целое.
     Я вспомнил обстоятельство, о котором знал давно,  но которому прежде не
придал значения: Билли-Билли Кэнтел попал  на станцию  подземки  живым и был
убит уже там. А это могло означать лишь, что он  спустился туда с человеком,
которого  знал и которому  доверял.  С  Майклом  Кэнтелом.  Славным стариной
Майком.
     Теперь я знал, куда подался Билли-Билли,  когда убежал из своего дома в
самом начале этой кутерьмы. Он пошел к славному старине Майку.
     Интересно, кто они друг другу? Родные братья?  Двоюродные? Впрочем, это
не так уж  важно. Важно то, что они были в родстве, и Билли-Билли понадеялся
на это родство, а негодяй Майкл Кэнтел убил его.
     Но если подумать, старина Майк  сперва подставил  Билли-Билли. Теперь я
видел все куда яснее. Билли-Билли, нашпигованный героином, дремлет в проулке
позади  кинотеатра.  Славный  старина  Майк  (родной  или двоюродный  брат?)
подъезжает к нему и говорит: "Запрыгивай, Билли-Билли, прокатимся немножко".
Билли-Билли  запрыгивает, но потом  напрочь забывает  об этом.  Может,  он и
вовсе  не  узнал  Майка. Ведь  я помню, сколько времени  понадобилось Джанки
Стайну, чтобы узнать меня.
     Ладно, значит, так  все и  было. Тогда возникает  вопрос:  почему Майкл
Кэнтел  действовал  именно  таким  образом?   Зачем  ему   представлять   не
кого-нибудь, а родственника, и сваливать на него вину  за  убийство, которое
совершил он сам?
     Что ж, вот ответ: он хотел избавиться от Билли-Билли.
     Но почему  тогда  он  просто  не  взял тот самый  нож  и не  пырнул  им
Билли-Билли, чтобы раз и навсегда покончить с этим и забыть?
     Возможно,  на  то была  своя причина. Допустим, что Майкл Кэнтел бросил
Мэвис Сент-Пол и перебрался в Нью-Йорк. Допустим, за последние несколько лет
он добился  больших  успехов и разбогател.  Но вот  появляется  Билли-Билли.
Родственник. Скорее всего, брат.  А  ведь  он - простая шпана. Попробуйте-ка
тащить на  горбу  обезьяну покрупнее Кинг-Конга. Он  позорит  всю  семью. Он
постоянно докучает  и  надоедает  вам.  Не  настолько,  чтобы убить  его, но
достаточно, чтобы Майкл Кэнтел  жил в постоянном раздражении. И чтобы, решив
совершить убийство,  он избрал козлом  отпущения  именно Билли-Билли. Так он
разом  убивал двух  зайцев. Избавлялся  от Мэвис, намеченной  жертвы,  и  от
Билли-Билли, семейного уродца. Чик. Чик. И больше никаких сложностей.
     Но  это - еще  не  весь мотив,  а лишь  его  половина. Вторая  половина
связана  с  Мэвис.  Насколько  мне  удалось  выяснить,  Майкл  и   Мэвис  не
встречались пять  лет. Она  даже не знала, что  он в Нью-Йорке. Почему же он
ждал  пять лет  и только потом  убил  ее? Что  произошло, что  изменилось за
последнее время? Что заставило его совершить убийство?
     И  тут я  вспомнил слова Бетти Бенсон. Мэвис встречалась с поверенным и
обсуждала  развод. Развод,  вот  что  изменило  положение  дел. По  какой-то
причине, начав дело о разводе, Мэвис вынудила убийцу действовать.
     Но каким образом?
     Может, он снова  женился.  Может, теперь  он  был богат, и Мэвис хотела
выдоить его. Надо полагать, с нее бы сталось.
     Да, но все  равно они  должны были как-то  встретиться. Снова оказаться
вместе после пятилетней разлуки.
     И  я  вспомнил  еще  кое-что  из  сказанного Бетти  Бенсон.  Тогда  это
показалось  мне таким  пустяком, что я даже не стал вносить ее  слова в свою
записную книжку. Между тем, никто из  жителей Нью-Йорка,  скорее  всего,  не
знал того, что знала Бетти. Вот из-за чего Майклу Кэнтелу пришлось убить ее.
     Да, я знал,  кем теперь стал  Майкл Кэнтел.  Я знал, под какой  личиной
скрывался убийца.
     Сняв  трубку, я  позвонил  Эду Ганолезе и  сказал,  когда его позвали к
телефону:
     - Я вычислил его, Эд. Я поймал умника.
     - Ты уверен? На сто процентов?
     - На тысячу процентов, Эд. У меня есть улики против него. Созови совет,
ладно? В кабинете Клэнси в... -  я взглянул на часы, -  в половине десятого.
Тогда все успеют съехаться.
     - Где он, Клей? Где этот ублюдок?
     - Погоди, погоди. Ты же не станешь стрелять, когда курок взведен только
наполовину,  и  не захочешь, чтобы у меня тоже  вышла осечка. Мы с  тобой во
всем разберемся, шаг за  шагом. Вот почему  мне нужно  заседание совета. Мне
надо,  чтобы вы выслушали, что я думаю об  этом  деле, и сказали, прав я или
нет.
     - Но ты решил задачу. Ты в этом уверен.
     - Решил, Эд. Я пришпилил парня к стене, как бабочку.
     - Хорошо, в половине десятого у Клэнси.
     - Да. И приведи Джо Пистолета, это может его заинтересовать.
     - Я в любом случае  без него не обойдусь.  Из-за этой истории все пошло
наперекосяк, и Джо не ахти как рад этому. Он присосался ко мне как пиявка.
     - Ничего, скоро обрадуется, - сказал я. - И ты тоже.

26

     Я  постучал, и  Клэнси  открыл  дверь  конторы.  Он  одарил меня  своей
знаменитой улыбочкой и сказал:
     - Я слышал, ты у нас сегодня маленький гений.
     - Я уже целую неделю маленький гений, - ответил я.
     - Ты хочешь сказать, что делу и впрямь конец?
     - И впрямь конец.
     Мы вошли в  кабинет. Эд  с  Тони  и  Джо  Пистолет  еще  не  появились.
Старкуэтер, наш счетовод,  сидел в  углу и явно чувствовал  себя не  в своей
тарелке.
     - Ты-то здесь зачем? - спросил я его.
     -  Я  позвонил ему и попросил  прийти, -  ответил  за него Клэнси. - Эд
должен знать баланс за эту неделю. Фред может отчитаться.
     - Это можно отложить на потом, - сказал я.
     Старкуэтер вскинул лысеющую бухгалтерскую голову.
     - Разумеется, - проговорил он. - Сначала главное.
     - Вот именно, -  я подошел к окну и выглянул. Далеко внизу была похожая
на  горную теснину  улица, по  которой плавно сновали туда-сюда такси, будто
тропические  рыбки Эрнеста  Тессельмана. Я оглядел кабинет и увидел на столе
вправленную в  рамку фотографию жены Клэнси.  Клэнси был женат.  Эд Ганолезе
был женат. Даже маленький суетливый Старкуэтер - и тот был женат. Так почему
бы и мне не жениться?
     Пока я изо всех сил гнал от  себя эти мысли, прибыл Эд  в сопровождении
Тони и Джо Пистолета. Все уселись, и Эд сказал:
     - Хорошо, Клей, давай послушаем.
     Сначала я рассказал ему о звонке из  Восточного Сент-Луиса и о том, что
вытекает из отношений Майкла Кэнтела и Мэвис Сент-Пол, а потом добавил:
     - Ключ к разгадке все время был у Бетти Бенсон. Она дала его  мне, но я
не  обратил  на  это  внимания. Дело  в  том, что первое убийство  произошло
потому, что  Мэвис отправилась к поверенному хлопотать о  разводе.  Какое-то
время я думал, что именно желание Мэвис получить развод тем или иным образом
вынудило убийцу  действовать.  Но  потом  вспомнил,  что  мне сказала  Бетти
Бенсон. Мэвис вышла  замуж за служащего военно-воздушной базы, расположенной
рядом с ее родным городком. Она работала на базе и  там познакомилась с ним.
А служила Мэвис в отделе юрисконсульта.
     Я оглядел собравшихся и улыбнулся.
     - Понимаете? Она стала женой законника. А когда решила получить развод,
то отправилась  к  юристу и, надо  же, попала  не куда-нибудь, а  в  контору
собственного  мужа.  Разумеется, он успел сменить имя,  и  Мэвис поняла это,
лишь когда  вошла  в  кабинет.  Потом она  хорошенько  рассмотрела  контору,
увидела,  что,  по всем признакам,  Майкл Кэнтел теперь  зашибает  громадные
деньжищи, и  желания разводиться  как не бывало. А чуть позже  Мэвис узнала,
что  после отъезда  Майкл  женился  снова. Такая девушка,  как Мэвис,  могла
сделать лишь один  вывод из создавшегося положения: содержание, которое  она
получит,  не  разводясь, будет больше, чем если  она воплотит свой замысел в
жизнь и добьется развода. В кругу  менее  воспитанных людей, чем  мы с вами,
такой способ получения денежного пособия называется шантажом.
     Наступила тишина. Я посмотрел на Клэнси и спросил его:
     - Кто надоумил ее обратиться к тебе, Майк? Эрнест Тессельман? Может, он
раз  или два упоминал твое имя, когда заходил разговор об  Эде Ганолезе? Или
это была чистая случайность?
     Улыбка Клэнси растаяла как нагретый воск.
     - Не понимаю  тебя, Клей, - сказал он, но голос Клэнси дважды сорвался,
пока он произносил эту фразу.
     - Ты  не понимаешь меня, Майк. Но зато я тебя понимаю. Ты у меня как на
ладони.
     Эд яростно зыркнул на Клэнси.
     - Это правда? - сердито спросил он.
     - Разумеется, нет, Эд. Сроду не слыхал ничего более нелепого.
     Даже самая зеленая девчонка из школьного отряда следопытов поняла бы по
его тону, что Клэнси врет.
     -  Твой брат, -  с  омерзением  проговорил  Эд.  -  Твой  родной  брат.
Проклятье.
     -  Билли-Билли побирался  у него, когда сидел на мели, - продолжал я. -
Джанки  Стайн  рассказывал  мне, как  Билли-Билли ходил куда-то за деньгами,
если  нужда припирала. Но приходить  он мог  только сюда, в контору. Однажды
вечером он отправился  к Клэнси домой и никаких денег не получил.  - Я опять
повернулся к  Маршаллу. -  Ты  был потрясен,  когда он пришел к тебе на ночь
глядя, правда, Майк? Из-за твоей благоверной. Ты не мог допустить, чтобы она
узнала, что  у тебя  есть  такой братец,  как Билли-Билли Кэнтел. Он,  как и
Мэвис Сент-Пол, представлял для тебя угрозу. Не очень  серьезную, но все же.
Он был  наркоманом, а  на  них нельзя  положиться, поскольку  они ширяются и
начинают  болтать. И  когда  пришло  время  убрать  Мэвис  Сент-Пол и  найти
мальчика  для битья, твой выбор, естественно, пал на Билли-Билли. Не так ли,
Майк?
     - Послушайте...  -  начал  было Клэнси, но умолк.  Мы  слушали. Мы  все
обратились в слух, но он так больше ничего и не сказал.  Он смотрел  на  нас
вытаращенными  глазами,  переводя взгляд с одного  лица  на  другое.  Улыбка
тамады на банкете жителей квартала исчезла с его физиономии навсегда.
     - Это правда,  - тихо проговорил  Джо Пистолет. Он посмотрел  на меня и
кивнул. - Это правда.
     Старкуэтер кашлянул и встал.
     -  Я, пожалуй,  пойду, - сказал он. - Денежные  дела можно обсудить и в
другой раз.
     - Позвони мне завтра, - велел ему Эд, не отводя глаз от Клэнси.
     - Хорошо.
     Старкуэтер торопливо удалился, не  желая ничего знать о том, что должно
было сейчас произойти. Эд сказал Клэнси:
     -  Это ты все  сделал. Ты стал причиной наших бед.  Ты  накликал на нас
легавых, убил  родного  брата  и посадил на  мель всю  организацию. Все  это
сделал ты, мой собственный гребаный поверенный.
     Клэнси раскрыл рот, но не издал ни звука.
     -  Ну что ж,  - молвил Эд, поднимаясь на ноги, и повторил: - Ну  что ж.
Ладно, пошли отсюда.

27

     Мы подошли к лифту, все пятеро. Клэнси брел в середине. Я нажал кнопку.
Вскоре ночной  сторож поднял  лифт  наверх, мы погрузились  в  него  и молча
поехали вниз. Я все ждал, что Клэнси откроет рот  по пути на первый этаж, но
он, должно быть, понимал, что этим просто убьет  старика-лифтера. Как бы там
ни было, он ничего не сказал.
     На  первом  этаже мы под  предводительством  ночного  сторожа подошли к
стеклянным дверям и подождали, пока  он откроет для нас  замок одной из них.
Он  улыбнулся,  кивнул,  пожелал нам доброй ночи, и  все  мы, за исключением
Клэнси, пожелали ему того же.
     Пока Тони  Борода  ходил  за машиной, мы  несколько  минут постояли  на
тротуаре.  Я  держался  поближе  к  Клэнси,  готовый  пресечь  любую попытку
дернуться, броситься наутек или позвать на помощь. Но он вел себя тихо.
     "Роллс-ройс"  Эда  с  урчанием остановился у бордюра, и мы влезли.  Джо
Пистолет устроился впереди рядом с  Тони  Бородой, а Эд и я  - сзади, усадив
Клэнси между нами. Машина тронулась, и мы покатились через центр города.
     Однажды Клэнси громко икнул и сказал:
     - Эд, я... - но потом снова  умолк и всю  дорогу не вымолвил  больше ни
слова.
     Тони поехал прямиком к Девятой авеню, свернул на юг и направил машину к
туннелю Линкольна. Когда мы приблизились  к будкам сборщиков платы за проезд
на  выезде в Нью-Джерси, я  предостерегающе положил руку на колено Клэнси. Я
почувствовал,  что  он напрягается, пытаясь набраться храбрости и позвать на
помощь парня из будки, но все-таки мы без приключений миновали ее,  и Клэнси
опять сник. Как гласит пословица, в груди труса всегда живет надежда. Может,
Клэнси так до сих пор и не верил, что ему выдали билет в один конец.
     Тони  поколесил  по  улочкам  Джерси, ни  разу  не  превысив  скорость.
Какое-то  время мы ехали  по четырехрядному  шоссе с разделительной полосой,
потом по трехрядному и,  наконец, по  ухабистой двухрядной дороге,  мощенной
гудроном,   и  грунтовому  проселку  с   одной  колеей.   А  потом  и  вовсе
остановились.
     Все  выбрались  из  машины.  Тут  было темно,  росли  деревья и  воняло
болотами  Нью-Джерси.  Оставив  за спиной  черный  "роллс-ройс", мы  сделали
несколько шагов  вперед, путь нам освещали только луна в третьей четверти да
россыпь звезд  в небе.  На  востоке  виднелось  зарево над Нью-Йорком.  Было
жарко, парило, но мы этого не замечали.
     Эд остался стоять, привалившись спиной к машине. Я подошел и стал слева
от  него, а  Тони  - справа.  Джо Пистолет облюбовал себе местечко  у капота
"роллс-ройса", а  Клэнси - чуть поодаль, напротив нас.  У него подкашивались
ноги.
     Эд заговорил с ним, впервые с тех пор, как мы покинули контору.
     -  Тут ты  и помрешь, Клэнси, - сказал он. - И  я хочу, чтобы ты  знал,
почему. Вовсе не потому, что ты  убил Сент-Пол, Бенсон и даже своего родного
брата. Не из-за убийств, поскольку  я  не считаю убийство таким  уж  большим
злодеянием. Ты  примешь смерть за  гораздо более  серьезное преступление. Ты
умрешь  потому, что оказался глупцом. Ты совершил дурацкое убийство, а потом
присовокупил к нему еще два таких же дурацких. Ты поддался чувствам, потерял
голову  и  действовал  по-любительски.  Из-за  тебя  организация  попала   в
переплет. Ты  использовал  ее  члена как козла отпущения.  Ты действовал как
любитель, а я не могу держать в организации любителей.
     - Эд... - промямлил Клэнси. Его голос был не громче дуновения ветерка.
     - Убийство было дурацким, потому что ты слишком намудрил, совершая его.
И еще потому, что  действовал под влиянием чувств. Тебе следовало бы  знать,
что мы заботимся о нашем брате, Клэнси. Приди ко мне и скажи, что эта стерва
не дает тебе проходу, мы бы все уладили к твоему вящему удовольствию.  Но ты
свалял дурака. Ты решил, что можешь диктовать законы,  хотя это делаю только
я.
     - Эд... - прошептал Клэнси.
     Эд сделал шаг вперед, а мы отошли в сторонку и стали  ждать. Эд уже  не
так  молод, как  прежде, и  успел изнежиться,  но  внутри у него все  тот же
твердый стержень, что  и раньше. Он  протянул левую руку и ухватил Клэнси за
рубаху, а правой врезал ему по челюсти. Клэнси дернул головой, уклоняясь  от
удара, но не  смог  увернуться от  левой руки Эда, метнувшейся навстречу. Эд
врезал ему тыльной стороной ладони.
     Тони,  Джо и я стояли поодаль, наблюдая и выжидая, а  Эд дубасил Клэнси
по голове и туловищу одной рукой, крепко держа его другой. Никто не проронил
ни слова, даже Клэнси.
     Наконец  Эд прекратил. Он отступил от  Клэнси, который лежал ничком  на
грязной  болотистой  земле  штата  Нью-Джерси,  и  Тони  Борода   подал  ему
полотенце, достав его из перчаточного ящика в кабине "роллс-ройса". Эд вытер
руки и возвратил Тони  полотенце. Он немного запыхался, только и всего. Лицо
его было совершенно бесстрастным.
     Тони отнес полотенце в машину, потом подошел ко мне и протянул какую-то
штуковину. Я взял ее.
     Это был "кольт" сорок второго калибра,  способный  разворотить каменную
стену. Я подержал его, разглядывая и взвешивая на ладони. Сейчас я видел это
оружие  в первый  и последний раз. Как только я сделаю дело, Тони  заберет у
меня  пушку,  а  потом  она  исчезнет  навсегда.   Прекратит  существование.
Большинство деталей  пойдет  на запчасти для  других  пушек,  но ствол будет
уничтожен, поскольку именно он служит предметом изучения науки под названием
баллистика.
     Я  посмотрел  на  Эда,  и  он  кивнул мне, потом  вместе  с  Тони и Джо
Пистолетом отошел  подальше, и все трое уставились в ночное небо.  Чтобы  не
было свидетелей. Вообще никаких. Так оно лучше.
     Я  приблизился   к  Клэнси  и  стал  над  ним.  Он  сидел  в  грязи,  в
полубессознательном  состоянии, опираясь  одной  рукой  на землю,  а  другой
машинально стирая кровь с лица.
     Он должен был умереть, потому что попал в силки собственных чувств.
     Клэнси  поднял голову и посмотрел на меня. Глаза его выделялись на фоне
мрака  двумя  белыми пятнами.  Он  наконец  поверил, что это  случится.  А я
отключил все чувства.  Я превратился в машину, и рука моя стала одним из  ее
рычагов, а пистолет - просто ее деталью. Потом палец машины сжался, пистолет
в  руке  машины  с грохотом  вздрогнул,  и  машина исполнила ту  работу, для
которой была предназначена.
     Клэнси  рухнул  навзничь, неловко, будто марионетка, которой перерезали
веревочки.  Машина  шагнула  вперед, взглянула на сломанную куклу и увидела,
что кукла лежит бездыханно, с простреленной головой.
     Подошел Тони Борода и  начал разбирать машину, отсоединив  пистолет  от
руки. Я  повернулся  и зашагал к "роллс-ройсу".  Когда я  забился  на заднее
сиденье. Тони сунул  пистолет под переднее, вернулся к  трупу,  поднял его и
куда-то понес. Эд сел со мной сзади, а Джо Пистолет опять устроился впереди.
     Спустя две минуты Тони  Борода вернулся, вытащил  из-под  водительского
сиденья две каких-то штуковины, похожих  на веники, и приладил их  к заднему
бамперу над колесами. На проселке была всего одна колея,  и, когда мы выедем
на двухрядную дорогу с грунтовым покрытием, уже не будет наших следов.
     На асфальте Тони  остановил машину и  снял  веники, а потом  мы поехали
обратно на Манхэттен.

28

     Они  высадили  меня  перед домом. Когда я  вылезал из машины,  сидевший
впереди Джо Пистолет обернулся и сказал:
     - Хорошо работаешь, Клей.
     - Спасибо, - ответил я.
     -  Ты славно  потрудился,  - поддержал  его  Эд. -  Только  вот  теперь
придется искать себе нового гребаного поверенного.
     Я поднялся  в квартиру, налил себе пива,  уселся в  гостиной и принялся
размышлять. Было одиннадцать ночи. Через три часа предстояло забрать Эллу из
"Тамбурина", что я делал каждую ночь вот уже почти три недели.
     Но  сегодня  все было  по-другому.  Сегодня  я  убил  человека. Я много
болтал, что не хочу поддерживать внешнее благообразие, но значит ли это, что
я расскажу Элле о сегодняшнем  убийстве и поставлю вопрос ребром:  либо будь
любезна меня понять, либо уходи? Ничего ей не сказав,  я начну вести двойную
жизнь  и пойду по стопам  Клэнси (а  вы знаете, куда  это его завело), Эда и
всех остальных женатых сотрудников нашего предприятия. А если промолчу, чего
мне от нее ждать? Имею ли я право ждать от нее хоть чего-то?
     До начала нашего разговора оставалось три часа, но я уже слышал слова и
фразы. Элла спросит, как идет расследование, и я скажу ей, что нашел убийцу.
Она спросит,  кто он,  я отвечу,  а  потом Элла захочет  знать,  что  с  ним
сделали,  и я скажу: "Эд  отвалтузил его, а потом  я прострелил ему голову".
Тогда Элла потребует  объяснить, почему  я  прострелил ему голову.  Я отвечу
"Потому  что он  был  дураком".  Элле  захочется знать,  какую  глупость  он
совершил, и мне придется сказать "Он дал волю чувствам, а это глупо".
     И я знал, что она мне на это ответит.
     В конце концов  я встал и отправился в спальню. Достав из шкафа чемодан
Эллы, я уложил  все ее вещи, отнес их в гараж, забрал  "мерседес" и поехал в
"Тамбурин". Заглянув в кабинет управляющего, я вручил ему чемодан и попросил
передать вещи Элле, когда она кончит работу.
     - Скажите ей, что мне очень жаль, - добавил я
     И ушел, так и не удовлетворив его любопытство. Я поехал домой. В гараже
пуэрториканский мальчишка спросил:
     - Есть какие-нибудь