о  привести
популярные  на  Западе "исследования" американского католического священника
Монтэгю Соммерса "История ведовства и демонологии" и "География  ведовства",
появившиеся в свет в 20-х  годах XX в. и неоднократно переиздававшиеся с тех
пор.
     Соммерс, пишет о нем  американское  университетское  (!)  издательство,
выпускающее  его книги, "вовсе не  стыдится огромных  эксцессов, совершенных
церковью  в XVII  и  XVIII вв.,  более  того,  он всемерно защищает все, что
когда-либо сделала церковь для истребления ведовства и ереси".
     Для иллюстрации приведем всего лишь несколько примеров,  приподнимающих
завесу над инквизиторской техникой создания дел по обвинению в  колдовстве и
ведовстве.
     В 1597 г. в г. Гельнгаузене (Германия) была арестована 67-летняя  вдова
поденщика  Клара Гейслер, которую  другая  женщина, казненная  за ведовство,
обвинила в  сожительстве с  тремя  чертями  и  тому  подобных отвратительных
преступлениях. На допросе Клара отрицала свою вину. Стали ее пытать. Взяли в
тиски пальцы,  но, как повествует  протокол допроса,  "дьявол навел  на  нее
упорство, и она крепко  стояла на своем".  Когда же стали ей "мозжить ноги и
надавили  посильнее",  тогда  она  "жалобно  завопила,  что  все,  о чем  ее
допрашивают, сущая правда:
     она  пьет кровь детей,  которых ворует",  и  т. п.  Однако, как  только
прекратили ее  пытать, Клара все вновь стала отрицать:  "Все  это-де сказала
она  от муки, все это -  выдумка,  где нет  ни  слова правды".  Подвергнутая
новым, на этот раз "бесчеловечным", пыткам, она дала, наконец, исчерпывающие
показания:  "Я  более  40  лет  распутничала  с множеством  чертей,  которые
являлись ко мне в  виде  кошек  и собак, а  то  в  виде червяков и  блох.  Я
погубила  жалкой смертью более  240 человек, старых и молодых;  я  родила от
своих чертей 17 душ  детей, всех их убила, с®ела  их мясо и выпила их кровь.
За 30 или  40 лет я много раз в  широкой округе поднимала бури и девять  раз
сводила  огонь на  дома.  Я хотела было спалить дотла и  весь наш город,  но
демон, который  зовется Бурсиан, мне не  велел,  говоря,  что  он еще  много
женщин сумеет тут обратить в ведьм и заставит служить себе, как богу".
     На этом  ее  показания  обрываются,  ибо она  скончалась, пока над  ней
манипулировал палач. "Дьявол,- говорится в протоколе следствия,- не захотел,
чтобы она еще что-нибудь выдала, и ради того свернул ей шею".
     А вот показания другой ведьмы, из Сересгейма (Вюртемберг), полученные в
1616 г. тоже, разумеется, под пыткой: "Я с  незапамятного времени  сделалась
ведьмой.  Я  извела сотни четыре  детей, в том числе и троих из собственных.
Все они были потом вырыты из могил,  сварены  и  частью  с®едены, частью  же
пущены на мази  и на другие волшебные снадобья. Косточки ног пошли на дудки,
У собственного родного сына я извела жену и двоих детей, обоих своих мужей я
много лет изводила и под конец  погубила насмерть. С  чертом  распутничала я
бесконечно. За  40  лет я навела бесчисленное  множество  пагубных  бурь  на
протяжении  многих миль вдоль Гейхельбергских гор. На этих горах  пять раз в
году бывает шабаш. Туда собирается до двух с половиной тысяч всякого люда:
     бедных, богатых,  молодых  и старых,  кое-кто и  очень знатного  рода".
Сперанский Н. Ведьмы и ведовство. Ее, естественно, сожгли.
     В г.  Бамберге, в  центральной Германии, инквизиция  особенно энергично
искореняла  ведовство. В 1609  - 1633 годах там было  публично казнено около
900  человек, обвиненных в колдовских действиях. Среди жертв инквизиции были
не только простые жители, но и представители городских властей, в  том числе
пять бургомистров.
     Обвинения в преступной  связи с дьяволом  были  выдвинуты  даже  против
самих судей.  В 1628  г. был  арестован городской советник Иоганн Юниус. Три
свидетеля, в их числе  его  собственный  сын,  показали, что  его  видели на
шабаше ведьм. Иоганн категорически отверг обвинения  и был подвергнут пытке.
Его  восемь  раз  вздернули  на  дыбу   и  предупредили,  что   пытки  будут
продолжаться  до  полного  его  признания.  Надеясь избежать дальнейших мук,
Иоганн  сделал "частичное признание". Однажды в поле к нему подошла девушка,
которая внезапно  превратилась в козла; козел  бросился на него с возгласом:
"Ты будешь мой!" и, угрожая перегрызть ему горло, потребовал  "отказаться от
бога".  Иоганн согласился,  его окрестили в "дьявольскую веру" и  повезли на
шабаш.  Судьи  потребовали, чтобы он назвал имена  присутствовавших вместе с
ним на  шабаше жителей  Бамберга. Под воздействием пытки арестованный назвал
30 человек. Палач заставил  его признаться  и в  том, что он выступал в роли
суккуба,  получил  от  черта "белый  порошок", которым хотел отравить  сына,
профанировал гостию.  Пытки  довели Иоганна  до такого состояния, что он был
готов выдать  кого угодно и  обвинить самого себя  в чем угодно. На суде  он
подтвердил  данные на  следствии показания  и был  присужден к  сожжению  на
костре. Однако своей дочери он сумел переправить письмо, в котором отрекался
от своих показаний:
     "Все это ложь и  выдумки... Они никогда не перестают  пытать,  пока  не
получат каких-либо показаний".
     В 1645 г. в Меране (Тироль) был казнен за колдовство Михель Пергер. Его
дело  "стряпалось"  таким  образом.  Кто-то  донес,  что  Пергер ведет  себя
подозрительно,  болтает  об  астрологах, кудесниках, хвастается,  что  может
предугадывать бури и штормы.  Попав  в  руки инквизиции, он под  пыткой стал
давать различного рода показания, уличающие его и других людей в сатанинских
кознях. Пергер "признался",  что сожительствовал  с демоном, который являлся
ему в виде  молодой девушки.  Чем больше его пытали, тем больше он выдумывал
подробностей о своих "преступных" деяниях. Он будто бы подписал своей кровью
"пакт" с дьяволом, украл гостию, навел "порчу" на виноградники своих соседей
и т. п. Когда пытки  прекратились, Пергер  отказался от своих показаний. Его
вернули на дыбу и заставили вновь их подтвердить. От обвинений в ведовстве и
пыток не спасались и дети. В 1628 г. в Вюрцбурге были казнены две девочки 11
и  12-летнего возраста  и два мальчика того  же  возраста.  Они  под  пыткой
признались в принадлежности к "синагоге сатаны".
     В авторитетных  инквизиторских руководствах  по борьбе с ведовством,  в
частности  в   таких   известных  сочинениях  на   эту  тему,  как  трактаты
инквизиторов  Жана Бодена "De  Magorum Daemonomania" (1581)  и Николаса Реми
"Daemonolatreia"   (1595),  рекомендовалось  казнить   детей,  уличенных   в
"преступных связях с ведьмами и дьяволом".
     Дети, попавшиеся  в руки  палачей  инквизиции, могли спасти себя только
показаниями  против  своих  родителей.  Французский судья  Анри  Боге, автор
демонологического опуса  "Discours  des sorciers" (конец  XVI в.), описывает
дело  некоего  Гилльома  Вилльермоза, обвиненного  в  колдовстве  на  основе
показаний его малолетнего сына Пьера:
     "Это  было странное  и ужасное переживание - быть  свидетелем их  очных
ставок. Тюрьма превратила отца в  развалину, на  руках и ногах были кандалы,
он  стонал, кричал  и бился об пол,  доказывая  свою невиновность.  Я  помню
также, что когда он несколько успокаивался, то с нежностью обращался к сыну,
говоря, что, несмотря  на  все содеянное  сыном, он будет всегда считать его
своим ребенком. И все это  время сын держался стойко, точно лишенный чувств,
казалось, природа вооружила его против самого себя, способствуя тому, что он
стал  повинен в постыдной смерти человека,  давшего ему жизнь. Безусловно, я
верю, что  таким образом проявлялось  справедливое и тайное  суждение  бога,
который  не мог  допустить,  чтобы  столь  отвратительное  преступление, как
колдовство, осталось  бы  не  раскрытым и  не  выявленным".  Цитируется  по:
Сперанский Н. Ведьмы и ведовство.
     Но  если у  мужчин, обвиненных  в колдовстве, были ничтожные  шансы  на
спасение,  то у  женщин таких шансов вовсе  не было. Обвиняемую в  ведовстве
женщину,  попадавшую в адскую  машину инквизиции, никто  и  ничто  не  могли
спасти.   Ее   участь  была   заранее   предрешена.  Иезуит   Фридрих   Шпе,
исповедовавший  сотни   "ведьм",  прошедших  через  застенки   инквизиции  в
Вюрцбурге,  писал  в  своем  трактате   "Cautio  criminalis"  (1631):  "Если
обвиняемая вела дурной образ жизни, то, разумеется, это  доказывало ее связи
с дьяволом; если же она была благочестива и вела себя примерно, то ясно, что
она притворялась, дабы своим благочестием отвлечь от себя подозрение в связи
с дьяволом  и  в  ночных путешествиях на  шабаш. Если  она  обнаруживает  на
допросе страх, то ясно, что она виновна:
     совесть  выдает ее. Если же она,  уверенная  в своей невинности, держит
себя  спокойно,  то нет сомнений, что  она виновна,  ибо,  по  мнению судей,
ведьмам свойственно лгать  с  наглым  спокойствием.  Если  она защищается  и
оправдывается против возводимых на нее обвинений,  это свидетельствует о  ее
виновности;  если  же в страхе и  отчаянии от чудовищности возводимых на нее
поклепов  она  падает  духом  и  молчит, это  уже  прямое доказательство  ее
преступности...  Если несчастная женщина  на пытке от  нестерпимых  мук дико
вращает глазами, для судей это значит, что  она ищет глазами своего дьявола;
если же она с неподвижными глазами остается напряженной, это значит, что она
видит  своего  дьявола  и  смотрит на  него. Если  она находит в  себе  силу
переносить ужасы пытки, это  значит, что  дьявол ее  поддерживает  и  что ее
необходимо  терзать  еще  сильнее.  Если  она не  выдерживает и  под  пыткой
испускает  дух,  это значит, что дьявол умертвил ее,  дабы  она  не  сделала
признаний и не открыла тайны".
     И все же палачи не всегда добивались желаемого результата. "Легче дрова
колоть, чем вести дела об этих ужасных женщинах!",- восклицал один баварский
судья  XVII в.  В протоколах  инквизиции упоминается, что  некоторые  жертвы
выносили пытки, не меняясь  в лице и не издавая ни звука, "хотя  в них били,
как в  шубу".  И  об®яснялось  такое мужество  не  только  тем,  что  жертвы
находились  в  состоянии  шока или "истерической анестезии", но и  подлинным
героизмом  многих женщин, предпочитавших принять всевозможные муки и смерть,
чем ложными показаниями погубить и опозорить себя и своих близких. Разница в
казни заключалась только  в том, что  раскаявшуюся и давшую показания ведьму
сперва обезглавливали или  душили, а  потом сжигали, а "упорствующую" просто
сжигали  живьем или предварительно калечили, отрезая конечности  или вырывая
куски мяса раскаленными  щипцами. Все эти жестокости производились публично,
при  огромном стечении  народа,  в присутствии  детей,  причем  зрители были
обязаны выражать им одобрение!
     Ответственность  церковной  инквизиции  за  неописуемые  жестокости   и
зверства,   которыми   сопровождались  процессы  против  ведьм,   вместе   с
инквизицией разделяют и  папы римские и церковные соборы, освящавшие все эти
чудовищные преступления.
     Из  многочисленных документов, подтверждающих это, мы  приведем  только
один   -   буллу   "Summis   desiderantis"   Иннокентия   VIII,   наделяющую
неограниченными  полномочиями  инквизиторов  Генриха  Инститориса   и  Якова
Шпренгера,  завоевавших  печальную  славу  самых  кровожадных  охотников  за
ведьмами и суммировавших свой  богатейший  палаческий опыт в  известном  уже
читателю руководстве по искоренению "сатанинского племени" - "Молоте ведьм".
     "Всеми силами души,- возвещал верующим в вышеназванной булле Иннокентий
VIII,-  как   того  требует  пастырское   попечение,  стремимся  мы,   чтобы
католическая  вера  в  наше  время всюду возрастала  и процветала,  а всякое
еретическое нечестие далеко искоренялось из среды верных. Не без мучительной
боли  недавно  мы узнали,  что  в  некоторых  частях  Германии,  особенно  в
Майнском,  Кельнском,  Трирском, Зальцбургском и  Бременском  округах, очень
многие лица обоего пола, пренебрегши собственным спасением и отвратившись от
католической веры, впали в плотский грех  с  демонами инкубами и суккубами и
своим колдовством,  чарованиями, заклинаниями и другими ужасными суеверными,
порочными и  преступными деяниями причиняют женщинам  преждевременные  роды,
насылают порчу на приплод животных, хлебные злаки, виноград на лозах и плоды
на деревьях,  равно как  портят мужчин и женщин, домашних животных  и других
животных,  а  также  виноградники,  сады, луга, пастбища, нивы, хлеба и  все
земные произрастания; что они нещадно мучат как внутренними, так и наружными
ужасными  болями  мужчин, женщин и домашних животных;  что  они препятствуют
мужчинам  производить,  а  женщинам  зачать  детей  и  лишают  мужей  и  жен
способности   исполнять   свой  супружеский   долг;  что   сверх  того   они
кощунственными  устами  отрекаются  от  самой  веры,  полученной при  святом
крещении,  и  что  они,  по  наущению  врага  рода  человеческого  (то  есть
сатаны.-Я. Г.),  дерзают совершать и еще бесчисленное множество всякого рода
несказанных злодейств и преступлений, к  погибели  своих душ,  к оскорблению
божеского  величия  и  к  соблазну  для  многого  множества  людей.  И  хотя
возлюбленные  сыны  наши, Генрих  Инститорис и Яков Шпренгер,  члены  ордена
доминиканцев,  профессора  богословия,  нашим  апостольским  посланием  были
назначены и до сего времени состоят инквизиторами, первый  - в вышеназванных
частях  Верхней  Германии, обнимающих,  как надо  понимать,  и провинции,  и
города, и  земли, и епархии, и другие  такого рода местности, а  второй -  в
некоторых  областях вдоль  Рейна; однако некоторые клирики  и миряне в  этих
странах,  не  в  меру  высоко  ставя  свое  разумение,  не  стыдятся  упорно
утверждать, что так как в  полномочных  грамотах не были поименованы и точно
указаны  эти епархии,  города  и  местности, а  также  некоторые  лица и  их
проступки,  то  поэтому   вышепоименованным   инквизиторам  в  вышеназванных
провинциях,  городах,  епархиях,  землях  и  местностях   нельзя  заниматься
инквизицией и что  их не должно допускать к наказанию, заключению в тюрьму и
исправлению  помянутых  лиц  за  вышесказанные  злодейства  и  преступления.
Благодаря  сему  в вышесказанных  провинциях,  городах  и епархиях, землях и
местностях подобные провинности и преступления  и остаются безнаказанными, к
очевидной пагубе их душ и потере ими вечного спасения. Но мы устраним с пути
все  помехи,  которые  могут  каким-либо  образом препятствовать  исполнению
обязанностей  инквизиторов;  а  дабы зараза  еретического нечестия и  других
подобного  рода преступлений  не  отравила своим  ядом  невинных  людей,  мы
намерены, как того  требует наш долг и как  к тому побуждает  нас ревность к
вере, применить соответствующие средства.  Посему,  дабы названные местности
не  остались без должного  обслуживания инквизицией,  мы  нашей апостольской
властью постановляем:  да не  чинится никакой помехи названным  инквизиторам
при  исполнении  ими  их обязанностей  и  да позволено будет им  исправлять,
задерживать и наказывать лиц, совершающих  указанные преступления, как  если
бы в полномочных  грамотах  были  точно и  поименно  названы округа, города,
епархии,  местности,  лица  и   преступления.   С   великим  попечением   мы
распространяем   эти   полномочия   на   названные   местности  и   поручаем
вышеназванным инквизиторам,  чтобы  они и каждый из них, при  помощи  нашего
возлюбленного  сына  Иоанна  Гремпера,  магистра  из  Констанцской  епархии,
всякого   из   названных  областей,  кого  найдут   виновным   в   указанных
преступлениях,  исправляли,  заключали  под  стражу и наказывали  с лишением
имущества, а  также  даем  названным инквизиторам полную возможность во всех
церквах, где они найдут то потребным, проповедовать  слово божие  и все иное
совершать,  что они найдут  полезным  и  необходимым.  Особым  посланием  мы
повелеваем  почтенному собрату  нашему  епископу  Страсбургскому,  дабы  он,
поскольку  названным  инквизиторам  сие  потребуется,  торжественно заявлял,
чтобы никто и ни в чем не чинил им  какой-либо помехи и  не наносил никакого
вреда; тех же, кои будут чинить препятствия, какого бы положения эти лица ни
были, он  должен без  всякого  прекословия  карать отлучением, запрещением в
священнослужении, лишением таинств и другими еще более ужасными наказаниями,
а если потребуется,  то и  привлекать к содействию против них руку  светской
власти. Никто не должен нарушить это наше послание или дерзновенно поступить
противно ему. Буде же кто-либо попытается  это сделать, то пусть  знает, что
он навлечет на себя гнев всемогущего бога и апостолов Петра и Павла.
     Дано в  Риме,  у св. Петра, от  воплощения  господа в  1484  г., нашего
первосвященства 1-м году, 5 декабря". Цитируется по: Шпренгер Я., Инститорис
Г. Молот ведьм.
     Нелишне отметить,  что папа Иннокентий  VIII,  издавший  эту буллу, сам
слыл как  "невежественный и грубый развратник, мечтавший  лишь  о  женщинах,
вине и деньгах". Лозинский  С. Г. История  папства.  Булла  Иннокентия  VIII
характерна   не  только  в  том  отношении,  что  она  показывает,  с  какой
настойчивостью   и  бессердечностью   папский   престол   проводил  политику
истребления ведьм,  но и тем,  что свидетельствует о сопротивлении,  которое
эта политика  встречала  на  местах.  Было  немало  людей,  в  том  числе  и
священников,  сопротивлявшихся  инквизиторам,  считавших ведовские  процессы
сущим бредом. Но церковь жестоко преследовала таких "пособников" сатанинской
секты. Ведь неверие  в чары  ведьм считалось ересью. Шпренгер и Инститорис в
"Молоте ведьм" авторитетно  провозглашали:  "Не  верить  в  деяния  ведьм  -
величайшая ересь"  ("Haresis maxima  est  opera  maleficarum  non credere").
Основные положения буллы Иннокентия  VIII,  призывавшие к истреблению ведьм,
были  повторены 140  лет спустя,  в  1623  г., в так  называемой конституции
"Omnipotentis Dei" папы Григория XV.
     Протестантские церкви, отвергавшие многие суеверия,
     свойственные  католицизму,  и  разоблачавшие  преступления  инквизиции,
разделяли, однако, католическую демонологию и продолжали преследование ведьм
с  не  меньшим рвением,  чем это делали  до них  представители  "священного"
трибунала.  В этом  вопросе,  отмечает  современный историк ведовства  Чарлз
Уильямс,  не было расхождений между католической и  протестантской церквами.
"Если наши отцы,-пишет Уильямс,-ошибались в этом вопросе, то они ошибались в
одинаковой степени. Католики и протестанты спорили о небе; что касается ада,
то у них было почти единое мнение".
     Охота за  ведьмами,  процессы и казни  женщин, обвиненных в  ведовстве,
продолжались  со второй  половины  XV в.  до  второй половины  XVIII  в. Они
прекратились только тогда, когда могущество средневековой католической
     церкви было резко подорвано.
     Возникает вопрос, почему именно охота за ведьмами
     начинается на пороге  Возрождения и продолжается в  период абсолютизма,
то есть в  относительно просвещенную  по сравнению с глубоким средневековьем
эпоху? Некоторые  исследователи об®ясняют это следствием 100-летней войны  и
эпидемии чумы, охватившей Европу в XIV в. Но войны и эпидемии случались и до
этого.
     На  наш взгляд, преследование  ведьм  - следствие  многовековой  борьбы
церкви  с еретиками. Инквизиция своей террористической деятельностью создала
атмосферу  всеобщей  подозрительности,  заразила манией преследования многих
церковных иерархов и  богословов. Машина инквизиции не могла остановиться на
истреблении  только  еретиков, она  продолжала  лихорадочно стряпать и  явно
вымышленные  дела,   найдя   в  охоте  за   ведьмами   новую  золотую  жилу.
Преступления, совершаемые ею  в этой  области,  оправдывали ее существование
еще на  протяжении ряда  столетий и способствовали укреплению влияния церкви
на верующих.
     Характерно,  что  в  Испа