ли  очень
светлые и, похоже, некрашеные, но глаза карие. Эффект был поразительный.
Нечасто тебе встречаются кареглазые блондинки,  цвет  волос  которых  от
природы, а не от флакона с какой-то химией.
   Когда я сел через две табуретки от нее, она посмотрела и сказала:
   - Я видела,  как  вы  сегодня  играли  с  собакой.  Это  случайно  не
Лабрадор? Какой красавец! А как его зовут?

Глава 17

   Я пообещал Либби, что мы встретимся  позже  и  вместе  пообедаем.  Мы
договорились на шесть, в соответствии с  инструкциями  насчет  контакта.
Если мой курьер не появился бы до шести, мне полагалось  сделать  второй
заход, попозже. Как  оказалось,  я  закончил  свои  дела  уже  в  начале
шестого,  но  Либби  появилась  только  в  шесть  двадцать.  Когда   она
удостоверилась, что я  нахожусь  в  обществе  одного  лишь  мартини,  то
подсела ко мне и спросила:
   - Ну как ты преуспел с этой киской-блондиночкой?
   - Я получил то, зачем пришел.
   - От этой ничего другого не получишь, - усмехнулась Либби. Затем  она
рассмеялась.  -  Не  обращай  на  меня  внимание,  милый.   В   невинных
блондиночках есть что-то такое, от чего во мне просыпается стервозность.
Каким же образом передала она тебе монету? Я не видела всего спектакля.
   -  Она  попросила  меня  купить  ей  пачку  сигарет  в  автомате.  Я,
разумеется, был готов  заплатить  за  них  из  своего  кармана,  но  она
настаивала, чтобы я взял у нее мелочь. Я взял у нее канадский четвертак,
а в  автомат  опустил  другой,  который  заранее  приготовил.  Есть  еще
вопросы, любопытная?
   - Если бы не я, ты бы ничего не узнал о поручении  Нистрома,  -  чуть
обиженно произнесла она. - Неужели я не имею права узнать, как  все  это
сработало? - Когда я не ответил, она сказала со вздохом:
   - Ты в паршивом настроении.  Хорошенькое  у  нас  будет  путешествие.
Может, хоть пейзажи тут живописные.
   -  Может  быть,  -  согласился  я.  -  Но  ты  вряд  ли  сможешь  ими
полюбоваться, разве что рассеется туман.
   - Туман?
   - Я недавно вышел на палубу, чтобы немного подышать свежим  воздухом,
так из-за тумана не видно было даже воды. Надеюсь, капитан знает дорогу.
Недавно канадцы посадили одну свободную посудину на  камни.  -  Услышав,
что в ресторан приглашают мистера Нистрома, я вспомнил,  что  это  я,  и
сказал:
   - Если хочешь выпить, пошевеливайся или бери стакан  с  собой,  а  то
метрдотель отдаст наш столик кому-то еще.
   Обед получился так себе. То есть еда была как раз  удовлетворительная
и сервис тоже, никакого сравнения с забегаловками, где я перекусывал  по
дороге сюда, но вот разговор не клеился. Нам просто было нечего  сказать
друг другу. После обеда мы выпили по два бренди в баре,  а  потом  пошли
прогуляться по палубе. Но там было холодно, сыро и ветрено,  и  немножко
неуютно от того, что наш корабль безрассудно несся сквозь тьму и  туман.
Мы вернулись обратно.
   - К черту Аляску! - буркнул я. - На Гавайях мне нравилось больше.
   Либби поправляла растрепавшиеся волосы. Она посмотрела на часы.
   - Сейчас еще непоздно, - сказала она, - но день выдался длинным.  Дай
мне пятнадцать минут. Знаешь, где каюта пятнадцать?
   - Да.
   - Вот что значит иметь дело с настоящим  секретным  агентом.  Ему  не
надо растолковывать, что к чему. - Она обернулась  ко  мне  в  коридоре.
Голос ее был холодный и безучастный. - Пятнадцать  минут.  Не  заставляй
меня ждать.
   Я посмотрел  ей  вслед.  Стройная  женственная  фигура,  несмотря  на
вельветовый костюм. Я посмотрел на часы, спустился вниз к машине, открыл
домик, забрался, поздоровался с Хэнком и дал ему поесть.  Затем  вытащил
монету из кармана и еще мой новый тугой нож, настолько  тугой,  что  мне
пришлось воспользоваться этой самой монеткой, чтобы  приоткрыть  лезвие.
Да, это не оружие для  мгновенной  обороны,  мрачно  подумал  я  и  стал
открывать ножом монету.
   Вернее, я пытался это сделать, но так и не обнаружил щели, куда можно
было бы вставить кончик ножа.  Я  взял  нож  поменьше,  с  более  тонким
лезвием. Без толку. Затем я извлек десятикратную лупу и осмотрел монету.
Я бросил ее на стол и внимательно прислушался.
   Некоторое время я сидел молча. Пес, закончивший обед, подошел ко  мне
и, чуя неладное, обеспокоенно лизнул мне руку. Я почесал ему за ушами  и
надел обратно ошейник.
   - Хэнк, дружище, это же курам на смех, - сказал я. - Три контакта,  и
лишь один из них прошел как положено. Да и то после этого меня поджидали
вооруженные люди. Ну ладно, пойду к клиенту. Он заказывал три  убийства,
и я заказ выполнил. Не балуйся.
   Я поднялся по трапу на верхнюю  палубу.  Там  находились  каюты-люкс,
обитатели которых были обеспечены всеми удобствами. Я остановился  перед
каютой пятнадцать и постучал. Голос Либби велел  мне  входить.  Когда  я
вошел, она сидела перед зеркалом спиной ко мне и даже не обернулась. Она
причесывалась.
   - Ты опоздал, - сказала она.
   - Ну тебя к дьяволу, - буркнул я. -  Я  тебя  сегодня  ждал  двадцать
минут, ты не можешь подождать и трех. - Оглядевшись, я добавил:
   - Заниматься любовью в  каюте  трудно  -  тебе  угрожает  перспектива
свалиться с верхней полки либо разбить себе голову на нижней.
   Каюта была немногим больше моего прицепа, но потолок был повыше, да и
обстановка другая. Вся мебель состояла из двух полок, одна над другой, и
встроенного туалетного столика,  перед  которым  на  табуреточке  сидела
Либби. На ней было нечто короткое, черное, кружевное, то ли сорочка,  то
ли ночная рубашка. У локтя Либби стоял стакан,  полный  наполовину.  Она
сделала глоток и снова принялась расчесывать  волосы,  которые  были  не
настолько длинными или спутанными, чтобы  требовать  такого  повышенного
внимания.
   - Ну, снимай туфли или что там у тебя еще, - сказала она, по-прежнему
не глядя на меня. - Что ты стоишь столбом.
   - Ты умеешь придать встрече романтический колорит, - сказал я. -  Ты,
кажется, упоминала о деньгах в виде  альтернативного  вознаграждения.  В
сложившихся обстоятельствах  я  не  прочь  вернуться  к  этому  вопросу.
Сколько ты готова предложить?
   Щетка перестала двигаться. Где-то  там,  в  глубинах  корабля,  мощно
гудели машины. После весьма продолжительного молчания Либби сказала:
   - Ты не можешь так поступить со мной, милый. Уже поздно.
   -  Брось  ты,  -  усмехнулся  я.  -  Давай  отставим  в  сторону  все
банальности. Ты не нимфоманка. Ты не влюблена по уши. По крайней мере, в
меня.  Ты  не  умрешь  от  горя,  если  между  нами  сегодня  ничего  не
произойдет.  Поэтому  поговорим-ка  о  деле.  Я  не  знаю,  какие  нынче
расценки, но, по-моему, три тысячи за голову - нормально. Итак,  с  тебя
девять тысяч. Наличными. Никаких чеков. Думаю, что в Анкоридже ты решишь
все финансовые проблемы. А пока я готов тебе поверить.
   Она обернулась и, посмотрев на меня, тихо сказала:
   -1
   - Сукин сын!
   - Это знают папа с мамой, а их здесь нет.
   - Что ты хочешь доказать? Что я была с тобой  груба?  Плохо  приняла?
Задела твои маленькие чувства? А чего ты ожидал: бурную страсть, великую
любовь? - Помолчав, она добавила:
   - В Сиэтле я не вызывала у тебя отвращения, милый.
   - Может, потому что в Сиэтле ты не была противной.
   - А сейчас?
   - Скажем так: я не в настроении, и ты  тоже.  Я  не  люблю  играть  в
грязные игры, когда дело касается секса. Судя по нашему настроению,  это
не стоит таких денег. За мои девять тысяч я могу  иметь  жаждущую  любви
женщину и еще получу сдачу.
   - За твои девять тысяч?
   - Да, я их заработал. Не забывай об этом.
   - Убирайся! - прошипела Либби. - Убирайся, пока я тебя не убила.
   - Девять тысяч.  В  Анкоридже.  Наличными.  Я  вышел  из  номера,  по
привычке глянул на часы и отправился в кафетерий,  где  взял  две  чашки
кофе из автомата, продававшего такие напитки, как кофе с  молоком,  кофе
без, горячий шоколад и так далее. Забрав покупки, я спустился к  машине,
с большим трудом увернулся от приветствий  Хэнка  и  поставил  чашки  на
столик неразлитыми.
   - Извини, Принц Ганнибал, - сказал я ему.  -  Придется  тебе  сегодня
поспать впереди, а комнату предоставить нам, двуногим. - Я разложил  его
половичок в кабине и, убедившись, что ему там не  так  и  плохо,  закрыл
дверь. Я уже успел понять, что здоровяк  Лабрадор  с  бессонницей  может
устроить в  полутонном  грузовичке  неплохую  качку.  Сам  же  я  сел  и
погрузился в ожидание. Ждать пришлось недолго.  Тринадцать  с  половиной
минут спустя после моего  ухода  от  Либби  она  появилась  у  пикапа  и
постучала в дверь домика. Я вынул свой "магнум" и отпер дверь.
   - Это еще зачем? - удивилась она, увидев оружие.
   - Так, на всякий случай. Входи и закрой дверь, - сказал я,  держа  ее
под прицелом. Она подчинилась. Я посмотрел на нее. На  ней  был  плащ  с
поясом, без которого ни один шпион не рискнет появиться  на  телеэкране.
Обута она была все в те же коричневые замшевые туфли. - Сними, -  сказал
я, показывая на плащ.
   Она колебалась, потом сказала:
   - Пожалуйста.
   - И тихо передай мне.
   - Слушаюсь, мистер Нистром.
   Под плащом она была одета, при всей условности этого  термина,  в  ту
самую черную кружевную штучку, которую я уже  видел  на  ней  в  номере.
Ощупав плащ, я ничего в нем не обнаружил.
   - Подними это.
   - Слушаюсь, сэр. - Либби чуть приподняла кружевной подол.
   - Выше!
   Поколебавшись, она пожала плечами и  подчинилась.  При  ней  не  было
никакого оружия - по крайней мере, в  привычном  смысле  слова.  Опустив
сорочку, она спросила:
   - Ну, а в чем, собственно, дело, милый?
   - У тебя короткая память, - ответил я. - Там, наверху, мы  расстались
на том, что ты намерена убить меня.
   - Неужели ты отнесся к этому так серьезно? - рассмеялась Либби.
   - Убийство для меня - это всегда серьезно, - сказал я. - Если  ты  не
собираешься меня убить, то зачем же пришла?
   - Глупый, - пробормотала она. - Я пришла извиниться за то,  что  была
такой стервой. Извини, Мэтт. Давай забудем это и начнем все сначала.
   Я улыбнулся и убрал револьвер.
   - Хорошо, киса, - сказал я. - Это я и хотел от тебя услышать.  Теперь
садись, пей кофе, пока он не остыл, и расскажи  мне,  кто  ты  такая  на
самом деле.

Глава 18

   Мы сидели за маленьким пластиковым столом и смотрели друг  на  друга.
Либби поднесла было к губам. стаканчик с кофе, но  потом  поставила  его
обратно на стол.
   - Ты знал, что я приду? - спросила она.
   - Два шанса из трех, - отозвался я. -  По  крайней  мере,  тут  можно
рискнуть чашкой кофе.
   Она не улыбнулась и продолжала пристально смотреть на меня.
   - Как же ты это вычислил, Мэтт?
   - Предположим, ты и в самом деле  та,  за  кого  себя  выдаешь:  мисс
Элизабет Мередит, испорченная злонравная светская  дама,  которая  скуки
ради спуталась, с противными коммунистами, но  потом  вдруг  прозрела  и
перешла в другой лагерь. В таком случае, чтоб ты  предприняла,  если  бы
неблагодарный хам отказался принять твои  бесценные  услуги  в  качестве
гонорара за сделанную работу? Вариант первый - ты просто  выбросишь  его
из своей головы и забудешь о нем, но есть и второй вариант - по  крайней
мере, учитывая твои последние слова в  каюте  -  ты  явишься  к  нему  с
пушкой.
   - Это один шанс из двух, - возразила Либби. - А где  второй  довод  в
пользу моего появления?
   - Если ты вовсе не богатая стерва, а напротив, бедная девушка, тяжким
трудом зарабатывающая свой хлеб, у тебя есть инструкции держать меня под
неусыпным - не скажу сексуальным - контролем. В этом  случае  уязвленное
самолюбие  не  имеет  никакого  значения.  Ты  быстро  сообразила,  что,
позволив мне  хлопнуть  дверью,  допустила  тактическую  ошибку.  Угрозы
угрозами, но тебе в таком случае пришлось  бы  проглотить  все  обиды  и
скрепя  сердце  отправиться  извиняться  к  этому  мерзавцу.   Что   ты,
собственно, и сделала.
   Наступила  тишина,  которую  нарушало  только  гудение   в   машинном
отделении парохода, а также вибрация в домике.
   - Ладно, - сказала наконец Либби. - С  умным  человеком  проще  иметь
дело, даже если от этого страдает  твое  "я".  Предположим,  я  не  мисс
Элизабет Мередит, милый. Кто же я тогда?
   - Я первый задал этот вопрос, - напомнил я. Либби  задумалась,  хмуро
глядя в чашку с кофе. Не поднимая головы, она спросила:
   - Тебе что-нибудь говорит, милый, такое понятие, как Кинг-Маунтин?
   Я испустил вздох и ответил:
   - Это место, где гибли люди,  как  и  при  Булд-Ране.  Либби  подняла
голову и улыбнулась.
   - Значит, тебе все понятно?
   Понятно мне было пока очень немногое.  Да,  мы  обменялись  условными
знаками - она назвала место сражения в годы Американской революции, а  я
в ответ назвал место сражения в годы  Гражданской  войны.  Этим  паролем
пользовались сотрудники всех американских  спецслужб.  Но  для  ветерана
вроде меня это мало что значило. Я так давно занимался своим делом,  что
не мог полагаться  на  пароль,  известный  слишком  большому  количеству
людей, многие из которых вполне способны поделиться им с теми, кто  того
вовсе не заслуживал.
   Тем не менее это все-таки кое о чем говорило.
   - Но как же так случилось, - произнес я с изумлением в голосе, -  что
столь смышленая женщина работает на такого болвана, как мистер Смит?
   - Почему ты решил, что я работаю на мистера Смита?
   - Ну, во-первых, ты не из нашей фирмы,  иначе  ты  бы  подала  другой
знак. Во-вторых,  мой  шеф  уверял,  что,  кроме  меня,  никто  этим  не
занимается. И я очень надеюсь, что другие подобные фирмы тут ни при чем.
Двух уже достаточно, даже более чем достаточно.
   Либби рассмеялась.
   - Ну предположим, я работаю на мистера  Смита.  Но  почему  ты  сразу
решил, что он глуп? Только не говори, что такой стреляный  воробей,  как
ты, поддался на его напыщенные манеры и мальчишек-агентов.
   - Валяй дальше, - сказал я.
   - Кому как не  тебе  знать,  что  в  этом  деле  самое  умное  -  это
изображать дурака, чтобы в это поверили все вокруг. Мистер Смит, как  ты
его величаешь, разыгрывает небольшой спектакль, делает вид, что  у  него
нечто похожее на ХАМЛ   скопище
молодых, очень серьезных и очень  невинных  людей.  Но  основную  работу
делают такие аморальные персонажи, как я, и пользуются для связи  совсем
другими каналами. Никто не воспринимает мистера Смита и  его  бойскаутов
всерьез, а ему именно этого и надо. Понятно? Его люди слишком  убеждены,
что  я  самый  настоящий  двойной  агент,  которого   они   отыскали   и
перевербовали. Они очень гордятся мной. Я их главный трофей. То,  что  к
коммунистам меня подослал тот же самый человек, который  командует  ими,
сильно бы их разочаровало, если бы они об этом узнали.
   - Понятно.
   - Разумеется, - продолжала Либби, - если спросить  его  обо  мне,  он
скажет, что раньше я работала на коммунистов, а  потом  решила  поменять
хозяев, но все прочее - продукт моего воображения.
   - Разумеется. Либби рассмеялась.
   - Но это ведь ничего не меняет в наших отношениях,  верно,  Мэтт?  Ты
ведь все равно не станешь мне доверять, сколько бы паролей и отзывов  от
меня ни услышал и какое бы количество важных персон ни поручилось или ни
отмежевалось бы от мена, правильно?
   - Не  стану,  -  согласился  я.  -  Я  не  доверяю  никому,  особенно
очаровательным дамам, которые вторгаются ко мне в кружевном белье.
   Она посмотрела на свой наряд и промурлыкала:
   - Очень смело, да? Мне бы следовало сгореть со стыда, верно?
   - Наверное, - вздохнул я. - Но это наводит на меня  печаль.  У  тебя,
выходит, нет девяти тысяч.  Кроме  того,  коль  скоро  мы,  оказывается,
коллеги, наши отношения  впредь  будут  носить  сугубо  профессиональный
характер. Кроме тех, разумеется, случаев, когда  на  нас  будут  взирать
посторонние.
   Помолчав, она сказала равнодушным голосом:
   - К проблеме профессионализма, мистер Хелм. Я уже заметила, что когда
мне поручают сыграть роль влюбленной женщины, то у меня получается  куда
лучше, если я играю ее с начала и до конца, независимо от того,  смотрят
на меня посторонние или нет.
   Я окинул ее взглядом.  У  нее  были  неплохие  плечи,  кожа  казалась
белой-пребелой на фоне черного  кружевного  туалета,  и  привлекательное
лицо. Короче, она была почти что красива, а может, и казалась красивой в
столь интимной обстановке.
   Я ответил с тем же равнодушием в голосе:
   - Мне бы не хотелось препятствовать выполнению ваших профессиональных
обязанностей, мисс Мередит. - Я еще раз поглядел на нее и решил, что  мы
достаточно поупражнялись в остроумии.  -  Слушай,  киса,  это  вовсе  не
обязательно, - сказал я.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - А то, что мы отлично провели ночь в Сиэтле, и я буду рад  повторить
это сейчас, но если ты  всего  лишь  действуешь  по  инструкциям,  то  я
перейду в кабину к Хэнку, а утром выдам тебе справку, что трахнул  тебя,
и ты можешь предъявить ее шефу. Ты только скажи.
   В ее глазах что-то изменилось.
   - Ты просто прелесть, - сказала она.
   - Иди к черту, - поморщился я. - Просто я  люблю,  чтобы  мои  жертвы
проявляли желание...
   - Я знаю, что это вовсе не обязательно, - тихо ответила она,  -  и  у
меня нет никаких таких инструкций. - Она замолчала, потупила  взор  и  -
кому  рассказать  -  немного  покраснела.  Заговорила  она  еле  слышным
шепотом:
   - Я делаю это исключительно по собственной инициативе.
   - Ну, в таком случае... - я почему-то замолчал  и  прокашлялся.  -  В
таком случае отойди к двери, а я переделаю этот стол в более необходимый
предмет обстановки.

Глава 19

   Я проснулся с ощущением, что  вместо  того,  чтобы  лежать  в  теплой
постели и обнимать женщину, мне давно следовало бы что-то такое сделать.
Вскоре я понял, что именно. Я поднес к глазам руку с часами и  в  слабом
свете, пробивавшемся сквозь занавешенное окно домика,  я  с  облегчением
установил, что сейчас лишь  полночь.  Секс  сексом,  но  мой  внутренний
будильник был по-прежнему заведен.
   - Ты куда? - сонно спросила Либби, когда я вылез из кровати.
   - Извини, я совсем запамятовал, что у меня свидание с  блондинкой,  -
сказал я.
   - Самое время, черт  побери...  -  начала  она,  а  потом  первая  же
рассмеялась. - Господи, вот о какой блондинке речь. Но ты же сказал, что
свидание в баре прошло по плану.
   - Я сказал, что вроде бы получил то, что следовало. Но ошибся. Девица
дала мне  самую  настоящую  канадскую  монету,  хотя  должна  была  дать
фальшивую. Возможно, потому что ты ее спугнула.
   Либби вздохнула в темноте.
   - Я так и думала, что буду кругом  виновата.  Я  усмехнулся,  надевая
штаны.
   - Так или иначе, что-то ее спугнуло,  потому  как  она  не  докончила
начатое.  Придется  испробовать  запасной  вариант.  Но  на  этот   раз,
пожалуйста, не вздумай показаться там.  Оставайся  здесь.  Я  все  тебе"
потом расскажу.
   Когда я выбрался из домика, вибрация от двигателей  показалась  более
ощутимой.  Слабо  освещенная  палуба  представляла  собой   непроходимые
джунгли из тесно составленных машин.  Я  заметил  какое-то  оживление  у
ворот выгрузки. Судя по всему, мы  подходили  к  городку  под  названием
Питерсберг. Мы должны были причалить  в  девять  вечера,  но  отошли  из
Принца Руперта с опозданием, да и потом юли медленней  из-за  тумана,  и
теперь официальное время прибытия было час ночи.
   Агент, разрабатывавший график путешествия Гранта Нистрома, явно знал,
что на этой линии случаются  большие  задержки,  а  потому  не  назначил
точного времени контакта. Вместо этого  мне  следовало  бы  появиться  в
закусочном баре за сорок минут до предполагаемого прихода в  Питерсберг.
Вечером, когда я шел из каюты Либби,  я  увидел,  что  на  черной  доске
объявлений корабельного казначея было выведено:
   "1 ч. н."
   Итак, ровно в двенадцать пятнадцать я  вошел  в  кафетерий,  довольно
длинный зал, где с одной стороны был газетный киоск, а с  другой  кухня,
где жарились гамбургеры. И то и другое бы