информации она наняла детективов из агентства. Однако и
это результатов не дало.
  - Насколько мы можем судить, - заявили детективы, - все ваши служащие
чисты, мисс Камерон. Ни в одном из помещений "жучков" не обнаружено, ваши
телефоны не прослушивались.
  На том расследование и закончилось.
  "Что ж, может быть, это простое стечение обстоятельств", - подумала
Лара, хотя сама была уверена, что это не так.

  ***

  Шестидесятивосьмиэтажное здание в Куинсе было наполовину закончено, и
Лара пригласила банкиров приехать, чтобы лично убедиться, как замечательно
идет строительство. Обычно в подобных зданиях стоимость помещений была тем
выше, чем выше этаж, на котором они располагались. В возводимой Ларой
башне на самом деле было не шестьдесят восемь, а пятьдесят семь этажей.
Этой хитрости ее научил Пол Мартин.
  - Да все так поступают, - смеясь, объяснял он. - Все, что тебе надо
сделать, - это поменять номера этажей.
  - Но как же это возможно? - недоумевала Лара.
  - А очень просто. Одна шахта лифтов будет поднимать пассажиров с
первого до двадцать четвертого этажа, а другая - с тридцать четвертого до
шестьдесят восьмого. Так делают сплошь и рядом.
  Обычно при строительстве того или иного объекта полдюжины рабочих
мест занимали "мертвые души", и их жалованье шло на дачу взяток разного
рода профсоюзным функционерам - директору охраны труда, координатору по
строительству, инспектору по технике безопасности и другим чиновникам с
громкими титулами. Сначала Ларе это не нравилось и даже тревожило ее.
  - Не переживай ты так, - успокаивал ее Пол. - Это всего лишь часть
ПВДБ - платы за возможность делать бизнес.

  ***

  Говард Келлер жил в скромной квартирке на площади Вашингтона, и,
когда однажды вечером Лара навестила его, она, увидев крохотное жилище,
заявила:
  - Это же мышиная нора. Вам нужно переехать в более приличное место.
  По настоянию Лары Келлер переехал в новую просторную квартиру.
  Как-то они допоздна засиделись за работой, и, когда с делами наконец
было покончено, Лара сказала:
  - Вы выглядите усталым, Говард. Поезжайте-ка домой и хорошенько
отоспитесь.
  - Хорошая мысль, - зевая, согласился Келлер. - Встретимся утром.
  - Конечно. Только приходите попозже. Келлер сел в машину и поехал
домой. Он думал о том, как замечательно Лара справляется со своими делами.
Работать с ней было истинным удовольствием. Удовольствием и огорчением.
Где-то в глубине души он продолжал надеяться, что случится чудо и в один
прекрасный день она скажет: "Говард, дорогой, я была слепа. Мне
безразличны Пол Мартин и Филип Адлер. Все эти годы я любила только тебя".
Черта с два.

  ***

  Добравшись до дому, Келлер вынул из кармана ключ и вставил его в
замочную скважину. Ключ явно не подходил. Озадаченный Говард предпринял
еще одну попытку. Внезапно дверь распахнулась. На пороге стоял незнакомый
мужчина.
  - Какого черта вы здесь делаете? - возмущенно заорал незнакомец.
  - Я тут живу, - смутившись, проговорил Келлер.
  - Это что еще за новость?!
  - Но я... - До него вдруг дошло. - Я.., извините... - покраснев,
пробормотал он. - Я здесь жил раньше. Я...
  Дверь с треском захлопнулась у него перед носом, а Келлер в полном
замешательстве остался стоять на месте. "Как я мог забыть, что переехал на
другую квартиру? Должно быть, я слишком много работаю - совсем голову
потерял".

  ***

  Лара проводила совещание, когда зазвонил телефон, номер которого знал
только Пол Мартин.
  - Последнее время ты стала страшно занятой, малышка. Я соскучился.
  - Пришлось много ездить, Пол. - Она не смогла заставить себя сказать,
что тоже скучала.
  - Давай пообедаем сегодня.
  Лара вспомнила, как много он для нее сделал.
  - С удовольствием, - согласилась она. Меньше всего на свете ей
хотелось обидеть его.
  - Ты выглядишь просто великолепно, - сказал Пол во время обеда. - Чем
бы ты ни занималась - все идет тебе на пользу. Как дела в Рино?
  - Прекрасно, - оживилась Лара и принялась в подробностях описывать,
как идет строительство отеля. - Через пару месяцев мы могли бы открыться...
  В противоположном конце ресторана из-за стола поднялись мужчина и
женщина и направились к выходу. Лара видела только спину мужчины, но
что-то в его внешности показалось ей знакомым. Когда же он на секунду
повернулся, она узнала Стива Мерчисона. Его спутница тоже казалась
знакомой. Она чуть замешкалась, и Лара почувствовала, как у нее замерло
сердце. "Гертруда Микс, моя секретарша".
  - О черт, - едва слышно проговорила она.
  - Что-то случилось? - озабоченно спросил Пол.
  - Н-нет. Все чудесно. - И Лара продолжила свой рассказ о
строительстве отеля в Рино.
  Вернувшись после обеда, она вызвала к себе Келлера.
  - Помните тот участок в Фениксе, который мы осматривали несколько
месяцев назад?
  - Да, мы еще от него отказались. Вы сказали, что он не годится.
  - Я передумала. - Лара нажала кнопку интеркома:
  - Гертруда, будьте добры, зайдите.
  - Хорошо, мисс Камерон.
  Через секунду в кабинете показалась Гертруда Микс.
  - Я хочу продиктовать письмо, - заявила Лара, - братьям Бэронам в
Феникс.
  Гертруда принялась записывать.
  - "Джентльмены, я пересмотрела свое отношение к недвижимости в
Скоттсдейле и решила немедленно вернуться к этому вопросу. Думаю, в
будущем она может стать наиболее значительной частью моей собственности".
  У Келлера глаза начали вылезать из орбит.
  - "В ближайшие дни, - продолжала Лара, - я свяжусь с вами
относительно цены. С наилучшими пожеланиями, Лара Камерон". Напечатаете и
дадите мне подписать.
  - Хорошо, мисс Камерон. Это все?
  - Все.
  Келлер проводил глазами выходящую из кабинета Гертруду и повернулся к
Ларе.
  - Что вы делаете, Лара? Мы же провели тщательную экспертизу этого
участка. Он гроша ломаного не стоит! Если вы...
  - Успокойтесь, - перебила его Лара. - Мы не будем его покупать.
  - Тогда зачем?
  - Если моя догадка верна, его купит Стив Мерчисон. Сегодня я видела,
как Гертруда обедала с ним. Келлер изумленно уставился на Лару.
  - Черт бы меня побрал!
  - Прошу вас через пару дней позвонить Бэронам и поинтересоваться
насчет их участка.
  Через два дня Келлер, ухмыляясь, вошел в кабинет Лары.
  - Вы были правы, - сказал он. - Мерчисон заглотил наживку вместе с
крючком, леской и поплавком. Теперь он счастливый обладатель пятидесяти
акров никому не нужной земли.

  ***

  Лара вызвала к себе Гертруду Микс.
  - Да, мисс Камерон.
  - Вы уволены, - проговорила Лара. На лице Гертруды отразилось
удивление.
  - Уволена? За что?
  - Мне не нравится компания, на которую вы работаете. Возвращайтесь к
Стиву Мерчисону и так ему и передайте.
  Гертруда побледнела.
  - Ноя...
  - Разговор окончен. Я позабочусь, чтобы вас проводили до выхода.

  ***

  В полночь Лара позвонила своему шоферу Максу.
  - Прошу подать мне машину.
  - Хорошо, мисс Камерон.
  Через несколько минут лимузин уже стоял у подъезда.
  - Куда поедем, мисс Камерон? - спросил Макс.
  - Прокатимся по Манхэттену. Хочу взглянуть на плоды своего труда.
  - На что, простите? - не понял он.
  - На мои дома.
  Они ехали по городу, останавливаясь то возле торгового центра, то в
квартале жилых домов, то у подножия небоскреба. "Камерон-сквер"...
"Камерон-плаза"... "Камерон-центр"... И наконец, исполинский скелет
"Камерон-тауэр". Лара сидела в автомобиле, размышляя о людях, которые жили
и работали в этих зданиях. "Я преобразила город. Я осуществила все свои
мечты. Но почему же тогда мне так беспокойно? Чего мне не хватает?" Однако
ответ на свои вопросы она прекрасно знала.

  ***

  Утром Лара позвонила менеджеру Филипа Уильяму Эллерби.
  - Здравствуйте, мистер Эллерби.
  - Доброе утро, мисс Камерон. Чем могу служить?
  - Хочу узнать, где на этой неделе выступает Филип Адлер.
  - У Филипа весьма напряженная программа. Завтра вечером он будет в
Амстердаме, затем - Милан, Венеция и.., желаете знать всю его...
  - Нет-нет. Достаточно. Просто поинтересовалась... Спасибо.
  - Всегда рад вам помочь. Лара зашла в кабинет Келлера.
  - Говард, мне надо слетать в Амстердам. Он удивленно посмотрел на нее.
  - А какие у вас там дела? - спросил он.
  - Пока это только задумка, - уклончиво ответила она. - Если моя идея
подтвердится, я дам вам знать. Распорядитесь, чтобы мне приготовили
самолет, хорошо?
  - Но вы же послали на нем в Лондон Берта, помните? Я скажу, чтобы они
завтра же возвращались и...
  - Я должна вылететь сегодня. - Лара неожиданно почувствовала какое-то
необъяснимое волнение. - Полечу обычным самолетом. - Она вернулась в свой
кабинет и позвонила Кэти:
  - Закажите мне место на ближайший рейс в Амстердам авиакомпании "КЛМ".
  - Хорошо, мисс Камерон.
  - Долго вы намерены отсутствовать? - спросил Келлер. - У нас
назначено несколько встреч на...
  - Через день-два вернусь.
  - Хотите, чтобы я поехал с вами?
  - Спасибо, Говард. В другой раз.
  - Я тут разговаривал с одним знакомым сенатором из Вашингтона. Он
считает вполне вероятным, что удастся провести закон о прогрессивном
налогообложении строительных компаний. Если это произойдет, то значительно
увеличатся доходы от налогов и можно будет остановить растущее
недовольство.
  - Глупость, - отрезала Лара. - Это может парализовать строительную
индустрию.
  - Да. И мой знакомый сенатор выступает против этого закона.
  - Многие выступают против него. Так что он не пройдет, - уверенно
заявила она. - Прежде всего...
  Зазвонил телефон, предназначенный специально для разговоров с Полом
Мартином. Лара уставилась на него. Телефон продолжал звонить.
  - Вы не собираетесь брать трубку? - спросил Келлер. У Лары пересохло
во рту.
  - Нет, - проговорила она.

  ***

  Пол Мартин терпеливо ждал, слушая далекие, глухие гудки, и наконец
положил трубку. Он долго неподвижно сидел и думал о Ларе. Последнее время
ему стало казаться, что она сделалась какой-то отчужденной, прохладной. "А
может, у нее появился кто-нибудь еще? Нет, это невозможно, - рассуждал он.
  - Она принадлежит мне. И всегда будет принадлежать только мне одному".

  ***

  Лететь на самолете авиакомпании "КЛМ" было одно удовольствие. Места в
салоне первого класса широкофюзеляжного "Боинга-74 7" были просторные и
удобные, а стюардессы внимательные.
  Однако Лара так нервничала, что не могла ни пить, ни есть. "Что я
делаю? - сама себе удивлялась она. - Лечу в Амстердам даже без
приглашения, а ведь вполне возможно, что он будет так занят, что не сможет
со мной встретиться. Бегая за ним как собачонка, я могу только все
испортить... Хотя уже слишком поздно".
  Она зарегистрировалась в "Гранд-отеле", самой великолепной гостинице
Амстердама.
  - У нас есть для вас чудные апартаменты, мисс Камерон, - заявил ей
клерк.
  - Благодарю вас. Я слышала, что сегодня вечером с сольным концертом
выступает Филип Адлер. Вам известно, где он будет играть?
  - Конечно, мисс Камерон. В "Concertgebouw".
  - А не могли бы вы заказать мне билет?
  - Буду рад вам услужить.
  Едва Лара вошла в свой номер, как зазвонил телефон. Это был Говард
Келлер.
  - Хорошо долетели?
  - Да, спасибо.
  - Я подумал, вам будет интересно узнать, что я переговорил с двумя
банками по поводу нашего проекта застройки на Семидесятой авеню.
  - И? - Ее голос задрожал.
  - Они так и вцепились в наше предложение!
  - Ну! Я же говорила! - воодушевилась Лара. - Уж там-то мы
развернемся! Давайте-ка сколачивать рабочую группу.
  - Понял. Завтра перезвоню.
  Она повесила трубку и задумалась о Говарде Келлере. Он был такой
славный. "Как же мне с ним повезло. На него всегда можно положиться. Надо
бы подыскать ему хорошую подружку".

  ***

  Перед выступлением Филип Адлер всегда нервничал. В то утро он провел
репетицию с оркестром, легко позавтракал и, чтобы отвлечься от мыслей о
предстоящем концерте, решил посмотреть английский фильм. Однако и в
кинотеатре его голова оставалась занята музыкой, которую он собирался
исполнять вечером. Сам того не подозревая, Филип начал отстукивать пальцем
о подлокотник кресла ритм звучащего у него в ушах музыкального
произведения.
  - Вы не могли бы прекратить этот стук? - сердито проговорил сидящий
рядом господин.
  - О, простите, - смутившись, вежливо извинился Филип.
  Он встал и, выйдя из кинотеатра, отправился бродить по улицам
Амстердама. Он зашел в Rijksmuseum, погулял в университетском ботаническом
саду, поглазел на витрины магазинов на Р. С. Hooftstraat. Вернувшись в
четыре часа в отель, Филип решил немного вздремнуть. Ему и в голову не
могло прийти, что в точно таком же номере, только расположенном этажом
выше, остановилась Лара Камерон.
  В семь часов вечера Филип через служебный вход вошел в
"Concertgebouw's", прекрасный старый театр, находящийся в самом центре
Амстердама. Туда уже начали прибывать первые зрители.
  Когда Филип переоделся в свой белый фрак, в его артистическую уборную
буквально влетел директор театра.
  - Аншлаг, мистер Адлер! - воскликнул он. - А сколько желающих не
смогли достать билетов! О, если бы вы могли задержаться здесь на
денек-другой. Я бы... Знаю, знаю... У вас ни одного свободного дня. Я
обязательно поговорю с мистером Эллерби о вашем приезде сюда в следующем
году, и, может быть...
  Но Филип не слушал. Все его мысли были сосредоточены на предстоящем
концерте. В конце концов директор с извиняющимся видом пожал плечами и
откланялся, оставив Филипа снова проигрывать в уме музыкальные пассажи. В
дверь постучал мальчик-слуга.
  - Ваш выход, мистер Адлер.
  - Спасибо.
  Филип встал и вытянул вперед руки. Они слегка дрожали. Он никогда не
мог избавиться от предконцертного волнения. Такое же чувство испытывали
все великие пианисты - Горовиц, Рубинштейн, Серкин. У Филипа засосало под
ложечкой, сердце учащенно забилось. "Ну почему я так завожусь?" -
спрашивал он себя, хотя ответ ему был известен. Он последний раз взглянул
на себя в зеркало и, выйдя из артистической уборной, прошел вдоль длинного
коридора и начал подниматься по тридцати трем ступенькам, что вели на
сцену. В луче прожектора он подошел к роялю. Поднялась настоящая буря
аплодисментов. Филип сел, приготовился играть, и, словно по мановению
волшебной палочки, от его нервозности не осталось и следа. Казалось, за
роялем сидел совершенно другой человек - спокойный, уравновешенный,
полностью уверенный в себе.
  Когда сидящая в зале Лара увидела вышедшего на сцену Филипа, она
ощутила какое-то неотразимое очарование. "Я выйду за него замуж, -
подумала Лара. - Я это знаю". Она откинулась на спинку кресла и окунулась
в магические звуки исполняемой Филипом музыки.
  Концерт вылился в подлинный триумф, а затем многочисленные почитатели
классической музыки собрались в артистическом фойе. Филип давно уже
научился делить своих поклонников на две группы: поклонников и музыкантов.
Поклонники всегда восторженны и эмоциональны. Что же касается музыкантов,
то, если выступление проходило с успехом, их поздравления были сердечными,
если же случался провал, их поздравления были очень сердечными.
  В Амстердаме Филип имел великое множество горячих поклонников,
которые в тот вечер заполнили артистическое фойе. Он стоял в центре зала
и, улыбаясь, раздавал автографы и вежливо отвечал на комплименты сотен
незнакомых людей.
  - Вы меня помните? - то и дело спрашивал его кто-нибудь из них.
  - Ваше лицо мне кажется знакомым... - уклончиво отвечал Филип.
  На память ему пришла история про великого дирижера Томаса Бичема,
который, чтобы скрыть свою забывчивость, на вопрос: "Вы меня помните?" -
обычно отвечал: "Ну конечно! А как у вас дела, как ваш отец, чем он сейчас
занимается?" И эта маленькая хитрость выручала его до тех пор, пока после
одного из концертов в Лондоне к нему не подошла молодая женщина. "Ваше
выступление было просто великолепно, маэстро! - воскликнула она. - Вы меня
помните?" Бичем, как всегда, был вежлив: "Ну конечно, дорогуша! Как
поживает ваш отец? Чем он сейчас занимается?" На что женщина спокойно
ответила: "Благодарю вас, с папой все нормально. Он продолжает быть
королем Англии".
  Филип все еще деловито раздавал налево и направо автографы,
выслушивал привычные фразы: "Брамс как живой стоял у меня перед
глазами!..", "Не могу выразить словами, как я восхищен!", "У меня есть все
ваши записи!..", "А не могли бы вы дать автограф и для моей матушки? Она
вас просто обожает..." - когда что-то заставило его поднять глаза. В
дверях, глядя на него, стояла Лара. Глаза Филипа округлились от удивления.
  - Прошу прощения, - пробормотал он и, подбежав к ней, взял ее за
руку. - Какой чудесный сюрприз! Что вы делаете в Амстердаме?
  "Не спеши, Лара".
  - У меня здесь были кое-какие дела, но, когда я узнала о вашем
концерте, я просто не могла не прийти. - "Звучит довольно невинно". - Вы
были великолепны, Филип.
  - Благодарю вас... Я... - Он на секунду отвлекся, чтобы поставить
очередной автограф. - Послушайте, если у вас есть время поужинать...
  - У меня есть время, - не раздумывая сказала Лара.

  ***

  Когда они вошли в ресторан "Бали", сидевшие в нем за столиками
мгновенно узнали Филипа и, повскакивав со своих мест, принялись
аплодировать. "В Штатах эти аплодисменты предназначались бы мне", -
подумала Лара, но в то же время ей было приятно, что она находится рядом с
Филипом.
  - Для нас большая честь принимать вас, мистер Адлер, - говорил
метрдотель, провожая их к столу.
  - Спасибо.
  Усаживаясь, Лара обвела глазами людей, с благоговением уставившихся
на Филипа.
  - Кажется, они действительно вас любят, - заметила она.
  Он покачал головой:
  - Они любят музыку. А я всего лишь ее посланник. Я давным-давно уже
это понял. Когда я был совсем молодым и, возможно, чересчур самонадеянным,
мне как-то довелось выступать с концертом. И вот я закончил свою игру, и
началась настоящая овация. Я стоял на сцене и, раскланиваясь с публикой,
самодовольно улыбался. Тогда дирижер повернулся к залу и поднял над
головой партитуру, тем самым как бы напоминая сидящим в зале, что на самом
деле они аплодируют не мне, а Моцарту. Для меня это стало уроком на всю
жизнь.
  - А вам никогда не надоедает снова и снова, концерт за концертом,
играть одну и ту же музыку?
  - Нет, потому что не может быть двух одинаковых концертов. Музыка
может быть одинаковой, но дирижеры и оркестры разные.
  Они сделали заказ, и Филип продолжил:
  - Каждый концерт мы стараемся довести до совершенства, но достичь
этого не удается никогда, так как мы имеем дело с музыкой, которая все
равно остается лучше нас. Каждый раз нам приходится заново сердцем
переживать то или иное музыкальное произведение, чтобы воссоздать то, что
вложил в него композитор.
  - И вы никогда не бываете удовлетворены?
  - Никогда. У каждого композитора есть свое, присущее лишь ему одному,
звучание. Будь то Дебюсси или Брамс, Гайдн или Бетховен... И мы стараемся
как можно точнее воспроизвести это звучание.
  Подали ужин, состоявший из двадцати одного блюда индонезийской кухни,
приготовленного из мяса, рыбы, птицы, теста, а также два десерта.
  - Да разве все это можно съесть? - засмеялась Лара.
  - У голландцев хороший аппетит, - заметил Филип. Он просто не сводил
с Лары глаз, чувствуя от ее присутствия блаженную радость. Красивых женщин
в его жизни было более чем достаточно, однако Лара казалась ему особенной.
Она была сильной, но в то же время очень женственной, и складывалось
впечатление, что она совершенно не отдавала себе отчета в собственной
красоте. Ее глубокий волнующий голос просто завораживал его. "Мне нравится
в ней буквально все", - признавался себе Филип.
  - А куда лежит ваш путь дальше? - спросила Лара.
  - Завтра я буду в Милане. Потом Венеция, Вена, Париж, Лондон и,
наконец, Нью-Йорк.
  - Звучит очень романтично. Филип рассмеялся:
  - Боюсь, что "романтично" - это не совсем точное слово. Мы постоянно
привязаны к рейсам самолетов, живем в незнакомых отелях, питаемся в
ресторанах... Я, собственно, не жалуюсь, потому что играть