н и трех секунд не стоял  на  месте,  он  буквально  парил  над
полом, как будто мятый голубой костюм служил оболочкой не для  прокурора,  а
для небольшого дирижабля, наполненного гелием.
   Долго смотреть на  это  ликование  было  тягостно,  зато  три  листка  из
графского конверта оказались такими захватывающими, что  Колльберг,  Р„нн  и
Гюнвальд Ларссон и час спустя не могли от них оторваться.
   Никакого  сомнения,  на  столе  спецгруппы  и  впрямь  лежали  ксерокопии
всесторонне разработанного плана очередного налета, задуманного Мальмстр„мом
и Муреном.
   И надо признать, замысел был грандиозный.
   Речь шла о той  самой  большой  операции,  которую  ждали  уже  несколько
недель, но о которой до сего дня, по существу, ничего не знали. И вот теперь
вдруг стало известно почти все!
   Операция была назначена на пятницу, время - 14.45. По  всей  вероятности,
подразумевалось либо седьмое число (а это уже  завтра),  либо  четырнадцатое
(через неделю).
   Многое говорило в пользу второго варианта. В таком случае у спецгруппы  с
избытком  хватит  времени  для  основательной  подготовки.  Но   даже   если
Мальмстр„м и Мурен нанесут удар безотлагательно, в этих  трех  листках  было
достаточно  данных,  чтобы  без  труда  схватить  злоумышленников  на  месте
преступления и поломать столь тщательно разработанный план.
   На одном  листке  -  подробный  чертеж  банковского  зала,  с  детальными
указаниями,  как  будет  происходить  налет,  как  размещаются  участники  и
автомашины, какими маршрутами уходить, покидая город.
   Бульдозер Ульссон знал все о стокгольмских банках,  ему  достаточно  было
одного взгляда на схему, чтобы опознать зал.  Это  был  один  из  крупнейших
новых банков в деловой части города.
   План был настолько прост и гениален, что имя автора не вызывало сомнения:
Вернер Рус. Во всяком случае, Бульдозер был твердо в этом убежден.
   Вся операция распадалась на три независимых звена.
   Звено первое - отвлекающий маневр.
   Звено  второе  -  превентивная  акция,   направленная   против   главного
противника, то есть против полиции.
   Звено третье - само ограбление.
   Чтобы осуществить такой план, Мальмстр„му и Мурену требовалось по меньшей
мере четыре активных помощника.
   Двое из них  даже  были  названы:  Хаузер  и  Хофф.  Судя  по  всему,  им
отводилась роль наружной охраны во время налета.
   Двое других (не исключено, что их больше) отвечали за отвлекающий  маневр
и превентивную акцию. В плане они именовались "подрядчиками".
   Время отвлекающего маневра - 14.40, место - Русенлюндсгатан, стало  быть,
в районе С„дермальм. Необходимые атрибуты - минимум две автомашины и  мощный
заряд взрывчатки.
   Судя по всему,  смысл  этой  шумной  диверсии  заключался  в  том,  чтобы
привлечь возможно больше патрульных машин, циркулирующих в центре  города  и
южных предместьях. Как именно она будет проведена, из плана не вытекало, но,
скорее всего, предполагался сильный взрыв в каком-нибудь  здании  или  возле
бензоколонки.
   За отвлекающий маневр отвечал "подрядчик А".
   Минутой позже - верный тактический ход! - начинается превентивная  акция.
Эта часть плана, столь  же  дерзкая,  сколь  и  остроумная,  предусматривала
блокировку выезда машин, постоянно находящихся  в  оперативном  резерве  при
полицейском  управлении.  Конечно,  это  непросто  сделать,   но   если   бы
злоумышленникам удалось застигнуть противника врасплох, полиция попала бы  в
незавидное положение.
   Этой частью операции руководил "подрядчик Б".
   В случае  успеха  обеих  предварительных  акций  в  14.45  большая  часть
мобильных полицейских  патрулей  оказалась  бы  связанной  происшествием  на
Русенлюкдсгатан, а оперативные резервы - запертыми в полицейском  управлении
на Кунгсхольмене.
   Что  позволило  бы  Мальмстр„му  и  Мурену   при   участии   таинственных
незнакомцев Хоффа и Хаузера в эту самую минуту нанести  удар  по  банку,  не
опасаясь помех со стороны полиции.
   Так выглядел план знаменитой большой операции,  которую  давно  предвидел
прокурор Ульссон.
   Для отступления налетчики располагали двумя машинами - да еще  четыре  на
подставе, по одной на  каждого.  Отход  намечалось  осуществить  в  северном
направлении - естественный вариант, поскольку предполагалось, что почти  все
полицейские патрули в это  время  будут  заняты  в  южной  части  города,  а
оперативные резервы застрянут на Кунгсхольмене.
   Автор плана не забыл даже указать предполагаемые размеры  добычи:  что-то
около двух с половиной миллионов шведских крон.
   Именно эта цифра заставила спецгруппу склониться к выводу,  что  операция
намечена не  на  седьмое,  а  на  четырнадцатое  июля.  Ибо  из  телефонного
разговора с банком выяснилось, что как раз в  этот  день  там  вполне  можно
будет набрать такую сумму в  разной  валюте.  Если  же  банда  нанесет  удар
завтра, добыча будет гораздо меньше.
   Большинство   пунктов   плана   было   изложено   открытым   текстом,   а
закодированные легко расшифровывались.
   - "У Жана длинные усы",- прочел Колльберг.-  Известная  фраза.  Во  время
второй мировой войны такой сигнал союзники передали  французским  партизанам
перед высадкой.
   Заметив вопросительный взгляд Р„нна, он пояснил:
   - Расшифровывается очень просто: начинаем, ребята.
   - И в конце тоже все понятно,- сказал Гюнвальд Ларссон.-  Abandon  ship6.
Правда, по-английски написано, вот Мауритсон и не постиг. Приказ  немедленно
уносить ноги. Оттого и была квартира пуста. Видно, Рус не доверял Мауритсону
и велел им сменить укрытие.
   - И еще одно слово под  конец:  "Милан",-  заметил  Колльберг.-  Это  как
понимать?
   - Сбор для дележа в Милане,- уверенно объявил Бульдозер.- Да  только  они
дальше банка никуда не денутся. Если мы их вообще туда пустим. Считайте, что
партия уже выиграна.
   - Это точно,- подтвердил Колльберг.- Похоже на то.
   Теперь, когда они знали план, нетрудно было принять контрмеры. Что бы  ни
произошло на Русенлюндсгатан  -  не  обращать  особенного  внимания.  А  что
касается полицейских машин на Кунгсхольмене, позаботиться  о  том,  чтобы  к
моменту превентивной акции  они  не  стояли  во  дворе  управления,  а  были
целесообразно размещены в районе банка.
   -  Так,-  рассуждал  Бульдозер,-  план  составлен  Вернером  Русом,   это
несомненно. Но как это доказать?
   - А пишущая машинка? - высказался Ренн.
   - Привязать текст к электрической машинке почти невозможно. Да он к  тому
же всегда начеку. На чем бы его подловить?
   - Ты прокурор - твоя забота,- сказал Колльберг.- У  нас  ведь  главное  -
предъявить обвинение, а там, будь  человек  сто  раз  невиновен,  все  равно
осудят.
   - Но Вернер Рус как раз виновен,- возразил Бульдозер.
   - А что с Мауритсоном будем делать? - поинтересовался Гюнвальд Ларссон.
   - Отпустим, что же еще,-  рассеянно  ответил  Бульдозер.-  Он  свою  роль
сыграл, с него больше нечего спросить.
   - Так уж и нечего,- усомнился Гюнвальд Ларссон.
   - Следующая пятница,- мечтательно произнес Бульдозер.-  Подумать  только,
что нас ждет.
   - Вот именно, только подумать,- кисло повторил Колльберг.
   Зазвонил телефон: ограбление банка в Зеллингбю.
   Оказалось,  ничего  интересного.  Игрушечный  пистолет,  вся   добыча   -
пятнадцать тысяч. Злоумышленника схватили через час, когда он,  еле  держась
на ногах, раздавал деньги прохожим в парке Хумлегорден. За этот час он успел
напиться пьяным и купить сигару, да еще в довершение всего  получил  пулю  в
ногу от одного не в меру усердного постового.
   С этим делом спецгруппа разобралась, не покидая штаба.
   - Тебе не кажется, что  и  тут  замешан  Вернер  Рус?  -  ехидно  спросил
Гюнвальд Ларссон.
   - А что,- оживился Бульдозер.- В этом что-то есть. Косвенным  образом  он
виноват. Его ловкие операции раззадоривают и менее талантливых преступников.
Так что можно сказать...
   - Ради бога,- перебил его Гюнвальд Ларссон.- Остановись.
   Ренн направился в свой кабинет.

   За его столом сидел человек, которого он очень  давно  не  видел.  Мартин
Бек.
   - Привет,- поздоровался гость.- Ты что, в драке побывал?
   - Угу. Косвенным образом.
   - Это как же понимать?
   - Сам не знаю,- туманно ответил Ренн.- Я теперь уже ничего не понимаю.  А
ты зачем пришел?
   XX
   Окно кабинета Эйнара Р„нна в штабе уголовной полиции на  Кунгсхольмсгатан
выходило во двор, открывая хозяину вид на огромный котлован.  Постепенно  из
этой  ямины  вырастет,  заслоняя  вид,  новое  роскошное  здание   ЦПУ.   От
ультрасовременного  колосса  в  сердце  Стокгольма  полиция  протянет   свои
щупальца во все стороны и крепко стиснет ими незадачливых граждан.  Ведь  не
все же могут уехать за границу, и не каждый способен покончить с собой.
   Выбор  места  и  гипертрофированные  размеры  нового  полицейского  штаба
вызвали горячую критику, но в конце концов полиция настояла на своем.
   Заветной целью полиции, вернее некоторых ее  руководящих  деятелей,  была
власть. Именно стремление к власти прежде всего определяло действия  полиции
в последние годы. А поскольку полиция до сих  пор  никогда  не  выступала  в
шведской политике как самостоятельная сила, лишь немногие осознали, чем  это
пахнет, большинству же ее непрекращающаяся активность казалась непонятной  и
противоречивой.
   Новое здание должно служить олицетворением новой силы и власти. Облегчить
централизованное управление в тоталитарном духе, а заодно  стать  крепостью,
закрытой для посторонних глаз твердыней. Роль посторонних отводилась в  этом
случае всему народу.
   И еще один важный мотив: над шведской полицией в  последнее  время  много
смеялись. Слишком много.  Теперь  смеху  будет  положен  конец,  полагали  в
соответствующих кругах.
   Впрочем, все это пока не выходило за пределы сокровенных чаяний, лелеемых
кучкой людей. И  то,  что  при  благоприятных  политических  зигзагах  могло
трансформироваться в министерство ужаса и кошмара, пока что было всего  лишь
огромной яминой в каменистой почве острова Кунгсхольмен.
   И по-прежнему из окна Рейна можно было свободно  обозреть  верхнюю  часть
Бергсгатан и пышную зелень Крунубергского парка.
   Мартин Бек встал с кресла и подошел к окну. Ему было видно даже окно  той
самой квартиры, где Карл Эдвин Свярд месяца два  пролежал  мертвый  и  всеми
забытый.
   - Прежде чем стать специалистом по  ограблениям  банков,  ты  расследовал
один смертный случай. Фамилия покойного - Свярд.
   Ренн смущенно хихикнул.
   - Специалистом... Не сглазь!
   Р„нн был человек как человек, но в характере - ничего общего  с  Мартином
Беком, поэтому сотрудничество у них никогда не ладилось.
   - Но насчет Свярда ты прав,- продолжал он.-  Я  как  раз  занимался  этим
делом, когда меня отрядили в распоряжение специальной группы.
   - Отрядили в распоряжение?
   - Ну да, направили в спецгруппу.
   Мартин Бек поморщился. Сам того не замечая,  Р„нн  сбивается  на  военный
жаргон... Два года назад в его речи  не  было  словечек  вроде  "отрядили  в
распоряжение".
   - Так, и к какому же выводу ты пришел?
   Р„нн помял свой красный нос и пробурчал:
   - Я не успел копнуть как следует. А почему ты спрашиваешь?
   - Потому что это дело, как известно, поручили мне. Своего  рода  трудовая
терапия.
   - Угу... Дурацкое дело. Прямо  как  начало  детективного  романа.  Убитый
старик в комнате, которая заперта изнутри. А тут еще...
   Он умолк, словно чего-то устыдился.  Еще  одна  несносная  привычка,  его
поминутно надо подстегивать. Скажем, так.
   - Ну, что еще?
   - Да нет, просто Гюнвальд сказал, что мне следовало бы тотчас  арестовать
самого себя.
   - Это почему же?
   - В качестве подозреваемого. Да ты погляди - видишь? Дескать, я  мог  сам
застрелить его отсюда, из окна моего кабинета.
   Мартин Бек не ответил, и Р„нн окончательно смешался.
   - Да нет, это он пошутил,  конечно.  И  ведь  окно  Свярда  было  закрыто
изнутри. И штора опущена, и стекло целое. К тому же...
   - Что к тому же?
   - К тому же я никудышный стрелок. Один раз с восьми метров промахнулся по
лосю. После этого отец не давал мне ружья. Только термос доверял,  водку  да
бутерброды. Так что...
   - Что?
   - Да ведь тут двести пятьдесят метров. Если я с восьми метров из ружья по
лосю промазал, так из пистолета вообще в тот дом не попаду!  Ох,  ты  извини
меня, ради бога... Я просто не подумал...
   - Что не подумал?
   - Да нет, я все время говорю про пистолеты, про стрельбу, а ведь тебе это
должно быть неприятно.
   - Ничуть. Ну и что же ты все-таки успел сделать?
   - Да почти ничего, как я сказал. Провели криминалистическое исследование,
но к тому времени там уже столько натоптали... Еще я позвонил  в  химическую
лабораторию, спросил,  проверяли  руки  Свярда  на  следы  пороха  или  нет.
Оказалось, не проверяли. И в довершение всего...
   - Ну, что?
   - Да то,  что  трупа  уже  не  было.  Кремировали.  Хорошенькая  история.
Дознание, называется.
   - А биографией Свярда ты занимался?
   - Да нет, не успел. Но я задумал было одно дело.
   - Какое же?
   - Сам понимаешь, если человек убит из  пистолета,  должна  быть  пуля.  А
баллистической экспертизы не провели. Ну  я  и  позвонил  патологоанатому  -
между прочим, оказалась  женщина,-  и  она  сказала,  что  положила  пулю  в
конверт, а конверт этот куда-то засунула. Словом, халатность на каждом шагу.
   - А дальше?
   - А дальше она никак не могла найти его, конверт этот. Я ей велел,  чтобы
непременно разыскала и отправила пулю на  баллистическую  экспертизу.  На  а
потом дело у меня забрали.
   Глядя на дома вдали на Бергсгатан, Мартин Бек задумчиво потер  переносицу
большим и указательным пальцами.
   - Послушай, Эйнар,- сказал он.- А что ты лично думаешь  об  этом  случае?
Твое частное мнение?
   В полиции личное и частное мнение о следственных делах обсуждается только
между близкими друзьями.
   Мартин Бек и Р„нн никогда не были ни друзьями, ни недругами.
   Р„нн примолк, неприятно озадаченный вопросом  Мартина  Бека.  Наконец  он
заговорил:
   - По-моему, в квартире был револьвер, когда туда вломились полицейские.
   Почему именно револьвер? Очень просто: гильзу не нашли. Стало быть,  Ренн
все же кое-что соображает. В самом деле, на полу  -  скажем,  под  трупом  -
лежал револьвер. Потом кто-то его забрал.
   - Но ведь тогда выходит, кто-то из полицейских врет?
   Ренн уныло мотнул головой.
   - Угу... То есть я сказал бы по-другому просто они  дали  маху,  а  потом
решили покрывать друг друга. Допустим, Свярд покончил с  собой  и  револьвер
лежал под трупом. Тогда ни полицейские, ни Гюставссон, которого они вызвали,
не могли видеть его, пока тело оставалось на месте. А когда труп  увезли,  у
них, вернее всего, опять же руки не дошли пол проверить.
   - Ты знаешь Альдора Гюставссона?
   - Знаю.
   Р„нн поежился, но Мартин Бек воздержался от неприятных  вопросов.  Вместо
этого он сказал:
   - Еще одно важное дело, Эйнар.
   - Какое?
   - Ты разговаривал с Кристианссоном и Квастму? Когда я вышел на  работу  в
понедельник, только один из них был на месте, а теперь ни одного застать  не
могу - первый в отпуску, у второго выходной.
   - Ну как же, я обоих вызывал сюда.
   - И что они показали?
   - То же самое, что написали в донесении, ясное дело. Что  с  той  минуты,
когда они взломали дверь, и пока не ушли, в квартире побывало только пятеро.
   - То есть они сами, Гюставссон и двое, которые увезли тело?
   - Точно так.
   - Ты, конечно, спросил, смотрели ли они под трупом?
   - Угу. Квастму сказал, что смотрел. А Кристианссона вывернуло  наизнанку,
и он предпочел держаться подальше.
   Мартин Бек продолжал нажимать.
   - И по-твоему, Квастму соврал?
   Р„нн почему-то замялся.
   "Сказал ведь "а",- подумал Мартин Бек,- так не тяни,  говори  "б"!"  Р„нн
потрогал пластырь на лбу.
   - Недаром мне говорили, что не дай бог попасть к тебе на допрос.
   - А что?
   - Да ничего, только похоже, что верно говорили
   - Извини, но, может быть, ты все-таки ответишь на мой вопрос?
   - Я не специалист по свидетельской  психологии,-  сказал  Р„нн.-  Но  мне
показалось, что Квастму говорил правду,
   - У тебя концы с концами не сходятся,- холодно заметил Мартин  Бек.  -  С
одной стороны, ты допускаешь, что в комнате был револьвер, с другой стороны,
считаешь, что полицейские говорили правду
   - A если Другого объяснения нет, тогда что?
   - Ладно, Эйнар, я ведь тоже верю Квастму.
   - Но ты же с ним не разговаривал, сам сказал,- удивился Р„нн.
   - Ничего подобного я не говорил. Я беседовал с Квастму во вторник.  Но  у
меня - в отличие от тебя - не было случая расспросить его по-человечески,  в
спокойной обстановке
   Р„нн надулся.
   - Нет, с тобой и вправду тяжело.
   Он выдвинул ящик стола и достал блокнот. Полистал его,  вырвал  листок  и
протянул Мартину Беку.
   - Вот еще данные - может, тебе пригодится,- сказал он.- Ведь Свярд совсем
недавно переехал сюда, на Кунгсхольмен. Я выяснил, где он жил прежде. Но тут
дело ушло от меня, на том все и кончилось. Держи адрес, прошу.
   Мартин Бек поглядел на листок. Фамилия,  номер  дома,  название  улицы  -
Тюлегатан. Он сложил листок и сунул его в карман.
   - Спасибо, Эйнар.
   Р„нн промолчал.
   - Пока.
   Р„нн едва кивнул.
   Их отношения никогда не отличались сердечностью, а сегодня, похоже, между
ними пробежала еще одна черная кошка.
   Мартин Бек покинул кабинет Р„нна и вышел из  здания  уголовного  розыска.
Быстро шагая по Кунгсхольмсгатан, он дошел до  Королевского  моста,  пересек
пролив, по Кунгсгатан вышел на Свеавеген и повернул на север.
   Улучшить отношения с Рейном было бы совсем нетрудно: сказать  ему  доброе
слово, похвалить.
   Тем более что основания для этого были.  С  самого  начала  расследование
смерти Свярда велось кое-как, и лишь после того, как  дело  поручили  Рейну,
установился надлежащий порядок.
   Р„нн  тотчас  уразумел,  что  под   трупом   мог   лежать   револьвер   -
обстоятельство крайне существенное. Точно  ли  Квастму  осмотрел  пол  после
того, как увезли тело? Строго говоря, если он этого не сделал, какой с  него
спрос? Рядовой полицейский, а тут появляется Гюставссон, он старше чином, он
криминалист, так что  его  категорические  выводы  в  большой  мере  снимали
ответственность с полицейских.
   А если Квастму не осмотрел пол, это в корне  меняет  всю  картину.  После
того как тело увезли,  полицейские  опечатали  квартиру  и  уехали.  Но  что
означало в данном случае "опечатать квартиру"?
   Ведь для того чтобы проникнуть внутрь, пришлось  сиять  дверь  с  петель,
причем еще до этого над ней крепко поработали. В итоге опечатывание  свелось
к тому, что полицейские протянули веревочку от косяка до косяка  и  повесили
стандартную бумажку, возвещающую,  что  вход  воспрещен  согласно  такому-то
параграфу. Пустая формальность, при желании кто угодно в любой день мог  без
труда  проникнуть  внутрь.  И  унести  что-нибудь,  например,  огнестрельное
оружие.
   Но  тут  возникают  два  вопроса.  Во-первых,  получается,  что   Квастму
намеренно солгал, и притом так искусно, что убедил не  только  Р„нна,  но  и
Самого Мартина Бека. А ведь Ренн и  Мартин  Бек  стреляные  воробьи,  им  не
так-то просто заморочить голову.
   Во-вторых,  если  Свярд  застрелился  сам,  зачем  кому-то   понадобилось
выкрадывать оружие?
   Явный абсурд.
   Как и то, что покойник лежал в  комнате,  которая  была  надежно  заперта
изнутри и в которой к тому же явно не было никакого оружия.
   Судя по всему, у Свярда не Было близких  родственников.  Известно  также,
что он ни с кем не водил компании.
   Но если его никто не знал, кому тогда на руку его смерть?
   В общем, надо выяснить целый ряд вопросов.
   В частности, Мартин Бек решил проверить  еще  одну  деталь,  связанную  с
событиями, которые происходили в воскресенье, 18 июня.
   Но прежде всего необходимо побольше узнать о Карле Эдвине Свяр