етрить.
   Мартин Бек: Ну и что же ты сделал?
   Кеннет Квастму: Просто отодвинул штору в сторону и распахнул окно.  Потом
мы скрутили штору и наладили пружину. Но это уже потом.
   Мартин Бек: Окно было заперто?
   Кеннет Квастму: Ага, во всяком случае, одна щеколда была надета на  крюк.
Я поднял ее и открыл окно.
   Мартин Бек: Ты не помнишь, какая это была щеколда - верхняя или нижняя?
   Кеннет Квастму: Точно не скажу: По-моему, верхняя. Насчет  нижней  сейчас
не припомню. Кажется, я ее тоже открыл... нет, не помню.
   Мартин Бек: Но ты уверен, что окно было заперто изнутри?
   Кеннет Квастму: Конечно, уверен. На сто процентов.
   Рея легонько толкнула Мартина Бека ногой.
   - Кому говорят, возьми еще булочку.
   - Рея, у тебя есть хороший фонарик? - спросил он.
   - Есть. В чуланчике, на гвозде висит.
   - Можно его взять на время?
   - Конечно, возьми.
   - Мне надо уйти сейчас. Но я быстро вернусь и починю дверь.
   - Отлично,- сказала она.- Пока.
   - Пока,- эхом откликнулись ее подруги.
   - Пока,- ответил Мартин Еек.
   Он взял фонарик, вызвал по телефону такси и проехал прямо на  Бергсгатан.
Несколько минут постоял на тротуаре, глядя через улицу на  окно  на  третьем
этаже.
   Потом повернулся.  Перед  ним  возвышался  поросший  кустарником,  крутой
каменистый склон Крунубергского парка.
   Мартин Бек стал карабкаться вверх по склону, пока не поравнялся с  окном.
Промежуток составлял от  силы  двадцать  пять  метров.  Достав  из  грудного
кармана шариковую ручку, он прицелился в темный  прямоугольник  окна.  Штора
была  спущена;  до  особого  распоряжения  полиция   запретила   негодующему
домовладельцу сдавать квартиру.
   Мартин Бек сделал несколько шагов в одну, в другую сторону, пока не нашел
наилучшее  положение.  Он  не  считал  себя  метким  стрелком,   однако   не
сомневался, что, будь у него в руке вместо  шариковой  ручки  автоматический
пистолет сорок пятого калибра, он сумел бы попасть в  человека,  стоящего  в
этом окне.
   И остаться при этом  незамеченным.  Конечно,  в  середине  апреля  листва
пожиже, но и то можно притаиться так, что на тебя не обратят внимания.
   В это время дня еще  достаточно  светло,  но  и  поздно  вечером  уличное
освещение, наверное, позволяет различить окно. К тому  же  в  темноте  легче
укрыться в кустах.
   А вот стрелять без глушителя было бы рискованно.
   Он еще раз проверил, какое место лучше всего для стрельбы, и приступил  к
поискам.
   Прохожих было немного, и каждый останавливался, услышав возню на  склоне.
Остановятся на секунду-другую и тут же спешат  дальше,  боясь  нарваться  на
неприятности.
   Мартин Бек искал продуманно. Начал  справа  -  почти  все  автоматические
пистолеты  выбрасывают  гильзу  вправо,  однако  дальность   и   направление
различаются. Дело это было достаточно кропотливое. Местами пришлось  пускать
в ход фонарик.
   Но Мартин Бек не сдавался, он с самого начала настроился искать долго.
   Он нашел гильзу через час сорок минут. Она застряла между двумя камнями -
исцарапанная, грязная. С весны прошел не один дождь. И собаки  тут  бродили,
да и люди, наверно, топали в поисках подходящего места, чтобы нарушить закон
и порядок, распивая пиво в общественных местах.
   Мартин Бек извлек латунный цилиндрик из щели, обернул носовым  платком  и
сунул в карман.
   Потом пошел по Бергсгатан налево. Около ратуши поймал такси и  доехал  до
криминалистической лаборатории. Правда, рабочий день кончился, но Мартин Бек
рассчитывал на то, что теперь почти всюду можно  застать  людей,  работающих
сверхурочно.
   Он не ошибся,  однако  ему  пришлось  изрядно  поторговаться,  чтобы  его
находку хотя бы приняли.
   В конце концов он настоял на своем, положил гильзу в пластиковую  коробку
и тщательно заполнил карточку.
   - И конечно же, это безумно срочно, невозможно терпеть,- сказал лаборант.
   - Да  нет,-  ответил  Мартин  Бек.-  Совсем  не  срочно.  Будет  время  -
поглядите, если не трудно.
   Он сам еще раз посмотрел на гильзу. Смятая, грязная, неказистая  -  много
ли от нее проку...
   - За такие слова, ей-богу, нарочно поскорее сделаю,- сказал лаборант.-  А
то ведь только и слышишь: "Срочно, спешно, каждая секунда дорога!"
   Было уже довольно поздно, и Мартын Бек решил сперва позвонить Рее.
   - Привет,- отозвалась она.- Я одна дома, гости ушли. Подъезд заперт, но я
сброшу тебе ключ.
   - Я починю крючок.
   - Уже сделано. А ты управился со своими делами?
   - Ага.
   - Вот и хорошо. Значит, жду тебя через полчаса.
   - Около того.
   - Покричи снизу.
   Он приехал в начале двенадцатого и посвистел.
   Пришлось немного подождать, зато Рея спустилась сама - босая,  в  красной
ночной рубашке.
   Войдя на кухню, она спросила:
   - Ну что - пригодился фонарик?
   - Ага, еще как.
   - Выпьем вина? Кстати, ты ужинал?
   - Нет.
   - Безобразие. Я что-нибудь приготовлю. Это недолго. Ты изголодался.
   "Изголодался".
   Да, пожалуй.
   - Как там со Свярдом?
   - Начинает проясняться.
   - Правда? Расскажи. Я жутко любопытная.
   В час ночи бутылка опустела.
   Рея зевнула.
   - Да, между прочим, завтра я уезжаю.  Вернусь  в  понедельник.  А  может,
только во вторник.
   Он открыл рот, чтобы сказать: "Ну я пошел".
   - Тебе не хочется идти домой,- опередила она его.
   - Не хочется.
   - Так оставайся.
   Он кивнул. Она продолжала:
   - Только учти, со мной рядом спать - не сахар.  Я  без  конца  ворочаюсь,
даже во сне.
   Он разделся и лег.
   - Ну что - снять мою роскошную хламиду? - спросила она.
   - Сними.
   - Ладно.
   Она разделась и легла рядом с ним.
   - Увеселений не будет.
   Он подумал, что вот уже два года, как спит один.
   - Здорово устал?
   Мартин Век промолчал. От нее исходило ласковое тепло.
   - Опять до мозаики руки не дошли,- сказала  Рея.-  Ничего,  на  следующей
неделе.
   Он быстро уснул.
   XXIX
   В понедельник  утром  Мартин  Бек  явился  на  работу,  напевая  какую-то
песенку, чем немало поразил встретившегося  ему  в  коридоре  служащего.  Он
отлично себя чувствовал оба выходных дня, хотя и провел  их  в  одиночестве.
Давно у него не было так хорошо на душе, сразу  и  не  припомнишь  -  когда.
Разве что в канун Иванова дня в 1968 году.
   Кажется, вторгаясь в запертую комнату Свярда, он в то же время вырывается
на волю из своего собственного заточения?
   Он положил перед  собой  выписки  из  амбарных  книг,  отметил  галочками
фамилии, которые по датам подходили больше всего, и взялся за телефон.
   Перед страховыми обществами стоит ответственная задача, а именно зашибить
возможно больше денег, посему люди у них трудятся, как каторжные. И  по  той
же причине они содержат документацию в образцовом порядке, а то  ведь,  чего
доброго, надует кто-нибудь, оставит без барыша.
   Вообще-то спешка и гонка в наши дни стала чуть ли не самоцелью.
   "Это невозможно, у нас нет времени".
   Против этого есть разные приемы. Например, тот, к которому  он  прибег  в
пятницу в криминалистической лаборатории. Или другой: сделать вид, что  твое
дело  -  самое  спешное.  Такой  трюк   сходит,   когда   ты   представляешь
государственное учреждение. Правда, в пределах своего ведомства это сложнее,
но есть люди, на которых слово "полиция" производит впечатление.
   "Это невозможно, у нас нет времени. А вам срочно?"
   "Чрезвычайно срочно. Вы обязаны сделать это".
   "Но у нас нет времени".
   "Кто ваш непосредственный начальник?"
   И так далее.
   Добившись ответа на  очередной  вопрос,  он  делал  пометку  в  блокноте.
Возмещение выплачено.  Дело  урегулировано.  Держатель  страховки  скончался
прежде, чем был произведен расчет.
   Мартин Бек продолжал  звонить  и  выспрашивать.  Конечно,  не  везде  ему
сопутствовала удача, но все же на  полях  блокнота  появилось  уже  довольно
много пометок.
   При восьмом разговоре его вдруг осенило:
   - А что  происходит  с  поврежденным  грузом,  после  того  как  компания
выплатит страховку?
   - Его проверяют, разумеется. Если товар не совсем испорчен, наши служащие
могут приобрести его со скидкой.
   Ну конечно. На этом тоже можно что-то выгадать.
   Неожиданно ему вспомнилось кое-что из собственного  опыта.  Двадцать  два
года назад, в бытность молодоженом, он жил далеко не богато. Инга, его жена,
до того как родилась причина брака, служила в страховой компании. И  однажды
купила там  со  скидкой  уйму  поврежденных  при  транспортировке  банок  на
редкость отвратительного бульона. Эти банки выручали их несколько месяцев; с
тех самых пор ему противно глядеть на бульон.
   Вполне  возможно,  что  Калле  Свярд  или  какой-нибудь  другой   эксперт
дегустировал сей мерзопакостный продукт и признал его непригодным в пищу.
   Девятый номер ему не пришлось набирать.
   Телефон вдруг сам зазвонил. Кому-то понадобился Мартин Бек.
   Неужели?..
   Нет, не угадал.
   - Бек слушает.
   - Это Ельм говорит.
   - Привет, молодец, что позвонил.
   - Что верно, то верно. Но ты, говорят, вел себя здесь вполне пристойно, и
кроме того, я решил оказать тебе услугу напоследок.
   - Напоследок?
   - Ну да, пока тебя не сделали начальником управления. Я  вижу,  ты  нашел
свою гильзу.
   - Вы ее исследовали?
   - А зачем, ты думаешь, я звоню,- едко произнес  Ельм.-  Нам  тут  некогда
заниматься пустой болтовней.
   "Кажется, у него припасен какой-то сюрприз",- подумал  Мартин  Бек.  Ельм
звонил  сам,  когда  мог  чем-нибудь  блеснуть.  Во  всех   других   случаях
приходилось терпеливо ждать письменного заключения.
   - Считай, что я твой должник,- сказал он.
   - Вот именно,- ответил Ельм.- Так вот, насчет твоей гильзы - и  досталось
же ей. С таким материалом работать - не сахар.
   - Понимаю.
   - Что ты там понимаешь... Но  ты,  очевидно,  хочешь  знать,  связана  ли
гильза с пулей, которую нашли в теле самоубийцы?
   - Да.
   Молчанье.
   - Да,- повторил Мартин Бек.- Очень хочу знать.
   - Связана,- сказал Ельм.
   - Это точно?
   - Разве я тебе не говорил, что мы тут не занимаемся гаданием?
   - Извини. Значит, гильза от той пули.
   - От нее. А пистолета у тебя случайно нет?
   - Нет. Я не знаю, где он может быть.
   - Зато я знаю,- сухо произнес Ельм.- В эту минуту он лежит на моем столе.

   В логове спецгруппы на  Кунгсхольмсгатан  царило  отнюдь  не  приподнятое
настроение.  Бульдозер  Ульссон  умчался   в   полицейское   управление   за
инструкциями. Начальник ЦПУ велел проследить, чтобы ничего не просочилось  в
печать, и теперь ему не терпелось узнать, что именно не должно просочиться.
   Колльберг, Р„нн и Гюнзалъд Ларссон  сидели  безмолвно  в  позах,  которые
выглядели как пародии на "Мыслителя" Родена.
   В дверь постучались, и в кабинет вошел Мартин Бек.
   - Привет,- сказал он.
   - Привет,- отозвался Колльберг.
   Р„нн кивнул. Гюнвальд Ларссон никак не реагировал.
   - Что-то вы носы повесили.
   Колльберг обозрел своего друга с головы до ног.
   - Есть причина. Зато ты вон  какой  бодренький.  Прямо  не  узнать.  Чему
обязаны? Сюда добровольно не приходят.
   - Считай меня исключением. Если не ошибаюсь, у вас  тут  содержится  один
проказник по фамилии Мауритсон.
   - Верно,- подтвердил Р„нн.- Убийца с Хурнсгатан.
   - Зачем он тебе? - подозрительно спросил Колльберг.
   - Мне бы только повидаться с ним.
   - Для чего?
   - Побеседовать немного - если это возможно.
   - А что толку,- сказал Колльберг.- Он охотно говорит, да все не  то,  что
надо.
   - Отпирается?
   - Что есть мочи. Но он изобличен. Мы нашли в его доме наряд, в котором он
выступал. Да еще оружие, которым совершено убийство. И оно  указывает  точно
на него.
   - Каким образом?
   - Серийный номер на пистолете  стерт.  И  борозды  на  металле  оставлены
точилом, которое заведомо принадлежало ему и к тому же найдено в  ящике  его
тумбочки. Подтверждено микрофотосъемкой.  Железно.  А  он  все  равно  нагло
отпирается.
   - Угу,- вставил Р„нн.- И свидетели его опознали.
   - В общем...- Колльберг остановился, нажал несколько кнопок на  селекторе
и дал команду.
   - Сейчас его приведут.
   - Где можно с ним посидеть? - спросил Мартин Бек.
   - Да хоть в моем кабинете,- предложил Р„нн.
   - Береги эту падаль,- процедил Гюнвальд Ларсссн.- У нас другой нет.
   Мауритсон появился через какие-нибудь пять минут, прикованный наручниками
к конвоиру В штатском.
   - Это, пожалуй, лишнее,- заметил Мартин Бек.- Мы ведь только побеседуем с
ним немного. Снимите наручники и подождите за дверью.
   Конвоир разомкнул наручники. Мауритсон досадливо потер правое запястье.
   - Прошу, садитесь,- сказал Мартин Бек.
   Они сели к письменному столу друг против друга.
   Мартин Бек впервые видел  Мауритсона  и  как  нечто  вполне  естественное
отметил, что арестованный явно не в себе, нервы предельно напряжены, психика
на грани полного расстройства.
   Возможно,  его  били.  Да  нет,  вряд  ли.  Убийцам   часто   свойственна
неуравновешенность характера, и после поимки они легко раскисают.
   - Это какой-то жуткий заговор,- начал Мауритсон  звенящим  голосом.-  Мне
подсунули кучу фальшивых улик, то ли полиция,  то  ли  еще  кто.  Меня  и  в
городе-то не было, когда ограбили этот чертов банк, но даже мой  собственный
адвокат мне не верит. Что я теперь должен делать, ну, что?
   - Вы говорите - подсунули?
   - А как это еще называется,  когда  полиция  вламывается  к  вам  в  дом,
подбрасывает очки, парики, пистолеты и прочую дребедень, потом  делает  вид,
будто нашла их у вас? Я  клянусь,  что  не  грабил  никаких  банков.  А  мой
адвокат, даже он говорит, что мое дело труба. Чего вы от  меня  добиваетесь?
Чтобы я признался в убийстве, к которому совершенно не причастен? Я скоро  с
ума сойду.
   Мартин Бек незаметно нажал кнопку под столешницей. Новый письменный  стол
Р„нна был предусмотрительно оборудован встроенным магнитофоном.
   - Вообще-то я не занимаюсь этим делом,- сказал Мартин Бек.
   - Не занимаетесь?
   - Нет, никакого отношения.
   - Зачем же я вам понадобился?
   - Поговорить о кое-каких других вещах.
   - Каких еще других вещах?
   - Об одной истории, которая, как мне думается, вам  знакома.  А  началось
это в марте шестьдесят шестого. С ящика испанского ликера.
   - Чего-чего?
   -  Я  подобрал  все  документы,  почти  все.   Вы   совершенно   легально
импортировали ящик ликера. Оформили через таможню, заплатили пошлину.  И  не
только пошлину, но и фрахт. Верно?
   Мауритсон не ответил. Подняв голову, Мартин Бек увидел,  что  он  разинул
рот от удивления.
   - Да-да, я располагаю документами,- повторил Мартин Бек.- Так  что,  надо
думать, все правильно.
   - Ладно,- уступил наконец Мауритсон.- Допустим.
   - Но дело в том, что груз до вас  так  и  не  дошел.  Если  не  ошибаюсь,
произошел несчастный случай, и ящик разбился при перевозке.
   - Верно, разбился. Только я бы не назвал это несчастным случаем.
   - Да, тут вы, пожалуй, правы. Лично мне сдается, что складской рабочий по
фамилии Свярд умышленно разбил ящик, чтобы присвоить ликер.
   - Верно, сдается, именно так все и было,- с досадой сказал Мауритсон.
   - Гм-м-м... Я понимаю, вы сыты по горло тем, из-за чего вас сейчас  здесь
держат. Может быть, вы вовсе не хотите ворошить это старое дело?
   Мауритсон долго думал, прежде чем ответить.
   - Почему же? Мне только полезно потолковать о  том,  что  было  на  самом
деле. Иначе, ей-богу, с ума сойду.
   - Ну, смотрите,- сказал Мартин Бек.- А только мне  кажется,  что  в  этих
бутылках был вовсе не ликер.
   - И это верно.
   - Что в них было на самом деле, сейчас не важно.
   - Могу сказать, если вам  интересно.  В  Испании  над  бутылками  немного
поколдовали. С  виду  все  как  положено,  а  внутри  -  раствор  морфина  и
фенедрина, он тогда пользовался большим спросом. Так  что  ящик  представлял
немалую ценность.
   - Насколько я понимаю, теперь вам за давностью ничто  уже  не  грозит  за
попытку провезти контрабанду, ведь дело ограничилось попыткой.
   - Что верно, то верно,- протянул Мауритсон так, словно до него это только
сейчас дошло.
   -  Затем,  у  меня  есть  причина  предполагать,  что  этот   Свярд   вас
шантажировал.
   Мауритсон промолчал.
   Мартин Бек пожал плечами:
   - Повторяю, вы не обязаны отвечать, если не хотите.
   Мауритсон никак не мог укротить свои нервы. Он непрерывно ерзал на стуле,
руки его беспокойно шевелились.
   "Похоже, они его все-таки обработали",- удивленно подумал Мартин Бек.
   Он знал, какими методами действует Колльберг, знал, что методы эти  почти
всегда гуманны.
   - Я буду отвечать,- сказал Мауритсон.- Только не уходите. Вы  возвращаете
меня к действительности.
   - Вы платили Свярду семьсот пятьдесят крон в месяц.
   - Он запросил  тысячу.  Я  предложил  пятьсот.  Сговорились  на  семистах
пятидесяти.
   - А вы рассказывайте сами,- предложил Мартин  Бек.-  Если  на  чем-нибудь
споткнетесь, реконструируем вместе.
   - Вы так думаете? - У Мауритсона дергалось лицо.- Вы уверены?
   - Уверен.
   - Скажите, вы тоже считаете меня ненормальным? - вдруг спросил Мауритсон.
   - Нет, с какой стати.
   - Похоже, что все считают меня чокнутым. Я и сам готов в это поверить.
   - Вы рассказывайте, как было дело,-  сказал  Мартин  Бек.-  Увидите,  все
разъяснится. Итак, Свярд вас шантажировал.
   - Он был настоящий кровосос,- сказал Мауритсон.-  Мне  в  тот  раз  никак
нельзя было под суд идти. Меня уже судили раньше, на мне висели два условных
приговора, я находился под надзором. Но вы все это знаете, конечно.
   Мартин Бек промолчал. Он еще не исследовал досконально  послужной  список
Мауритсона
   - Так вот,- продолжал Мауритсон.- Семьсот пятьдесят в  месяц  -  не  ахти
какой капитал. За год - девять тысяч. Да один только тот  ящик  куда  дороже
стоил.
   Он оборвал свой рассказ и озадаченно спросил:
   - Ей-богу, не понимаю, откуда вам все это известно?
   - В нашем обществе почти на все случаи есть  бумажки,-  любезно  объяснил
Мартин Бек.
   - Но ведь эти бестии окаянные, наверно, каждую неделю  ящики  разбивали,-
сказал Мауритсон.
   - Правильно, только вы не потребовали возмещения.
   - Это верно... Я еле-еле отбрехался  от  проклятой  страховки.  Мало  мне
Свярда, не хватало еще, чтобы инспекторы страхового общества начали  в  моих
делах копаться.
   - Понятно. Итак, вы продолжали платить.
   - На второй год хотел бросить, но не успел и двух  дней  просрочить,  как
старик сразу угрожать начал. А мои дела постороннего глаза не терпели.
   - Можно было подать на него в суд за шантаж.
   - Вот именно.  И  загреметь  самому  на  несколько  лет.  Нет,  мне  одно
оставалось - гнать монету. Этот чертов хрыч бросил работу, а я ему вроде как
бы пенсию платил.
   - Но в конце концов вам это надоело?
   - Ну да.
   Мауритсон нервно мял в руках носовой платок.
   - А что, между нами,- вам не надоело бы? Знаете, сколько всего я выплатил
этому прохвосту?
   - Знаю. Пятьдесят четыре тысячи крон.
   - Все-то вам известно,- протянул Мауритсон.- Скажите, а вы  не  могли  бы
забрать дело об ограблении у тех психов?
   - Боюсь, из этого ничего не выйдет,- ответил Мартин Бек.- Но ведь  вы  не
покорились безропотно? И пробовали припугнуть его?
   - А вы откуда знаете? Примерно с год назад я начал задумываться,  сколько
же всего я выплатил этому подонку. И зимой переговорил с ним.
   - Как это было?
   - Подстерег на улице и сказал ему - дескать,  хватит,  отваливай.  А  тот
жила мне в ответ - берегись,  говорит,  сам  знаешь,  что  произойдет,  если
деньги перестанут поступать вовремя.
   - А что могло произойти?
   - А то, что он побежал бы в полицию. Конечно, дело с ящиком давно  кануло
в прошлое, но полиция обязательно копнула бы в  настоящем,  а  я  не  только
законными делами занимался. Да и поди растолкуй убедительно, почему  столько
лет платил ему без отказа.
   - Но в то же время Свярд вас успокоил. Сказал, что ему  недолго  осталось
жить.