Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
чинить избу, и с тех пор крыльцо у дома
Ручьевых уже больше не зарастало сорной травой...
- Ну-ну, Константин, чего ты? - спохватился Сергей, заметив смятение
в лице брата. - Я ведь это так... вспомнилось. Иди-ка сюда... Ты в
математике силен? Костя подошел к столу, заглянул к Сергею в тетрадь.
- Мы этого еще не проходили, - признался он.
- Жалко!.. Засел я тут с контрольной. Крепкий орешек попался.
- Что, студент, достается тебе?
- Есть немного... С последним зачетом задержался. Время меня
подпирает. - Сергей потер ладонью коротко остриженную голову. - Ну да
ничего... Ночку-другую не посплю - наверстаю. Тут, братец, другое... Вы
же с Колькой у меня и завхозы, и шеф-повары, и бытовой сектор. С ног
сбились. Меня даже люди попрекать стали: мол, не жалею я вас. Я сегодня
с бабкой Аленой договорился. Она теперь у нас домовничать будет.
Костя насупил брови. Этого еще недоставало! Неужели они с Колькой
такие бездельники и белоручки? Хотя, если сказать по правде, живется
братьям Ручьевым неплохо. Сергей целый день проводит в правлении или в
поле, а все заботы по дому ложатся на плечи Кости и Кольки. Вернее же,
одного Кости, потому что с младшего братишки какой же спрос... И Костя
за последнее время многое постиг: научился готовить отменные щи, жарить
картошку, топить печь, молниеносно заметать пол и мыть посуду.
Слава о кулинарных способностях Кости Ручьева разнеслась по всему
колхозу.
Ребята, посмеиваясь, то и дело набивались к Косте на обед и прочили
его на дни уборки поваром в полевой стан.
Костя даже пытался стирать белье, но делал это так неумело, что
соседка, сжалившись над рубахами и руками мальчика, взяла стирку белья
на себя.
И еще одно терзало Костю: он не успевал пришивать пуговицы и ставить
заплаты на Колькины штаны и рубашки, которые у того рвались с
удивительной быстротой. Тогда Колька, не дожидаясь брата, действовал
самостоятельно и ставил на очередную дыру такую яркую латку, что все на
него обращали внимание...
Все же Костя считал, что хозяйство у них в доме налажено не так уж
плохо. И теперь вдруг пустить в дом какую-то бабку Алену!..
- Дело твое, - с обидой сказал Костя. - Не по вкусу мои щи - зови
хоть двух бабок... только мы с Колькой все равно их признавать не будем.
Сергей нахмурился:
- Ну-ну, придержи свой характер! Вам же с Колькой легче будет. - И,
взглянув на брата, с усмешкой добавил: - А нрав у тебя вылитый батькин!
Копия!
"Глава 8"
"БРИГАДИР-ДВА"
За окнами послышалась песня про зеленый лужок, про коня на воле.
Сергей и Костя выглянули в окно. По улице, мимо палисадника, шли
девчата второй бригады с граблями и вилами на плечах. Они любили чуть
свет выходить с задорной песней в поле и с песней приходить обратно.
Вместе с девчатами шагала Марина Балашова - "бригадир-два", как звали
ее в колхозе.
Сергей убрал тетради в шкаф, быстро надел пиджак. застегнулся на все
пуговицы.
- Крикнуть бригадира? - понимающе спросил Костя.
- Да-да, позови. Сообщить кое-что надо.
Сергей окинул взглядом избу: кажется, на "катере" все в порядке.
Костя выбежал на крыльцо. Но Марину звать ему не пришлось: она без
его приглашения отделилась от дев" чат и направилась к дому Ручьевых.
Марина была темноволосая и почти коричневая от солнца. Выцветшая
голубая майка плотно обтягивала ее плечи, рукава были закатаны выше
локтя.
Рядом с Мариной, прилаживаясь к ее размашистому шагу, шел Пашка
Кивачев и что-то оживленно говорил.
"О чем это он?" - ревниво подумал Костя и побежал им навстречу.
Домой с работы Марина никогда не возвращалась с пустыми руками: то
принесет пучок спелой земляники, то пригоршню звездчатых гроздьев лесных
орехов, то букетик серебристого ковыля или просто ветки молодой березы с
клейкими, пахучими листочками.
Сейчас Марина держала в руках огромный букет влажных, душистых
водяных лилий и желтых кувшинок с длинными шнурами потемневших стеблей.
- Сергей дома? - спросила Марина у Кости.
Тот кивнул головой, и они втроем вошли в избу.
- Здравствуй, председатель! - сказала от порога Марина. - Мы ведь с
тобой сегодня не виделись?
- Здравствуй, бригадир-два! - в тон ей ответил Сергей. - По-моему, не
виделись.
- Я вам цветов принесла. Не запрещается? - Девушка отделила половину
букета и сунула Косте в руки: - В воду поставь! Не то совсем завянут.
- Откуда это? - удивился Сергей, зная, что лилии и кувшинки можно
достать только в глубоком Черном омуте. - Сама нарвала?
- В мои-то годы в омут прыгать! - засмеялась Ма" рина и покосилась на
Пашу: - Тут помоложе, меня нашлись. Вот он, молодец-удалец, целую охапку
приволок.
Паша не выдержал пристального взгляда Кости и отвел глаза в сторону:
- А что ж такого... Купался и нарвал...
Марина подошла к лавке, зачерпнула из ведра кружку воды, жадно
напилась. Потом присела к столу:
- Докладываю, председатель. С сенокосом моя бригада покончила. Завтра
начинаю подготовку к уборке хлебов.
- Хорошо! По плану идешь! - похвалил Сергей и сообщил бригадиру
новость: завтра в Высоково прибывает делегация из Соколовского колхоза
"Заря" по проверке соцсоревнования; возглавляет делегацию бригадир
Никита Воробьев.
- Ой, Сережа! - вскрикнула Марина. - И глазастый же этот старик!
Ничего не пропустит. Все в акт запишет.
- А ты что, робеешь?
- Да нет... - помолчав, сказала Марина. - За пшеницу я спокойна -
наверняка соколовским не уступим. И рожь, у нас неплохая, и овсы... А
вот просо не радует... чахлое, редкое, трудов жалко.
- У соколовских, я знаю, просо тоже не лучше, - заметил Сергей.
- Все равно обидно. Над пшеницей или рожью мы вроде полные хозяева, а
вот просо нам еще не подчиняется. Хоть не сей его больше! И в чем тут
беда, разгадать не могу.
Марина вновь подошла к ведру, зачерпнула воды,
- Может, тебя обедом накормить? - предложил Сергей. - Костя сегодня
щи готовил... Приняты с высшей оценкой.
- Можем на постоянное довольствие зачислить, - шутливо сказал Костя.
- Еще чего! Будто у меня и дома нет, - отмахнулась Марина.
Но тут Сергей напомнил ей, что сегодня звонили по телефону из
почаевского колхоза и просили вернуть сортировку, которую "бригадир-два"
взяла у них еще весной.
- Отвезу завтра, - пообещала Марина. - Вот кого послать только?
- А меня! И Костю еще, - поднялся от порога молчавший до сих пор
Паша. - Мы быстро управимся.
Марина согласилась - пусть ребята прокатятся. Потом она оглядела
избу, и взгляд ее задержался на бревенчатой стене, увешанной портретами
прославленных на всю страну хлеборобов, льноводов, хлопкоробов - Героев
Социалистического Труда.
Костя уже давно вырезал эти портреты из газет и журналов и по вечерам
любил рассказывать старшему брату, кто из мастеров земледелия где живет,
чем прославился, и все это с такими подробностями, что Сергей невольно
удивлялся: "Ты, случайно, не в гостях ли у них побывал?"
А в прошлом году осенью, когда высоковского бригадира Марину Балашову
за высокий урожай пшеницы наградили орденом Ленина, Костя снял со стены
карточку Сергея и Марины, закрыл картонкой лицо брата и пополнил
портретом Марины галерею знатных людей.
Сейчас Марина нахмурилась и попросила Костю снять со стены ее
карточку:
- Сделай мне одолжение, сколько раз тебя просила! Никакой я не герой,
и незачем меня тут пристраивать...
- А может, будешь в этом году... - вырвалось у Кости, и он
переглянулся с Пашей.
Сергей улыбнулся:
- Видала, Марина! Надеются на тебя хлопцы, ждут...
- Да ну вас, Ручьевых! Разве с вами договоришься! - Девушка с досадой
махнула рукой и хлопнула дверью.
Сергей вышел за ней следом. Костя и Паша посмотрели в окно.
Сергей и Марина молча и быстро спустились с крыльца, потом шаг их
замедлился, и они остановились у палисадника. Буйно разросшиеся кусты
акации и сирени лезли через изгородь. Сергей сломал ветку сирени и,
щелкая ею по голенищу сапога, принялся в чем-то убеждать Марину.
Посмеиваясь, девушка отобрала у него ветку и что-то ответила. Сергей
заговорил еще горячее.
- Костя, это они все о колхозных делах беседуют? - спросил Паша.
Костя нахмурился. Этот простак Паша ни о чем, верно, не догадывается,
в то время как весь колхоз знает, что Сергей ухаживает за Мариной
Балашовой.
- О чем надо, о том и беседуют! - буркнул Костя и подозрительно
оглядел Пашу:-А ты чего для Марины стараешься? И цветы ей, и "в Почаево
могу съездить"!
- Понимаешь, какое дело... - мечтательно заговорил Паша. - Хорошая
бригада у Марины, дружная. У них даже правило есть: работай не
как-нибудь, а с отличием, с красотой. Вроде как марку ставь: наша
работа, балашовской бригады.
- Поздненько же ты разобрался! - усмехнулся Костя. - Да кто же об
этом не знает?
Паша, на редкость словоохотливый сегодня, продолжал говорить. Если уж
работать летом в колхозе, так лучше всего им примкнуть к бригаде Марины
Балашовой. Для начала они, пожалуй, поработают ездовыми.
- Что там ездовыми! - Костя махнул рукой, всем видом говоря, что у
него на этот счет имеется свое особое мнение.
"x x x"
Утром Костя все же отправился в конюшню. Паша Кивачев был уже здесь и
запрягал в телегу Командировочную.
Костя с неудовольствием покосился на пегую коротконогую кобылу.
- Попросил бы Гордого для выезда, - заметил он. - Как-никак, в
Почаево едем! Засмеют нас с такой красавицей.
- Ничего... Лошадь справная, - заступился Паша.
Он неторопливо, но обстоятельно, как и всегда, завязал
чересседельник, поправил шлею, проверил, прочно ли держатся подковы на
копытах лошади. Потом положил в передок телеги охапку свежего сена,
сунул банку с колесной мазью.
- Сборы такие, будто мы за сто верст едем! - засмеялся Костя.
- Это не мешает. В дороге всякое может случиться...
Мальчики подъехали к машинному сараю, погрузили на телегу сортировку
и тронулись в Почаево.
Дорога шла полем, среди хлебов.
Костя и Паша Кивачев сидели на краю телеги, и граненые, никнущие к
земле колосья пшеницы ударяли их по ногам.
Колхозники второй бригады немало потрудились над тем, чтобы вырастить
добрые хлеба. Сейчас колосья были тяжелы и полновесны, словно отлиты из
бронзы, и ветер, казалось, уже был не в силах пошевельнуть их.
Скоро уборка!.. Как чудесно преобразится тихое поле! Застрекочут
жатки, на токах вырастут горы зерна, по дорогам побегут машины, полные
пшеницы...
Костя вытянул руку и коснулся усатых, шершавых колосьев. Вид хлебов
всегда приводил его в волнение... Потом он спрыгнул с телеги и шагнул в
прохладную, густую пшеницу - было приятно ощущать, как колосья щекочут
руки, бьются о грудь, тянутся к лицу.
- Паша, хлеба-то какие! Как река в половодье. Море.. До самого
горизонта разлилось. Так бы вот и шел и шел!
- Тебе везде море видится... Ты брось пшеницу топтать! - охладил его
порыв Паша. - Еще сторож увидит. - Паша оглядел поле, потом сорвал один
колосок, вышелушил из него зерна, попробовал их на зуб и с досадой
сказал:
- Эх, переспеет хлеб! Что это Марина с уборкой тянет?..
Они долго ехали молча.
Неожиданно среди хлебов замелькали головы людей,
Костя догадался, что это делегация Соколовских колхозников проверяет
высоковские поля.
- Давай немного послушаем, - предложил он и, спрыгнул с телеги.
Паша нехотя остановил лошадь.
Делегация по узкой меже выбралась на дорогу. Впереди шел высокий
белобородый старик с орденом Ленина и тремя медалями на новеньком
пиджаке. Он еще раз зорко вгляделся в посевы, бережно провел рукой по
тяжелым колосьям, потом обернулся к Марине:
- Твои труды, молодая?
- Наши... второй бригады, - сказала девушка.
- Да... Ничего не скажешь! - И старик кивнул стриженному под бобрик
подростку с карандашом и блок^ потом в руках: - Пиши, Иван... Хлеба
отменные, первой категории.
Костя вгляделся в подростка, на груди которого на полосатой ленточке
сияла медаль "За трудовую доблесть".
- Паша! - шепнул он. - А ведь это Ваня Воробьев! Он когда-то в нашей
школе учился... Узнаешь?
- Как не узнать!.. Ох, и надраил он медальку!
Делегаты сели отдохнуть. Ваня Воробьев, увидев ребят, подошел к ним,
поздоровался.
Костя с завистью поглядел на медаль:
- За высокий урожай получил?
- Да, за пшеницу, - ответил Ваня. - С дедом на семенном участке
работал. Ему орден Ленина дали, а мне вот это...
- По-большому, значит, живешь?
- Это как? - не понял Ваня.
- Ну, как... считаются с тобой... уважают.
- Это есть... Вот с делегацией от колхоза приехал. Договор проверять.
Меня от комсомола назначили.
- Ну и как? - ревниво спросил Костя. - Кто в победителях будет?
- Пока сказать трудно. До конца уборки ждать надо! Но недоделок у вас
еще много: с сенокосом запоздали, хлеба в первой бригаде засорены...
- У вас все очень чисто, гладко! - недовольно перебил его Костя.
- Ты погоди! - усмехнулся Ваня. - Мы и достижения замечаем. Здорово у
вас вторая бригада работает!.. На большой площади - и такой урожай! Мой
дедушка говорит: теперь ваша Марина Балашова на всю область прогремит.
На Героя вытянет.
- Ага, признаешь, - обрадовался Костя.
- А вы что, тоже у Балашовой в бригаде работаете?
- Нет... мы пока где придется, - сознался Костя.
- Зря! - пожалел Ваня. - У вашего бригадира есть чему поучиться.
- Наша Марина свое дело понимает, - сказал Костя с достоинством.
- Еще как! Я тут всю ее агротехнику записал! - Ваня открыл
испещренный записями блокнот. - Только вот не пойму: в чем она наш
колхоз опередила? Та-ак... Глубокая зяблевая вспашка, весеннее
боронование... Но это и у нас было...
Ваня листал блокнот, щипал себя за нижнюю пелную губу и, забыв,
казалось, про Костю и Пашку, задумчиво рассуждал:
- Яровизация семян, двукратная прополка, три подкормки... Ага! А у
нас всего две. Интересно, чем Марина третий раз посевы подкармливала:
суперфосфатом или калийной солью? Вы, ребята, не помните?
Костя с Пашей с недоумением переглянулись - откуда им знать?
- "Внесены гранулированные удобрения", - прочел Ваня и вдруг сердито
ткнул в блокнот пальцем: - Вот оно! Я ж говорил дедушке: "Давай
испытаем, дело верное". А он все выжидал, опасался. А Марина ваша не
побоялась, внесла гранулированные удобрения. Вот и прибавка к урожаю!
- А какие это гра...гранулированные? - часто моргая глазами, спросил
Паша.
- Вы что, не знаете? -удивился Ваня и охотно принялся объяснять: -
Они вроде зернышек, вносятся в почву через сеялку вместе с семенами...
- Слышали мы, - покраснев, сказал Костя и отвернулся в сторону.
- Ну, пока! - спохватился Ваня. - Зовут меня. Сейчас пойдем третью
бригаду проверять.
Он сунул ребятам руку и убежал.
Костя с Пашкой сели на телегу и тронули лошадь.
Черные когцы осей наклоняли стебли трав, росших около дорожной колеи,
и пачкали их колесной мазью. Нагретый воздух струился над хлебами.
Через час ребята были в Почаеве. Сдали сортировку в машинный сарай,
напоили у колодца лошадь и тронулись в обратный путь.
Костя лежал на телеге и, подперев щеку рукой, задумчиво жевал
соломинку.
Паша никогда толком не понимал своего приятеля: то он оживлен и
весел, строит несбыточные планы, всех будоражит и подзадоривает; то
вдруг задумается, часами смотрит в пустое небо, словно видит там невесть
что примечательное.
Левое заднее колесо надсадно поскрипывало, и Паша опасливо
прислушивался - как бы не застрять в дороге.
Но Костя, казалось, ничего не замечал. Перед глазами его стоял Ваня
Воробьев с медалью на белой рубашке. Вот он ходит сейчас вместе с
делегацией по полям и усадьбам высоковского колхоза и все видит, все
примечает. Вот эти хлеба хороши, а эти запущены, заросли сорняками. Эти
жатки исправны, завинчены на все гайки - хоть завтра выезжай на
косовицу, а у этих тупые ножи и худое полотно. А чьи это нерадивые руки
ладили телеги для перевозки зерна? Только посмотрите, какие крупные щели
в ящиках!.. А потом на собрании Ваня достанет блокнот, попросит слова и
расскажет обо всем, что видел. И все будут слушать его, смотреть на его
медаль и думать: "Какие боевые ребята есть в колхозе "Заря"!
- Вот как в колхозе жить надо, - наконец со вздохом проговорил Костя:
- чтобы считались с тобой, уважали... А мы куда годимся?
"Гранулированные удобрения"! - вдруг передразнил он самого себя. - А что
это такое?
- Ты же сказал, что знаешь, - заметил Паша.
- Слышал с пятого на десятое. - Костя сорвал с досадой колос пшеницы.
- Да и вообще! Живем рядом с Мариной, крутимся около нее, а толком
ничего не знаем. Как она работает? Какие у нее секреты?.. Видал, как
Воробьев нас в лужу посадил?
- Это верно, - согласился Паша. - Мало еще, очень мало мы в колхозном
деле понимаем. Мне вот на днях дед Новоселов показывает сорняки и
спрашивает: "Объясни по науке, как этих кровососов из поля изгнать?" А я
глазами хлопаю. "Мы, говорю, в школе этого не проходили".
- Вот то-то!.. - Костя подумал и искоса посмотрел на приятеля:-А
знаешь, Паша, чего я хочу?
- Мало ли ты чего хочешь.
- Нет, ты послушай... Вот если бы что-нибудь такое сделать... чтобы и
в районе узнали, и в области, а может быть, и в Москве! Как вот о
Воробьеве...
- Куда нам до него!...
Костя не успел ничего больше сказать, как Паша привстал на телеге и
закричал:
- Смотри, смотри... белка бежит!
"Глава 9"
БЕЛКА
Неизвестно кем перепуганная белка как оглашенная мчалась через
поляну, наискось к дороге.
- Ружье бы теперь! - с сожалением воскликнул Паша и погрозил белке
кнутом.
Костя, в душе которого никогда не умирал заядлый охотник, спрыгнул с
телеги и кинулся навстречу белке. Ружье, конечно, было бы очень кстати,
а вот попробуй, если ты настоящий охотник, взять зверька голыми
руками!..
Остановившись на минуту, Костя сорвал с плеча пиджак. Белка, ничего
не видя и не слыша, летела прямо на мальчика. Когда она была уже совсем
близко, Костя вытянул вперед руки с пиджаком и упал на землю. Чтото
упругое и сильное ударилось в пиджак.
- Ага, векша, попалась! - восторженно заорал Костя, крепко прижимая
под пиджаком драгоценную добычу. - Паша, тащи мешок! Есть трофей!
Паша остановил подводу, схватил пустой мешок и только было собрался
бежать к Косте на выручку, как увидел, что белка как ни в чем не бывало
скачет по траве.
- Эх ты, голова, два уха! Выпустил! - с досадой крикнул он лежащему
на траве приятелю и, раззадорившись, тоже пустился за белкой.
Костя, обнаружив свой непростительный промах, поднялся, чертыхнулся и
снова бросился в погоню.
Белка выскочила на дорогу, заметила подводу и резко изменила
направление. Теперь она как бы оказалась меж двух огней: с одной
стороны, улюлюкая и размахивая мешком, бежал Паша, с другой - нажимал на
нее Костя.
Белка бестолково заметалась. Мальчишки то и дело падали на землю,
стараясь накрыть ее пиджаком или мешком. Со стороны казалось, что они
ловили какуюто редкую бабочку, которая никак не давалась им в руки.
Так бы, наверное, и ушла рыжая белка восвояси и потом в кругу
бельчат, в уютном дупле, не раз бы хвалилась, как она ловко провела
своих преследователей, если бы в охоту не вмешался еще один человек. Это
была девушка лет двадцати пяти, среднего роста, с тугими русыми косами,
уложенными вокруг головы. Че