о  потерянном дне,  ни  досады на  Прахова.
Думалось только об одном: как бы поскорее заложить сеном разбитую крышу.
   Буран начал утихать.  На  улице посветлело,  снег улегся,  и  повсюду
можно  было  увидеть  высокие  сугробы нетронутой белизны и  причудливой
формы.
   К  теплице подбежали запыхавшиеся Марина,  Паша,  Варя и Митя.  Потом
подошли Федор Семенович и Галина Никитична.
   Увидев  упавшее дерево и  надежно укрытую сеном  крышу  теплицы,  они
поняли, что произошло.
   Все принялись копать в снегу траншею. Вскоре удалось открыть дверь.
   В теплице было прохладно. Галина Никитична осмотрела просо и сказала,
что страшного ничего нет -  посевы померзнуть не успели, надо только еще
раз истопить в теплице печь и сегодня же вставить стекла.
   Ребята облегченно вздохнули.
   Марина обернулась к Вите и Алеше:
   - Молодцы! Вовремя крышу заделали. Хвалю за смекалку!
   - Смекалки хоть отбавляй, - сказал Федор Семенович. - Даже сено в ход
пустили. И кто вам позволил мою козу обижать?
   - Это я придумал,  Федор Семенович!  Моя вина,  - покраснев, сознался
Витя.
   - Ну и правильно придумал!  -  засмеялся учитель.  -  Главное, что не
растерялся,  товарищей выручил...  -  Он  покосился на  Никиту Кузьмича,
который сидел на корточках перед опытной делянкой и задумчиво смотрел на
зеленые посевы:  - А неплохое просо ребята выращивают? Не так ли, Никита
Кузьмич?
   Тот неопределенно пожал плечами:
   - Худого будто не скажешь...
   Члены школьной бригады о  чем-то  пошептались.  Потом Митя  подошел к
Витиному отцу и, вытянувшись, громко отбарабанил:
   - От  имени школьной бригады за спасение опытного проса объявляем вам
благодарность!
   - Чего, чего? - поднялся Никита Кузьмич.
   - Ну, словом, спасибо вам, дядя Никита! Здорово вы ребят поддержали!
   - Мое тут дело сторона...  -  сконфуженно забормотал Никита Кузьмич и
вдруг заметил,  что дочь и Марина переглянулись между собой. - Да, да! И
нечего тут улыбаться...  Тоже мне хозяйки, руководители! Завели теплицу,
а щитов крышу прикрыть на случай беды не заготовили. Разве так можно!
   Витя лукаво посмотрел на отца:
   - А говоришь: "Мое дело сторона"...
   - Ты тоже хорош!  - обрушился на него Никита Кузьмич. - Продрог весь!
Заболеешь теперь, сляжешь в постель, а отец с матерью ходи за тобой...
   С  трудом сдерживая улыбку,  Витя  отвел  глаза в  стоРону.  На  него
смотрели ребята. Глаза их тоже улыбались.
   - Не заболею, - сказал Витя.

        "Глава 29"
   ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

   Прошли зимние каникулы, и вновь школа загудела, как пчелиный улей.
   В зале сняли бумажные флажки и гирлянды, маски зверей и птиц спрятали
в  шкаф до следующего Нового года,  елку вытащили во двор и разрубили на
дрова.
   А Костя все еще лежал в больнице.
   Паша Кивачев высказал мысль, что там, наверное, скупятся на лекарства
и плохо лечат их приятеля.
   - А может, у Петра Силыча лекарств, каких нужно, недостает? - заметил
Алеша.
   - Очень возможно, - согласился Паша. - Надо будет выяснить.
   На другой день,  побывав в  больнице,  смущенный Паша передал ребятам
записку.
   "Прошу вас по-дружески и приказываю как бригадир:  горячку не порите!
- писал Костя.  -  Лечат меня как надо.  Двадцать первого буду в  школе,
тогда поговорю с вами. И особо с Праховым..."
   - Да  хоть пять раз  по-особому!  -  обрадовался Алеша.  -  Только бы
возвращался скорее!
   - А все же, ребята, обидно ему, - вздохнул Паша. - У нас тут каникулы
были, елка, мы на лыжах катались, на санках, а Костя в больнице лежал...
   - А  знаете что?  -  вдруг вспомнила Варя.  -  У него двадцатого день
рождения. Давайте отметим, устроим для него праздник.
   Всем эта мысль понравилась. Стали прикидывать, где лучше собраться. У
Ручьевых,  пожалуй,  неудобно:  хозяйки в  доме  нет,  никто  ничего  не
приготовит.
   - У  нас можно,  -  предложила Варя.  -  Мама и  испечет и сварит что
надо...
   - Все у вас да у вас! - обиделась Катя. - Наш дом тоже не последний в
колхозе.
   В  свою очередь подали голос Паша,  Вася и  Митя Епифанцев:  Костя им
тоже  человек не  посторонний,  и  день рождения вполне можно провести у
них.
   Спор разгорелся.  Но тут Варе пришла в  голову новая мысль:  провести
Костин день рождения в школе.
   Катя с досадой отмахнулась.
   - А,  ей-ей, лихо закручено! - развеселился Алеша. - Соберем классное
собрание. Варя Балашова доклад сделает. Прения откроем...
   - И ничего нет смешного!  -  вступился Митя.  -  Может,  в самом деле
получится  очень  хорошо.  Устроим  складчину,  пригласим  ребят...  Вот
пойдемте к Галине Никитичне и расскажем.
   Ребята  отыскали  учительницу  в   теплице:   вместе  с  Мариной  она
осматривала маленькую зеленую делянку проса.
   Варя  рассказала сестре  и  Галине  Никитичне,  что  ребята придумали
насчет Костиного дня рождения.
   - Может, вы еще билеты будете рассылать? - перебила ее Марина. - Так,
мол, и так, восьмой класс приглашает вас на Костин праздник... Что же, у
Кости родного дома нет? Не братья ему Сергей с Колькой?
   - Так все же мужской народ у Ручьевых.  И хозяйки в доме у них нет...
- возразила Варя.
   - Ах,  вот  что!  Вы  уже  и  разжалобились!  -  нахмурилась Марина и
обернулась к учительнице:  - Как хотите, а я против такого дня рождения.
- Ему место не в школе, а в семье у Ручьевых.
   Она  почему-то  раскраснелась и,  сказав,  что  в  теплице невыносимо
жарко, поспешно ушла.
   Митя посмотрел на градусник и пожал плечами:
   - Вполне нормальная температура. Вот и пойми ее!
   - А  понять,  ребята,  надо,  -  сказала Галина Никитична.  -  Насчет
Костиного дня рождения в школе затея неплохая,  но сейчас она,  пожалуй,
неуместна... И вы Марине не мешайте. Она сама все сделает...
   Из  теплицы Марина  прошла прямо  к  Сергею.  О  чем  они  говорили -
неизвестно,  но только Сергей в  этот же вечер наметил вместе с Колькой,
кого из  ребят и  взрослых надо позвать на Костин день рождения.  Колька
называл только самых  близких друзей,  но  брат  настоял на  том,  чтобы
гостей было побольше.
   Двадцатого числа Сергей с Колькой привезли брата из больницы, помогли
ему раздеться и  нетерпеливо оглядели его со всех сторон:  Костя заметно
побледнел, осунулся, был коротко острижен.
   - А волосы где?  А чуб? - всплеснул руками Колька. - Какой ты смешной
стриженый, на себя не похож!
   - Ладно! - смутился Костя. - Наживем чуб... дай срок.
   В доме было прибрано,  чисто,  уютно,  пол застелен по, ловичками, на
окнах висели белые занавески,  а  из-за  черы ной печной заслонки тянуло
таким соблазнительным запахом, что мальчик невольно повел носом.
   - Ну-ну,  не принюхивайся!..  Не время еще! - закричал Колька, лукаво
переглядываясь с Сергеем.
   - Как на  "катере"?  Терпимо?  -  спросил старший брат,  показывая на
прибранную избу.
   - Полный порядок! - улыбнулся Костя.
   Колька вдруг  ринулся к  стене,  щелкнул черным выключателем,  и  под
жестяным  абажуром,   свисающим  с  потолка,   загорелась  электрическая
лампочка.
   - А это видал? - торжествуя, спросил братишка.
   Костя долго смотрел на желтый свет, потом потрогал выключатель, белую
крученую проводку.
   А  Колька ходил  за  ним  следом и  рассказывал,  что  с  Нового года
электрический свет  горит  теперь во  всех  избах  и  во  всех  школьных
классах;  в  колхозе пустили циркулярную пилу  и  воду  на  ферму качают
мотором;  когда электрические лампочки в первый раз вспыхнули на скотном
дворе, то коровы мычали целую ночь, не то с перепугу, не то с радости.
   - Пошел-поехал!..  -  остановил Кольку старший брат.  -  Может,  ты в
другое время информацию проведешь? Сейчас же нам гостей встречать надо.
   - Каких гостей? - не понял Костя.
   - Что  ж  ты,  братец,  забыл?  Сегодня  же  тебе  шестнадцать годков
стукнуло.
   - Нет, я помню.
   ...В сумерки начали собираться гости.  Первыми пришли Варя с сестрой.
Костя встретил их в сенях.
   Варя  достала  из  кармана  коричневые с  красной  каймой  варежки  и
натянула их мальчику на руки:
   - А мы...  мы тебе варежки связали... Каждый день носи! Чтобы руки не
мерзли.
   - Кто-то вязал, а я смотрела! - засмеялась Марина и скрылась в избе.
   - Ой, да что же мы на холоде стоим! - покраснев, спохватилась Варя.
   - А мне тепло, - улыбнулся Костя. - Я в варежках... Они вошли в избу.
   Вскоре  явились  члены  школьной  бригады,  Ваня  Воробьев  и  Галина
Никитична.
   Ребята  оттеснили  Костю  в   угол  и  наперебой  принялись  сообщать
последние новости:  просо в  теплице растет всем на  удивление,  хотя во
время  бурана с  ним  чуть  не  случилась беда;  восьмой класс  завоевал
первенство по  лыжам;  Витя  Кораблев серьезно занимается с  Праховым по
математике...
   - А  почему они на день рождения не пришли?  -  спросил Костя.  -  Их
разве не приглашали?
   - Как  же,  звали!  -  сказала Варя.  -  Сама  не  знаю,  почему  они
задержались.
   Костя нахмурился:
   - Опять Кораблев что-нибудь выдумывает. Не может он по-простому!
   Вскоре все сели за стол. Пили, ели, поздравляли Костю с днем рождения
и  желали ему всяческих успехов.  Потом пели песни,  читали стихи.  Паша
Кивачев вызвался рассказать чеховского "Ваньку",  но, дойдя до середины,
запнулся, начал путать и заявил, что остальное доскажет своими словами.
   - Садись, садись! - закричали ребята. - Не выучил. Ставим тебе тройку
с минусом.
   - Да что вы, право, чинные какие, будто на уроке сидите! - засмеялась
Марина. - Так уж у вас и ноги не зудят? Ну-ка, Сережа, поддай жару!
   Сергей достал гармошку и заиграл русского.
   Марина подмигнула Кольке и  пустилась в  пляс.  Колька,  как бесенок,
закрутился вокруг девушки. Потом сестру сменила Варя.
   Колька,  вконец  заморившись от  пляски,  попытался выкинуть какое-то
замысловатое коленце,  но  потерял  равновесие  и  сел  на  пол.  Кругом
засмеялись.
   А  Варя,  помахивая белым платочком,  лебедем плыла по избе.  Лицо ее
стало строгим, движения плавными, и только большие глаза сияли, смеялись
и поддразнивали: "А нас, Балашовых, все равно не перепляшешь!"
   Костя поднялся,  одернул рубашку.  "Давненько я не плясал, но уж если
на то пошло... берегись!" - говорил весь его вид.
   Он кивнул Сергею. Тот понял, и пальцы его быстрее забегали по ладам.
   Костя,  легко касаясь пола,  пошел по кругу,  отбил подметками частую
дробь.  Но все это был только зачин,  проба сил. Он вдруг по-разбойничьи
свистнул  и,  ударяя  ладонями по  голенищам,  по  коленкам,  по  груди,
пустился вприсядку.
   Теперь уж и Варя не плыла павой-лебедушкой,  а,  встряхивая волосами,
звонко отстукивала каблучками по половицам.
   Гости тесным кругом обступили плясунов. То и дело слышались возгласы:
   - На перепляс схватились!
   - Нашла коса на камень!
   - Теперь до упаду плясать будут!
   А  гармошка играла не  умолкая.  Не выдержав,  пустились в  пляс Вася
Новоселов и  Ваня  Воробьев.  Катя  вытащила  в  круг  упирающегося Пашу
Кивачева, кто-то потянул за руку Галину Никитичну.
   Прогибались половицы,  подпрыгивали на столе чашки и стаканы,  и весь
дом Ручьевых ходил ходуном.
   Дверь между тем то и дело открывалась,  и из сеней в избу входили все
новые и  новые школьники.  Одни забирались на  печь,  другие теснились у
порога  и,  подталкиваемые сзади,  все  больше  замыкали  кольцо  вокруг
плясунов.
   Встревоженный Колька вытащил Костю из круга и пожаловался:
   - Куда они лезут!.. Их же не звали. Еще печку нам развалят!
   Он  приоткрыл  дверь  в  сени,  где  толпилось  еще  десятка  полтора
школьников, жаждущих проникнуть в избу, и замахал на них руками:
   - Нельзя, некуда! Своим гостям тесно!
   Костя усмехнулся, отодвинул братишку и широко распахнул дверь:
   - Все входи, чего там! Хватит места!
   Школьники хлынули в избу.
   Костя  подошел к  окну  и  прижался разгоряченным лицом  к  холодному
стеклу.
   На  улице  было  тихо,  снег  под  фонарями горел голубыми огоньками,
березы,  опушенные инеем,  стояли не шелохнувшись, и, казалось, все село
затаилось и слушало, как весело справляли праздник в доме Ручьевых.
   Марина и Варя подошли к окну и встали рядом с Костей.
   - Хорошо тебе? - шепотом спросила Варя.
   - Хорошо!  - радостно улыбнулся Костя и, оглянувшись, окинул взглядом
собравшихся. - Только вот Федор Семенович почему-то не пришел...
   - у него сегодня лекция в колхозе,  - сказала Марина. - Но он тебя не
забыл,  не беспокойся.  Целое послание прислал.  - Она передала мальчику
записку.
   "Дорогой мой Костя!  - прочел он. - От всего сердца поздравляю тебя с
днем рождения и желаю счастья. Ты хорошо прожил свои шестнадцать лет. Но
тебе еще  предстоит далеко идти и  высоко подниматься.  Так запасайся же
силами, умением, знаниями на долгие-долгие годы!"
   - Что  он  тебе  пишет?  -  Варя нетерпеливо заглянула мальчику через
плечо.
   - Не мне одному...  Он всем пишет...  Ребята, идите сюда! Слушайте! -
Костя возбужденно подозвал товарищей и прочел:  - "Но тебе... - и тут же
поправился: - но вам еще предстоит далеко идти и высоко подниматься. Так
запасайтесь же силами, умением, знаниями на долгие-долгие годы!"
   ...Вскоре гости разошлись по  домам.  Сергей отправился в  правление.
Колька с Костей остались наедине.
   - Вот  это пир на  весь мир!  -  устало потянулся Колька.  -  Вот это
погуляли!  Не хуже,  чем тогда у Балашовых,  на Варимых именинах. Гостей
даже побольше собралось.
   - Давно у нас такого праздника не было,  -  согласился Костя.  -  Вот
досталось, поди, Сергею с подготовочкой!
   - Не  ему  одному.  Тут все больше Марина хлопотала.  Она за  главную
хозяйку была, а мы с Сергеем у нее за помощников.
   - Марина?..
   - Пока ты  болел,  она все время по дому нам помогала.  И  рубаху мне
сшила новую,  и пальто починила...  А какие у нее книжки есть дома! "Ты,
говорит, Коля, любую выбирай, какая на тебя смотрит".
   - А ты что, бываешь у Балашовых?
   - Случается.  Меня Марина часто зазывает.  Про уроки спрашивает,  про
все...
   Колька покосился на  "стену героев".  Костя прослеДил за его взглядом
и,  подойдя ближе к стене, заметил, что на одной из фотографий картонка,
закрывавшая лицо Сергея, была снята.
   - Кто тут хозяйничал без меня?
   - Это я,  Костя,  -  признался братишка.  - Зачем ты Марину с Сергеем
разделил?  Раз снимались,  пусть уж вместе сидят...  -  Колька вздохнул,
помялся. - А знаешь, чего мне хочется? Пускай Марина насовсем к нам жить
переходит!  Мы ведь с тобой не лежебоки какие-нибудь.  Если надо, и воды
принесем и пол выметем...  и скандалить мы не любим...  Давай скажем ей,
Костя! И Сергею скажем.
   - Так это их дело. Пусть сами решают, - улыбнулся Костя.
   - А может, они нас стесняются?
   - Разве же мы им помеха?
   - Помеха  не  помеха,  а  все-таки...  Ты  иногда такой  бываешь,  не
подступись...
   - Да нет, Колька, это когда-то было...
   - Значит,  согласен?  -  обрадовался Колька.  - Позовем Марину! Да? И
Сергею скажем!
   Костя  посмотрел на  фотографию отца  с  матерью,  потом на  карточку
Марины с Сергеем и задумался.
   - Ну чего ты, Костя, чего? - жалобно шепнул Колька.
   Костя зажмурил глаза и немного помолчал,  словно побыл наедине. Потом
встряхнул головой и привлек братишку к себе:
   - Позовем, Колька... Вместе нам лучше будет...

        "Глава 30"
   САЛЮТ

   На другой день Костя пришел в школу.
   Восьмиклассники встретили его восторженным гулом,  кто-то выстучал на
крышке парты веселый приветственный туш.
   В класс влетел Алеша Прахов и обрадованно закричал:
   - Здоров,  Ручей?  Чего долго так?  Не мог пораньше выписаться?  - Он
потрогал у Кости мускулы на руках. - А ничего... Есть еще запасец!
   - Будет тебе!  -  отмахнулся Костя.  -  Ты скажи,  с математикой как?
Опять запустил?
   - Что  ты!  В  гору  лезу.  Недавно четверку получил.  Со  мной  ведь
Кораблев занимается.  Ну и настырный он,  Витька,  тебе не уступит!  - с
удовольствием пожаловался Алеша. - Проходу не дает, все часы расписал по
графику.  Вчера даже  на  день  рождения к  тебе не  пустил.  а  говорю:
"Собирайся,  пойдем!"  А  он  свое:  "Рано еще нам по праздникам ходить.
Давай-ка за дело! Завтра ведь математика".
   Незадолго до звонка в  класс вошел Витя.  Заметив Костю,  он внезапно
остановился, словно ошибся дверью и попал в другой класс.
   Мальчики молча смотрели друг на друга.
   "Ну,  что вы молчите, в самом деле! - хотелось крикнуть Варе. - Языки
приморозили?.. Подойдите друг к другу, поздоровайтесь".
   Но  она ничего не  успела сказать,  как прозвенел звонок и  в  дверях
показался Федор Семенович.
   Обычно Алеша  вел  себя  на  уроках математики сдержанно и  тихо.  Но
сегодня он  всячески старался обратить на  себя внимание учителя:  ловил
глазами его взгляд,  вытягивал шею, часто поднимал руку, порываясь выйти
к доске.  Когда же кто-нибудь из ребят долго не мог решить задачу, Алеша
даже возмущался и сердито шептал:
   - Шляпа, канительщик! Да это же яснее ясного!
   Но Федор Семенович как будто ничего не замечал.
   Витя  беспокойно ерзал на  парте.  Вчера он  занимался с  Праховым до
позднего вечера и отпустил его домой только тогда,  когда убедился,  что
уроки  подготовлены как  следует.  И  ему  очень  хотелось,  чтобы Алешу
спросили именно  сегодня.  Пусть  Костя  увидит,  что  и  он,  Кораблев,
что-нибудь да стоит!
   Наконец,  незадолго до  конца  урока,  Федор Семенович вызвал Алешу к
доске и  попросил его  доказать заданную на  дом  теорему.  Громко стуча
мелом  и  четко,  с  нажимом  выписывая буквы,  Прахов  довольно  быстро
справился с заданием.
   Учитель  озадаченно  потер  бритую  щеку,   потом  протянул  мальчику
учебник:
   - А ну-ка, реши еще вот это...
   Алеша  записал  на  доске  условие  задачи.   Потом,  улучив  момент,
обернулся к классу и даже немного растерялся:  все ученики,  как один, в
упор смотрели на  него.  "Ты  же  можешь,  Алеша,  можешь!  -  казалось,
говорили их взгляды. - Ну, постарайся, сделай!"
   Костя весь  подался вперед,  а  Витя  даже привстал с  парты и  кивал
Прахову головой.
   Мальчик вздрогнул и  перевел взгляд на доску.  Он крепко сжал мелок и
широко расставил ноги, словно ему предстояла трудная схватка.
   Задача действительно попалась нелегкая.  Надо было помнить не  только
то, что хорошо выучил вчера, но и то, что проходили неделю тому назад, и
месяц, и два...
   Алеше стало жарко.  Он торопливо чертил геометрические фигуры и писал
буквенные обозначения и цифры. Он вспоминал теоремы и рассуждал вслух.
   Тряпка выпала у мальчика из рук, и он стирал неверно записанные цифры
прямо ладонью.
   Федор Семенович видел это, но не сделал Алеше ни одного замечания. Он
внимательно следил за ходом рассуждений мальчика и  вглядывался в черное
поле  доски,   где  пока  еще  царили  суматоха  и  беспорядок.  Но  вот
мало-помалу   цифры   и   знаки   начали   занимать   положенные  места,
выстраивались в ровные ряды, все лишнее убиралось.
   - Кончил! - наконец возвестил Алеша и, дописывая последнюю цифру, так
нажал на мелок, что тот рассыпался на мелкие кусочки.
   - Хорошо  кончил!   -   Учитель  пытливо  окинул  взглядом  маленькую
воинственную фигуру мальчика.  -  Рад за тебя,  Алеша,  и  за товарищей,
которые тебе помогают, тоже рад. Ставлю тебе вполне заслуженную пятерку!
   Класс облегченно вздохнул.
   Алеша попытался сделать вид,  что  получать пятерки для  него обычное
дело, но это ему плохо удалось.
   После  урока  ребята  потащили  Алешу  в  "живой  уголок",  к  Галине
Никитичне.
   "Живой   уголок"   с    некоторых   пор   стал   излюбленным   местом
восьмиклассников. Они часто забегали сюда после уроков: то ученикам надо
было  рассказать  Галине  Никитичне,  как  прошли  сегодня  занятия,  то
поговорить о новой книжке, то разрешить какой-нибудь спор.
   Как же было сегодня не порадовать свою руководительницу!
   Ребята  втолкнули Алешу  в  "живой уголок" и,  перебивая друг  друга,
принялись рассказывать учительнице, как П