негодуют,  на него и никогда не простят Костиной болезни.
Он ходил подавленный, молчаливый.
   - Вы Вити Кораблева сейчас не сторонитесь,  -  сказал Федор Семенович
школьникам. - Помягче с ним будьте. Поддержите его...
   Дома Никита Кузьмич с досадой посматривал на приунывшего сына:
   - Что,  брат, достается тебе? Не принял моей подмоги, так уж пеняй на
себя... выкручивайся теперь как знаешь.
   Но потом, не выдержав, он начинал собираться в школу:
   - Так уж и быть,  поговорю я с директором. А то ведь заклюют тебя, на
ногах не устоишь.
   - Совсем это не нужно,  - сдерживала его Галина Никитична. - Ты лучше
Витю  спроси,  как  к  нему в  классе относятся.  Не  похоже,  чтобы его
заклевали...
   И Витя все чаще и чаще становился на сторону матери и сестры. Он стал
мягче с  ними,  предупредительнее.  Часто Витя и Галина Никитична вместе
шли в школу, и между ними завязывались откровенные разговоры.
   Когда же в сумерки сестра собиралась за водой,  мальчик отбирал у нее
ведра и сам отправлялся к колодцу.  Возвращался он обычно не скоро,  так
как пережидал,  чтобы от колодца все разошлись,  ставил на лавку в кухне
тяжелые ведра и жадно пил холодную воду.
   Как-то  раз,  возвращаясь вместе с  ребятами из  школы,  Витя заметил
мать. Она тянула к речке маленькие круторогие санки с плетеной корзиной,
наполненной  бельем.   На   повороте  санки   раскатились,   и   корзина
опрокинулась в снег.
   Варя  с  Катей  первыми кинулись к  Анне  Денисовне,  помогли поднять
корзину, собрали мокрое белье.
   - Тетя  Нюша,  давайте мы  повезем,  -  предложила Варя,  хватаясь за
веревку. - А вы сзади придерживайте.
   Подбежал запыхавшийся Витя:
   - Это вас не касается... Идите своей дорогой!
   Он отобрал у девочек веревку, впрягся в санки и потянул их к речке.
   - Не  иначе,  где-нибудь  медведь издох!  -  ахнула  Катя.  -  Витька
Кораблев белье повез полоскать! Чудо из чудес!
   - Да-а... событие! - улыбнулась Варя.
   Витя спустился на лед и остановился у края проруби.
   - Вот спасибо, сынок!... Иди теперь. Я одна управлюсь, - сказала Анна
Денисовна.
   Витя оглянулся: девочки все еще стояли на высоком берегу.
   - Нет...  Я с тобой побуду,  -  тихо сказал он. - Давай пополощу! - и
потянулся к корзине с бельем. Мать с удивлением покосилась на сына:
   - Тогда уж лучше вальком постучи...
   Витя  взял  тяжелый,  слегка изогнутый валек и,  присев на  корточки,
принялся изо всех сил колотить им по белью.  Колючие брызги,  как мелкий
песок, летели в лицо, звучные удары валька далеко разносились по реке, и
им отвечало такое же звучное эхо.
   От  ветра  и  ледяной воды  пальцы  на  руках  вскоре зашлись,  стали
неповоротливыми, чужими.
   Вите  очень хотелось сунуть их  за  пазуху или  в  варежки,  но  было
неловко перед матерью,  которая то  и  дело погружала руки в  прорубь и,
казалось, не чувствовала холода.
   - Ты не храбрись,  погрей пальцы-то, закоченеют! - посоветовала мать.
- А на меня не смотри - у меня руки дубленые.
   Витя  немного подышал на  пальцы  и,  раззадорившись,  решил  все  же
пополоскать белье.  Выхватил из корзины рубашку и  окунул ее в  прорубь.
Ледяная вода,  как кипяток,  обожгла пальцы. Витя отдернул их, и течение
Утянуло рубашку под лед.
   - Мама... я рубаху утопил, - растерянно признался мальчик.
   Мать покачала головой, потом рассмеялась и махнула рукой:
   - А туда ей и дорога!.. Она латаная и не по плечу тебе. А старое, что
ж  его  жалеть...   -  Анна  Денисовна  распрямила  поясницу  и  пытливо
посмотрела на сына: - Как в школе-то? Очень ребята косятся на тебя?
   - Да нет, не особо. Может, что и думают про себя, только молчат...
   - Ничего,  ничего...  Переболеешь -  сладитесь, слюбитесь... Ребята у
нас добрые. Ты бы Костю-то проведал. Как он там?..
   Витя замялся.  Он не раз подумывал о  том,  чтобы сходить к Ручьеву в
больницу,  поговорить с  ним с глазу на глаз,  но никто его не приглашал
туда, а пойти одному у мальчика не хватало решимости.
   - Схожу как-нибудь, - пообещал он матери.
   Но  вот  дня  через  два  Варя  после  уроков объявила,  что  сегодня
восьмиклассники могут навестить Костю.
   Ребята  сбежали вниз,  разобрали стоявшие за  крыльцом лыжи  и  через
школьный сад заскользили с холма вниз, к больнице.
   Задержался лишь Витя Кораблев.
   - У тебя что?  Крапление не держит?  - спросила у него Варя. - У меня
запасной ремешок есть. Возьми!
   - Да  нет...  Уже  исправил...  -  Витя  вдел  ногу  в  крепление  и,
помявшись, спросил: - А он что, Ручьев... и меня звал?
   - Понятное дело, всех!
   - Тогда пошли!  Догоняй!  - обрадовался Витя и, с силой оттолкнувшись
палками, покатился со "школьной горы".
   Он  мчался  напрямик,  ловко  объезжая  заснеженные  кусты  и  стволы
деревьев,  взвихривая на поворотах веера снежной пыли.  Вскоре школьники
подъехали к  больнице.  Но к Косте сегодня их не пустили.  Пробравшись к
окну, они пытались посмотреть в палату сквозь оттаянные кемто "глазки" в
замерзшем  стекле,  но  увидеть  ничего  не  успели:  из-за  угла  вышел
больничный сторож и разогнал школьников.
   Кораблев в  эти  дни  жил  неспокойно.  Восьмиклассники как  будто не
сторонились его, и все же на сердце было нелегко. Мальчику все казалось,
что он перед ребятами, особенно перед Костей, в неоплатном долгу.
   - Что ты как в воду опущенный ходишь?  -  как-то спросила его Варя. -
Встряхнись! Можно подумать - обижают тебя в школе.
   - Я на ребят не жалуюсь... - Витя помолчал, потом смущенно признался:
- Только мне для вас такое сделать хочется... что-нибудь особенное!
   Что особенное -  он и сам хорошо не знал.  Может быть, случится пожар
или кто-нибудь будет тонуть, и Витя первый бросится на помощь. Или Костя
Ручьев из-за болезни сильно отстанет в учебе, и он возьмется подготовить
его к экзаменам...
   - Зачем же особенное?  -  точно угадав его мысли,  сказала девочка. -
Никто пока не горит, не тонет. Просто будь с нами вместе, заодно.
   - Это  так,  -  согласился Витя и  спросил,  удалось ли  Варе увидеть
Костю.
   - Сегодня пропустили...  Ему  легче стало.  Книги отнесла,  про ребят
рассказала, про теплицу.
   - А он что?
   - Беспокоится,  конечно... - Варя внимательно посмотрела на мальчика.
- Костя  просил,   пока  он  в  больнице  лежит,  чтобы  ты  с  Праховым
позанимался...
   - Это правда? - встрепенулся Витя.
   - Прикажешь еще клятву дать?  - рассердилась Варя. - Конечно, просил!
И сказал, чтобы ты построже с Праховым, потачки ему не давал...
   - Будьте покойны, я его возьму в оборот!
   В  тот же вечер Кораблев явился к  Алеше Прахову и сказал,  что будет
заниматься с ним по математике.
   - А ты это как? - удивился Алеша. - Сам надумал? Или прислал кто?
   - Костя велел... пока он болен. Нельзя тебя из рук выпускать.
   - Ну, если Костя, то давай... - согласился Алеша.

        "Глава 28"
   БУРАН

   Наказ  Кости  помочь Прахову по  математике не  давал Вите  Кораблеву
покоя.  Теперь он все чаще и чаще зазывал Алешу к себе в дом и садился с
ним заниматься.
   По старой привычке,  Алеша заходил к  Кораблевым с  опаской,  заранее
заглядывал в окна и спрашивал Витю, дома ли Никита Кузьмич или нет.
   - Да ты не робей! Не съест он тебя, не обидит, - уверял Витя.
   И правда,  Никита Кузьмич, встречая Алешу, ничего ему не говорил и не
мешал мальчикам заниматься.  Но Прахов в его присутствии чувствовал себя
крайне стесненно и на все вопросы Вити отвечал каким-то скучным голосом.
   - Не  входи ты  в  горницу,  пока мы занимаемся.  Побудь на кухне,  -
попросил как-то раз Витя отца.
   - Да зачем он тебе, этот Прахов? - удивился Никита Кузьмич. - С таким
пристяжным далеко не ускачешь. Иль ты на свою голову не надеешься?..
   В разговор вмешалась Анна Денисовна:
   - Просят же тебя, отец! Сделай одолжение.
   С  этого дня  при каждом появлении Алеши мать уводила Никиту Кузьмича
из горницы или посылала его с каким-нибудь поручением к соседям.
   Витя занимался с Праховым настойчиво и много. И странное дело: раньше
он просто дал бы Алеше списать из своей тетради и остался бы доволен, но
сейчас было  куда  приятнее объяснять Прахову новую  трудную задачку или
теорему, расшевелить его, заставить подумать.
   В классе Витя внимательно прислушивался к ответам Прахова и испытывал
облегчение, когда тот отвечал толково и уверенно.
   Один раз они даже поссорились. Это было на уроке географии.
   Алеша накануне не выучил урока и,  когда его вызвали к  карте,  понес
такую  околесицу,  что  рассмешил весь  класс.  Географ Илья  Васильевич
отослал мальчика на место и поставил в журнале жирную двойку.
   Возбужденный  Алеша  сел  за  парту  и  попытался  с  победным  видом
подморгнуть Вите: видал, мол, какой я веселый и неунывающий парень!
   - Чучело ты огородное! - сердито шепнул ему Витя и отвернулся.
   - Не по графику ж вызвали... Не приготовил я урока.
   - Так бы  и  сознался!  Незачем балаган разводить перед всем классом.
Погоди вот... Сегодня же будешь со мной географией заниматься!
   С  каждым днем Алеша все больше привязывался к  дому Кораблевых.  Ему
нравилось слушать радио или рыться в книгах, которые беспорядочной кучей
лежали на Витином столике.
   - Ну и разгром у тебя!  Словно после землетрясения,  -  сказал как-то
Алеша. - Ты бы полку завел.
   - Отец этажерку обещал купить,  да все почему-то тянет...  - не очень
охотно объяснил Витя.
   Дня через два после этого разговора,  когда Вити не было дома, Прахов
притащил к  Кораблевым тяжелую,  громоздкую полку,  сколоченную из грубо
обструганных досок, и сказал Анне Денисовне, что они сделали ее вместе с
Витькой в  школьной мастерской.  Вскоре  пришел Витя  и,  заметив Алешу,
который укреплял над столом эту полку, растерянно заморгал глазами:
   - Кто тебя просил?
   - Завал же на столе... Раскопки производить надо.
   - Хороша  полочка,   хороша!   -  похвалила  мать.  -  Не  беда,  что
великонька. Тут главное - свои руки делали. - И она принялась упрашивать
сына смастерить ей такую же полку для кухонной посуды.
   - Сделаем, тетя Анна! Обязательно! - заверил Алеша. - Правда, Витька?
   Мальчик  буркнул  что-то  под  нос  и  принялся расставлять на  полке
книги...
   Как-то раз Алеша застал Витю за чтением устава ВЛКСМ.
   - Готовишься? Да? - спросил он.
   - Было время-готовился. Сам знаешь, чем все кончилось. А ты как?
   Алеша задумался.
   - А знаешь,  Витя, - заговорил он наконец, - я думаю, нас еще могут в
комсомол принять.
   - За какие же это заслуги?
   - Ну,  не сейчас, конечно, попозже... Ты год с отличием кончишь, и я,
может быть,  подтянусь.  А  летом урожай в  поле вырастим.  Тоже в зачет
пойдет...
   - Так я же не в бригаде у вас...
   - Ах да!  - вспомнил Алеша. - А почему волынишь? Подавай заявление, и
баста. Зараз примем!
   - Все равно без Ручьева не утвердите.
   - Ты подавай... там видно будет, - настаивал Алеша.
   ...В  один  из  воскресных дней Витя,  по  обыкновению,  сидел дома и
поджидал Прахова заниматься. Но тот почему-то не пришел.
   Кораблев решил,  что приятель заленился, и отправился разыскивать его
по колхозу.
   Алеши нигде не было.  Зато встретилась Катя, и от нее Витя узнал, что
Прахов сегодня с утра дежурит в теплице.
   Витя  вернулся  домой,  взял  учебники и  пошел  в  школу.  Приоткрыв
скрипучую дверь теплицы,  он заметил Алешу. Тот сидел у печки, помешивал
кочергой мерцающие золотом  угли  и,  пользуясь одиночеством,  не  очень
складно, но громко распевал песню.
   - Ученик Прахов, почему не явились на занятия? - спросил Витя.
   - Причина вполне уважительная! Нахожусь на посту, - засмеялся Алеша.
   - Подумаешь, пост! Истопил печку - и свободен.
   - Ну, не скажи...
   Алеша  с  жаром принялся объяснять,  какое серьезное и  ответственное
дело быть дежурным по теплице.
   - Да, Витька, ты наше просо еще не видел? Знаменито растет!
   Он подвел Кораблева к  делянке.  Посеянные на большом расстоянии друг
от друга,  ничем не стесненные, стебли проса хорошо разрослись, доходили
почти до пояса и начали выкидывать боковые метелки.
   Алеша  сообщил,   что   члены  бригады  думают  провести  в   теплицу
электрическое освещение, заставил Витю измерить промежутки между рядками
проса,   ввернул  что-то   насчет  широкорядного  сева,   вегетационного
периода...
   - Я,  кажется,  не первоклассник,  -  остановил его Витя.  -  Понимаю
кое-что...
   Он дождался,  когда Алеша закрыл печную трубу,  полил посевы и  повел
его в школу.
   На  улице мело,  ветер крепчал,  посвистывал в  оголенных яблонях.  С
востока наползала белесая мгла.
   Витя покачал головой:  погода явно портилась. А он-то собирался после
занятий с Алешей покататься часок-другой на лыжах!
   Ребята  заняли  пустующий  восьмой  класс,  разделись.  Витя  сел  за
учительский стол  и,  подражая голосу Федора Семеновича,  вызвал Алешу к
доске:
   - Так-с! Начинаем работать!
   Первая задача далась нелегко.  Алеша начал громко сопеть и  несколько
раз стирал с доски рукой,  но Витя учительским тоном напоминал ему,  что
для  этого  существует тряпка.  Когда  задача  была  решена,  Алеша,  по
привычке, заглянул в конец задачника.
   - Смотри!   -  обрадовался  он.  -  Сошлось  с  ответом!  Точь-в-точь
подогнал. Ай Прахов, ай молодец!..
   - Не подогнал,  а  решил правильно,  -  перебил его Витя.  -  Мозгами
пошевелил...  Садись,  Прахов. Передышка! - И он прислушался к вою вьюги
за стеной.
   Алеша подошел к  окну и  выглянул в форточку.  Буран разыгрался не на
шутку. Седая мгла окутала всю округу, в пяти шагах ничего не было видно.
За  углом  тревожно  бренчала  оторванная водосточная труба.  Где-то  со
звоном разбилось стекло.
   Алеша с трудом закрыл форточку и протер залепленные снегом глаза:
   - Ну и буранище!..  Как бы стекла в теплице не побило... - Он схватил
полушубок, начал одеваться. - Пойдем, Витька, проверим!
   - Кто я при тебе? Пятая спица в колеснице? - с досадой сказал Витя. -
Ты же дежурный, а не я.
   Алеша с недоумением взглянул на товарища:
   - Опять не так...  Ну и норов у тебя!  Кручено-верчено...  А в общем,
как знаешь. - И, сердито запахнув полушубок, он выбежал из класса.
   Витя  поежился.  Зря  он,  пожалуй,  сказал о  пятой спице!  Надо  бы
помолчать...
   Он нагнал Алешу у школьного крыльца. Буран встретил мальчиков крепким
штормовым ударом,  перехватил Дыхание.  Со  всех  сторон швыряло колючим
снегом,   шуршало,  посвистывало,  завывало.  Ребята  подняли  воротники
полушубков и,  пригнувшись, начали пробираться к теплице. Тропку замело,
идти пришлось по целине, глубоко увязая в сугробах.
   Мальчики долго месили снег,  забирая в поисках теплицы то вправо,  то
влево,  а  теплицы все не  было.  Алеша подумал,  что это как на Крайнем
Севере: пошел человек во время бурана к соседу в гости - и заблудился...
Наконец  сквозь  непогоду  вырисовался силуэт  старого  тополя,  росшего
недалеко от теплицы. Под напором ветра тополь содрогался, скрипел, точно
жаловался, как трудно ему переносить такую лютую непогоду.
   Алеша с Витей добрались до теплицы. Ее завалило снегом почти до самой
крыши, двери не было видно, но стеклянная крыша была цела, и через нее с
сухим шорохом перекатывались снежные волны.
   - Занесет вашу теплицу, - сказал Витя. - Потоми не найдете.
   - Ничего, откопаем, - заверил Алеша. - Главное, что стекла целы!
   Он  совсем успокоился.  Пусть  метель злится себе,  посевам проса это
никак не повредит... А пока они могут вернуться в школу.
   Держась одной рукой за  Витино плечо,  Алеша стянул с  ноги валенок и
принялся вытряхивать из него снег.
   Неожиданно сильный порыв  ветра  пошатнул ребят и  обдал их  ледяным,
пронизывающим дыханием. Раздался треск.
   Витя оглянулся и обмер.
   - Тополь!..  Ложись!  -  не  помня себя выкрикнул он,  со  всей силой
толкнул Алешу вперед,  ринулся за ним следом,  сбил его с ног и сам упал
лицом в снег.
   Вновь послышался треск,  щелканье,  и  в  тот  же  миг старый тополь,
распластав ветви  и  взвихрив густое  облако  снежной  пыли,  с  тяжелым
уханьем обрушился недалеко от  ребят.  И  хотя  буран  не  унимался,  но
ребятам почудилось, что кругом стало очень тихо. Они долго лежали молча,
потом осторожно поднялись.
   - Ну и грохнуло! Как фугас! - сказал Алеша, ощупывая грудь и плечи. -
Да нет... Будто не задело. А ты как?
   Витя перевел дыхание:
   - Легко отделались... Я ведь думал: дерево на нас падает.
   - С дуплом был тополь, вот и не выдержал.
   Алеша посмотрел на  могучий шершавый ствол дерева и  вдруг метнулся к
теплице, заглянул на крышу.
   - Так и есть!.. - испуганно закричал он. - Натворило оеды!
   Ствол тополя упал  мимо  теплицы,  но  верхние его  сучья задели край
крыши  и  разбили  стекла.  Сейчас  через  отверстия на  зеленые  посевы
посыпался снег.
   - Витька,  что делать-то?  Теперь же  все наше просо замерзнет.  Весь
опыт насмарку пойдет!
   Алеша заметался, схватил приятеля за руку, потащил к школе:
   - Надо немедля позвать Федора Семеновича!
   - Нет его дома, - сказал Витя. - Они с Клавдией Львовной в клуб утром
ушли. Я сам видел.
   - Тогда в колхоз побежали! Ребят поднимем, Марину...
   - Стой,  н& крутись!  - Витя сердито встряхнул Алешу за плечи. - Пока
бегаем, сколько в теплицу снега навалит! Думать надо, товарищ дежурный!
   Поеживаясь от  холода,  ребята посматривали на  разбитую крышу.  Витя
представил себе,  как бы поступили в  эту минуту Костя Ручьев,  Варя или
Митя.  Они то  уж  обязательно что-нибудь бы нашли,  придумали и  сейчас
действовали -  только бы спасти посевы! А вот они с Алешей все еще стоят
около теплицы, препираются друг с другом и ничего не могут поделать...
   Витя подумал,  что хорошо бы  закрыть разбитую крышу соломой.  Но  ее
поблизости не было. Или сеном...
   Мальчик вдруг  решительно потянул Алешу  к  школьному сарайчику,  где
лежало сено, заготовленное Федором Семеновичем для козы.
   - Ты в уме?  -  растерялся Алеша.  -  Чтобы нам попало потом... А кто
отвечать будет?
   - Ладно, отвечу... - махнул рукой Витя. - Давай таскать!
   Ребята  набрали по  большой охапке хрустящего сена  и  понесли его  к
теплице.  Буран,  словно радуясь,  что  ему нашлось чем позабавиться,  с
новой силой налетел на мальчишек.  Он вырывал у них из рук клочья сена и
уносил его в крутящийся снежный водоворот.
   Когда Витя с  Алешей,  с  трудом вытаскивая ноги из  глубокого снега,
добрались до теплицы, сена почти не осталось.
   - Это как воду решетом носить!  - пожаловался Алеша и вспомнил, что в
сарайчике должны быть пустые мешки.
   Теперь дело пошло лучше.  Принесенным в  мешках сеном ребята заложили
часть разбитой крыши, а сверху, чтобы не разнесло ветром, сено придавили
сучьями упавшего дерева. Затем они вновь направились к сарайчику, набили
мешки  сеном  и  только  было  окунулись  в  буран,  как  столкнулись  с
заснеженной фигурой в башлыке и шубе.
   - Тятька!  -  закричал Витя,  сбрасывая с плеч мешок.  -  Ты как сюда
попал?
   - Ах ты,  горе-беда!  -  обрадовался Никита Кузьмич.  -  Хорошо,  что
отыскался! Я уж думал, ты в поле плутаешь. Пропадешь в такую заваруху...
- И он скомандовал ребятам: - Ну-ка, марш в школу! Чего морозитесь!
   - Что ты! - закричал Витя. - Тут же беда! Крышу у теплицы разбило. Мы
ее сеном закрываем.
   - Из взрослых кто-нибудь есть? - встревожился отец.
   - Никого, одни мы... - сказал Алеша. - Помогите нам, дядя Никита!
   - А ну, показывай, куда нести! - Никита Кузьмич поднял Алешин и Витин
мешки.
   Теперь сено таскали уже втроем: Никита Кузьмич - в мешках, ребята - в
большой плетеной корзине, которую они нашли в сарайчике.
   Витя старался изо всех сил.  Он  устал,  его пробирал мороз,  валенки
были полны снега, но перед глазами стояли лица школьных товарищей. Разве
бы они отступились от своего,  пусть хоть буран и мороз были во сто крат
злее и свирепее?..  Значит, и он может сделать так же, как они... В душе
уже  не  было  ни  сожаления