изкий голос. Его звали Сол Грисман.
Прошлой ночью в спальне Крис услышал, как  один  из  старших  ребят  шепотом
сказал, что Грисман - еврей. Крис не понял, что это значит.
   - Ты чего? - удивился его вопросу другой парень. - Ты  откуда  такой?  Ты
еврей? - еще раз повторил парень, но Крис  все  равно  ничего  не  понял.  А
другой парень сказал:
   - Не думал, что ирлашки  такие  тупые.  Когда  Крис  спросил,  что  такое
"ирлашки", старший парень посмотрел на него презрительно и отошел. Вдруг Сол
сказал:
   - Я болею за все  команды.  Могу  доказать  -  у  меня  есть  бейсбольные
карточки. - Он вытащил из-под рубашки две пригоршни карточек.
   Остальные ребята изумленно заморгали. Они бросили складывать головоломки,
искоса поглядывая на воспитательницу, которая  сидела  за  первым  столом  и
читала книгу. Успокоенные тем, что она ничего не замечает,  они  наклонились
вперед, с благоговейным страхом разглядывая бейсбольные карточки. Сол  начал
показывать их по одной: фотографии мужчин в спортивной форме,  замахнувшихся
битой, бегущих или ловящих мяч - Йуги Берра, Джо Димаджио, Джеки Робинсон  -
Крис никогда не слышал всех этих  имен.  На  обороте  каждой  карточки  была
короткая биография, а также количество сыгранных матчей, побед и проигрышей.
Солу нравилось, что все восхищаются его сокровищами,  но  одну  карточку  он
никому не дал подержать в  руках,  а  поднял  ее  над  головой  и  сказал  с
величайшим благоговением:
   - Он играл раньше всех остальных парней, и он был лучше всех.
   Крис покосился на плотного человека на фотографии, а затем перевел взгляд
на подпись - Бэйб Рут. Крис чувствовал себя неловко оттого,  что  ничего  не
знал об этих спортсменах, он пытался придумать, что  сказать,  чтобы  другие
ребята приняли его в свой круг.
   - Конечно, в честь него еще назвали  шоколад,  -  наконец  нашелся  он  и
вспомнил человека с серым лицом - Элиота. Сол нахмурился:
   - Что назвали?
   - Шоколад. "Бэйб Рут".
   - Шоколад называется "Бэби Рут".
   - Я о том и говорю, - настаивал Крис.
   - Это не одно и тоже. Это Бэйб. А не Бэби.
   - И что из этого? - недоумевал Крис.
   - Шоколад назвали в честь дочки  какого-то  другого  парня.  Эту  девочку
звали Рут.
   Крис покраснел. Остальные ребята  усмехались,  будто  знали  этот  секрет
давным-давно. Воспитательница посмотрела на них поверх книги. Все  испуганно
замерли. Сол пытался засунуть  карточки  под  рубашку,  а  остальные  ребята
быстро отошли и  снова  принялись  складывать  головоломки.  Воспитательница
встала и направилась к ним. Она молча постояла, глядя на мальчиков, и  Крису
стало не по себе. Наконец она вернулась за свой стол.
   - Как тебе удалось сохранить карточки? - спросил Сола один из  мальчиков,
когда они шли шеренгой по двое на обед. Остальные с любопытством ждали,  что
ответит Сол. Сол не только умудрился иметь то, чего не было  ни  у  кого  из
них, но еще и сумел контрабандой пронести карточки в школу. Крис помнил, как
в первый день у них отобрали все личные вещи, даже шоколад  -  о  чем  он  с
горечью вспоминал; он сожалел, что не съел его сразу, а  оставил  на  потом.
Как же Солу удалось сохранить свои бейсбольные карточки?
   - Да,  как?  -  подхватил  другой  парнишка.  Вместо  ответа  Сол  только
улыбнулся.
   - Можно мне сидеть рядом с тобой за обедом? - спросил третий.
   - А мне можно? Можно еще посмотреть карточки - спросил кто-то еще.
   Их заставляли ходить шеренгами, но они толпились вокруг Сола при входе  в
столовую.
   Когда Крис получил свой  поднос  с  тарелкой  бобов,  он  обнаружил,  что
единственное оставшееся свободное место  находилось  дальше  всех  от  Сола.
Остальные гордо сидели либо вокруг Сола, либо  напротив,  а  некоторые  даже
осмелились  еще  раз  спросить  шепотом  о   бейсбольных   карточках,   пока
надзиратель не посмотрел сурово на них. Все замолчали.
   За стенами столовой им разрешалось разговаривать,  но  Крису  не  удалось
вставить ни слова. Все хотели обсуждать только одну тему - где Сол  раздобыл
карточки и как ему удалось сохранить их. После  неловкого  замечания  насчет
Бэйб Рут и шоколада все считали Криса болваном, и он еще  сильнее  мечтал  о
том, чтобы вернулась мама и спасла его. Он пришел к выводу, что  в  конечном
счете школа ему не нравится.
   Он невзлюбил школу еще сильнее, когда днем позже  воспитательница  повела
их в бассейн цокольного  этажа  спортивного  корпуса.  Инструктор  велел  им
раздеться и принять душ, и снова Крис смутился от того, что другие  мальчики
видят его голым. Стыд вскоре превратился в страх, когда инструктор  приказал
им прыгнуть в бассейн. Крис никогда  в  жизни  не  видел  столько  воды.  Он
боялся, что погрузится в воду с  головой  и  захлебнется,  как  было  с  ним
однажды, когда мама купала его в  ванне.  Но  инструктор  подтолкнул  его  к
бассейну, и в конце концов Крис прыгнул - вода хотя бы  скроет  его  наготу.
Крис  плюхнулся  в  холодную,  остро  пахнущую  воду,  подняв  тучу   брызг,
неожиданно почувствовал под ногами дно и с удивлением  обнаружил,  что  вода
доходит ему всего до пояса. Все остальные  ребята  вошли  в  воду  столь  же
неохотно, как  и  Крис.  Только  Сол,  для  которого  плавание  было  первым
волнующим испытанием, смело нырнул в воду, исчезнув в ней с головой.
   - Эй, ты! - окликнул его инструктор. - Как тебя зовут?
   - Сол Грисман, сэр,  -  ответил  Сол.  Добавлять  "сэр"  было  незыблемым
правилом. Разговаривая со  старшими,  воспитанники  обязаны  были  добавлять
"сэр" или "мэм".
   - Похоже, тебе уже доводилось плавать раньше, - сказал инструктор.
   - Нет, сэр, - ответил Сол.
   - Ты никогда не учился плавать? - удивился инструктор.
   - Нет, сэр.
   Инструктор недоуменно потер подбородок:
   - Так значит ты самородок.
   Восхищение, которым и так был окружен Сол, еще  усилилось  после  похвалы
инструктора. Теперь  мальчишки  соперничали  друг  с  другом  за  то,  чтобы
пробраться  поближе  к  Солу,  когда  они  держались  за  край  бассейна,  а
инструктор объяснял им, какие движения делать ногами.
   - Вот правильно. Смотрите, как делает Грисман, - говорил инструктор. - Он
понял, что надо делать.
   В самом дальнем конце бассейна (дальше всех от Сола)  Крис  старался  изо
всех сил. Брызгаясь и отплевываясь, он неуклюже двигал ногами. Крис  никогда
еще не чувствовал себя таким одиноким. У себя на Кэлкэнлин-стрит  он  провел
бы все лето один, дожидаясь возвращения матери, но  он  жил  бы  в  знакомом
доме, среди знакомого окружения. У него были там друзья,  с  которыми  можно
поиграть, поэтому и он не чувствовал бы  себя  одиноким.  Вообще-то  мать  и
раньше оставляла его одного. Он уже почти привык жить  самостоятельно,  хотя
он всегда скучал по ней. Здесь же, в совершенно новой  обстановке,  дрожа  в
холодной  воде,  отвергнутый  другими  ребятами,  он  отведал  горький  вкус
одиночества и решил, что ненавидит школу.
   Это чувство преследовало его  до  следующего  вечера.  В  субботу,  после
целого дня  муштры  и  тренировок  как  застилать  кровать,  как  шнуровать,
завязывать и чистить ботинки, как делать узел на  галстуке,  Крис  вместе  с
другими мальчиками отправился  смотреть  новый  фильм.  Он  с  удовольствием
вспоминал первый фильм, который  здесь  посмотрел,  -  "Сражающаяся  морская
когорта". Новый фильм назывался "Театр  военных  действий".  Зал  радостными
криками приветствовал начало фильма. Действие  было  захватывающим  -  много
стрельбы и взрывов. Крису нравился сюжет  -  несколько  американских  солдат
переживали всевозможные приключения на передовой. Трубили  трубы,  грохотали
барабаны, и эта музыка наполняла его душу восторгом.
   Но когда фильм закончился, у него никто не спросил, что он думает о  нем.
Всех интересовало мнение Сола. Крис едва не нарушил правило  -  он  чуть  не
разрыдался в постели. Он стиснул в темноте  зубы  и  стал  придумывать  план
побега.

8

   Загоревшийся над головой свет разбудил его в шесть.  Кто-то  сказал,  что
сегодня воскресенье. Моргая спросонья и шаркая ногами, Крис вместе с другими
поплелся умываться. Держа зубную щетку в  левой  руке,  он  протянул  вперед
правую, чтобы надзиратель насыпал ему в ладонь зубного порошка. Он  старался
чистить зубы очень тщательно, как его здесь  учили,  но  от  мятного  запаха
порошка "Колгейт" его слегка мутило. Он прислушивался к шуму льющейся воды в
туалете и старался не смотреть на других. В туалете не было ни  перегородок,
ни дверей, поэтому Крис очень стеснялся им пользоваться  и  терпел,  сколько
мог. Сегодня он с удивлением обнаружил, что ему все равно, видит его  кто-то
или нет. Он больше не мог терпеть. На самом деле, похоже, никто ни  на  кого
не обращает внимания. Облегчение, которое он испытал, опорожнив .  кишечник,
а также вера в себя, которую он ощутил, преодолев  застенчивость,  позволили
ему думать о новом дне  с  неожиданным  оптимизмом.  Крису  даже  понравился
омлет, который он запивал  апельсиновым  соком.  Когда  он  надевал  жесткий
воротничок и форму перед тем, как идти всей группой во главе с  надзирателем
в церковь, он представил себя солдатом в  военной  форме  из  фильма  "Театр
военных действий".
   В церкви были цветные витражи, но не было видно ни крестов, ни какой-либо
другой символики. Когда воспитанники заняли свои места на скамьях, капеллан,
мистер Эпплгейт,  вышел  вперед  и  запел,  а  мальчики  подхватили  сначала
"Звездно-полосатое знамя", затем "Боже,  благослови  Америку".  После  этого
капеллан вынул долларовую бумажку (она немедленно привлекла внимание  Криса)
и прочитал слова на обороте портрета Вашингтона.
   - Соединенные Штаты Америки! - начал он громко, чтобы его слышали в самых
дальних рядах. - Мы верим в Бога! Запомните эти две фразы. Мы верим в  Бога.
А Бог верит  в  нас.  Вот  почему  наша  страна  самая  великая,  богатая  и
могущественная в мире. Потому что Бог тоже верит в  нас.  Мы  всегда  должны
стремиться быть Его воинами, бороться с Его врагами и придерживаться  образа
жизни, который предписан Богом! Нет более великой чести,  чем  сражаться  за
свою страну во имя ее величия и славы! Боже, благослови Америку!
   Капеллан поднял руки, требуя ответа. Мальчики закричали в ответ:
   - Боже, благослови Америку!
   Он вновь повторил эти слова. Мальчики их подхватили. Когда все постепенно
затихло, у Криса в ушах еще звенело эхо. Он ощутил странное волнение - он не
понимал слов капеллана, но откликался на эмоции, заключенные в них.
   - Библейский текст, который мы будем читать сегодня, - сказал капеллан, -
взят из книги "Исход". Моисей ведет богоизбранный народ,  но  их  преследуют
воины фараона. С помощью Бога Моисей раздвинул воды Красного моря и позволял
Его народу  пройти,  но,  когда  воины  фараона  попытались  последовать  их
примеру, Бог возвратил воды Красного моря на место и они утонули, - Капеллан
открыл Библию и, набрав побольше воздуха, начал читать:
   - Размышляя о современной политике.  Красное  море  не  самый  подходящий
образ  для  параллели  между  нашей  страной   и   коммунистами.   Возможно,
Красно-Бело-Синее море образ более точный.
   Крис не знал, что он имеет в виду,  но  инструкторы,  сидевшие  в  первом
ряду, тихо засмеялись. Они помнили  о  том,  что  они  находятся  в  церкви.
Капеллан снова водрузил на нос очки. Службу он опять завершил словами "Боже,
благослови Америку!",  затем  все  исполнили  "Военный  гимн  республики"  и
наконец еще раз хором "Звездно-полосатое знамя".
   Крис надеялся, что теперь наконец можно будет поиграть, но  с  сожалением
узнал, что  по  окончании  общей  для  всех  службы  мальчики  должны  будут
разделиться на группы по конфессиям:  лютеране  с  лютеранами,  англикане  с
англиканами, пресвитерианцы с пресвитерианцами,  чтобы  продолжить  молитву.
Крис растерялся: он не знал, куда ему идти, поскольку не  знал,  принадлежит
ли он к какой-нибудь вере, а  если  принадлежит,  то  к  какой.  С  тревогой
озираясь по сторонам,  он  вышел  из  церкви  вместе  с  другими.  Тут  Крис
почувствовал на плече чью-то руку и, обернувшись, увидел рыжего веснушчатого
инспектора с красным, как будто обгоревшим на солнце лицом.
   - Килмуни, пойдешь со мной, - повысив  голос,  проговорил  инспектор.  Он
сказал, что его зовут мистер О`Хара. - Да, Килмуни. Я тоже ирландец,  как  и
ты. Мы оба принадлежим РК. - Видя, что Крис непонимающе  нахмурился,  О`Хара
объяснил,   и   в   этот   день   Крис   впервые   узнал   о   существовании
римско-католической церкви. А еще он узнал в этот день, что  означает  слово
"еврей". Когда  мальчики,  разбитые  на  религиозные  группы  направились  к
отдельным автобусам, чтобы ехать каждая в свою  церковь,  Крис  взглянул  на
бетонную дорожку, которая вела к дортуарам и увидел, что Сол один.
   - А почему Солу не нужно никуда ехать? - удивленно спросил он.
   Инспектор явно не заметил, что Крис забыл добавить "сэр".
   - Что? А-а, это Грисман. Он еврей. У него воскресенье в субботу.
   Крис нахмурился, когда садился в автобус. Воскресенье в субботу? Какая-то
бессмыслица. Он думал об этом, пока  автобус  выезжал  за  большие  железные
школьные ворота. Он провел в  школе  всего  несколько  дней,  но  жизнь  его
значительно изменилась, и хотя еще прошлой ночью, засыпая, он  строил  планы
побега, теперь внешний мир  казался  ему  чужим  и  страшным.  Он  испуганно
смотрел на толпы людей на тротуарах  и  оживленных  улицах.  Солнце  слепило
глаза.  Раздавались  автомобильные  гудки.  Мальчикам  было  строго-настрого
запрещено разговаривать в автобусе, строить рожи и вообще делать что-нибудь,
что могло привлечь внимание прохожих. В странной тишине, царившей в автобусе
(если не считать приглушенного урчания двигателя) Крис смотрел вперед, как и
остальные, чувствовал себя неуютно  и  жаждал  вернуться  назад  в  школу  и
включиться в раз и навсегда заведенный распорядок дня.
   Автобус остановился перед костелом,  башни  которого  напоминали  дворец.
Наверху сиял крест. Звонили  колокола.  Толпа  мужчин  и  женщин,  одетых  в
нарядные костюмы и платья, входила в костел. Внутри было темно и  прохладно.
Когда мистер О`Хара повел мальчиков в  боковой  придел,  Крис  услышал,  как
какая-то женщина прошептала:
   - Какие они симпатичные в этой форме! Посмотрите на  того  малыша.  Такой
миленький!
   Крис не был уверен, что она сказала  это  именно  о  нем,  но  все  равно
смутился. Ему вдруг захотелось затеряться  в  группе  мальчиков,  чтобы  его
никто не видел.
   Костел подавил его своим величием, и Крису казалось, будто  он  стал  еще
меньше. Он смотрел на конусообразный потолок - такого  высокого  потолка  он
еще не видел никогда - с пересекающимися балконами и висящими светильниками.
Крис посмотрел вперед, где над алтарем мерцал красный огонек. Вокруг  горели
свечи. Алтарь был накрыт плотной белой материей. Маленькая золотая дверца  в
алтаре, казалось, скрывала какую-то тайну.
   Но то, что висело над  алтарем,  представляло  собой  наиболее  волнующее
зрелище. У Криса сдавило грудь, он почувствовал, что  задыхается.  Опускаясь
на колени, он вынужден был крепко  ухватиться  за  спинку  передней  скамьи,
чтобы справиться с дрожью в руках. Никогда в жизни он не  был  так  напуган.
Над алтарем висела статуя - худой, мучившийся в агонии человек, руки и  ноги
которого были гвоздями приколочены к кресту, голову  пронзило  что-то  вроде
шипов, а в боку зияла рана, из которой лилась кровь.
   Крис в панике оглянулся. Почему  других  мальчиков  статуя  вроде  бы  не
потрясла? И все остальные люди "посторонние", - как он назвал их мысленно, -
почему они не смотрят в ужасе? Что это за место такое? Он в  смятении  думал
над всем этим, но вдруг мистер О`Хара дважды щелкнул  пальцами,  и  мальчики
тотчас поднялись с колен и уселись на скамьи. Крис последовал их примеру. Он
перепугался еще  больше,  когда  заиграл  орган,  и  его  тревожные  аккорды
наполнили костел. Хор начал петь на каком-то незнакомом языке, и Крис ничего
не понимал, о чем они пели.
   Затем  к  алтарю  подошел  священник  в  длинном   ярком   одеянии.   Его
сопровождали два мальчика в белых плащах.
   Они встали лицом к маленькой позолоченной двери,  повернувшись  спиной  к
окружающим, и начали беседовать со  статуей.  Крис  надеялся  получить  хоть
какое-нибудь объяснение всему происходящему - он хотел знать,  почему  этого
человека прибили к кресту гвоздями. Но он  не  мог  понять,  о  чем  говорит
священник. Его слова казались Крису лишенными всякого смысла,  Тарабарщиной.
"Confiteor deo Omnipotenti..."
   Всю обратную дорогу Крис пребывал в смущении.  Позже  священник  все-таки
обратился к людям с краткой  речью  на  английском.  Он  говорил  об  Иисусе
Христе. Крис догадался, что это и был тот самый человек,  который  висел  на
кресте над алтарем, но он так и не понял, кто же такой этот Иисус.
   Мистер О`Хара упомянул, что на следующей неделе Крис начнет заниматься  в
какой-нибудь воскресной школе. Возможно, тогда он все  и  узнает.  Размышляя
над этим, Крис вздохнул. Тем временем автобус въехал через  открытые  ворота
на территорию школы Франклина, откуда  единственная  дорога  вела  к  зданию
жилого корпуса.
   После только что испытанного им потрясения в страшной  церкви  с  ужасной
статуей, он радовался возвращению домой. Он уже познакомился  с  несколькими
мальчиками и теперь предвкушал, как очень скоро удобно  устроится  на  своей
кровати. Здесь, в приюте, он точно знал, что  должен  делать  и  когда.  Это
вселяло в него уверенность и давало ощущение  безопасности.  Его  не  мучили
никакие сомнения. И ланч всегда был в одно и то же время. Проголодавшись, он
жадно поглощал гамбургер с картофельными чипсами, запивая  все  это  большим
количеством молока.
   "Как хорошо снова оказаться дома", - подумал он и, перестав жевать, замер
с набитым ртом. Что за слово он только что мысленно употребил? Дома?  А  как
же дом на улице  Кэлкэнлин-стрит?  А  его  мама?  И  он  вдруг  почувствовал
интуитивно, что останется здесь на долгое время.
   Изредка поглядывая на Сола, сидевшего на почетном месте в  центре  стола,
Крис говорил себе, что, если это его дом, он  должен  научиться  чувствовать
себя здесь как дома. Он нуждался в дружбе, и дружить он хотел  с  Солом.  Но
захочет ли Сол с ним дружить, если и сильнее, и ловчее? А  главное,  у  Сола
есть бейсбольные карточки.

9

   Ответ на свой вопрос он получил на следующий  день  во  время  занятий  в
бассейне.  К  этому  времени  он  уже  почти  не  стеснялся  раздеваться   в
присутствии других мальчиков. Когда тренер поставил Сола  в  пример  другим,
указывая на то, как  Сол,  плавая,  отталкивается  ногами,  у  Криса  сердце
забилось от радости.
   "У меня получается! - пронеслось у него в голове.  -  У  меня  и  вправду
получается!"
   - Правильно, Килмуни, - похвалил  тренер.  -  Когда  разводишь  ноги,  не
сгибай их в коленях. Работать ногами нужно с силой, но равномерно. Так,  как
это делает Грисман.
   Другие  мальчики  удивленно  поглядели  на  Криса,  как  будто   они   не
подозревали о его существовании, пока тренер его не похвалил.
   Крис  покраснел,  стараясь  выполнить  это  движение  получше.   Гордость
переполняла его грудь. Бросив взгляд на плавательную  дорожку,  он  заметил,
что Сол повернулся в  его  сторону,  видимо,  заинтересовавшись,  кто  такой
Килмуни и правда ли, что он работает ногами так хорошо, как  сказал  тренер.
Крис и Сол  одно  мгновение  смотрели  в  глаза  друг  другу.  Крису  только
показалось, что Сол усмехнулся, как будто оба они знали какую-то  только  им
известную тайну. После урока все заторопились в раздевалку, дрожа от холода.
Здесь на крючках висели их серые рубашки и брюки.
   Крис, поеживаясь, переминался босыми ногами на холодном  кафельном  полу.
Схватив полотенце из кучи в углу, стал ожесточенно тереть им свое  тело.  Он
вздрогнул, когда рядом раздался сердитый голос:
   - Где