Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
ье, прошли вдоль
Португалии, Испании, Франции, достигли пролива Ламанш - самого опасного
участка пути. Проныривая его, едва избежали английских глубинных бомб. На
германском побережье Северного моря высадили Кима Борисовича. Капитан
снабдил его пакетом с сургучной печатью, где объяснялось, при каких
обстоятельствах подобрал он и доставил на родину высокопоставленного
чиновника рейха. На этот счет ими была сочинена безупречная легенда.
Путь к Ленинграду, к счастью, оказался открытым: мощный антициклон,
обрушивший на балтийские льды теплые массы воздуха из Атлантики, резко
смягчил погоду, взломал их на всей акватории вплоть до Риги и Финского
залива. Субмарина без труда лавировала между разрозненными ледяными полями.
По широким разводьям курсировали большие и малые немецкие суда. С
востока везли продовольствие, изъятое у бедствующих Украины, Белоруссии и
России. С запада спешили транспорты с боеприпасами и снаряжением для
вермахта. Один из таких транспортов вскоре попался на пути подводной лодки.
Андрей, все последние дни проводивший в капитанской рубке, узнал, что его
решено пустить на дно. Прибежав в каюту с ребятами, подозвал Марту и спросил
на ушко:
- Хочешь посмотреть, как отправится кормить раков фашистский пароход с
боеприпасами?
- Ой, я на такое смотреть не хочу...
- А мне интересно. Идем, перескажешь, о чем они будут говорить. А
потом, если не хочешь, уйдешь, - попросил он.
- Ладно, только ради тебя.
Поднялись в рубку, когда до транспорта оставалось около ста метров.
Огромного, судя по габаритам кормы, водоизмещения грузовик бороздил широкую
прогалину, усеянную ледяным крошевом, напоминавшим кусковой сахар.
Поровнявшись с ним, сбавили ходу и пошли бок о бок. Заметив это, капитан
грузовика прошел к борту с рупором в руке.
- Почему идете без охраны? - спросил через громкоговоритель подводник.
- Поблизости шастает англичанин - рискуете напороться на торпеду.
- Мое дело - выполнять приказы... - прокричал тот. - Надеюсь, вы не
англичанин?
- Шутить изволите! Ни пуха вам и семь футов под килем. Я буду
неподалеку.
Вернувшись к себе, дал команду "полный вперед", затем - приказ на
погружение. Заняли позицию для атаки. Как только объект оказался в секторе
поражения, ударили торпедой. Раздался взрыв такой мощности, что заскрипела
обшивка. Когда всплыли снова, там, где был транспорт, еще кипел бурун, а в
воздухе рассеивалось облако дыма...
- Как я понимаю, седни мы будем уже на месте, а Ленинград все еще в
блокаде, - сказал Андрей. - Хотелось бы Новый год встретить на Родине, но
как же мы туда попадем?
Передав вахту помощнику, отец сел между Мартой и ним, обнял их за
плечи.
- От одной только мысли, что придется с вами расстаться, сердце
разрывается на части, - сказал задумчиво и грустно. - Как быстро пролетели
эти счастливые для меня деньки!.. Ты спросил, как туда попадем. Признаться,
пока и сам не представляю. Ким Борисович должен был связаться с Москвой, его
там знают и ценят. Он передаст и мою просьбу относительно вас. Конечно,
хлопот ленинградскому командованию хватает и без нас. Но, может, все-таки
подготовят нам встречу.
- А как это будет происходить? - не понял Андрей.
- В Ленинграде будут знать наши позывные, пароль и другие подробности.
Мы свяжемся с ними по рации, сообщим координаты, и за вами должны прислать
людей.
- А если Кимбору не удалось этого сделать?
- Тогда я отвезу вас в другое безопасное место, где...
- Шеф, навстречу идет какое-то судно, - сообщил помощник, и капитан,
недоговорив, поднялся. Вскочили и ребята, Андрей поднес к глазам бинокль
- Тоже грузовик, но поменьше, - сообщил он Марте. - На палубе не то
мешки, не то тюки какие-то. А загружен до отказа - сидит по самую
ватерлинию.
- Пап, ты и этот пустишь ко дну?
- Посмотрим, дочка, что они везут...
Сближаясь, подали сигнал остановиться.
- С чем следуете? - спросил у вышедшего на переговоры хозяина судна,
одетого в гражданское.
- С грузом муки и сала. А что такое?
- Кроме команды, есть кто на борту?
- Есть, капитан, есть: - полдюжины красоток - пальчики оближешь! Твои,
небось, оголодали?.. Могу парочку уступить!
Хозяин говорил с веселой фамильярностью - был, похоже, навеселе.
- Буду весьма признателен. Где грузились, что вам на днище присобачили
магнитную мину?
- Не может быть!..
- Мой акустик слышит, как ее часы отстукивают ваши, может статься,
последние минуты, - припугнул его капитан. - Немедленно перебирайтесь ко мне
на борт, пока водолазы не сбросят эту адскую машину вниз!
- Спасибо, коллега! - уже более трезвым голосом заговорил тот. - Мы
сейчас же покинем судно!
Команда муковоза спешно спустила шлюпку, шустро подгребла к отошедшей
на приличное расстояние "спасительнице", перебралась за обрешетку. В их
шлюпку пересели двое матросов и направились к муковозу. Тем временем капитан
задраил рубку и дал погружение. Когда, отойдя, всплыли снова, за обрешеткой
не оказалось ни одного человека. "Водолазы" вернулись.
- Садись, Андрюша, в шлюпку и поднимешься с ними на палубу, -
распорядился командир. - Найдите и переправьте сюда девушек.
Отыскать "красоток" труда не составило: все шестеро сидели в одной из
незапертых кают. Это были и впрямь красивые, словно на подбор, девчонки лет
16 - 17-ти. Они со страхом поглядывали то на парня в военном, то на Андрея.
- Здрасьте, девочки! - улыбнулся им он.
- Здоровэньки булы, панове... - обозвалась одна из них.
Какой я тебе "панове"? Видишь - я русский!
- А хиба?.. Видкиль же вы узялысь?
- Вобщем, так: вопросы потом, а зараз быстренько одевайтесь и потеплей.
Надевайте эти фрицевские бушлаты, не бойтесь. И поедем домой, ясно?
Девчонки мигом оделись и с опаской двинулись вслед за неожиданными
спасителями. Матросы помогли спуститься в шлюпку, а на лодке их встретила
Марта, провела в каюту к ребятам. Судно с грузом муки и сала взяли на
буксир, чтобы попытаться доставить к голодающему Ленинграду.
На месте все обошлось, как нельзя лучше: Москва сообщила руководству
города радиочастоту и пароль, необходимые для налаживания контакта с
"Капитаном Икс". Такой контакт состоялся, и в указанное место под покровом
ночи прибыла группа вооруженных людей. Здесь они узнали, что кроме ребят их
ждет и приятный сюрприз - груз муки и сала, доставленные кем-то. Подводной
лодки - и след простыл.
А незадолго перед тем в каюте капитана состоялся такой разговор:
- Папа, когда мы теперь увидимся снова? - Слезы одна за другой
скатывались с ресниц, Марта смахивала их указательным пальчиком, изо всех
сил сдерживаясь, чтобы не разреветься.
- Не раньше, доченька, чем кончится эта проклятая война...
- Ты, папочка, береги себя, ладно?
- Обещаю. Мне очень хочется увидеть вас с мамой. Ты с нею ветретишься
раньше - поцелуй ее и за меня. Крепко-крепко! А тебе, Андрюша, я завещаю
беречь их и помогать, если я задержусь с возвращением.
- На меня можете положиться! - твердо пообещал Андрей.
Э п и л о г
В тот памятный вечер я дольше обычного задержался в редакции, порядком
проголодался и потому спешил в столовую, пока та не закрылась. Шел сквериком
по аллее, окаймленной живым, аккуратно подстриженным заборчиком, за которым
с обеих сторон пестрело многоцветье роз. Половина бутонов уже распустилась
и, видимо, благоухала. Но их аромат забивал надоевший до чертиков сернистый
чад от постоянно смердящего террикона, возвышающегося над Горском -
городишком на Луганщине, куда после демобилизации в 1954-м году занесла меня
судьба.
Уже на подходе обратил внимание на довольно некрасивое зрелище: на
деревянном столовском крыльце в четыре ступени, облокотясь левой рукой на
перила, стоял некий тип и, извиняюсь, мочился в палисад прямо на цветы...
Рядом, задрав патлатую голову, тянул из горлышка "протвотанковой" другой,
наверняка его дружок.
Немногим раньше меня на крыльцо поднялся среднего роста парень
Остановился, сдернул с мочившегося кепку-восьмиклинку, подержал ее под
струей и нахлобучил обратно. Затем оторвал бутылку от уст присосавшегося,
слил остаток "чернил" на его галстук с пальмой и обезьянами. После чего, как
ни в чем не бывало, скрылся за дверью.
Я, понятно, был заинтригован: поступок, какой встретишь нечасто! Решил
обязательно с этим парнем познакомиться. Может, даже организовать
матерьяльчик для газеты, если будет согласие; придумал и заголовок: "Не
прошел мимо".
Миновав посрамленных, тупо осмысливавших происшедшее, вошел следом.
Наплыв посетителей давно прошел, за столиками сидело где один, где два
человека - холостая шахтерская молодежь из общежитий. Парень стоял в очереди
за талончиками четвертым. В зале витал кислый запах казенного рассольника,
слышался звяк ложек об алюминиевые тарелки. Одна из официанток собирала со
столиков посуду, вторая - на цветастом подносе разносила блюда (о
самообслуживании в те времена еще понятия не имели).
Заметив меня, эта вторая улыбнулась и показала глазами на один из
свободных столиков (недели две назад мы познакомились на танцах и с тех пор
"дружили"). Я охотно воспользовался поблажкой, а когда она через минуту
подошла, честно признался:
- Голоден, Танечка, аки волк. Рассольника не надо, а вторых тащи два.
Или, пожалуй, три - я сегодня не обедавши. Ну, и что там у вас на третье.
Неохотно взяв плату, она ушла к раздаточной, а я присмотрелся к парню.
На вид - лет двадцати пяти. Плечист, борцовская шея. Смоляные, слегка
вьющиеся волосы. И что-то уж очень знакомое в чертах лица... Где, когда мог
я его видеть?
Таня принесла заказанное, когда он только еще рассчитался за талончики;
сел неподалеку.
- Глянь вон на того парня, - сказал я тихо. - Правда, красив?
- М-м... В нем что-то есть, - согласилась она и хотела уходить, так как
один из нетерпеливых проголодавшихся поторапливал
- Обслужи, пожалуйста, и его вне очереди, - попросил. - Почему -
объясню позже
- Для тебя - хоть рубашку с себя! - пословицей пообещала моя близкая
знакомая. Забрав талончики у него и у нетерпеливого, ушла.
Объект моего наблюдения, откинувшись на фанерно-трубчатую спинку
общепитовского стула, меланхолично обвел взглядом зал, несколько дольше
задержался на мне, но видимого интереса не проявил.
Заканчивая ужинать, я заметил, что им интересуются еще трое, только что
вошедшие. Один из них - с подмоченным галстуком в обезьянах - достаточно
громко процедил: "Он... Я его, падлу, засек железно!" Дело, кажись, пахнет
керосином, подумал я; надо предостеречь! Подсел и, кивнув в их сторону,
сказал озабоченно:
- Глянь вон на тех троих... Караулят, будь осторожен. Может,
организовать ребят в помощь? Я живу рядом, в общежитии.
Он посмотрел на меня (мне показалось - с удивлением), мельком глянул на
троицу, усмехнулся:
- Не стоит беспокойства.
- Но, может, и снаружи столько же...
- Возможно, - согласился довольно спокойно. - Но вдвоем управимся. Не
спешишь?
- Да нет, но...
Тут подошла Таня с подносом, и я поднялся, чтобы сказать, что "жду ее
на нашей скамейке" (она должна была вскоре смениться), и вышел проверить
свои опасения. "Если их там целая шайка, - подумал, - то для двоих
многовато. Все-таки сбегаю за ребятами?"
Смеркалось, на столбах зажглись фонари. Сел на ближайшую скамейку
выяснить обстановку. Как я и предполагал, у крыльца отиралось еще трое.
Среди них узнал и второго, который был уже без восьмиклинки. За подмогой
бежать не стал из опасения опоздать.
Парень показался через четверть часа, следом - караулившие.
Присоединились, и вся компания двинулась вслед. Все - крепыши, лет по
двадцати с небольшим, навеселе.
- Эй, чувак, прикурить не найдется? - окликнул детина в брюках
дудочкой, отчего смахивал на циркуль.
- Вы меня? - остановился "чувак"; я тоже поднялся, готовый вступиться,
хотя, признаться, немного трусил: как-никак вдвоем против шестерых...
- Тебя, тебя! - И шайка стала его окружать.
А дальше случилось нечто невероятное. Будучи в каких-то трех саженях,
я, тем не менее, не успел разглядеть все как следует. Увидел лишь, что едва
ли не одновременно двое ближайших к нему растянулись на тротуаре. Еще один
шмякнулся чуть поодаль. Остальные кинулись кто куда. Парень снял кастет с
руки длинного, похлопал его по щекам; когда он что-то промычал, повернулся
ко второму.
- Приведи в чувство вон того, - показал на лежащего в стороне. Это был
патлатый. Я проделал ту же процедуру, нокаутированный, осоловело поводя
глазами и матерясь, стал подниматься.
- Он еще и сквернословит, ек-карный бабай! Придержи, я добавлю, -
шагнул к нам... мой давний знакомый!..
Глядя, как после такой угрозы патлатый задал стрекача, сиганул через
невысокий штакетник скверика, растянулся и снова вскочил панически, я едва
сдерживал смех. Стали расходиться собравшиеся было несколько зевак, и мы
уселись на скамью.
- Надо ж, где довелось встретиться! - пожимая руку, сказал я
взволнованно. - Если б не твой любимый "бабай", то и не узнал бы.
- А я узнал тебя сразу, едва ты подсел к моему столику, - сообщил
Андрей Гончаров. - Ты - тот бывший шкет - в сорок втором тебе было, кажись,
лет десять - что постоянно ошивался около нас. Тезка моего
соседа-стихотворца?
- Он самый.
- Тоже у Данька пашешь? (такая была фамилия у тогдашнего директора
шахты No 1- 2 "Горская").
- Не совсем у него и не сказал бы, что "пашу": работаю литсотрудником в
газете "За передовую шахту". Но перед этим почти год "отпахал" и в забое, -
пояснил я.
- Не понравилось и решил перейти на легкий труд?
- Скорее, перевелся, газета-то ведомственная. Причем, с сохранением
среднего заработка, - подчеркнул я немаловажный факт.
- Ну да? - усомнился собеседник. - За какие такие заслуги?
- Редактор похлопотал. Он выбил штатную единицу, а я к тому времени,
говоря газетным языком, зарекомендовал себя активным рабкором. Его устраивал
мой стиль и умение интересно подать материал.
- Заметок за твоей подписью нам с Мартой не попадалось. Ты ведь
Тютерев, кажется.
- Я за славой не гонюсь - подписываюсь псевдонимом. "Рассказы бывалого
шахтера Всезамечаева Егора" попадались?
Так это твоя рубрика? - удивился почему-то Андрей. - Очень злободневно
пишешь, молодец!
Но я не только критикую разгильдяйство. Рассказываю и о передовиках.
- Материал черпаешь из писем?
- Ну, письмами, к сожалению, нас балуют нечасто. Сам через день под
землю спускаюсь, во все участки наведываюсь.
Ладно, об этом поговорим после... Как получилось, что ты оказался аж...
- ... у черта на куличках, - перехватил я его мысль. - Прямо из части,
где служил, соблазнил меня вербовщик.
- На хутор вертаться не стал - вкалывать за пустой трудодень?
- Ну, не совсем поэтому... - не согласился я. - Просто накануне
демобилизации правительство бросило клич - "Все силы - на восстановление
шахт Донбасса!" А мы ведь воспитались патриотами. Но об этом тоже потом.
Сперва расскажи, как очутились здесь. И что случилось тогда, в середине
сентября 42-го года? Я до сих пор толком ничего не знаю.
И пошло-поехало... Уже и Таня сменилась, сидела рядом, с интересом
слушая наши воспоминания; давно кончились танцы под радиолу на площадке
перед клубом имени Артема, что за сквериком, а мы все сидели и не могли
наговориться.
Прошло много лет с тех пор, как разошлись наши жизненные пути-дороги. И
вот судьба снова свела нас вместе вдалеке от Кубани - в этом захолустном
шахтерском городишке.
Выяснилось, что Андрей "пашет" на этой же шахте проходчиком горных
выработок. Как передовик производства и семьянин - у них с Мартой родились
двойняшки - получил трехкомнатную квартиру. Живут впятером, но Ольга
Готлобовна с дочерью и внучатами отбыли в гости к родственникам, и Андрей на
это время вынужден был ходить в столовку.
Что же до хулиганствующей шайки, то все объяснилось просто: он
по-прежнему увлекается спортом, вернее сказать - довольно варварской его
разновидностью -боксом. Более того, пребывает в звании чемпиона Луганской
области.
Бывая в гостях, узнал я от них с Мартой и о необыкновенных
приключениях, выпавших на долю юных кубанцев. По журналистскому обыкновению,
услышанное было подробно записано в блокнот, который хранился до поры до
времени. На основе этих записей спустя почти полвека была написана эта
трилогия. С которой, думается, не без интереса познакомился читатель. Или,
на худой конец, если опубликовать не удастся, то мои потомки - внуки и
правнуки.
Часть третья
На хуторе после 14-го
Комендант появился "у себя" позже обычного и в сопровождении офицера -
молодого, щеголеватого, с холеным лицом - которого Ольга Готлобовна видела
впервые. Кивнув на ее приветствие, хозяин кабинета жестом предложил гостю
кресло с почтительностью, какая могла быть оказываема более высокому по
должности.
- Вы, фрау Ольга, мне сегодня не понадобитесь, - вместо приглашения
садиться сообщило начальство. - Отпускаю вас управляться по хозяйству.
- Спасибо, господин Безе, - поблагодарила она. - Дел накопилось, как
говорят в таких случаях русские, непочатый край!
С тех пор, как перебрались из хутора в станицу, ей выпало всего два
выходных, и возможность управиться по хозяйству была весьма кстати. И в то
самое время, когда Марта с Андреем попались в ловушку на станичном рынке, ее
мать как раз спускалась по ступенькам бывшего стансовета...
Не застав дома никого, кроме Тобика, она подумала, что дети составили
компанию отцу - втроем отправились за веточным кормом. В станице с кормежкой
возникли трудности, козу перевели на стойловое содержание, и в качестве
корма пока что служили ветки кустарников. Животное поедало их охотно, но
приносить приходилось несколько раз на дню. Впрочем, старик считал это
занятие своего рода моционом, и оно не было ему в тягость.
Удивилась, когда отец вернулся один:
- А где же... разве ребята не с тобой?
- Нет, как видишь. Тебе что, дали наконец отгул?
- Комендант отпустил на целый день. А куда отлучились дети?
- Андрюшка ушел к себе на хутор, а внучка - немножко проводить. Я
думал, она уже вернулась.
- И как давно они ушли? - спросила мать обеспокоенно.
- Часа два тому назад. А что такое?
- Да нет, ничего... Странно, однако, что провожание затягивается...
- Молодежь, куда им торопиться? Заговорились да и задержались.
О том, что Андрею необходимо было уйти как можно раньше и что Марта
уговорила его остаться "еще на денек", он не знал и потому в затянувшемся
провожании ничего странного не усматривал.
Вытряхнув из мешка принесенный корм, он ушел снова, пояснив:
- Вчерашним массажем ты изгнала всю хворь. Схожу еще разок, покуда не
жарко.
Прошло еще около часа, дочь не возвращалась, и у Ольги Готлобовны
появилась серьезная обеспокоенность... Но, как ни странно, не в связи с
возможной облавой: о подготовке к ней она бы наверняка узнала, так думалось
ей. Просто пришел