нно и
не по-детски горестно зашептал:
   - Ты скажи... Если они поженятся... своим домом жить будут... мы ведь
из колхоза никуда не уйдем? По правде скажи!
   - Дурачок! Кто тебе наболтал?
   -  Бабка Алена говорит:  тебя Сергей в  ремесленное отдаст,  меня - в
детский дом...
   - Ох,  уж эта бабка!  - вышел из себя Костя. - Хозяйничает кое-как да
еще тебя с толку сбивает!..
   - А мы вот возьмем и не уйдем никуда!  -  продолжал шептать Колька. -
Правда?  Так и будем жить в своем доме.  Вдвоем.  По-старому...  Мы ведь
можем вдвоем?
   - О чем разговор!..  Понятно,  проживем, - ответил Костя, захваченный
волнением Кольки. - Я трудодни буду зарабатывать.
   - А я корье драть, веревки плести... Тоже подспорье.
   - Обойдемся и на трудодни.  Они теперь в колхозе веские!..  - вошел в
азарт Костя и  вдруг спохватился:  -  Да  чего ты  мне,  Колька,  голову
морочишь! Не может нас Сергей бросить... ну, не может, и все тут.
   Но успокоенный Колька уже сладко посапывал. Костя хотел перебраться к
себе  в  постель,  но  братишка так  доверчиво держал его  за  шею,  что
пришлось остаться с ним.
   Сон не шел. На душе было неспокойно.
   Костя и  сам не  раз слышал на  улице разговоры о  том,  что Сергей с
Мариной скоро поженятся.  Как  тогда будут жить они  с  Колькой?  Ведь у
старшего брата появятся свои заботы,  своя семья, и ему, наверное, будет
не до них. Смолкнет веселый и дружный шум на "катере", ребята перестанут
собираться у  Ручьевых в  избе на посиделки,  Сергей не сыграет больше с
братьями  в  городки,  не  поедет  кататься  на  лыжах...  А  потом  еще
неизвестно, как Костя и Колька поладят с Мариной. Встречаться с девушкой
на улице или в поле - это одно, а жить вместе - совсем другое.
   С  Сергеем о  свадьбе Костя  не  заговаривал:  придет время  -  брат,
наверное,  сообщит и  сам.  Мо  на  Марину стал посматривать иначе,  чем
обычно.  Девушка нередко ловила на себе не в меру сосредоточенный взгляд
мальчика и с недоумением спрашивала:
   - Ты что смотришь на меня? В первый раз видишь?
   - Да так, забылся, - смущенно бормотал Костя и отворачивался.
   Когда Марина заходила к  Ручьевым,  мальчик старался уйти  из  дому и
уводил с собой Кольку. Сергею это не понравилось:
   - Ты почему Марины дичишься? Не по душе она тебе?
   - Дивчина как дивчина. Мне что...
   Даже  к  Балашовым Костя  стал  заходить реже.  Обычно  мальчику было
приятно наблюдать лад  и  мир  в  доме  Балашовых,  где  всегда было так
оживленно  и  весело,  где  любили  поспорить за  столом,  безобидно над
кем-нибудь подтрунить,  часто читали вместе книжку или газету.  И хотя у
Кости при этом нередко болезненно сжималось сердце,  вспоминались мать и
отец,  но  он  все  же  охотно посещал Балашовых.  Сейчас же  ему  стало
казаться,  что  принимают его здесь приветливо и  радушно только потому,
что Марина скоро станет родней Ручьевых.
   И мальчик все чаще и чаще обходил стороною дом Балашовых.
   - Ты чего, Константин, на огонек к нам не заходишь? - спросил его при
встрече Яков Ефимович.
   - Да все недосуг... Уроков много.
   -  Совсем деловой стал.  А  ты  все-таки  не  забывай!  Марина книжку
хорошую раздобыла... почитаем.
   - Спасибо... Я зайду! - обещал Костя и не заходил.
   На день рождения Варя пригласила Костю.
   -  Тебя  обязательно жду...  -  шепнула она.  -  Будут  только  самые
близкие.
   Мальчик сказал, что придет.
   До воскресенья оставалось два дня,  а он никак не мог решить,  что бы
такое подарить Варе ко дню рождения:  шелковую косынку, книгу с надписью
или какиенибудь осенние цветы?  Но  то  же самое принесут,  наверное,  и
другие ребята.
   - А ты свистков ей понаделай... Или палку резную, - предложил Колька,
разгадав терзания брата.  -  Или каких-нибудь семян для коллекции.  Варя
это любит.
   Костя отмахнулся. Кто же дарит девочке свистки да палки!
   Он сходил в лес, отыскал белоствольную, чистую березу, снял аккуратно
ленту коры и,  украсив ее затейливым мелким узором,  смастерил небольшой
туесок.
   Трудился долго,  но  туесок  получился скромным,  неярким,  и  Костя,
потеряв к нему всякий интерес, решил идти к Варе без подарка.
   Но  в  воскресенье утром,  открыв глаза,  Костя  увидел,  что  туесок
наполнен ярко-красными гроздьями калины, точно он зацвел гвоздиками.
   - Это я нарвал, - пояснил Колька. - Калина лучше всяких цветов... всю
зиму гореть будет.
   Костя улыбнулся. Это, пожалуй, действительно красиво!
   В  полдень,  завернув туесок  с  гроздьями калины в  газету,  мальчик
отправился к Балашовым.
   К  ним уже собрались гости.  "Близких" оказалось совсем не  так мало,
как  думал Костя:  пришла Катя  с  подругами,  трое ребят,  родственники
Балашовых.
   К  погребу  торопливо пробежал Яков  Ефимович.  Вслед  ему  из  сеней
выглянула Барина мать и крикнула,  чтобы он не забыл захватить холодец и
заливную рыбу.  Марина с  Петькой пронесли тяжелую кошелку -  как видно,
ходили в сельпо.
   Посередине  улицы  показались  Федор  Семенович  и  Клавдия  Львовна.
Колхозники часто приглашали супругов Хворостовых на  семейные торжества.
Костя знал.  что учителя никому не отказывали,  но всегда удивлялся, как
это они успевали всюду побывать.
   Супруги приоделись по-праздничному -  жена  была  в  черном  шелковом
платье  и  широкополой шляпе,  муж-  в  новом  костюме  табачного цвета.
Клавдия Львовна шла размеренно,  степенно.  Федор Семенович же то и дело
останавливался, здоровался за руку со встречными колхозниками, заводил с
ними разговоры.  Покачивая головой,  Клавдия Львовна терпеливо поджидала
мужа или.  взяв его под руку,  уводила от  колхозников.  Некоторое время
Федор Семенович шагал с  женой нога в ногу,  а потом вновь раскланивался
со встречными и останавливался.
   "Не будь Клавдии Львовны,  он бы до Балашовых до вечера не добрался",
- улыбаясь, подумал Костя про учителя.
   Наконец супруги подошли к дому Балашовых.  Костя поздоровался с ними.
Федор Семенович лукаво подмигнул мальчику:
   - И  ты  званый  гость?  Значит,  погуляем,  Константин...  Пойдем-ка
вместе.
   - Вы идите... я сейчас, - забормотал Костя.
   Учителя скрылись в  сенях,  а  Костя стоял у  крыльца и все почему-то
медлил войти в  избу.  Вот так же и к ним,  Ручьевым,  собирались гости,
когда были живы отец с  матерью,  когда дом был как полная чаша.  Кто же
теперь созовет родных и близких,  чтобы отметить Костин или Колькин день
рождения?  Кто заглянет в  раскрытое окно с улицы,  порадуется хорошему,
согласному веселью в  доме и  удовлетворенно скажет:  "А хорошо гуляют у
Ручьевых!"
   Невысоки ступеньки крыльца,  но  Косте  они  показались сейчас  круче
самой высокой горы.
   Оглянувшись, он вдруг поставил туесок с калиной на перила крыльца.
   Из  избы  зачем-то  выскочила  Марина,   вслед  за  ней  вышел  Федор
Семенович.
   - Чего же так поздно?  -  удивилась Марина, заметив Костю. - Там Варя
беспокоится.
   - Я сейчас...  -  отпрянув от крыльца,  забормотал мальчик.  - Только
домой сбегаю... Подарок забыл. - И он исчез в проулке.
   Подул  ветер,   газетная  бумага  развернулась,   и   Марина  увидела
берестяной туесок с алыми гроздьями калины.
   - А говорит -  подарок забыл!  - Она с удивлением обернулась к Федору
Семеновичу: - Что это с ним?
   Учитель взял туесок в руки, полюбовался тонким узором:
   - Скажи  на   милость,   как   сделано...   Ажурная  работа!   -   Он
удовлетворенно покачал головой и,  помолчав немного, присел на ступеньки
крыльца.   -  Что  с  мальчиком,  спрашиваешь?  Разве  ж  тебе,  Марина,
непонятно?  Увидел  Костя  радость в  чужом  доме  и  затосковал.  Ласки
захотелось,  доброго слова,  заботы.  Как-никак,  а сироты они круглые с
Колькой...
   - Правда, Федор Семенович... сироты! - согласилась девушка.
   - Давно я  с тобой поговорить хочу,  Марина.  Жизнь твоя на переломе.
Сходишься ты с  хорошим человеком.  Оба вы счастливы,  и  я  рад за вас.
Только пусть  это  счастье глаза  вам  не  застит,  пусть оно  и  другим
светит...
   Учитель не  успел  договорить:  выбежала Варя  и  спросила у  Марины,
почему до сих пор нет Кости.
   - Сейчас, сейчас... он будет... вы начинайте, - сказала сестра.
   Варя увела Федора Семеновича в дом.  Марина постояла у крыльца, потом
медленно пошла вдоль переулка в надежде отыскать Костю.
   Щеки ее  горели.  Федор Семенович не  договорил до  конца,  но Марина
хорошо поняла его.
   Да, она была счастлива! Осень прошла как в тумане. Работа спорилась в
ее руках,  хорошо пелось,  все радовало кругом,  подруги завидовали ей и
прочили долгую, счастливую жизнь с Сергеем.
   И Марине как-то в голову не приходило,  что Сергей живет не один, а с
Костей и Колькой, которых еще надо учить, растить, выводить в люди.
   "Птаха, птаха я бездумная!" - укоряла себя девушка, разыскивая Костю.
Но мальчика нигде не было.
   Марина подошла к дому Ручьевых.
   Там  хозяйничал один Колька.  Радуясь,  что ему никто не  мешает,  он
обложился столярным инструментом и мастерил ветряной двигатель.  Стружки
и щепки густо устилали пол.
   Марина оглядела комнату.  Да, неуютно жили братья Ручьевы! На столе -
неубранная посуда,  куски  хлеба,  чугунок с  холодной картошкой.  Мусор
заметен в  угол  и  прикрыт веником.  Нижнее  стекло в  раме  выбито,  и
отверстие заткнуто тряпицей.
   "Плохо бабка Алена хозяйничает, плохо!" - подумала Марина. - Пора мне
самой браться за дело!"
   Заметив Марину,  Колька  схватил веник  и  поспешно принялся заметать
стружки.
   Марина взяла у  него веник и  сама навела в  доме порядок.  Потом она
заинтересовалась  Колькиной  работой.   Мальчику  это  понравилось.   Он
объяснил,  что  конструкцию  ветродвигателя  позаимствовал  из  детского
журнала,  но сильно ее изменил:  увеличил размах крыльев,  и  теперь они
обязательно должны крутиться при  любом  ветре.  Жаль  только,  что  нет
клеенки,   чтобы  обтянуть  крылья.  Вот  если  бы  использовать  старую
плащ-палатку Сергея...
   Колька даже вытащил ее  из-под  кровати,  но,  спохватившись,  тут же
засунул обратно. Об этом, пожалуй, лучше было помолчать.
   - Ну конечно,  плащ-палаткой, - поддержала Марина. - Она же старая...
Давай иголку с ниткой.
   Марина  оказалась  отличной  помощницей.  Она  быстро  обшила  крылья
кусками плащ-палатки и  даже  согласилась сейчас же  идти  на  "школьную
гору", чтобы испытать модель ветряка. Но потом вспомнила:
   - Да, Коля... Тебя же Варя на день рождения зовет.
   - Меня?!
   - А разве Костя не передавал? Пойдем скорее! А модель потом испытаем.
   Колька не  устоял против такого искушения и  быстро надел праздничную
рубаху.
   ...У Балашовых вовсю шло веселье.
   - Вот и еще один гость! - объявила Марина, вводя Кольку в избу.
   Варя с недоумением привстала,  хотела что-то спросить - наверное, про
Костю, но, заметив взгляд Марины, позвала Кольку к себе и усадила рядом.
   Домой  Колька  вернулся в  сумерки,  отяжелевший,  довольный.  Костя,
нахохлившись, сидел у окна.
   - А я у Балашовых был!.. - с гордостью сообщил он. - Брагу пил... два
стакана. Песни пел, русского плясал...
   - Напросился все-таки!..  Эх ты, сирота казанская! - с досадой сказал
Костя.
   -  Ничуть  не  напросился...   Меня  пригласили.  Сама  Марина  звать
приходила.
   - Марина?
   -  Ну да...  Мы тут с ней еще ветряк доделывали.  Только сейчас Костя
заметил в  углу  модель ветряка и,  подойдя к  нему,  долго рассматривал
обшивку крыльев.
   - Как ты думаешь, - спросил Колька, - ветряк будет работать?
   - Пожалуй, будет. Сделано на совесть...

        "x x x"

   Вечером  Марина  встретилась  в  клубе  с  Сергеем.   Они  посмотрели
кинокартину,  потом медленно пошли по улице. Сергей заговорил о том, что
пора бы им подумать о свадьбе,  о совместной жизни. Ведь, кажется, между
ними все решено, ясно.
   - Нам ясно, а ребятам темно пока...
   Марина взяла Сергея за руку и спросила: легко ли будет Кольке и Косте
привыкнуть к  тому,  что  вместо родной матери в  доме будет хозяйничать
она, Марина?
   -  Мы все о  себе да о себе думаем,  а о ребятах забыли.  А им ведь и
забота нужна и ласка, - повторила она слова учителя.
   - Так что же делать? - озадаченно спросил у девушки Сергей.
   - Наше счастье от нас не уйдет, - подумав, сказала Марина. - А я пока
с ребятами поближе сойдусь. Пусть они ко мне привыкнут.

        "Глава 7"
   ПАСЫНКИ

   Утром по дороге в  школу Костя Ручьев встретил Марину,  и та сообщила
ему,  что  сегодня после  обеда  школьной бригаде будет  выделен участок
земли.
   Мальчик нетерпеливо закидал бригадира вопросами:  хороша ли земля, на
каком поле, сколько ее?
   - Как освободитесь,  приходите на Пасынки, там все узнаете, - сказала
Марина и направилась к правлению колхоза.
   Весь  день  Костя  занимался,   как  обычно,  хотя  его  и  подмывало
немедленно сообщить ребятам новость.  Но  он  сдерживал себя.  Только на
последнем уроке послал ребятам записку: "Есть срочное дело. Собираться у
кладовки. Ручьев".
   После  уроков члены школьной бригады сразу же  собрались у  юннатской
кладовки.
   Костя приказал взять заступы, колышки и топор.
   Алеша повертел в  руках заступ и,  помявшись,  признался,  что  они с
Пашей собирались в лес за опятами.
   Костя  нахмурился.   Вот  оно,   начинается!   Сами  же  избрали  его
бригадиром, дали слово беспрекословно подчиняться, а теперь...
   -  Какие еще опята?  -  Паша с  досадой дернул Алешу за рукав.  - Раз
землю получать,  всем идти надо!  И  вообще так,  ребята:  если бригадир
сказал: "Есть дело", - явись, как на пожар, все забудь.
   - Ретивый какой! - хмыкнул Алеша. - А если у меня дело какое срочное?
   - Спросись!  Ты теперь не сам по себе...  в бригаде живешь,  - заявил
Паша.
   Костя  благодарно кивнул приятелю и  повел  ребят  к  Пасынкам.  Этот
участок поля лежал за рекой, между школой и высоковским колхозом.
   Когда-то на Пасынках сеяли хлеба,  но урожаи были так низки, что люди
махнули рукой на неродящую землю, запустили ее и использовали только под
выпасы.
   Ребята спустились со  "школьной горы",  прошли через мост,  пересекли
лощину и  очутились на  Пасынках.  Под  ногами зашуршала сухая,  жесткая
трава, затрещали бурьян и колючий чертополох.
   - Ну и землицу дали!  - ахнула Катя, потирая оцарапанные о чертополох
колени.  -  Ни ладу,  ни складу.  Как есть -  пасынки.  Ничего на них не
вырастет!
   -  А  тебе бы  жирную да  мягкую землю,  как на  огороде?  На такой и
дурачок с урожаем будет, - возразила ей Варя и сообщила ребятам все, что
знала от сестры о Пасынках.
   Вторая бригада решила покончить с недоброй славой заброшенной земли и
сделать  ее  плодородной.  Агроном посоветовал для  опыта  посеять часть
проса на старой пахотной земле, а часть-на бросовой, залежной. Для этого
Марина и выбрала Пасынки.
   В конце поля ребята увидели Марину и Никиту Кузьмича.
   Длинной  веревкой  те  измеряли  землю.   Ребята  подошли  к   ним  и
поздоровались.
   - Что скажете, молодые люди? - обратился к ребятам Никита Кузьмич. --
На прогулку вышли, червячков-жучков собираете?
   -  Ребята землю пришли получать,  - сказала Марина.  -  Помните,  что
правление колхоза решило о школьной бригаде?
   - Ах да!  - Никита Кузьмич сделал вид,  что только сейчас вспомнил об
этом. - Вы как, школяры? Не одумались еще? Запал не прошел?
   - У нас пороха хоть отбавляй! - заявил Алеша.
   -  Ну-ну!  -  усмехнулся Кораблев и посоветовал Марине:  - Выделим им
соток пять-шесть. С лихвой хватит.
   У Кости вытянулось лицо,  с языка готовы были сорваться резкие слова,
но Марина предупредила его:
   -  Короткая у вас память,  Никита Кузьмич.  Сами же голосовали за три
гектара ребятам. Воля правления.
   - Не голосовал, при своем мнении остался! - вспылил Кораблев. - Жалко
мне ребятню!  Ни школа у  них на уме,  ни поле.  Так и  застрянут где-то
посередине, недоучки... И за тебя, Марина, обидно... Впуталась не в свое
дело. - Он в сердцах сунул Косте конец веревки: - Отмеряй сам, грамотей!
   В веревке было двадцать пять метров.  Костя вместе с Мариной выложили
ее три раза поперек участка и шестнадцать раз-вдоль.  Потом ребята вбили
по углам делянки колышки.
   - Ну что ж,  молодые землеробы,  - сказала Марина,  - радуйтесь. Чего
ждали - дождались. Вот она, земля ваша... Целое поле!
   Алеша не  заставил себя просить.  Он пробежал по участку,  притопнул,
выкинул лихое коленце и закричал:
   - Да! Табличку надо поставить. Вот здесь, у дороги, чтобы видели все.
И   написать:   "Школьная  бригада  высокого  урожая".   Члены   бригады
такие-то...
   Но Косте выходка Алеши показалась несерьезной.
   Он  копнул  лопатой,  взял  горсть влажной рыжей  почвы  и  помял  ее
пальцами.  По  его  примеру и  все остальные члены бригады потянулись за
землей и заговорили с видом бывалых землеробов:
   - Чистый суглинок.
   - Вода застаиваться будет.
   - Удобрять надо.
   Но Костя ничего не слышал. Сжимая в руке мягкую, податливую почву, он
крупно зашагал по участку.  И,  хотя день был серенький,  пасмурный, ему
показалось,   что   солнце  светит  ярко,   по-весеннему  звенят  вверху
жаворонки, земля дышит теплом и словно зовет: "Скорей, скорей паши меня,
забрасывай добрыми зернами, и я сотворю чудо из чудес!"
   И мальчик почувствовал себя очень счастливым.  Ведь на этом участке -
три веревки в  ширину и  шестнадцать в  длину - они,  школьники,  полные
хозяева.  Есть где испытать свои силы. Они будут пахать, сеять, собирать
урожай. Хорошо!
   Костя обошел весь участок и  вернулся к ребятам.  Марина посоветовала
им взять с разных концов поля несколько проб земли.  Потом эти пробы они
отвезут в районную лабораторию, и там определят химический состав почвы.
   -  Выдумщица ты,  Марина!  Лаборатория,  амбулатория...  - недовольно
забормотал Кораблев.  - Работайка по-простому,  без фокусов...  Чего там
над землей-то мудрить!
   Марина вспыхнула:
   - Не к месту разговор,  Никита Кузьмич! Взялись ребят обучать, так за
старое незачем цепляться. - И она показала ребятам, как надо брать пробы
почвы.
   - А с сухой травой что будем делать? - спросил у бригадира Паша.
   -  Сожжем.  Огонь все сорняки и личинки вредителей уничтожит.  А зола
вместо удобрения останется.
   Ребята переглянулись.  Разве есть на  свете что-нибудь интереснее тех
осенних дней,  когда в  колхозе выжигают бурьяны на  пустырях!  Бегут по
траве  золотые змейки,  с  треском летят  огненные искры,  стелется дым,
пахнет гарью,  и кажется, что вся земля пылает огнем, очищается от всего
старого, мертвого и ненужного.

        "Глава 8"
   ВСТРЕЧА ДРУЗЕЙ

   За два дня до воскресенья Марина Балашова получила по почте письмо. В
конверте  оказался пригласительный билет.  Он  был  затейливо разрисован
цветами,  колосьями,  красными флагами и  алыми комсомольскими значками.
Марина  несколько раз  пробежала глазами текст  пригласительного билета,
потом прочла вслух:
   -  "Дорогая  Марина  Яковлевна!  Приглашаем  вас  на  встречу  старых
комсомольцев,  воспитанников высоковской  школы.  Расскажите  нам,  чему
научили вас  комсомол и  школа,  как вы  стали мастером высоких урожаев.
Встреча состоится в воскресенье, в десять часов утра, на "школьной горе"
в   саду.    Будет   товарищеский   чай   с   яблоками,   художественная
самодеятельность в  двух отделениях,  песни и  танцы под  баян.  Ученики
высоковской средней школы".
   - Папа, что они там придумали? - спросила Марина.
   - А мы сейчас Варвару спросим.  -  Яков Ефимович покосился на младшую
дочь,  которая готовила уроки.  Варя сделала вид,  что всецело поглощена
задачками:
   - В билете же обо всем написано... черным по белому.
   - Видала!  -  Яков Ефимович подморгнул Марине.  -  Секретное, значит,
мероприятие,  нельзя разглашать. - И он признался: - А я ведь тоже билет
получил, вроде как гостевой...
   В  эти дни пригласительные билеты получили многие старые комсомольцы,
учившиеся когда-то в высоковской школе.
   ...В  воскресенье ч