать.
     - Кэнтел тут ни при чем, - ответил Граймс.
     Лифт пошел вниз, но противная легкость в желудке объяснялась  отнюдь не
этим обстоятельством.
     - Так дело не в Кэнтеле? - спросил я.
     - Черт, ты и сам прекрасно это знаешь, - ответил Граймс.
     - Откуда?
     -  А оттуда! Ты до кого-то добрался. Не  знаю  уж,  до кого, только нам
велели  прекратить  розыск  Кэнтела  и  не осложнять  жизнь синдикату,  - он
скривился от  омерзения.  - Иногда мне  хочется  стать президентом. Всего на
сутки. На какие-то двадцать четыре часа.
     -  Значит, вы  взялись  гадить  мне  из-за чего-то другого, так?  Зелен
виноград, да?
     - Поговорим в участке, - ответил он.
     - Ну и зануда же  вы,  мистер  Граймс, - сказал я, утратив всякую охоту
продолжать  разговор.  Тессельман все-таки сдержал  слово,  отозвал легавых,
чтобы  дать мне  возможность  без помех  выяснить, кто  убил его подружку  и
подставил  Билли-Билли.  И куда мне  теперь  девать  свою версию? В помойное
ведро, вот куда.
     А если Граймс преследует меня не из-за Кэнтела, какого черта  ему надо?
Спрашивать его было бессмысленно, он решил молчать, чтобы сойти за умного, и
не скажет  даже, какой  сегодня день недели. Не знаю уж, в чем  там дело, но
остается  лишь надеяться, что Клэнси по-быстрому вызволит меня. Я был отнюдь
не расположен к такого рода игрищам.
     В участок мы  ехали долго и молча. А  когда приехали, то оказалось, что
меня привезли совсем  не в тот  участок, в который я ожидал попасть. Значит,
легавые не хотели,  чтобы Клэнси  сразу  же  освободил  меня. Никто не  стал
оформлять мое задержание  Мы  прошли  мимо конторки дежурного  и очутились в
чреве здания среди  зеленых стен. Стало быть, пока меня даже  не арестовали.
Надо будет ждать, потеть и гадать,  за что  я здесь, до тех пор, пока мне не
соблаговолят сообщить об этом.
     Мы гурьбой вошли  в тесную каморку с голыми стенами, и я понял, что уже
участвовал в такого рода представлениях. Тут были стулья; один стоял посреди
комнаты,  остальные -  тут и там возле стен. Освещение, как я  заметил, было
обыкновенным, никаких ярких лучей, направленных на стул, стоящий в середине.
По правде сказать, и дневного света, просачивавшегося сквозь грязные оконные
стекла, было вполне достаточно, и включать электричество вообще не пришлось.
Комната была заставлена пепельницами на  подставках, но возле среднего стула
не оказалось ни одной и, стало быть, курить я не смогу. В углу стоял аппарат
для охлаждения воды, и я знал, что уж мне-то не достанется ни глотка. Я  уже
предвкушал веселую  забаву  и  не стал  дожидаться ничьих указаний, а просто
уселся на  стул  посреди комнаты и  принялся  ждать.  Граймс  и  двое других
легавых  пару  минут  послонялись   по  комнате,  снимая  пиджаки,  ослабляя
галстуки, со скрежетом передвигая стулья.  Граймс  налил  себе чашку воды из
охладителя, и я услышал за спиной "буль-буль-буль".
     Наконец они решили  приступить к делу. Граймс взял на себя ведущую роль
и остановился передо мной, а двое других сели поодаль.
     - Где ты был весь день? - спросил он.
     - Да в разных местах, - ответил я.
     - Имена и адреса, - потребовал Граймс.
     -  Запамятовал, - сказал я. - Вношу ясность: я не отказываюсь отвечать,
просто забыл.
     - Забыл, где шлялся день-деньской?
     - Да, сэр, забыл. Забыл, где шлялся день-деньской. На улице было ужасно
жарко. Вероятно, этим все и объясняется.  Одно я помню точно: нигде не  было
кондиционеров.
     - Как  долго ты  сожительствуешь со  своей  девицей?  - спросил  другой
легавый.
     Я удивился.
     - Несколько недель.
     - Ты не надумал бросить ее?
     - Нет, - ответил я, гадая, куда он клонит.
     - А кто жил у тебя до нее? - поинтересовался Граймс.
     - А в чем дело?
     - Я первый спросил, - сказал он. - Отвечай.
     Я страшно смутился, мне понадобилась целая минута, чтобы вспомнить  имя
той девицы.  Она была  грудастой блондинкой и  выглядела на миллион,  хотя в
койке едва тянула на  пятнадцать центов.  Черт, как же ее  звали? Наконец  я
вспомнил.
     - Анита Мерривелл, танцовщица из "Ла Копла".
     - А до нее?
     - Почем мне знать? Думаете, я веду картотеку?
     Все эти расспросы казались мне  совершенно бессмысленными.  Я никак  не
мог понять, что происходит, а когда я не в состоянии понять, что происходит,
я начинаю нервничать. Я машинально сунул руку в карман и достал сигареты, но
Граймс тотчас выхватил у меня пачку.
     - Можно я закурю? - спросил он.
     - Да.
     - Я, конечно, понимаю, что ты шутишь,  - сказал  Граймс. Он  извлек  из
пачки сигарету, потом вытащил еще три. - Это про запас.
     Ты ведь не возражаешь, правда?
     - Правда, - откликнулся я.
     Подошел еще один легавый.
     - Я бы тоже с удовольствием курнул на халяву, - сказал он.
     -  Пожалуйста,  - ответил  Граймс.  - Клей  не возражает. - Он протянул
легавому пачку,  тот  достал оттуда четыре сигареты, после чего смял пачку и
бросил ее в угол.
     Граймс улыбнулся мне.
     -  Извини,  Клей, - проговорил он. - Кажется, курево кончилось, тебе не
хватило.
     - Ничего, я уже несколько недель пытаюсь бросить курить, - ответил я.
     Он  зажег одну  из  моих  сигарет  и выпустил струю  дыма мне  в  лицо.
Остальные   двое  тоже   устроили  перекур,  один  из   них,  кажется,  даже
затягивался.  Комната была  маленькая, а окна - закрыты. Скоро  тут будет не
продохнуть от табачного дыма.
     -  Что ж, начнем сызнова, - предложил Граймс. - Ты собирался рассказать
мне, с кем путался до Аниты Мерривелл.
     - Я забыл,  - ответил я. - Всех забыл. Ни одного проклятущего  имени не
помню.
     -  Очень  жаль, - сказал Граймс. - Прекрасные  воспоминания исчезли без
следа.
     - Да, - согласился я. - Плохо дело.
     -  Ладно, тогда пойдем  дальше, - решил Граймс. - Как  ты  думаешь, кто
будет следующей? После этой, как бишь ее?
     - Анита Мерривелл.
     - Нет, нет, я имею в виду эту, новую.
     - Я не называл ее имени.
     - Так назови.
     - Элла.
     - А дальше?
     - Элла Синдерс.
     - А ты умник, - заметил один из легавых.
     - Играю свою роль.
     - Ну ладно, - сказал Граймс. - Так кто, по-твоему, будет следующей?
     После Эллы?
     - Не знаю, - ответил я. - Еще не думал об этом.
     - Как насчет Бетти? - спросил  Граймс - Не она ли станет следующей? Или
она - одна из прежних?
     Я просто сидел и глазел на него Бетти? Кто такая эта Бетти?
     - Не знаю я никакой Бетти, - сказал я.
     - Еще как знаешь.
     Я  попытался  сообразить.  Бетти.  Бетти  Бенсон? Бывшая соседка  Мэвис
Сент-Пол?  Граймс не мог говорить о  ней. Бетти  не  способна заинтересовать
легавых. Но если я спрошу его о ней, наш разговор пойдет по другому руслу, и
мне это вряд ли так уж понравится.
     Если,  конечно, Бетти  Бенсон  по  какой-то причине не навела  на  меня
легавых. Может, что-то заподозрила после моего ухода?  Позвонила в  полицию,
описала  мою  наружность  и  сказала,  что  я  упоминал  имя  Граймс.  Такая
возможность существовала, и она была весьма неприятна.
     - А как фамилия этой Бетти? - спросил я.
     - Ты что, знаешь много разных Бетти?
     - Ни одной.
     - Ну, ну, Клей, -  подал голос один из легавых. - Хватит паясничать. Мы
знаем, что сегодня ты ездил к ней. Твои отпечатки остались по всей  квартире
На кофейной чашке и других вещах.
     Итак, речь идет о Бетти Бенсон.
     -  Кажется,  вы  говорили,  что  это  не  имеет  никакого  отношения  к
Билли-Билли, - сказал я.
     Настала их очередь удивляться, и я понял, что  на  этот  раз зря открыл
рот. Не будь я таким усталым,  этого не случилось бы. Прежде им не приходило
в  голову,  что  тут  есть  связь,  и  теперь  изумленное  выражение  на  их
физиономиях сменилось довольной миной. Они решили, что поймали меня, а я так
до сих пор и не понял, на чем попался.
     Один из легавых щелкнул пальцами.
     -  Бетти  Бенсон!  -  воскликнул он.  -  Это же  бывшая  соседка  Мэвис
Сент-Пол!
     -  Так, так, - проговорил Граймс и с улыбкой взглянул на меня. -  Стало
быть,  вы не  укрывали Билли-Билли Кэнтела,  верно?  Ты не  знаешь, где  он,
верно? И если встретишь его, то сдашь в полицию, верно?
     - Она  что-то знала, -  сказал  один  из  легавых. Он  уже не на  шутку
возбудился. -  Она  что-то знала,  может быть, видела Кэнтела, и он пошел  к
ней, чтобы подкупить. - Легавый взглянул на меня. - Верно? Она могла изрядно
подгадить Кэнтелу, и ты пошел к ней с деньгами, чтобы купить ее молчание, не
так ли?
     - У вас не все в порядке с  головой,  -  сказал я ему. - Как можно было
еще  больше  подгадить Кэнтелу?  У вас  уже  есть все, что нужно. Вы  можете
осудить его шесть раз на основании тех улик, которыми уже располагаете.
     - Тогда что ты там делал? - спросил Граймс.
     - Я забыл, - ответил я и посвятил секунду своего времени размышлениям о
том, когда же Клэнси вытащит меня отсюда. Следующая секунда ушла на раздумья
о том, когда  Клэнси разыщет меня.  Граймс хотел повесить на меня дело,  но,
должно быть, он понимал, что пока  не готов.  Граймс еще многого не  знал  и
будет держать меня  здесь, подальше от  Клэнси,  до тех пор, пока не выяснит
все,  что ему  нужно. А поскольку сейчас я  чист, как никогда, это означало,
что я могу застрять здесь на веки вечные.
     - Ну, ну. Клей, - обратился ко  мне Граймс. - Рано или поздно все равно
ведь  расскажешь.  Так почему бы  тебе  не облегчить  жизнь  всем  нам и  не
рассказать рано, а не поздно?
     - Я  все еще не  понимаю, о  чем должен рассказывать, - заявил  я.  - И
по-прежнему не знаю, за что вы меня загребли.
     - Почему бы не  рассказать о  Бетти Бенсон?  Глядишь, и догадаешься, за
что тебя повязали.
     Один легавый зашел ко мне за спину и налил себе воды. Холодильник опять
забулькал, и  я  подумал, что комната  слишком  маленькая, слишком душная, и
слишком быстро наполняется табачной вонью, а кондиционера тут нет. Я облизал
губы. Мне уже очень хотелось пить. И почему, черт возьми, все это происходит
в августе а не в декабре?
     - Ну-с, Клей? - поторопил меня Граймс.
     - Что ну-с?
     - Сегодня ты ходил к Бетти Бенсон, не так ли?
     - Надо полагать, она уже сообщила вам об этом, - ответил я. - Ну и что?
     - Зачем ты туда отправился?
     - Забыл.
     - Во сколько ты к ней пришел?
     - Не знаю. Приблизительно в половине четвертого.
     - А ушел?
     - Где-то около четырех.
     - Значит, ты пробыл там полчаса, верно?
     - Примерно. Минут двадцать-тридцать.
     - И ушел в четыре, верно?
     - Около того.
     - Хорошо, - рассудил Граймс. - Это сойдет  за признание. Или, может, ты
хочешь и признаться тоже? Нам это не очень нужно, хотя признание и упростило
бы дело.
     -  Признание  в  чем?  Что я  такое  сделал,  по-вашему? -  спросил  я,
вспоминая и раздумывая,  что  могло случиться. Бетти  Бенсон  пригрозила мне
звонком в полицию, когда я сунулся к  ней, но потом все, похоже, наладилось.
Кроме того,  вряд  ли  происходящее  сейчас стало итогом простого  заявления
типа: "Он вломился ко мне в квартиру".
     - Пошли, оформим арест, - сказал Граймс. - Посидишь у нас немного.
     - Слушайте, может, все-таки скажете мне, какого черта  вам надо? В  чем
меня обвиняют?
     - Можешь заглянуть мне  через плечо и  прочитать,  -  ответил Граймс. -
Пошли, малыш, кончились твои скитания.
     Вчетвером  мы подошли к конторке дежурного, и  он оформил  мой арест по
подозрению   в  убийстве.  Имя  жертвы  -  Бетти  Бенсон,   время  смерти  -
приблизительно четыре часа пополудни. Пока я усваивал все эти сведения, меня
увели прочь и заперли в маленькую одиночную камеру.

10

     Вы можете подумать, что в  самом большом  и современном городе на свете
даже  кутузка  какая-нибудь  особенная: хромированные решетки,  голливудские