ержала в руке корзиночку и ключ от двери.
   - Ах, боже мой! - кричала молодая женщина. - Я нашла его! Ох, Оливер!
Ах ты, дрянной мальчишка, заставил меня столько горя вынести из-за тебя.
Идем домой, дорогой мой, идем! Ах, я нашла его! Боже милостивый,  благо-
дарю тебя, я нашла его!
   После этих бессвязных восклицаний молодая особа снова разразилась ры-
даниями и пришла в такое истерическое состояние, что  две  подошедшие  в
это время женщины спросили служившего в мясной лавке мальчика с лоснящи-
мися волосами, смазанными говяжьим салом, не считает ли он  нужным  сбе-
гать за доктором. На это мальчик из мясной лавки, который,  по-видимому,
был расположен к отдыху, чтобы не сказать - к лени, ответил, что он это-
го не считает.
   - Ах, не обращайте внимания! - сказала молодая женщина,  сжимая  руку
Оливера. - Мне  теперь  лучше.  Сейчас  же  пойдем  домой,  бессердечный
мальчишка! Идем!
   - Что случилось, сударыня? - спросила одна из женщин.
   - Ах, сударыня! - воскликнула молодая женщина. - Около  месяца  назад
он убежал от своих родителей, работящих,  почтенных  людей,  связался  с
шайкой воров и негодяев и разбил сердце своей матери.
   - Ну и дрянной мальчишка! - сказала первая.
   - Ступай домой, звереныш! - подхватила другая.
   - Нет, нет! - воскликнул Оливер в страшной тревоге. - Я ее не знаю! У
меня нет сестры, нет ни отца, ни матери. Я сирота. Я живу в Пентонвиле.
   - Вы только послушайте, как он храбро ото всех отрекается! - вскрича-
ла молодая женщина.
   - Как, да ведь это Нэнси! - воскликнул  Оливер,  который  только  что
увидел ее лицо, и в изумлении отшатнулся.
   - Видите, он меня знает! - крикнула Нэнси, взывая к присутствующим. -
Тут уж он не может отвертеться. Помилосердствуйте,  заставьте  его  вер-
нуться домой, а то он убьет свою добрую мать и отца и разобьет мне серд-
це!
   - Черт побери, что тут такое? - крикнул, выбежав из пивной,  какой-то
человек, за которым следовала по пятам белая собака. - Маленький Оливер!
Щенок, иди к своей бедной матери! Немедленно отправляйся домой!
   - Они мне не родня! Я их не знаю! Помогите! Помогите! - крикнул  Оли-
вер, вырываясь из могучих рук этого человека.
   - Помогите? - повторил человек. - Да, я тебе помогу, маленький мошен-
ник! Что это за книги? Ты их украл? Дай-ка их сюда!
   С этими словами он вырвал у мальчика из рук книги и ударил его ими по
голове.
   - Правильно! - крикнул из окна на чердаке какой-то ротозей. -  Только
таким путем и можно его образумить.
   - Совершенно верно? - отозвался плотник  с  заспанным  лицом,  бросив
одобрительный взгляд на чердачное окно.
   - Это пойдет ему на пользу! - решили обе женщины.
   - Да, польза ему от этого будет! - подхватил  человек,  снова  нанеся
удар и хватая Оливера за шиворот. - Ступай, мерзавец!.. Эй, Фонарик, сю-
да! Запомни его! Запомни!
   Ослабевший после недавно перенесенной болезни, ошеломленный ударами и
внезапным нападением, устрашенный грозным рычанием собаки и зверским об-
ращением человека, угнетенный тем, что присутствующие убеждены, будто он
и в самом деле закоснелый маленький негодяй, каким его изобразили, - что
он мог сделать, бедный ребенок? Спустились сумерки;  в  этих  краях  жил
темный люд; не было поблизости никого, кто бы мог помочь.  Сопротивление
было бесполезно. Минуту спустя его увлекли в лабиринт темных узких  дво-
ров, а если он и осмеливался изредка кричать, его  заставляли  идти  так
быстро, что слов нельзя было разобрать. В сущности какое имело значение,
можно ли их разобрать, раз не было никого, кто обратил бы на них  внима-
ние, даже если бы они звучали внятно?
   Зажгли свет; миссис Бэдуин в тревоге ждала у открытой двери; служанка
раз двадцать выбегала на улицу посмотреть, не видно ли  Оливера.  А  два
старых джентльмена по-прежнему сидели в темной гостиной и между ними ле-
жали часы.
 
 
   ГЛАВА XVI повествует о том, что случилось с  Оливером  Твистом  после
того, как на него предъявила права Нэнси
 
   Узкие улицы и дворы вывели, наконец, к широкой открытой площади,  где
расположены были загоны и все, что необходимо для торговли рогатым  ско-
том. Дойдя до Этого места. Сайкс замедлил шаги: девушка больше не в  си-
лах была идти так быстро. Повернувшись к Оливеру, он грубо приказал  ему
взять за руку Нэнси.
   - Ты что, не слышишь? - заворчал Сайкс, так как Оливер мешкал и  ози-
рался вокруг.
   Они находились в темном закоулке, в стороне от  людных  улиц.  Оливер
прекрасно понимал, что сопротивление ни к чему не приведет. Он  протянул
руку, которую Нэнси крепко сжала в своей.
   - Другую руку дай мне, - сказал Сайкс, завладев свободной рукой  Оли-
вера. - Сюда, Фонарик!
   Собака подняла голову и зарычала.
   - Смотри! - сказал он, другой рукой касаясь шеи Оливера.  -  Если  он
промолвит хоть словечко, хватай его! Помни это!
   Собака снова зарычала и,  облизываясь,  посмотрела  на  Оливера  так,
словно ей не терпелось вцепиться ему в горло.
   - Пес его схватит не хуже, чем любой христианин, лопни мои глаза, ес-
ли это не так!.. - сказал Сайкс, с каким-то мрачным и злобным одобрением
посматривая на животное. - Теперь, мистер, вам известно, что вас  ожида-
ет, а значит, можете кричать сколько угодно: собака скоро положит  конец
этой забаве... Ступай вперед, песик!
   Фонарик завилял хвостом в благодарность за  это  непривычно  ласковое
обращение, еще раз, в виде предупреждения, зарычал на Оливера и  побежал
вперед.
   Они пересекли Смитфилд, но Оливер все равно не узнал бы дороги,  даже
если бы они шли через Гровенорсквер. Вечер был темный и туманный. Огни в
лавках едва мерцали сквозь тяжелую завесу тумана, который с каждой мину-
той сгущался, окутывая мглой улицы и дома, и незнакомые  места  казались
Оливеру еще более незнакомыми, а его растерянность становилась еще более
гнетущей и безнадежной.
   Они сделали еще несколько шагов, когда раздался глухой бой  церковных
часов. При - первом же ударе оба спутника Оливера остановились и  повер-
нулись в ту сторону, откуда доносились звуки.
   - Восемь часов, Билл, - сказала Нэнси, когда замер бой.
   - Что юлку говорить? Разве я сам не слышу? - отозвался Сайкс.
   - Хотела бы я знать, слышат ли они? - произнесла Нэнси.
   - Конечно, слышат, - ответил Сайкс.  -  Меня  сцапали  в  Варфоломеев
день, и не было на ярмарке такой грошовой трубы, писка которой я  бы  не
расслышал. От шума и грохота снаружи тишина в  проклятой  старой  тюрьме
была такая, что я чуть было не размозжил себе голову о железную дверь.
   - Бедные! - сказала Нэнси, которая все еще смотрела в ту сторону, где
били часы. - Ах, Билл, такие славные молодые парни!
   - Да, вам, женщинам, только об этом и думать, -  отозвался  Сайкс.  -
Славные молодые парни! Сейчас они все равно что мертвецы. Значит, не чем
и толковать.
   Произнеся эти утешительные слова, мистер  Сайкс,  казалось,  заглушил
проснувшуюся ревность и, крепче сжав руку  Оливера,  приказал  ему  идти
дальше.
   - Подожди минутку! - воскликнула девушка. - Я бы  не  стала  спешить,
если бы это тебе, Билл, предстояло болтаться на виселице, когда в следу-
ющий раз пробьет восемь часов. Я бы ходила вокруг да около  того  места,
пока бы не свалилась, даже если бы на земле лежал снег, а у меня не было
шали, чтобы прикрыться.
   - А какой был бы от этого толк? -  спросил  чуждый  сентиментальности
мистер Сайкс. - Раз ты не можешь передать  напильник  и  двадцать  ярдов
прочной веревки, то бродила бы ты за пятьдесят миль или стояла бы на ме-
сте, все равно никакой пользы мне это не принесло бы. Идем, нечего  сто-
ять здесь и читать проповеди!
   Девушка расхохоталась, запахнула шаль, и они пошли дальше. Но  Оливер
почувствовал, как дрожит ее рука, а когда они  проходили  мимо  газового
фонаря, он заглянул ей в лицо и увидел, что оно стало мертвенно бледным.
   Не меньше получаса они шли глухими и грязными улицами, встречая  ред-
ких прохожих, да и те занимали, судя по их виду, такое  же  положение  в
обществе, как и мистер Сайкс. Наконец, они вышли на очень узкую, грязную
улицу, почти сплошь занятую лавками старьевщиков; собака бежала впереди,
словно понимая, что больше не понадобится ей быть начеку, и остановилась
у дверей лавки, запертой и, по-видимому, пустой. Дом полуразвалился, и к
двери была прибита табличка, что он сдается внаем; казалось,  она  висит
здесь уже много лет.
   - Все в порядке! - крикнул Сайкс, осторожно посматривая вокруг.
   Нэнси наклонилась к ставням, и Оливер услышал звон колокольчика.  Они
перешли на другую сторону улицы и несколько минут  стояли  под  фонарем.
Послышался шум, словно кто-то осторожно поднимал оконную раму; а  вскоре
после этого потихоньку открыли дверь. Затем мистер Сайкс без всяких  це-
ремоний схватил испуганного мальчика за шиворот, и все трое быстро вошли
в дом.
   В коридоре было совсем темно. Они ждали, пока человек, впустивший их,
запирал дверь на засов и цепочку.
   - Кто-нибудь есть? - спросил Сайкс.
   - Никого, - ответил голос.
   Оливеру показалось, что он его слышал раньше.
   - А старик здесь? - спросил грабитель.
   - Здесь, - отозвался голос. - Он здорово струхнул. Вы думаете, он вам
не обрадуется? Как бы не так!
   Форма ответа, как и голос говорившего, показались Оливеру  знакомыми,
но в темноте невозможно было разглядеть даже фигуру говорившего.
   - Посвети, - сказал Сайкс, - не то мы свернем себе шею  или  наступим
на собаку. Береги ноги, - если тебе случится на нее наступить.
   - Подождите минутку, я вам посвечу, - отозвался голос.
   Послышались удаляющиеся шаги, и минуту спустя  появился  мистер  Джек
Даукинс, иначе - Ловкий Плут. В правой руке у него была  сальная  свеча,
вставленная в расщепленный конец палки.
   Молодой джентльмен ограничился насмешливой улыбкой в знак  того,  что
узнал Оливера, и, повернувшись, предложил посетителям  спуститься  вслед
за ним по лестнице. Они прошли через пустую кухню и, войдя в низкую ком-
нату, где пахло землей, были встречены взрывом смеха.
   - Ох, не могу, не могу! - завопил юный Чарльз Бейтс, заливаясь во все
горло. - Вот он! Ох, вот и он! Ах, Феджин, посмотрите на него.  Да  пос-
мотрите же на него, Феджин! У меня сил больше нет. Вот так  потеха!  Эй,
кто-нибудь подержите меня, пока я нахохочусь вволю!
   В порыве неудержимой веселости юный Бейте повалился на пол и в  тече-
ние пяти минут судорожно дрыгал ногами, выражая этим свой  восторг.  За-
тем, вскочив, он выхватил из рук Плута палку со свечой и, подойдя к Оли-
веру, принялся осматривать его со всех сторон, в  то  время  как  еврей,
сняв ночной колпак, отвешивал низкие поклоны перед ошеломленным  мальчи-
ком. Между тем Плут, отличавшийся довольно мрачным нравом и редко позво-
лявший себе веселиться, если это мешало делу, с великим прилежанием  об-
шаривал карманы Оливера.
   - Посмотрите на его костюм, Феджин! - сказал Чарли, так близко подно-
ся свечу к новой курточке Оливера, что чуть было ее не подпалил. -  Пос-
мотрите на его костюм! Тончайшее сукно и самый  щегольской  покрой!  Вот
так потеха! Да еще книги в придачу! Да он настоящий джентльмен, Феджин!
   - Очень рад видеть тебя таким молодцом, мой милый - сказал  еврей,  с
притворным смирением отвешивая поклон. - Плут даст тебе  другой  костюм,
мой милый, чтобы ты не запачкал своего воскресного платья. Почему, же ты
нам не написал, мой милый, и не предупредил о своем приходе! Мы бы  тебе
приготовили что-нибудь горячее на ужин.
   Тут юный Бейтс снова захохотал так громко, что сам Феджин развеселил-
ся, и даже Плут улыбнулся, но так как в этот момент Плут извлек пятифун-
товый билет, то трудно сказать, чем вызвана была его улыбка - шуткой или
находкой.
   - Эй, это еще что такое? - спросил Сайкс, шагнув вперед, когда  еврей
схватил билет. - Это моя добыча, Феджин.
   - Нет, нет, мой милый! - воскликнул еврей. - Это моя, Билл,  моя.  Вы
получите книги.
   - Как бы не так! - сказал Билл Сайкс,  с  решительным  видом  надевая
шляпу. - Это принадлежит мне и Нэнси, а не то я отведу мальчишку  обрат-
но.
   Еврей вздрогнул. Вздрогнул и Оливер, но совсем по другой  причине:  у
него появилась надежда, что его отведут обратно.
   - Отдайте! Слышите! - сказал Сайкс.
   - Это несправедливо, Билл. Ведь правда же, Нэнси? - спросил еврей.
   - Справедливо или несправедливо, - возразил Сайкс, - говорят вам, от-
дайте. Неужели вы думаете, что нам с Нэнси только и дела, что рыскать по
улицам и похищать  мальчишек,  которых  сцапали  по  вашей  вине?  Отдай
деньги, скупой, старый скелет! Слышишь!
   После такого увещания мистер  Сайкс  выхватил  билет,  зажатый  между
большим и указательным пальцами еврея, и, хладнокровно глядя в лицо ста-
рику, старательно сложил билет и завязал в свой платок.
   - Это нам за труды, - сказал Сайкс, - а следовало  бы  вдвое  больше.
Книги можете оставить себе, если вы любитель чтения. Или продайте их.
   - Какие они красивые! - сказал Чарли Бейтс,  корча  гримасы  и  делая
вид, будто читает одну из книг. - Интересное чтение, правда, Оливер?
   Видя, с какой тоской Оливер смотрит на своих мучителей,  юный  Бейтс,
наделенный способностью подмечать во всем смешную сторону, пришел в  еще
более исступленный восторг.
   - Это книги старого джентльмена! - ломая руки, воскликнул  Оливер.  -
Доброго, славного старого джентльмена, который приютил меня  и  ухаживал
за мной, когда я чуть не умер от горячки! О, прошу вас, отошлите их  на-
зад, отошлите ему книги и деньги! Держите меня здесь до конца жизни,  но
отошлите их назад. Он подумает, что я их украл. И старая леди и все, кто
был так добр ко мне, подумают, что я их украл! О, сжальтесь  надо  мной,
отошлите их!
   Произнеся эти слона с безграничной тоской, Оливер упал  на  колени  к
ногам еврея и в полном отчаянии ломал руки.
   - Мальчик прав, - заметил  Феджин,  украдкой  осмотревшись  вокруг  и
сдвинув косматые брови. - Ты прав, Оливер, ты прав: они, конечно,  поду-
мают, что ты их украл.  Ха-ха!  -  усмехнулся  еврей,  потирая  руки.  -
Большей удачи быть не могло, как бы мы ни старались.
   - Конечно, не могло, - отозвался Сайкс. - Я  это  понял,  как  только
увидел его в Клеркенуэле с книгами под мышкой. Все в порядке. Эти люди -
мягкосердечные святоши, иначе они не взяли бы его к себе в дом. И они не
будут наводить о нем справки, опасаясь, как бы не пришлось обратиться  в
суд, а стало быть, отправить его на каторгу. Сейчас он в безопасности.
   Пока шел этот разговор, Оливер переводил взгляд с одного на  другого,
словно хорошенько не мог понять, что происходит;  но  когда  Билл  Сайкс
умолк, он вдруг вскочил и вне себя бросился  вон  из  комнаты,  испуская
пронзительные вопли, призывающие на помощь и гулко разносившиеся по пус-
тынному старому дому.
   - Придержи собаку, Билл! - крикнула Нэнси, рванувшись к двери и  зах-
лопнув ее, когда еврей и его два питомца бросились в погоню. -  Придержи
собаку. Она разорвет мальчика в клочья!
   - Поделом ему! - крикнул Сайкс, стараясь вырваться из рук девушки.  -
Убирайся, иначе я размозжу тебе голову об стену!
   - Мне все равно, Билл, все равно! - завопила девушка,  изо  всех  сил
вцепившись в мужчину. - Эта собака не растерзает ребенка, разве  что  ты
раньше убьешь меня!
   - Не растерзает! - стиснув зубы, произнес Сайкс. - Скорее я это  сде-
лаю, если ты не отстанешь! Грабитель отшвырнул от себя девушку в  другой
конец комнаты, и как раз в этот момент вернулся еврей с двумя  мальчика-
ми, волоча за собой Оливера.
   - Что случилось? - спросил Феджин, озираясь вокруг.
   - Похоже на то, что девчонка с ума спятила, -  с  бешенством  ответил
Сайкс.
   - Нет, она не спятила с ума, - сказала Нэнси,  бледная,  задыхающаяся
после борьбы. - Нет, она не спятила с ума, Феджин, не думайте!
   - Ну, так успокойся, слышишь? - сказал еврей, бросая на  нее  грозный
взгляд.
   - Нет, я этого не сделаю, - возразила Нэнси, повысив голос. - Ну, что
вы на это скажете?
   Мистер Феджин был в достаточной мере знаком с нравами и обычаями  тех
людей, к породе которых принадлежала Нэнси, и знал, что  поддерживать  с
нею разговор сейчас не совсем безопасно. С целью отвлечь  внимание  при-
сутствующих, он повернулся к Оливеру.
   - Значит, ты хотел улизнуть, мой милый, не так ли?  -  сказал  еврей,
беря сучковатую дубинку, лежавшую у очага. - Не так ли?
   Оливер ничего не ответил. Он следил за каждым движением еврея и поры-
висто дышал.
   - Хотел позвать на помощь, звал полицию, да? - насмехался еврей, хва-
тая мальчика за руку. - Мы тебя от этого излечим, молодой джентльмен!
   Еврей больно ударил Оливера дубинкой по спине и замахнулся снова,  но
девушка, рванувшись вперед, выхватила ее. Она швырнула дубинку в огонь с
такой силой, что раскаленные угли посыпались на пол.
   - Не желаю я стоять и смотреть на это, Феджин! - крикнула девушка.  -
Мальчик у вас, чего же вам еще нужно? Не троньте его, не троньте, не  то
я припечатаю кого-нибудь из вас так, что попаду на виселицу раньше  вре-
мени.
   Произнося эту угрозу, девушка неистово топнула ногой  и,  сжав  губы,
стиснув кулаки, перевела взгляд с еврея на другого  грабителя;  лицо  ее
стало мертвенно бледным от бешенства, до которого она постепенно  довела
себя.
   - Ах, Нэнси! - умиротворяющим тоном сказал  еврей,  переглянувшись  в
смущении с мистером Сайксом. - Сегодня ты смышленее, чем когда бы то  ни
было. Ха-ха! Милая моя, ты прекрасно разыгрываешь свою роль.
   - Вот как! - сказала девушка. - Берегитесь, как бы я  не  переиграла.
Вам только хуже будет, если это случится, Феджин, и я вас  заранее  пре-
дупреждаю, чтобы вы держались от меня подальше.
   В женщине взбешенной, в особенности  если  к  другим  ее  неукротимым
страстям присоединяются безрассудство и отчаяние, есть  нечто  такое,  с
чем мало кто из мужчин захотел бы столкнуться. Еврей понял,  что  безна-
дежно притворяться, будто он не верит в ярость Нэнси, и, невольно  попя-
тившись, бросил умоляющий и трусливый взгляд на Сайкса, как  бы  говоря,
что теперь тому надлежит продолжать диалог.
   Мистер Сайкс, угадав эту немую мольбу и  чувствуя,  быть  может,  что
гордость его и авторитет могут пострадать, если он сразу же не образумит
мисс Нэнси, изрыгнул несколько десятков проклятий и угроз,  быстрое  из-
вержение которых делало честь его изобретательности. Но так как  они  не
произвели никакого впечатления на ту, против которой были направлены, он
прибег к более веским аргументам.
   - Это еще что значит? - сказал Сайкс, подкрепляя свой  вопрос  весьма
распространенным проклятьем, обращенным к прекраснейшему украшению чело-
веческого лица; если бы этому проклятью внимали наверху хотя бы один раз
на пятьдесят тысяч, когда оно произносится, слепота сделалась  бы  такой
же обыкновенной болезнью, как корь. - Это еще  что  значит?  Провалиться
мне в пекло! Да знаешь ли ты, кто ты и что ты?
   - Да, все это я знаю, - ответила девушка, истерически смеясь, покачи-
вая головой и тщетно притворяясь равнодушной.
   - А если так, то перестань шуметь, - сказал Сайкс тем ворчливым голо-
сом, которым привык говорить, обращаясь к своей собаке, - а не то я тебя
утихомирю на долгие времена.
   Девушка засмеялась еще более истерическим смехом  и,  бросив  быстрый
взгляд на Сайкса, отвернулась и прикусила губу так, что выступила кровь.
   - Нечего сказать, молодчина! - добавил  Сайкс,  окидывая  ее  презри-
тельным взглядом. - Как раз тебе-то и подобает стать на сторону  челове-
колюбцев и людей благородных. Самая подходящая особа для того, чтобы ре-
бенок, как ты его называешь, подружился с тобой!
   - Это правда, да поможет мне всемогущий бог! -  с  жаром  воскликнула
девушка. - И лучше бы я упала замертво на улице или поменялась местами с
теми, мимо которых мы сегодня проходили, прежде чем я помогла  вам  при-
вести его сюда! Начиная с этого вечера он становится вором, лжецом, чер-
том, всем, чем угодно. Неужели старому негодяю этого мало  и  нужны  еще
побои?
   - Полно,